Новый курс Ф.-Д. Рузвельта

      7 ноября 1933 г. нарком иностранных  дел СССР М.М.Литвинов прибыл  в столицу США. На другой  день он имел беседу с госсекретарем  К.Хэллом. Тот поставил ряд вопросов, подлежащих, по его мнению, урегулированию  в связи с нормализацией отношений: о свободе религии, о пропаганде, о правовом положении американцев в СССР и другие. В этот перечень не входил, к удивлению наркома, ни один из важнейших вопросов международной политики.

      Следует отметить, что уже на этом этапе  США пытались навязать советской делегации предварительные условия, проводить политику

                                                              23

«увязывания»  совершенно разнородных вопросов. Все  затронутые Хэллом вопросы, кроме финансовых претензий касались внутреннего  законодательства СССР. Информируя Москву о состоявшейся беседе, нарком писал, что он заявил госсекретарю : «Законодательство о религии является внутренним делом каждого государства. Сведения о преследовании религии в Союзе  являются плодом односторонней пропаганды, дезинформации и клеветы… Я не могу, однако, в каком-либо официальном документе или заявлении даже касаться этого чисто внутреннего вопроса, тем менее делать его вопросом международного обязательства. После длительного спора на эту тему Хэлл сошел со своей позиции и заявил, что он ожидает по крайней мере получить гарантию религиозной  свободы для американцев в СССР»¹.

      По  этому вопросу и по правовому  положению американцев нарком со всей твердостью  заявил, что «никакого  привилегированного положения для  иностранцев мы создавать не будем»².

      Острый  характер носила дискуссия по поводу взаимных материальных и финансовых претензий.

      В состоявшейся 8 ноября беседе наркома  с Ф.Д.Рузвельтом последний признал, что «сам  всегда сомневался в  моральном праве Америки на получение царских долгов и что интервенция в Архангельске ничем не оправдывается». Он согласился с М.М.Литвиновым , что необходимо избегать требований, охарактеризованных наркомом как вмешательство во внутренние дела СССР.

      После первого дня и переговоров  нарком информировал Советское правительство, что Рузвельт «несомненно, стремится к восстановлению наилучших отношений, но что, он действительно напуган противниками признания… Переговоры поэтому протекают туго»¹.

      Документы, связанные с историей переговоров, свидетельствуют, что американская дипломатия пыталась оказать давление на СССР, используя

                                                              24

методы, от которых она не отказывалась и  в дальнейшей внешнеполитической практике.

      В результате недельных переговоров, которые временами носили довольно острый характер, стороны договорились обменяться нотами и письмами по ряду обсуждавшихся вопросов.

      В ноте от 16 ноября 1933 г. президент Рузвельт уведомлял главу советской делегации, что правительство США «решило установить нормальные дипломатические отношения с правительством Союза Советских социалистических республик и обменяться послами.

      Я верю, - писал президент, - что установленным  ныне меду нашими народами отношениям удастся навсегда остаться нормальными и дружественными и что нашим нациям отныне удастся сотрудничать для ограждения всеобщего мира»².

      Ноту  аналогичного содержания направил в  адрес президента США нарком М.М.Литвинов. Стороны обменялись также нотами и письмами по конкретным вопросам, в частности о пропаганде; по существу они брали на себя обязательства воздерживаться от вмешательства во внутренние дела другой стороны. В американской ноте, например, подчеркивалось: «Твердо установленной политикой исполнительной власти Соединенных Штатов в пределах полномочий, предоставленных Конституцией и законами Соединенных Штатов, будет соблюдение со своей стороны вышеизложенных обязательств ».

      К этим обязательствам относилось: уважение неоспоримого права другой стороны  «строить свою жизнь по своему усмотрению и воздерживаться от вмешательства каким-либо образом во внутренние дела»; «удерживать  всех лиц, находящихся на правительственной службе, и все организации Правительства или организации, находящиеся под его прямым или косвенным контролем, включая организации, получающие от него какую-либо финансовую

                                                              25

помощь, от какого-либо явного или скрытого акта, могущего каким-либо образом нанести  ущерб спокойствию, благосостоянию, порядку или безопасности другой стороны»¹.

      В обмене письмами, посвященными религиозным  вопросам, нарком информировал президента Ф.Рузвельта о советских законах  и распоряжениях, которых обеспечивают иностранным гражданам в СССР свободу отправления религиозных  культов. Президент со своей стороны  выразил пожелание, чтобы американские граждане, временно проживающие на территории СССР, могли пользоваться религиозной свободой².

      Затем нарком и президент обменялись письмами, в которых был зафиксирован порядок  правовой защиты граждан. С советской стороны было подтверждено, что гражданам США будут предоставлены не менее благоприятные права, чем те, которыми пользуются в СССР советские граждане³.

      Желая поскорее урегулировать вопросы, связанные  с нормализацией советско-американских отношений, что было  чрезвычайно важно с точки зрения сохранения всеобщего мира, Советское правительство пошло на односторонний отказ от всех претензий к США за совершенную ими в 1918 – 1920 гг. вооруженную интервенцию в Сибири. Эта договоренность была зафиксирована в ноте.

      В тот же день, 16 ноября 1933 г., стороны  обменялись письмами по судебным делам, согласно которым СССР отказывался  от всех исковых прав и претензий  к американским гражданам, включая  корпорации, компании, общества и ассоциации. Все суммы, которые в связи с этим могли причитаться по решению американских судов Советскому Союзу, правительство СССР уступало правительству США¹.

      Кроме того, 15 ноября, накануне обмена нотами между наркомом и 

                                                             26

американским президентом, было зафиксировано так называемое «джентльменское соглашение» по вопросу о взаимных финансовых претензиях. При условии предоставления Соединенными Штатами долгосрочного займа Советскому Союзу нарком выразил согласие Советского правительства погасить разницу между американскими и советскими претензиями на сумму 75 млн. долл. В форме дополнительного процента сверх обычной процентной нормы на заем. При этом констатировалось, что все взаимные претензии после  этого будут рассматриваться  как аннулированные. Поскольку американская сторона требовала вдвое  большую сумму, была достигнута договоренность продолжить переговоры после установления дипломатических отношений. В отличие от позиции СССР, отказавшегося от большинства  своих претензий к США, американское правительство в течение ряда лет омрачало вопросом о вымышленных претензиях развитие советско-американских отношений.

      В ходе происходивших в Вашингтоне переговоров нарком иностранных  дел неоднократно подчеркивал важность крупнейших международных проблем, перед которыми бледнели вопросы, поднимаемые США. В частности, Советский Союз проявил большую заинтересованность в сотрудничестве против японской агрессии на Дальнем Востоке. С этой целью СССР выдвинул предложение о заключении регионального тихоокеанского  пакта о ненападении, а также идею советско-американского соглашения «о совместных действиях в случае опасности миру». Ни на одно из этих предложений, в которых, как показал ход дальнейших событий, были больше всего заинтересованы сами США, вашингтонская администрация не откликнулась, поручив лишь помощнику госсекретаря У.Буллиту, который был тогда назначен американским послом в Москву, заняться этим вопросом. Однако, очень скоро стало ясно, что «изучение» в Вашингтоне проблемы создания коллективной безопасности в Азии привело к отрицательным результатам.

      Правительство США не проявило заинтересованности в обеспечении безопасности и  в других регионах мира. Признавая  в беседе с наркомом, что 

                                                             27

«движение Германии на восток он считает реальным»  и что Япония выигрывает гонку  вооружений и уже обогнала США  по количеству военных судов, Ф.Рузвельт не проявил готовности предпринять  конкретные шаги по обузданию агрессоров. Он лишь сказал, что»Япония не выдержит финансового напряжения»¹, и как показала история, ошибся.

      Важное  значение имело то обстоятельство, что участники советско-американских переговоров проявили реализм и  гибкость в решении  вопросов, широту взглядов, глубокое понимание основных тенденций в развитии международных отношений.

      По  случаю успешного завершения переговоров, и признания Советского Союза  Соединенными Штатами по инициативе Американо-русской торговой палаты 24 ноября в Нью-Йорке был организован  большой прием, на котором присутствовало более 2 тысяч человек.

Однако  эйфория, связанная с признанием Соединенными Штатами СССР, быстро прошла. Вопреки оптимистическим  ожиданиям и прогнозам, отношения  между державами стали складываться сложно и напряженно². 

      2.2 Значение и последствия восстановления дипломатических отношений. 

          Весть о дипломатическом признании Соединенными Штатами Советского Союза  была по-разному воспринята в столицах мира. В Берлине открыто выразили недовольство наметившимся сближением СССР и США. В Токио были обеспокоены: многие японские руководители не ожидали такого шага со стороны США, и весть о нем застала врасплох.

       Признание Соединенными Штатами Страны Советов отвечало  назревшим потребностям, интересам и желаниям обоих государств и народов. В Советском Союзе этот факт не мог не получить высокой оценки. Одной из причин этого

                                                                  28

можно считать и усиленное влияние  советской пропаганды в условиях складывания культа личности Сталина. Основное ударение делалось на его заслуги и заслуги партии. Так, в газете «Правда» от 19 ноября 1933 г. отмечалось: «Устанавливая нормальные дипломатические отношения с Советским Союзом, руководящие круги САСШ прежде всего руководствовались реальными интересами американского капитализма. Но, с другой стороны, сам по себе факт отказа нынешней администрации Америки от традиционной позиции "непризнания" является крупнейшим показателем мощи и значения Советского Союза. Великий Союз Советов добился колоссальных по масштабу и значению побед, независимо от того, что некоторые страны капиталистического мира, и, прежде всего САСШ не хотели "признать" те великие преобразования, которые волей победившего пролетариата совершаются на одной шестой части земного шара. 
16 ноября войдет знаменательной датой в историю международных отношений нашей эпохи. Под руководством тов. Сталина наша партия, опрокидывая на своем пути все и всячески препятствия, победоносно ведет рабочий класс и колхозное крестьянство в своей великой исторической цели. Завершен новый этап соревнования двух систем. Советский Союз стал величайший по своей экономической и политической мощи силой, с которой не могут считаться даже самые крупные капиталистические страны. Трудящиеся СССР горячо приветствуют новую победу дела мира».¹

Западноевропейские  страны также неоднозначно восприняли подписание документов между ССР  и США. «Много раз предсказанное  и давно ожидавшееся событие, наконец, совершилось: СССР признан  Америкой. Нет никакого сомнения, что  акт этот находится в полном противоречии со всей предыдущей политикой Соед. Штатов, которая  базировалась на принципе непризнания правительства, не получившего в той или иной форме признания