Иерархическая структура русской церкви конца X – XII в

Из наиболее ярких ученых исследований русской и советской исторической школы было бы правильным указать прежде всего на работы В.М. Истрина[22], М.Д. Приселкова[23], А.А. Шахматова[24], Д. Иловайского[25], А.Е. Преснякова[26], Б.Д. Грекова[27]. Уже хрестоматийными стали книги Я.Н. Щапова[28], И.Н. Данилевского[29], И.Я. Фроянова[30], В.А. Мошина[31]. Список авторов можно продолжать и далее, однако даже это условное перечисление только самых известных имен дает вполне ясное представление о степени изученности затрагиваемого нами исторического периода.

Таким образом, можно утверждать, что решение задач научного поиска по указанной нами теме находится в плоскости соприкосновения и синтеза светской и церковной науки.

На страницах большинства трудов, посвященных проблемам истории религии и церкви, в той или иной степени присутствует и история ранних монастырей.

В летописцах можно видеть первых исследователей монастырской темы. Являясь, как правило, выходцами из монастырей, они стремились рассказать о них более подробно, фиксировали события из местной истории, имеющие значение не только для самих обителей, но и для истории древнерусского общества. Основная тема, которая затронута в древнейших повествованиях - основание монастырей.

Так, сведения об учреждении Киево-Печерского монастыря содержатся, например, в «Повести временных лет»: «В год 6596 (1088). Освящена была церковь святого Михаила в монастыре Всеволодовом митрополитом Иоанном, а игумен того монастыря был тогда Лазарь. В том же году пошел Святополк из Новгорода в Туров жить. В том же году умер Никон, игумен Печерский. В тот же год взяли (волжские) болгары Муром.

В год 6597 (1089). Освящена была церковь Печерская святой Богородицы в Феодосиевом монастыре Иоанном митрополитом и Лукою, белгородским епископом, Исаем, черниговским епископом, при благородном, державном князе Русской земли Всеволоде и детях его, Владимире и Ростиславе, когда воеводство киевской тысячи держал Янь, а игуменство держал Иоанн».[32]

В «Житии Феодосия Печерского» есть даже отдельная часть, посвященная созданию Киево-Печерского монастыря: «Умножилась числом братия, и нужно было отцу нашему Феодосию расширять монастырь и ставить новые кельи: слишком много стало монахов и приходящих в монастырь. И он сам с братией строил и огораживал двор монастырский.  Тогда же отец наш Феодосии, исполненный духа святого, задумал по благодати божьей переселиться на новое место и, с помощью святого духа, создать большую каменную церковь во имя святой богородицы и приснодевы Марии. Старая же церковь была деревянной и не могла вместить всей братии.

Собралось множество людей на закладку церкви, и одни указывали одно место, где построить ее, другие — другое, и не было места лучше, чем на находящемся вблизи княжеском поле. И вот, по воле божьей, проезжал мимо благой князь Святослав и, увидев множество народа, спросил, что здесь происходит. А когда узнал, то повернул коня и подъехал к ним и словно богом подвигнут, показал им на то самое место на своем поле, веля здесь и построить церковь. И тут же, после молитвы, сам первый начал копать. И сам блаженный Феодосии каждый день трудился с братией, строя здание это. Но, однако, не закончил его при жизни, а после смерти его, при игуменстве Стефана, с божьей помощью по молитвам отца нашего Феодосия, закончено было дело и построено здание. Переселилась туда братия, а на прежнем месте осталось их немного, и с ними — священник и дьякон, так что всякий день и здесь совершалась святая литургия».[33]

«Патерик Киево-Печерского монастыря» включает «Сказание что ради прозвася Печерьскый манастырь».[34] Оно написано монахом-летописцем Нестором и помещено в сборнике как «Слово восьмое».

Летописцы составляли также перечни настоятелей. Первые из подобных списков содержатся в том же «Патерике»[35], а также на страницах «Новгородской первой летописи»[36]. Между новгородскими монастырями первое место занимал монастырь  Юрьевский.  Настоятель  этого монастыря назывался игуменом святого Георгия и архимандритом новгородским; других архимандритов в Новгороде не было. Из настоятелей юрьевских в «Новгородской первой летописи» упоминаются:  

а)  Дионисий  ( 1158  -  1194 ),  который  ( 1165 )  ездил   в   Киев   по   поручению  новгородцев, чтобы испросить титул архиепископа их владыке, и при котором создана (1166 - 1173) каменная церковь во имя Спаса на монастырских воротах;

б) Савватий, управлявший обителию более тридцати лет, подобно своему предшественнику (1194 - 1226);

в) Савва, а по мирскому имени Грьцин, муж благой, кроткий, смиренный, незлобивый, богобоязненный, он избран был из священников приходской церкви святых Константина и Елены и 2 марта 1226 г. пострижен, а 8 марта поставлен игуменом, но почему-то в 1230 г. лишен настоятельства и низведен в простую келью, где, пролежав шесть недель в болезни, преставился 16 марта;

д) Арсений, переведенный на место Саввы в том же году из хутынских игуменов, муж кроткий и смиренный.[37]

Монастырская тема заняла свое место в работах историков только с XIX в. Тогда же определились те проблемы, которые исследуются вплоть до настоящего времени, в том числе - изучение отдельных монастырей.

Один из первых исследователей истории Киево-Печерского монастыря, архимандрит Евгений Болховитинов останавливался не только на истории возникновения монастыря, считая, что он являлся первым на Руси, но также обратил внимание на то, как была устроена жизнь в его стенах.[38] Автор наметил несколько основных проблем при изучении каждого монастыря.

Одним из важнейших направлений в изучении истории монастырей стали те работы, которые обобщали сведения о древнерусских монастырях и ставили более широкий круг проблем. Впервые архимандрит Макарий (Булгаков) пытался определить время возникновения ранних русских монастырей.[39]

Позже было подготовлено полное описание древних обителей причем значительное место отводилось истории возникновения первых, наиболее крупных монастырей. Но и эти труды носили описательный характер.

Другой темой, которую активно разрабатывали дореволюционные исследователи, является монастырское землевладение. Одним из первых ее поставил В.О. Ключевский в своем «Курсе русской истории», однако из-за скудных источниковых данных ученый занимался более подробно историей монастырей только с середины XIV в.[40] Анализируя некоторые жития, В.О. Ключевский воспроизводил историю обителей, зачастую пересматривал некоторые установленные факты, предлагал новые датировки.

Со второй половины XIX в. определяется еще одно направление в изучении монастырской проблематики. Это вопрос о регламентации внутримонастырской жизни, то есть проблема монастырских типиконов (уставов), а также принятия их на Руси. Существует целый ряд исследований по этому вопросу, который, однако, не решен окончательно, до сих пор является актуальным и волнует современных исследователей.

Большое значение для изучения монастырей имел труд Е.Е. Голубинского «История Русской Церкви»[41]. Эта работа содержит специальный раздел, посвященный истории монастырей, где автором затронуты все отмеченные нами проблемы, занимающие в той или иной степени историков.

Е.Е. Голубинский впервые обратил внимание на формы подвижничества, имевшие место на Руси[42], подробно останавливался на устройстве монастырей, исходя из данных о Киево-Печерском монастыре, выявил архимандритов в монастырях, полагал, что это почетный титул для игуменов особо крупных обителей[43].

В современной исторической литературе можно выделить несколько основных направлений. Ряд работ посвящен монастырскому землевладению; они основаны на большом фактическом материале.[44] Разрабатывается еще одна интересная тема: вопрос об архимандритиях - особой городской организации черного духовенства в городе, обладавшей, по мнению исследователей, особым статусом[45].

Продолжается изучение монастырских уставов, имевших хождение на Руси. Современные историки открывают новые источники, принесшие существенные изменения в уже устоявшиеся выводы о развитии монастырей и их хозяйства.[46] Слабая изученность ранней истории монастырей объясняется во многом незначительным количеством сохранившихся источников.

Летописи остаются основными источниками, содержащими сведения по истории монастырской жизни в Древней Руси, но круг затрагиваемых в них проблем ограничен. В них содержатся конкретные сведения об устройстве обителей, строительстве в их пределах, уточняются даты настоятельства. В зависимости от того, где создан летописный свод, содержатся факты о жизни в монастырях в разных регионах Древнерусского государства.

Летописные сведения дополняются свидетельствами других нарративных источников. К их числу относятся агиографические сочинения (жития святых). Количество дошедших до нас ранних житий невелико. Почти все известные жития связаны с деятелями, занимавшими значительное место в истории Древней Руси - это были не только князья, митрополиты, епископы, но и настоятели монастырей. Несмотря на то, что списки житий, дошедшие до нас, значительно удалены от времени смерти святого, в них можно выявить сведения по истории монастырей в древнерусских городах.

В отличие от летописей, в житиях нет хронологических указаний, и лишь сопоставление с другими источниками позволяет уточнить время тех или иных событий.

Особое место занимает «Киево-Печерский Патерик», рассказывающий о ранней истории Киево-Печерского монастыря и его первых подвижниках.[47] «Патерик» содержит несколько десятков рассказов о печерских подвижниках. Описываемые события происходили в середине XI-XII вв. Благодаря этому источнику можно проследить постепенный рост монастыря, его внутреннюю жизнь, виды подвижничества, отношения с князем и боярством, а также и распределение обязанностей монахов.

Третьей группой источников для изучения монастырей в Древней Руси являются акты. Количество грамот по раннему периоду монастырской истории незначительно, поэтому возникает необходимость использования более поздних актов, так как в них часто содержатся прямые или косвенные ссылки на старину. Приемом ретроспекции можно воспользоваться для изучения древнейшей истории монастырей, их образа жизни и хозяйствования.

Археологические и архитектурные памятники, произведения художественного ремесла, живопись - это источники, позволяющие дополнить аргументацию исследователей. В частности, на их основе в последнее время уточняются даты возникновения обителей.

При написании дипломной работы, наряду с кругом традиционно привлекаемых источников: летописей, «житий», были широко привлечены памятники церковной литературы, сборники княжеских уставов, уставных грамот, материал кормчих книг.

Интереснейшими памятниками эпохи являются сборники древнерусских княжеских уставов и уставных грамот, так как в этих юридических документах были заложены правовые основы положения религиозной  организации православной церкви. Наиболее древними из дошедших до нас правовых актов, определявших место церкви в общественно-государственной системе, являются уставы киевских великих князей Владимира (приблизительно с 986 г. по 1015 г.) и Ярослава (с 1019 г. по 1054 г.).[48]

Привлечены также памятники древнерусской литературы – «Повесть временных лет»[49] (наиболее ранний из дошедших до нас древнерусских летописных сводов начала XII в., охватывающий период истории с библейских времен до 1117 г.), «Сказание о Борисе и Глебе»[50] (середина XI — начало XII в., один из первых памятников древнерусской литературы, рассказывающий о христианском подвиге князей-братьев Бориса и Глеба), «Слово о законе и благодати»[51] (один из древнейших памятников древнерусской литературы, написанный митрополитом Илларионом в середине XI в.).

Глава 2. Иерархическая структура русской церкви конца X – XII в.

2.1. Формирование и развитие первоначальной церковной организации на Руси

Случайные и отрывочные сведения о церковной организации в русских источниках с большим трудом позволяют восстановить историю русской церкви в первые полвека после принятия христианства Владимиром.

Исследователь истории русской церкви, митрополит Макарий, всю историю древнерусской церкви до монгольского нашествия 1237–1240 гг. делит на три периода, вехами между которыми служат избрания волей Собора русских архиереев на Киевскую митрополичью кафедру иерархов русского происхождения: Илариона в 1051 г. и Климента Смолятича в 1147 г.[52]

На первый взгляд такая хронология может показаться если не произвольной, то излишне формальной. Но она станет вполне логичной и даже, пожалуй, единственно оправданной, если принять во внимание принцип осмысления митрополитом Макарием русской церковной истории.

Существенной чертой его концепции является то, что русская церковь изучается как органическая часть вселенской православной церкви, в лоне которой она зарождается, а затем и развивается в сторону все большей организационной самостоятельности и внутренней самобытности.[53] Дело, однако, не только в том, что избрания митрополитов Илариона и Климента явились своего рода «прообразованиями» будущей независимости русской церкви от материнской Константинопольской патриархии. Весьма важно также, что оба эти избрания вовсе не были чисто внутренним делом церкви, а состоялись в переломные моменты развития Древнерусского государства вообще, став вполне сознательными и целенаправленными актами и государственной власти в том числе.

Тем самым с самого начала подчеркивается место и роль русской церкви не только внутри церкви вселенской, но и внутри собственно древнерусского общества — роль, которая со временем будет все возрастать и превратится в одну из характернейших особенностей русской истории в целом.

Замечательной чертой исследовательского метода митрополита Макария является его укорененность в конкретном материале исторических источников. Можно даже сказать, что труд Макария состоит из двух взаимообусловленных, но по своему характеру вполне различных частей: части археографической (разыскание, текстологическое исследование и издание рукописных источников) и части собственно исторической (осмысление и обобщение данных этих источников и создание на этой базе связной истории русской церкви).

Количество рукописей, с которыми так или иначе работал митрополит Макарий при подготовке своей «Истории» и на которые ссылается на ее страницах, поистине грандиозно. Уже одно перечисление важнейших памятников, открытых митрополитом Макарием и введенных им в науку, говорит само за себя: здесь и Память и похвала святому Владимиру Иакова мниха, и сочинения преподобного Феодосия Печерского, и «Стязание с латиною» митрополита Георгия, и некоторые послания митрополита Никифора II, и Канон молебный святителя Кирилла Туровского, и многие-многие другие.