Доктрина Solo Fide и философское открытие М.Лютера

Принцип Sola Fide обращался к тем временам, когда ученики Его постоянно и многократно говорят о жизни по вере, о делах благочестия, об истинной праведности чрез милосердие и благотворительность. Весьма показательно и содержательно следующее признание апостола Павла, сделанное им филиппийцам: Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами, для вашего успеха и радости в вере (1, 23-25). Несмотря на сильное свое личное желание отойти от мира и людей, соединиться со Христом, апостол Павел, однако, остается среди верующих, чтобы служить им, вести их ко спасению. Сознанием пользы для других руководствуется апостол, а не личными расположениями; первое полагается им выше второго. И близкому ученику своему Титу предписывает, чтобы не быть бесплодным. .. позаботиться... об удовлетворении необходимых нужд" некоторых христиан, дабы у них не было никакого недостатка (Тит. 3, 13-14). Ученики апостола должны заботу о ближних простирать на попечение об их материальных нуждах и о жизненных удобствах. Кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, тот, по словам Иоанна Богослова, уже не ученик Христов (1 Ин. 3, 17; ср. 2, 3-4)⁵¹.

Итак, принцип Sola Fide (только верою), понимаемый как всецелая, сердечная, искренняя вера в Господа, ничего не требующая взамен, стал одним из столпов Реформации. Как он повлиял на европейское социально-экономическое развитие, мы увидим в дальнейшем.

1.3. Богословское открытие М.Лютера и оправдание верой.

Мартин Лютер, (1483–1546), немецкий религиозный деятель, оказался в центре того урагана, который принес XVI веку имя столетия Реформации. Идеи Мартина Лютера трансформировали христианство в Западной Европе   радикальным образом. Очень немногие исторические деятели были объектом более озлобленной хулы или более восторженного славословия. Однако основой всех дискуссий о Лютере остается его понимание христианства как личного ответа грешной человеческой природы исполненному любви Богу, познаваемому из Библии благодаря вере⁵².

Профессор богословия епископ А. Носсол  считает, что «исключительный библейский характер - вот, пожалуй, основная черта богословия Лютера» ⁵³. В своей критике различных аспектов богословской традиции и церковной жизни своего времени Лютер считал себя свидетелем Евангелия, „недостойным евангелистом Господа нашего Иисуса Христа", ссылаясь при этом на апостольское библейское свидетельство, толковать и возвещать которое он был обязан как „доктор Священного Писания". Священное Писание или точнее слово Божие, речь Бога - вот как бы стержень его богословия. Библию должно объяснять, толковать, но как „язык Бога" ее невозможно изучить исключительно научно, чисто „систематически". Систематическое мышление было вообще чуждо Лютеру, если под таковым понимать дедуктивный и дискурсивный процесс. Наиболее адекватным способом „изучения богословия", согласно Лютеру, является молитва, медитация, углубленное исследование. Таким образом, путь богословского размышления ведет не от познания к молитве, но от молитвы к исследованию⁵⁴.

Путь Лютера к «открытию» был  непростым. Первый шаг молодого мыслителя – это самоотречение и умерщвление плоти. Лютер использовал таинства, чтобы освободиться от грехов, получить мир в сердце хоть на какое-то время. Он исповедовался так часто, как мог. Он проводил долгие часы, анализируя свои мысли и поступки, и чем больше он этим занимался, тем больше отыскивал в себе грехов. Он исповедовался иногда по шесть часов, рассказывая о своих грехах в свете десяти заповедей, молитвы "Отче наш", семи смертных грехов, но и через шесть часов исповеди все же не был уверен, что не забыл какой-то грех⁵⁵.

Несмотря на то, что Лютер был  хорошо знаком с теологией римской  католической церкви, усердие, с которым  он взялся за изучение христианства и  состояние души привело его к  тяжелому личному кризису. В теологии, которой его научили, он не мог найти ответа на постоянно беспокоивший его вопрос, возможно ли исполнить требования Божьего закона с человеческой неспособностью жить по этому закону. Чтобы получить ответ на этот вопрос, он сделал изучение Библии центром всей своей работы, обращая особое внимание на послания апостола Павла, особенно на Послание Павла к Римлянам. И там он нашел ответ на этот вопрос. «Смертью Иисуса Христа на кресте Бог примирил человечество с Самим Собой. Христос стал единственным посредником между Богом и человеком, прощение грехов и спасение является следствием только лишь Божьей благодати, которую принимают верой. Следовательно, от человека требуется не строгое соблюдение закона или исполнение религиозных обязательств, но ответ веры, которая выражается в принятии того, что сделал Бог в совершенной работе Христа. Такая зрелая вера будет вести к послушанию, основанному не на страхе наказания, но на любви»⁵⁶. 

Позже Лютер написал: "Я стремился понять Павла в его послании к Римлянам. Однако мешали мне в этом не столько замерзшие ноги, сколько одна фраза из первой главы: "В нем открывается правда Божья" (Рим. 1:17). Я отчаянно стремился узнать, что имел в виду Павел в этом месте. Наконец, размышляя днем и ночью над словами "В нем открывается правда Божья от веры в веру, как написано: "праведный верой жив будет", я стал понимать эту "правду Божью" как то, посредством чего праведный человек живет даром Божьим (верой)… Я сразу же почувствовал себя заново родившимся, как будто я вошел через открытые врата самого рая. С этого момента я увидел все Писание в новом свете… Теперь, ранее ненавидимую мною фразу "правда Божья" я стал любить и превозносить как сладчайшую из фраз, а это место из Павла стало для меня самими вратами рая"⁵⁷. Лютер осознал, что, когда Христос умер на кресте, Он принял на Себя то, что мы заслужили, а мы получили то, что Он заслужил, Его праведность. И это оправдание. Бог является не строгим судьей, который вознаграждает людей по их заслугам, а милостивым и милосердным Богом, который наделяет грешников праведностью в качестве дара.

 Лютер осознал, что означает оправдание Верой. Это не то, что Бог делает нас совершенными (мы в силу своей природы несовершенны). Это подразумевает то, что Господь принимает нас во Христе такими же совершенными, каким является Сын Божий.

Праведность недостижима. Сам Христос сказал: "Я не оправдаю беззаконника" (Пр. 23:7). Праведность – это свободный дар.  Слово Божие говорит, что мы получаем оправдание даром, по благодати Его (Рим. 3:24), поскольку ничего для своего оправдания сделать не можем. "Благодатию вы спасены, чрез веру, и сие не от вас, Божий дар" (Еф. 2:8-9). Мы принимаем дар Божий и наслаждаемся праведностью, для которой не существует проблем величины и количества грехов. Наш грех не может быть больше праведности Божьей.

Исследуя Библию, Лютер понял: "Во Христе я имею полное совершенство. Если умру сейчас - не надо бояться. Я одет в праведность Христа и пред Богом предстану совершенным"⁵⁸. Когда Иисус приходит в сердце - мы не становимся совершенными в сущности. Но Бог принимает нас так, как принимает Своего Сына Иисуса Христа. Это Евангелие - добрая, радостная весть, которую Бог предлагает людям. Таков главный компонент учения об оправдании верой. Оно не было принято с единодушием. Лютера, как и других проповедников благодати (в том числе апостола Павла), обвиняли в том, что оно ведет к беззаконию. 

 Открытие Лютера (догмат об оправдании верой) вселяет радость в верующих. Они не спасаются. Они спасены. Они полагаются не на себя, а на Бога. Им не надо отчаянно пытаться хорошо зарекомендовать себя перед Богом, в совершенстве исполняя закон. Бог дает праведность как дар⁵⁹.

Таким образом, подводя вывод первой главе, нужно сказать о том, что  принцип Sola Fide и догмат об оправдании верой изменили отношение людей к религии, т.к. теперь спасение зависело от каждого человека, а не от католической церкви. Земная жизнь, деятельность человека, его положительные отношения в семье, - вот что ведет к спасению.

С другой стороны, учения отвергали  роль католической церкви, традиции и  обрядность, установившуюся веками, которая была во многом символична и, организовывая людей, контролировала жизнь общины, так же как и социально-экономические отношения. Таким образом, она косвенно повлияла на ускоренное развитие капиталистических отношений, о чем мы будет говорить во второй главе.

Глава 2. Влияние  реформаторской мысли на возникновение  новой трудовой этики и принципов  общественного существования.

2.1. Протестантская трудовая этика.

Термин «Протестантская  трудовая этика» был введён в научный  оборот немецким социологом и философом  Максом Вебером в его знаменитой работе «Протестантская этика и  дух капитализма» в 1905 году⁶⁰. Исследовав экономическую ситуацию в Германии, где исторически проживало смешанное население (в южных землях – католики, в северо-восточных – протестанты, хотя деление было условным), М.Вебер увидел, что протестантское население экономически успешнее. Швейцария, Нидерлады, Великобритания, США также показывали высокие темпы роста. Начав искать этому объяснение, М.Вебер сделал ряд выводов, связанных с протестантизмом. Именно протестантская трудовая этика, по мнению исследователя, явилась причиной такого быстрого темпа развития.

Протестантизм, по мнению М.Вебера, привел к тому, что у человека, воспитанного в духе протестантских идей, есть здоровый рационализма и трудолюбие. «Остерегайся считать своей собственностью все, что ты имеешь, и жить сообразно с этим. В этот самообман впадают многие люди, имеющие кредит. Чтобы избегнуть этого, веди точный счет своим расходам и доходам. Если ты дашь себе труд обращать внимание на все мелочи, то это будет иметь следующий хороший результат: ты установишь, сколь ничтожные издержки вырастают в огромные суммы, и обнаружишь, что можно было бы сберечь в прошлом и что можно будет сберечь в будущем...»⁶¹.

Характерная черта протестантских обществ — ведение коммерции  не только ради увеличения личного  потребления, а в качестве добродетельного  вида деятельности. При этом М. Вебер  особо подчёркивал аскетизм предпринимателей-протестантов, многим из которых были чужды показная роскошь и упоение властью и которые рассматривали богатство лишь как свидетельство хорошо исполненного долга перед Богом. Хотя практически все протестантские деноминации признают спасение как божий дар, который ничем не может быть заработан, многие протестантские предприниматели рассматривали деловой успех как подтверждение наличия этого дара. Но с богословской точки зрения такая позиция является очень спорной⁶².

Вебер считал, что стремление к предпринимательству («стремление к наживе») к денежной выгоде, к наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. «Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих — можно с полным правом сказать, что оно свойственно all sorts and conditions of men** всех эпох и стран мира, повсюду, где для этого существовала или существует какая-либо объективная возможность. Подобные наивные представления о сущности капитализма принадлежат к тем истинам, от которых раз и навсегда следовало бы отказаться еще на заре изучения истории культуры. Безудержная алчность в делах наживы ни в коей мере не тождественна капитализму и еще менее того его «духу»». По мнению М.Вебера, капитализм может быть идентичным обузданию этого иррационального стремления, во всяком случае, его рациональному регламентированию. Капитализм безусловно тождествен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности. «И таковым он должен быть. Ибо в рамках капиталистической системы хозяйств предприятие, не ориентированное на рентабельность, неминуемо осуждено на гибель»⁶³.

 Протестантская трудовая этика, по мнению Вебера, уходит корнями в Писание, которым протестанты руководствуются в повседневной жизни.

При этом наиболее важны  следующие принципы:

1. Нельзя задерживать  жалованье рабочему: «Не обижай ближнего твоего и не грабительствуй. Плата наёмнику не должна оставаться у тебя до утра» (Библия, Левит 19:13).

2. Запрещены издевательства и жестокое господство начальства над подчиненными — «не господствуй над ним с жестокостью» (Библия, Левит 25:43).

3. В Писании поощряется честное отношение к клиентам: «приобретение сокровища лживым языком — мимолетное дуновение ищущих смерти» (Притчи 21:6), «не делайте неправды в суде, в мере, в весе и в измерении: да будут у вас весы верные, гири верные» (Левит 19:35-36), «не должны быть двоякие гири, большие и меньшие… гиря у тебя должна быть точная и правильная, … чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог твой дает тебе, ибо мерзок пред Господом Богом твоим всякий делающий неправду» (Второзаконие 25:13-16), «мерзость пред Господом — неодинаковые гири, и неверные весы — не добро» (Притчи 20:23).

4. У протестантов – жесткий  регламент рабочей недели и  обязательный отдых в воскресенье.

Точка зрения М.Вебера имеет  сторонников и критиков. Так, многие социологи считают, что тип протестантской этики появляется в тех обществах, где предпринимательская деятельность рассматривается как нравственно оправданная, общественно полезная и жизненно необходимая. И наоборот, если общество с подозрением относится к обогащению путём интенсивного труда (либо считает это невозможным) и рассматривает бизнес как не слишком достойный способ зарабатывания денег, то и сами предприниматели ведут себя соответствующим образом⁶⁴. После того как в католических и конфуцианских странах предпринимательская деятельность была легитимизирована, там возникла соответствующая этика и ускорилось экономическое развитие. Некоторые социологи считают, что этика, подобная протестантской, может присутствовать лишь в тех этических системах, в которых имеется оптимальный баланс обязанностей и прав человека (чувство долга заставляет человека трудиться, а права защищают от посягательств на результаты его труда)⁶⁵. Согласно этой точке зрения, в современных протестантских странах трудовая этика ухудшается из-за чрезмерного смещения акцента с чувства долга на реализацию прав. В традиционных конфуцианских обществах, напротив, «этика чувства долга» слишком доминировала и позитивные перемены произошли в результате усиления прав человека. В наиболее проигрышном положении находятся общества, в которых и чувство долга, и права развиты в слабой степени.