Доктрина Solo Fide и философское открытие М.Лютера

2.2. Положительное отношение к миру

   Известный историк протестантизма Р.Х. Байнтон однажды сказал, что когда христианство воспринимает себя серьезно, оно должно либо отвергнуть мир, либо властвовать над ним⁶⁶. Если первое было характерно для средневекового христианства, последнее преобладало в мыслях реформаторов. Реформация стала свидетельницей удивительного изменения отношения к светскому порядку. Монашеское христианство, бывшее источником практически всего лучшего в христианском богословии и духовных сочинениях средневековья, относилось к миру с определенной степенью презрения. Истинные христиане должны были уйти от мира и войти в духовное пристанище монастыря. Однако для реформаторов истинное призвание христианина заключалось в служении Богу в миру. Монастыри не соответствовали этой задаче. Истинное дело христианской жизни находилось в городах, рынках и палатах советов светского мира, а не в изоляции монашеской кельи.

Трудно не согласиться  с исследователем А.Магратом⁶⁷, исследовавшем подробно и обстоятельно реформаторскую мысль, в том, что монашеское христианство было лишь одним, возможно, не самым существенным компонентом средневекового христианства. Исследователь Э. Куртиус утверждает, что то, что мы называем "средневековым христианством", является, по существу, монашеским по своему характеру и происхождению⁶⁸. В результате средневековое христианство характеризовалось сильным антисветским акцентом. Жизнь в повседневном мире была второсортным выбором; ценность повседневного мира была абсурдной и могла привести к духовному вырождению. Наиболее знаменитым сочинением движения, известного как "Devotio Moderna", является "О подражании Христу" Фомы Кемпийского. Полным английским названием работы является "О подражании Христу и презрении к миру". Положительное отношение к Иисусу Христу связано с отрицательным отношением к миру. Для Фомы Кемпийского мир является не более чем неприятностью. Он отвлекает монахов от религиозного созерцания. Если монах хочет познать мир, ему нужно лишь оглянуться вокруг своей кельи. На земле мы являемся паломниками, находящимися на пути к небесам; обязательства по отношению к миру или даже интерес к нему может поставить под вопрос цель всей монашеской жизни  —  святость в этом мире и спасение в следующем⁶⁹.

Исследователь А. Маграт вслед за М.Вебером утверждает, что  с приходом Реформации формирующие центры христианской жизни переместились из монастырей на рыночные площади в процессе превращения великих городов Европы в колыбели и горнила новых образов христианского мышления и поведения⁷⁰. Типичными примерами таких городов может быть Женева (где, например, были запрещены развлечения (театр, почти все игры, домашние концерты и т.д.) и где поощряются новые виды деятельности (мелкий бизнес, строительство и т.д.). Это приводит к совершенно особым последствиям: вся социальная жизнь была переориентирована. Произошел резкий поворот к другим занятиям людей, и в этом переходе отражаются политические, социальные, экономические и церковные перемены, лежащие в основе формирования современной западной культуры. Основное течение Реформации отвергало монашеский уход от мира, однако на основании, в первую очередь, богословских, а не социальных соображений.

2.3. Мирской аскетизм

 Мирским аскетизмом  принято называть аскетизм, свойственный протестантской этике, который предполагает не уход от мира, а рациональное и дисциплинированное исполнение мирских обязанностей, сопровождающееся простотой и самоограничением как служение и священный долг. М. Веберу считал, что мирской аскетизм сыграл выдающуюся роль в формировании духа капитализма, определившего социально-экономические характеристики периода раннего капиталистического накопления⁷¹.

Мирской аскетизм – идеал отношения христианина к потребностям и обстоятельствам повседневной жизни, основанный на общехристианском противопоставлении земного и божественного. Он утверждает, что в своем устремлении к вечному блаженному бытию в Боге – спасению, христианин должен постоянно практиковать аскезу, под которой понимается система своего рода упражнений, направленных на выработку личных качеств, способствующих подавлению греховных и развитие богоугодных черт поведения. Наиболее известными были две модели аскетического поведения христианина. Первая рассматривает мирскую жизнь как препятствие к спасению, поскольку вся она греховна, полна пороков и несовершенства. Отсюда следует предписание удаляться от естественных желаний, жизненных благ и удовольствий. Крайним вариант – обуздание плоти в изнуряющих церковных послушаниях, постах и других подобных процедурах. Сама жизнь, со всеми ее семейно-бытовыми, трудовыми, социально-политическими обстоятельствами, имеет смысл лишь как период подготовки к эсхатологическому финалу (концу света). Считается, что в ходе земной жизни человек пытается заслужить добрыми делами оправдание и спасение в жизни после смерти.

Примеры мирского аскетизма, идеи «подражания Христу» можно  увидеть и в католичестве: например, это орден францисканцев, орден странствующих монахов, многочисленные обеты умерщвления плоти и нестяжательства.  Однако, католицизм, несмотря на его не столь строгую моральную взыскательность, отнюдь не видел в этически беспорядочном существовании приближение к тем высшим идеалам, даже в мирской жизни, к которым он предлагал стремиться.

Лютер изменил отношение  к аскетизму (позднее кальвинизм заимствовал эту идею у Лютера). Теперь, утверждали реформаторы, каждый христианин должен быть монахом в течение всей своей жизни. Перемещению аскезы из мирской повседневной жизни в монастыри была поставлена преграда, и те глубокие и страстные натуры, которые до той поры становились лучшими представителями монашества, теперь вынуждены были осуществлять аскетические идеалы в рамках своей мирской профессии. Подобно монаху, протестант в повседневной жизни практиковал самоограничение и дисциплину. Но в отличие от "потустороннего аскетизма" монаха он свой аскетизм обращал на хозяйственную деятельность. Это вторая модель аскетического поведения, или протестантский вариант мирского аскетизма. Он предполагает ощущение христианином внутренней отчужденности от мира. Но Бог дал людям именно эту – земную жизнь, поэтому вера в предустановленность спасения и надежда оказаться среди тех, кому уготован такой исход, побуждает верующих искать признаки своей принадлежности к избранным в сферах мирской деятельности. Ключевым понятием здесь является так называемое «призвание» – представление о поставленной Богом человеку жизненной задаче. В этом плане мирские обязанности обретают статус богоустановленных. В обоснование обычно приводится ссылка на призыв апостола Павла каждому верующему оставаться «в том звании, в котором призван» (1 Кор. 7:20). Принадлежность к тем, кому уготовано спасение, ставится в непосредственную зависимость от успешного выполнения человеческих обязанностей. С этой целью следует неустанно искать поприще, где способности человека реализовались бы с предельной продуктивностью. Неудачи в таком случае будут объясняться невниманием к божественному призыву и обделенностью по этой причине благодатью. Протестантские мыслители Дж. Уэсли, Р. Бакстер, Ф. Шпенер и др. неоднократно отмечали, что последовательность «вера–усердие–богатство» может обернуться преобладанием любви к мирскому и утратой подлинного смысла аскетизма. Богу угоден не конечный результат, считали они, а сама деятельность как прославление человеком Бога в сотворенном мире. Человека в таком случае можно уподобить управляющему в Божьем имении: чем лучше он трудится, тем богаче имение, но тем выше и ответственность перед Богом. Кроме того, ни приобрести избранность за какую бы то ни было цену, ни даже точно удостовериться в принадлежности к ней человек сам не может. Доступно только ощущение своей угодности Богу. Достичь такой уверенности и должен христианин, совершая свои мирские дела с полной отдачей⁷².

Надо сказать, что в  дальнейшем Жан Кальвин во многом заимствовал и развил учение Лютера о том, что веру необходимо подкреплять  профессиональной деятельностью. М.Вебер  считал, что Лютеранство и Кальвинизм дал широким слоям религиозных людей положительный стимул к аскезе, а обоснование кальвинистской этики учением о предопределении при­вело к тому, что духовную аристократию монахов вне мира и над ним вытеснила духовная аристократия святых в миру⁷³.

Макс Вебер в своей работе рассматривает четыре основных аскетических направления в протестантизме. Сюда он относит 1) кальвинизм, 2) пиетизм, 3) методизм и 4) анабаптистские секты. Все эти направления он не считает возможным четко разграничить, т. к. даже несмотря на самые серьезные догматические разногласия, имевшие место в истории, и отсутствие между ними церковного единства, "важные… черты нравственного поведения в равной степени обнаруживаются у сторонников самых различных деноминаций, вышедших из четырех названных… источников или из их комбинаций"⁷⁴. Наиболее "ярко выраженной формой" среди этих течений, обладал, по мнению Вебера, кальвинизм, которому он и посвятил значительную часть своего исследования. Главным догматом, повлиявшим на все последующее развитие идеологии кальвинизма, Вебер считает учение об избранности к спасению. Для многих поколений людей, исповедующих кальвинизм, это учение имело, по мнению Вебера, один результат: "ощущение неслыханного дотоле внутреннего одиночества отдельного индивида". Никто не может помочь человеку, обреченному "одиноко брести своим путем навстречу от века предначертанной ему судьбе". Решающей идеей, отличающей кальвинизм от католичества, было "абсолютное устранение веры в спасение души с помощью Церкви и таинств"; эта идея проводится в кальвинизме "с последовательностью, еще неведомой лютеранству". М.Вебер говорил о сходстве кальвинистской мирской аскезы и средневековой католической аскезы, так как христианская аскеза на Западе уже в средние века носила рациональный характер - в отличие от монашества восточного. Она превратилась в систематически разработанный метод рационального жизненного поведения, целью которого было освобождение человека от иррациональных инстинктов, уничтожение непосредственного чувственного наслаждения жизнью. Главное отличие кальвинистской аскезы от средневековой католической М.Вебер считает мирскую направленность. В католичестве к повседневной нравственности предъявлялись минимальные требования, жизнь монахов превосходила мирскую нравственность. Впервые это изменил Лютер, кальвинизм же просто заимствовал эту идею у Лютера. Основное свойство кальвинистского благочестия, по мнению исследователя, заключалось в том, что теперь каждый христианин должен быть монахом в течение всей своей жизни.

Вебер считает "абсолютное устранение веры в спасение души с помощью Церкви и таинств" одним из этапов историко-религиозного процесса "расколдования мира", начало которого он относит еще ко времени ветхозаветных пророков; все "магические средства спасения" оказываются при этом признаками неверия и кощунством⁷⁵. У приверженцев такого образа мыслей не оказывалось не только "магических", но вообще никаких средств изменить свою загробную участь, которая была уже давно и навеки определена⁷⁶.

М.Вебер говорил о  пиетизме как о форме мирского аскетизма. Пиетизм — изначально движение внутри лютеранства, характеризующееся приданием особой значимости личному благочестию, религиозным переживаниям верующих, ощущению живого общения с Богом, а также ощущению постоянного нахождения под строгим и бдительным «Божьим оком». Пиетизм во время своего возникновения (XVII век) противопоставлялся лютеранской ортодоксии, акцент в которой делался на догматику, которая далеко не всегда была понятна прихожанам. Основными чертами пиетизма были: стремление к обособленности, они собирались в отъединенные от мира кружки, чтобы посредством усиленной аскезы уже в посюстороннем мире ощутить блаженство общения с Богом. Это часто вело к такому усилению эмоциональной стороны религиозной веры, чуждой кальвинистскому благочестию, что религиозная вера могла принимать откровенно истерический характер; возникало чередование неврастенических состояний, когда едва ли не чувственный религиозный экстаз сменялся приступами нервной расслабленности, ощущаемой как "богооставленность", - результат, прямо противоположный трезвой и строгой дисциплине, подчинявшей себе всю систематизированную святую жизнь пуританина. По мнению М.Вебера, было совершенно очевидно, что религиозная направленность на то, чтобы эмоционально пережить благодать в настоящем, содержит меньший импульс к рационализации мирской деятельности, чем ориентированное лишь на потустороннее спасение стремление пуритан утвердиться в своем избранничестве через активную профессиональную деятельность в этом мире⁷⁷, что тоже является очень значимым для ответа на главный вопрос данной работы.

Что касается прочих течений  в лютеранстве: методизме (англо-американской разновидности континентального пиетизма) и различных протестантских сектах (квакеры, баптисты), в них сочетаются эмоциональная и вместе с тем все-таки аскетическая религиозность, "методически" систематизированное жизненное поведение с целью обрести уверенность в спасении - центр религиозных устремлений верующих. Эта методичность переносилась и в сферу подготовки чисто эмоционального акта «обращения»⁷⁸. Переживший это может уже в этой жизни достигнуть ощущения совершенства, т.е. безгрешности: это происходит посредством второго, наступающего, как правило, изолированно от первого, акта столь же внезапного внутреннего переживания, "освящения". Как ни трудно достигнуть данной цели - обычно это удается лишь к концу жизни, - стремиться к ней необходимо, ибо она является залогом уверенности в спасении и дает радостную уверенность вместо "брюзгливой" озабоченности кальвинистов⁷⁹.

2.4. Протестантская мысль и порождение капитализма

 В XIV—XV вв. в наиболее развитых феодальных странах Западной Европы отдельные звенья системы мелкого производства, опутанного сетями феодальных отношений,  начинают распадаться. В некоторых государствах появляются первые, спорадически пробивающиеся ростки новых, капиталистических отношений.

В XVI в. в развитии человечества происходит перелом. В ряде стран  Западной Европы начинается процесс  разложения феодализма. Мелкое хозяйство  непосредственных производителей начинает разрушаться. Средства производства сосредоточиваются в руках нового класса — класса капиталистов, а сами непосредственные производители превращаются в людей лично свободных, но вынужденных жить продажей своей рабочей силы. В условиях разложения феодального хозяйства складывается общественное по своей форме крупное производство, основанное на эксплуатации наёмного труда, т. е. уже капиталистическое производство.

Чем же был вызван этот экономический переворот в Западной Европе? С точки зрения довлевшего в советской историографии марксистского подхода, экономический переворот был связан с глубокими сдвигами в области материального производства, в состоянии и характере производительных сил.

М.Вебер, однако, предлагает несколько иное объяснение генезиса капитализма. Согласно его теории, среди источников возникновения западного буржуазного промышленного капитализма можно назвать следующие:

- развитие техники и созданные ею новые возможности;

- своеобразие западных естественных наук с их рациональным математическим обоснованием и точными экспериментальными методами;

- рациональная структура права и управления;

- протестантские религиозные идеи и выходившая из них этика: в прошлом в основном они формировали жизненное поведение людей. Это самая оригинальная и спорная идея М.Вебера.

Теория генезиса капитализма  Вебера является наиболее влиятельной  до сих пор, хотя вокруг нее идут постоянные споры. Так, известный французский  историк Ф. Бродель критикует  Вебера за его сведение объяснения происхождения фигуры капиталистического предпринимателя к одной причине, к протестантизму. Сам Бродель подчеркивает роль торговли, прежде всего торговли на большие расстояния, которая способствовала формированию буржуазной рациональности. Он полагает, что в торговле капитализм был у себя дома, а в производстве, по крайней мере на начальных стадиях развития - в гостях. Это позволяет объяснить те виды капитализма, которые остались вне поля зрения Вебера и противоречили его позиции. Речь идет о раннебуржуазных центрах северной Италии, которые преуспевали в торговле, передав затем эстафету протестантским странам северной Европы. Вебер вообще недооценивал степень капиталистического развития в непротестантских странах. Важный пример - французские католики, которые не преуспели так, как их протестантские соотечественники, но тем не менее сумели создать свой собственный буржуазный этос⁸⁰.