Церковный раскол

В эпоху Петра I борьба со старообрядчеством усилилась.  Старообрядцев,  раскольников  всех мастей он признавал главными врагами проведения своих реформ в России.  Даже в борьбе с боярскими бородами Петром I    просматривается  связь  борьбы  с раскольниками. В более  поздний  период  все  старообрядцы  были  внесены  в специальные  списки,  они  ограничивались  в   правах,   носили   официально установленную для них одежду [22, с 395]. Основными мерами борьбы с раскольниками государства и церкви являлись:

- ссылки в Пустозерск.

Часть взятых в плен соловецких старообрядцев была сослана в  Пустозерск, отдаленный острог на границе  с Северным полярным кругом, где  уже много лет содержались  в тюрьме  «расколоучители» - Аввакум и его единомышленники Никифор, Федор, Лазарь и Епифаний, проклятые собором патриархов. И здесь, на краю земли, Аввакум продолжал свою борьбу. Он обращался с челобитными к царю Алексею Михайловичу, но это были не рабские послания холопа своему господину и даже не письма равного равному, а скорее послание ветхозаветного пророка нечестивому владыке. Узник грозил Алексею Михайловичу небесными карами и описывает свое видение будущих страданий земного владыки, чье «брюхо» поражено язвой «зело великой». При этом в доказательство своей искренности Аввакум с деланным смирением добавляет «Прости, Михайлович свет,… да никак не лгу, ниж притворяяся, говорю: в темнице мне, яко во гробу, сидящу, что надобна? Разве смерть? Ей, тако» [8, С 316].

В ответ, как горько шутил Аввакум, были «присланы гостинцы».  В Пустозерск для наказания мятежников прибыл стрелецкий полуголова. Протопоп говорил, что его подвели к плахе и огласили приговор: «Чли в наказе: Аввакума посадить в землю в струбе и давать ему воды и хлеба. И я сопротив тово плюнул и умереть хотел, не едши, и не ел дней с восмь и больши, да братья паки есть велели». С другими старцами поступили еще более жестоко: Лазарю, Феодору и Епифанию урезали языки и отсекли персты, коими писались дерзновенные письмена. После этой  расправы условия содержания узников были ужесточены. Раньше по ночам они имели возможность  сходились для бесед в доме одного из пустозерцев. Теперь для них была выстроена особая тюрьма. В Пустозерск с немалыми трудами и расходами доставили лес из мест, отстоявший за пятьсот верст от острога в тундре. Колодников посадили в земляные ямы, укрепленные срубами, над срубами поставили еще один сруб, двор обнесли высокой оградой, в ворота поставили стражу. Во всем Пустозерске насчитывалось пятьдесят три двора, а церковных мятежников стерегли сто стрельцов. Узников не выпускали из земляных ям не выпускали даже для оправления естественных надобностей.

Даже с урезанными языками и отсеченными перстами они продолжали распространять по всей Руси «грамотки» и послания. Кто им помогал, осталось тайной. Знаем мы только имя некоего Алексея-пустозерца, да еще известно, что  священник единственной пустозерской церкви служил по старым служебникам и был сторонником Аввакума. Кроме челобитных царю и тайных писем своим единоверцам, пустозерские старцы трудились над богословскими трактатами. Так, дьякон Федор написал от имени всех узников «Ответ православных» и книгу «О познании антихристовой прелести», а Епифаний составил автобиографическое житие [8, с 322].

Официальные церковные  и светские власти принимали меры против «раскольничьих гарей». Стрелецким отрядам, отправленным на розыски раскольников, предписывалось «жечься им отнюдь не давать... а буде они свои воровские пристанища или церковь зажгут, то вам бы со стерльцами и понятыми людьми те пристанища заливать водою и, вурубя или выломав или выломав двери и окна, выволачивать их живыми». Однако воинские команды плохо помогали, и обычно их приход в старообрядческое селение как раз становился сигналом к массовому самоубийству. Особенно много было раскольничьих гарей в XVIII в. при Петре I, в котором многие поборники старой веры узрели несомненного Антихриста. С их точки зрения, антихристов предтеча Никон, принявший сан патриарха, сокрушил церковные устои, а сам Антихрист, воплотившись в облик православного царя, разрушил весь обиход прежней жизни. Не следует думать, что массовые самоубийства были принадлежностью  исключительно XVII - начала XVIII вв. Такое случалось и на рубеже XIX - XX вв. Так, в 1897 г. во время первой всероссийской переписи населения 25 старообрядцев, живших на хуторах близ Тирасполя, добровольно дали замуровать себя в склепах и закопать в могилах, лишь бы не быть переписанными, что, по их понятиям, означало принятие «антихристовой печати» [1, с 643].

 Между тем, мерой борьбы с раскольниками государства и церкви являлось и вынуждение раскольников совершать бегство в леса и пустыни.

По настоянию московского  патриарха Иоакима царевна Софья, предприняв резкость в своих действиях по отношению к старообрядцам, в 1685 г. издала против них 12 грозных статей. В них старообрядцы обзываются «ворами», «раскольниками», «противниками церкви», и караются страшными казнями. Если кто тайно будет содержать старую веру, того бить кнутом и ссылать в отдаленные места. Приказано бить кнутом и батогами даже тех, кто окажет, хотя какую-нибудь милость старообрядцам: дадут им или поесть, или только испить воды. Установлено было ссылать и бить кнутом и таких людей, у которых старообрядцы только приютились. Все имущество старообрядцев было приказано отбирать и отписывать великим государям. От этих тяжких наказаний, разорений и смерти могло спасти гонимых христиан лишь полное отречение от старой веры и рабская покорность всем приказаниям властей. От всех русских людей требовалось верить так, как приказывало новоё начальство. В этом же узаконении Софьи была статья, которая гласила: если кто из старообрядцев перекрещивал крещеных в новой церкви и если он даже и раскается, исповедуется в том отцу духовному и искренне пожелает причаститься, то его, исповедовав и причастив, все-таки «казнить смертию без всякого милосердия» [24, с 376].

Правительство жестоко  преследовало людей старой веры: повсюду  горели костры, сжигали сотнями и  тысячами людей, резали языки, рубили головы, ломали клещами ребра, четвертовали; тюрьмы, монастыри и подземелья были переполнены страдальцами за святую веру. Духовенство и гражданское правительство беспощадно истребляли своих же родных братьев - русских людей. Никому не было пощады: убивали не только мужчин, но и женщин, и даже детей. Великие страдальцы - русские православные христиане - явили необычайную силу духа в это ужасное время. Хотя некоторые из них, в конце концов, отступили от истинной веры, не выдержав пыток и гонений, многие пошли на смерть смело и решительно [13, с 93].

Огромное большинство  преследуемых христиан бежали в пустыни, леса, в горы, где заводили себе приют. Но и там их отыскивали, жилища разоряли, а самих приводили к духовным властям для увещаний и, если они  не изменяли своей вере, предавали мучениям и смерти. Через четыре года после узаконения статей Софьи патриарх Иоаким издал указ: «Смотреть накрепко, чтобы раскольники не жили в волостях и в лесах, а где объявятся - самих ссылать, пристанища их разорять, имущество продавать, а деньги присылать в Москву» [8, с 380].

Более двухсот лет  пребывало старообрядчество в гонениях. Они временами то ослабевали, то снова усиливались, но никогда не прекращались. Царь Петр I провозгласил принцип веротерпимости в государстве. Им широко воспользовались в России разные вероисповедания: римско-католическое, протестантское, магометанское, иудейское. И только одни старообрядцы не имели свободы в родном отечестве. В царствование Петра их уже не сжигали массами, но отдельные случаи сожжения и других смертных казней были не редки. Царь Петр дозволил старообрядцам открыто жить в городах и в селениях, но обложил их двойным налогом. Брали налог с каждого мужчины за ношение бороды, брали с них штраф и за то, что священники совершали у них духовные требы. Словом, старообрядцы были источником доходов и для правительства, и для духовенства. Однако никакими гражданскими правами в государстве они не пользовались. Старообрядцы делились на так называемых «записных» и «незаписных». Записными назывались те, кто состоял на особом учете и платил двойной налог; незаписные жили тайно, их ловили и ссылали на каторгу как врагов церкви и государства, не смотря на то, что они были самыми верными сынами своего отечества [13, с 102].

Весьма тяжело жилось русским православным людям при этом царе. В таком же положении они находились и при преемниках Петра. Только в царствование Екатерины II (1762 - 1796) старообрядцы вздохнули несколько свободно, но к концу царствования Александра I (1801 – 1825) опять начали появляться указы, стесняющие духовную жизнь старообрядчества. При царе Николае I (1825 - 1855) старообрядцы жестоко преследовались. Только события, связанные с революцией 1905 года, дали старообрядцам возможность открыто устраивать в родном отечестве крестные ходы, иметь колокольный звон, организовывать общины. Но до самого 1917 г. старообрядцы так и не получили полной религиозной свободы: не было признано их священство, не были отменены статьи уголовного закона, карающие за присоединение новообрядцев к старообрядчеству, им не было разрешено открыто проповедовать свою веру, занимать ответственные административные должности, не было дано право старообрядческим учителям преподавать в общих народных школах [10, с 105; 13, с 163].

7. ПОСЛЕДСТВИЯ РАСКОЛА РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

   Последствия раскола  православной церкви проявляются  и сейчас, в настоящее время. Если сравнить раскол православной церкви с Западом, то он  сродни  по некоторым проявлениям с реформацией в Католической церкви.  Реформация,  как известно,  создала  целый  рад  протестантских  церквей,   отделившихся   от римского католицизма.  Главными  из  них  являются:  Лютеранство (Германия, Скандинавия); Кальвинизм (Швейцария,    Нидерланды);   Пресвитерианство (Шотландия).

   Роль церкви  в  жизнь  российского  общества  всегда  была  очень  высока. Влияние церкви проявлялось на все стороны духовной  жизни  общества,  семьи, уклада и быта русского народа.  В  XVII  веке  церковь  тесно  срастается  с монархическим строем России.  Она  становится  опорой  самодержавия,  верной слугой и выразителем его интересов. В самой  церкви  сложился  такой  же  уклад  и  взаимоотношения  во  всей церковной иерархии, церковно-обрядовой практики.  Во  главе  русской  церкви стоял патриарх, наделённый большой церковной властью. Впервые  патриарх  был избран собором русских иерархов в 1589 году. Патриархи, как правило, были крупными собственниками, имели большой  опыт религиозной  деятельности,  активно   участвовали   в   политической   жизни государства. Иногда, они  свою  власть  «от  бога»,  ставили  выше  светской власти, власти царя. По этой причине  между  царём  и  патриархом  возникали иногда сложные отношения. При  выборе  нового  патриарха  самодержец  всегда стремился в его лице иметь своего сторонника и помощника [3, с 118].

Трудно, да наверно и  невозможно однозначно сказать, что  же стало причиной раскола – кризис в религиозной или в светской сфере. Наверняка, в Расколе соединились  обе эти причины. Так как общество не было однородным, то, соответственно, различные его представители защищали различные интересы. Отклик своих проблем в Расколе нашли разные слои населения: и крепостные крестьяне, которые обрели возможность выразить протест правительству, становясь под знамя защитников старины; и часть низшего духовенства, недовольная силой патриаршей власти и видевшая в ней лишь орган эксплуатации; и даже часть высшего духовенства, желавшая пресечь усиление власти Никона. А в конце XVII века в идеологии Раскола важнейшее место стали занимать обличения, вскрывавшие отдельные социальные пороки общества. Некоторые идеологи Раскола, в частности Аввакум и его соратники, перешли к оправданию активных антифеодальных выступлений, объявляя народные восстания небесным возмездием царской и духовной власти за их действия. И все же самосожжение являлось крайней формой ухода от преследований. В большинстве случаев раскольники продолжали жить по-прежнему, тайно исповедуя старую веру, а когда преследования становились невыносимыми, бежали на Дон, уходили в глухие леса в Заволжье, переселялись в Поморье или за «Каменный пояс» - Уральский хребет. Там, в недоступных местах, среди болот и тайги, устраивались раскольничьи скиты и пустыни, к котором вели ведомые одним лишь раскольникам тропки [1, с 329].

Уже в XVII в. старообрядчество разделилось на два основных толка - поповцев, признававших необходимость духовенства и всех церковных таинств и беспоповцев, отрицавших церковную иерархию. Основным центром распространения поповщины стало нижегородское Заволжье. Здесь, на реке Керженец насчитывалось свыше семидесяти раскольничьих скитов. Беспоповцы в основном осели на Севере, в Поморье. Столицей беспоповского толка являлась Выговская пустынь в верховьях реки Выг к северо-востоку от Онежского озера. Выговцы считали свое «общежительство» прямым наследником и продолжателем дела Соловецкого монастыря, и действительно, на реку Выг уже в 80-х годах XVII в. стекались староверы, спасшиеся после захвата стрельцами Соловецкого монастыря [13, с 58].

Возникновение самой  общины следует отнести к 1694 г. Ее основателем был Данила Викулин, затем настоятелем «пустыни» стал посадский человек города Повенца Андрей Денисов, которого сменил его брат Семен Денисов. Поначалу Выгорецкая пустынь была небольшой, старообрядцы жили «нужным и скудным пустынным житием, с лучиною в часовни службу отправляюще и икон и книг в часовни скудно и мало вельми»[13, с 60]. А колокол тогда не было, в доску звониша, и дороги с волостей к ним в пустыню тогда еще не было, на лыжах с кережами хождаху».  Через некоторое время в двадцати верстах от мужской пустыни на реке Лексе была основана женская Лексинская Крестная пустынь, первой настоятельницей которой стала сестра Денисова - Соломония . Выговское общежительство развивалось как религиозная община с эсхатологической идеологией. Правила в Выгореции была  аскетическими, а слава о праведных пустынножителях распространилась далеко вокруг. Постепенно вокруг возникло более двадцати небольших скитов с пашенными дворами, где разрешалось проживать семьями [26, с 214].

В отличие от большинства  раскольников, выговцам удалось найти общий язык с царем-реформатором Петром Великим и получить свободу вероисповедания и богослужения. Взамен старообрядцы платили двойную подать и снабжали рабочей силой Олонецкие заводы. Царь высоко ценил выговских рудознатцев и литейщиков, сыгравших большую роль в открытии и разработке месторождений полезных ископаемых в Карелии, а также на Урале и в Сибири. Выговцы вели обширную хозяйственную деятельность, занимались рыболовством на Выгозере и Водлозере, на Белом море, а позднее на Новой Земле и Груманте (Шпицбергене). На Выге были развиты  кузнечный промысел, обработка кож, выгонка смолы и дегтя, изготовление пряжи. Выгореция превратилась не только в экономический, но и в культурный центр. Здесь была собрана богатейшая библиотека, в которой сохранились многие редкие печатные и рукописные книги. На Выге продолжали старообрядческие литературные традиции, для которой была характерна особая стилистика, «древние словеса». Настоятель общины Семен Денисов написал  «Историю об отцах и страдальцах соловецких», посвященную восьмилетней осаде Соловецкого монастыря. Среди выговских книжников и писателей были Трифон Петров, Даниил Матвеев, Гавриил и Никифор Семеновы, Мануил Петров, Иван Филиппов, Алексей Иродионов и многие другие.