Церковный раскол

           Исходя из данного материала, можно подойти к выводам о причинах раскола:

1. С расколом переплеталась социальная напряженность, вызванная усилением крепостного права.

2. Косность духовенства, с трудом воспринимавшего новые служебные книги.

3.Снижение морально-нравственного уровня православного духовенства.

4. Церковная реформа патриарха Никона, вызвавшая неприязнь среди широких слоёв Русского общества.

2. ПОНЯТИЕ «СТАРООБРЯДЧЕСТВО» И «ЦЕРКОВНЫЙ РАСКОЛ»

 

 

 

В литературе, при характеристике раскола XVII века используются различные термины:

Церковный раскол (в узком  значении) – религиозное движение, возникшее в середине XVII в., в результате которого произошло отделение от господствующей православной церкви части верующих, не признавших церковные реформы патриарха Никона 1653 – 1656 гг. Протест части духовенства (во главе с протопопом Аввакумом) нашел поддержку в среде боярства, белого и черного духовенства, посадских людей, стрельцов, крестьянства [12, с 183].  Раскол стал массовым религиозно- общественным движением, породившим свою собственную идеологию, культуру и историческую традицию. Одновременно с расколом произошел острый конфликт светской и духовной власти, закончившийся утверждением первенства власти царя над властью патриарха.

         Рассматривая Церковный раскол в широком значении этого слова, определение таково:

- Религиозно-мировоззренческое  и социально-бытовое размежевание  между сторонниками старого обряда  и реформированной церковностью, возникшее в середине XVII в. и  приведшее к разрыву между  старообрядческим и новообрядческим укладами внутри православного русского общества [5, с 211]. Раскол стал крупнейшим общенародным духовным и социальным потрясением в русской истории, которое глубоко воздействовало на религиозную, культурную, общественно-экономическую и государственную жизнь России, начиная с середины XVII в. Хотя Поместный Собор Русской Православной Церкви в 1971 г. отменил анафематствования, наложенные в XVII столетии на старые русские обряды (что было подтверждено Поместным Собором в 1988 г.), до сих пор остается неизжитым давний разрыв между старообрядческим и реформированным укладами Русского Православия [23, с 115].

Термины «раскол», «раскольничество» и «раскольники» обозначают группу терминов, характеризующую сам факт протеста против православной церкви, отдаляющуюся части верующих (старообрядцев) в самостоятельную православную церковь. В нашем веке слова «старообрядчество», «старообрядцы» самым широким образом используются как самими древлеправославными христианами, так и «внешними», нестарообрядческими авторами. В то же время сколько-нибудь точное определение, что есть старообрядчество отсутствует, это как бы предполагается самоочевидным. На самом же деле, попытка сформулировать точное определение старообрядчества наталкивается на серьезные трудности, попытка раскрытия сущности данного термина обнаруживает его внутреннюю противоречивость. Понятие «старообрядчество», несомненно, будет в обозримом будущем широко распространено в практическом общении, а также в нецерковных науках, которые описывают духовную жизнь, историю общества, будучи нейтральными в отношении претензий различных религиозных организаций на истинность своей Церкви: в религиоведении, общей истории, культурологии, археографии.   Поэтому целесообразно рассматривать содержание понятия «старообрядчество» с точки зрения нецерковной  науки [13, с 111]. Вплоть до начала XX века во всей литературе, издаваемой деятелями Синодальной церкви, церковными и светскими учеными, как правило, для обозначения старообрядчества использовался термин «раскол», а старообрядцы  именовались «раскольниками». Эта терминология отражала точку зрения официальной церкви, согласно которой старообрядчество являлось совокупностью религиозных сообществ, отделившихся от истинной Православной Церкви вследствие нежелания принять никоновскую церковную реформу, т.е. расколом в богословско-каноническом значении этого слова. Этот термин, содержавший в себе обвинение в производстве церковного раскола, в отпадении от Православия был оскорбителен для старообрядцев, добивавшихся отмены его официального использования. А вот в старообрядческой литературе в качестве  самоназвания используются определения «православные (древлеправославные) христиане», а своё религиозное общество каждое из согласий старообрядцев определяет как Православную (Древлеправославную) Церковь: «На съездах или соборах вы никогда не услышите зова «братья старообрядцы», никогда!» [26, с 118]. Сами же старообрядцы в домашнем обиходе и в общественных собраниях своих предпочитают именовать себя «староверами» или просто «христианами».                Термины «старообрядчество», «старообрядцы» в качестве самоназвания приобретают широкое употребление только в старообрядческой публицистике на русском языке в начале XX века. При этом старообрядцы различных согласий взаимно отрицали православность друг друга и, строго говоря, для них термин «старообрядчество» объединял по второстепенному обрядовому признаку религиозные сообщества, лишенные церковно-вероисповедного единства.                             В то же время, радикально-консервативные круги Синодальной церкви и после Манифеста 1905 г. продолжали возражать против официального признания термина «старообрядчество», полагая, что это дает основание именовать господствовавшую церковь «новообрядческой», введшей новые обряды. Таким образом, термин «старообрядчество» явился неким компромиссом между старообрядцами и внешним обществом: последнее отказывалось от употребления термина «раскол», старообрядчество же не могло рассчитывать на большее, а именно на всеобщее признание себя Православной Церковью, в частности и по причине отсутствия церковного единства между согласиями, претендующими на это признание. «Староверы — часть верующих, отделившихся от Русской Православной Церкви после реформ патриарха Никона» – в этой внешне нейтральной формуле оказывается, заложена не только констатация, но и суждение.[26, с 120] Это определение было вполне приемлемо для богословов Синодальной (ныне Патриаршей) церкви — для них собственная церковь и организационно, и духовно, мистически есть истинная Церковь, от которой отделились, «ушли в раскол» старообрядцы – раскольники.   С учетом сказанного, можно предложить следующее определение: Старообрядчество (или староверие) - общее название русского православного духовенства и мирян, отказавшихся принять реформу, предпринятую в XVII веке патриархом Никоном и стремящихся сохранить церковные установления и традиции древней Русской Православной Церкви. Среди староверов сложилось несколько различных религиозных организаций (иногда называемых толками или согласиями), каждая из которых именует себя Древлеправославной (Православной) Церковью, а своих последователей — православными христианами.  Предлагаемое определение объясняется следующими аспектами: 1.  Отражает идейную сущность старообрядчества  как  религиозного  движения верующих, стремящихся исповедовать Православие, сохранять верность его догматам и канонам.  В  то  же   время  это  определение остается свободным от субъективного оценочного суждения о том, удалось ли старообрядчеству сохранить свое вероисповедание адекватным  православной  вере   и  в  каком именно из старообрядческих согласий. 2. Фиксируя  отсутствие  церковно-канонического единства старообрядчества с новообрядчеством,  не затрагивает спорного вопроса о том, кто именно отделился от Православной Церкви — реформаторы или старообрядцы; 3. Отмечая наличие нескольких старообрядческих религиозных организаций, не признающих каноничности друг друга, ограничивается констатацией их общего намерения сохранить церковные установления и традиции древней Русской Православной Церкви, и не дает оценок успешности этих стремлений.   В целом же понятие «старообрядчество», достаточно условно объединяет религиозные организации, не состоящие в единении и поэтому имманентно имеет не вполне точный характер. В частности, неразрешенным остается вопрос о допустимости отнесения к старообрядчеству единоверия. Московский Патриархат, иногда именующий единоверцев «православными старообрядцами», часть самих единоверцев, а вслед за ними и некоторые светские справочные издания склонны отвечать на этот вопрос положительно. Мы полагаем, что в данном случае определяющим критерием должна быть каноническая подчиненность единоверцев Московскому Патриархату, что не позволяет отнести его к старообрядчеству [13, с 99].

 

3. ИДЕОЛОГИЯ РАСКОЛЬНИКОВ

 

 

 

  Защитники «старой веры» получили поддержку в различных слоях русского общества, приобрели широкий  размах, который привел к жестокому  противостоянию  двух  сторон  –  защитников  реформ  в  церкви  и защитников старой веры. Раскол начал приобретал общенациональное  значение.  В  его  орбиту  были вовлечены широкие массы верующих, официальная церковь и церковная власть. Большая часть низшего духовенства, менее образованная, видевшая в реформе церкви ущемление своих интересов и прав, встала полностью на защиту  «старой веры». Своими действиями они влияли на широкие массы прихожан,  которые  так же стали яростными  защитниками  старой  веры.  В  это  движение  включились многочисленные массы горожан, (посадские люди). Призывы «сторонников  старой веры» получили поддержку и некоторой части светской знати, в том числе  были они и в окружении царя.  Объединению  в  движении  раскола  различных  слоёв русского общества способствовала и идеология раскола.  В  скором  времени,  после  начала  церковных  реформ   стало   отчётливо просматриваться образование двух сторон раскола. Первую  сторону  составляли сторонники реформ,  которую  возглавляли  официальная  церковь  во  главе  с патриархом и царём. Вторую сторону составили  в  основном  широкие  народные массы, низшее звено церковных служителей, которые стали видеть  в  церковной реформе ухудшение своего положения [13, с 115]. Возникшее движение   раскола   стало   подкрепляться   и   определёнными идеологическими воззрениями, так с  одной  так  и  с  другой  стороны.  Ярые защитники «старой веры» в своей практике  руководствовались  теми  идеями  и воззрениями,  изложенными  в  сочинениях   протопопа  Аввакума  и   других организаторов раскола.      

Сутью идеологических воззрений староверов являются:

    а) Идеализация и защита старины, старой веры, неприятие, даже ненависть ко всему новому, что проникало в их среду со стороны,  в  том  числе  и новых церковных обрядов: главный аспект – возврат к старине;

    б) Проповедь национальной ограниченности, замкнутости, ограничение связей, особенно с иностранными государствами;

    в) Спасение души, ради чего возможно принятие мученического венца,  вплоть до самосожжения;

   Эти идеологические  воззрения представителей раскола  находили отклик,  как в среде широких народных масс, так  и  в  других  слоях  русского  общества. Возникший раскол в  православной  церкви  в  середине  XVII  века  привёл  в движение такие силы, такие  широкие  слои  населения,  что  его  последствия сказываются  и  в  настоящее  время.  Сутью  раскола  является   официальное разделение    новой,    послереформенной,    государственной    церкви    от представителей старой церкви, которых стали называть  раскольниками,  а  они себя в свою очередь называли себя старообрядцами.

Идеология старообрядцев  была сформулирована в письмах и  автобиографии протопопа Аввакума. В земляной яме (тюрьма в Пустозёрске) родилось и одно из самых выдающихся произведений древнерусской литературы – «Житие протопопа Аввакума». Протопоп осознавал необычность такого шага - ведь в жанре жития прославлялись подвиги святых, а он писал о себе самом: «…про житие-то мне и ненадобно говорить». Аввакум выбрал форму «Деяний апостолов», но тон его повествование совсем иной. Это глубоко-личный тон, импровизация с многочисленными лирическими отступлениями [8, с 300, 318]. 

Во вступлении автор  определяет главную задачу своего труда  – «…да не забвению предано будет  дело божие» и излагает собственное политическое кредо» [8, с 319]. Периоды сравнительно спокойного течения жизни мало интересуют Аввакума, он о них только упоминает, не вдаваясь в подробности. В основном он рассказывает о своих столкновениях с духовными и светскими властями. Много место уделено сибирской ссылке Аввакума. Это настоящее эпическое полотно, где красочная природа соседствуют с описаниями каторжных страданий. Некоторые эпизоды жизни протопопа и его сподвижников имеют характер вставных новелл. Житие заканчивается описанием казней в Пустозерске и рассказом о жизни узников в земляной тюрьме. 

Кончина царя Алексея  Михайловича, при котором начался  раскол, пробудила в узниках надежду  на освобождение. Аввакум обратился  с челобитной к новому царю Федору Алексеевичу. В «Житие» протопоп укорял своих преследователей: «огнем, да кнутом, да висилицею хотят веру утвердить! Которые-то апостоли научили так? - не знаю. Мой Христос не приказал нашим апостолом так учить...» Но сам узник мечтал отплатить своим преследователям той же монетой. «А что государь-царь, как бы ты дал мне волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал бы во един день…Перво бы Никона-того собаку, разсекли бы начетверо, а потом бы никониян-тех», - обращался он к Федору Алексеевичу. Единственным ответом на эту челобитную был полный запрет на сочинение книг. Пустозерский воевода П.Г. Львов доносил государю об узниках, что он «никово к ним и говорить ни с кем, и чернил и бумаги дават отнюдь не велел, и над стрельцами приказал смотреть накрепко, чтобы никакого дурна не учинили. Да и сам я, холоп твой, досматриваю тех колодников во все дни» [8, с 329].

Не давали бумаги, Аввакум  писал на бересте и эти грамоты  доходили до Москвы. В начале 1681 года, во время крещенского водосвятия, на иордани староверы бросили  в толпу с колокольни Ивана Великого «свитки богохульные». Под пыткой у раскольников вырвали признание, что это было сделано наущением «расколоначальника» Аввакума: «Он же сам на берестяных хартиях начертал царские персоны и высокие духовные предводители с хульными надписании, и толковании, и блядословными укоризнами весьма запретительными…» [8, с 331]. В феврале 1682 года в Москве собрался церковный собор. Царь Федор Михайлович в послании к собору вопросил, как поступить с раскольниками. Ответ собора гласил: «по государеву усмотрению». Весной того же года в Пустозерске начался сыск по делу о распространении Аввакумом из земляной тюрьмы «злопакостных» писаний. Участь пустозерских старцев была предрешена: «за великие на царский дом хулы» их приговорили к смертной казни. Пятнадцать лет они провели в невыносимых условиях заключения, и теперь им предстояло окончить жизнь всем вместе в один день.

14 апреля 1682 года Аввакум,  Епифаний, Лазарь и Федор были  сожжены на костре. Описание их  казни дошло до нас только  в старообрядческой литературе. Аввакум, как писали старообрядцы, предвидел такой конец и еще до произнесения приговора распределил свои книги. На костре он обратился к немногим присутствовавшим с увещеванием держаться старой веры. Когда пламя взмыло вверх, один из его товарищей закричал. Аввакум наклонился к нему и стал его утешать. Последнее, что было видно сквозь огонь и дым – это поднятая рука Аввакума, благословляющая народ двумя перстами, последнее, что было слышно – его слова: «Будете этим крестом молиться - вовеки не погибнете» [10, с 197]. По преданию, Аввакум перед казнью предрек смерть своим мучителям, и действительно, всего через две недели после сожжения пустозерских старцев в Москве умер царь Федор Алексеевич. Для старообрядцев Аввакум стал святым мучеником. Официальная канонизация святого священномученика и исповедника Аввакума состоялась на Освященном соборе в 1916 году.

Социальный аспект программы старообрядцев включает в себя проповедь полного равенства всех верующих, осуждение богатства. Особую роль играли семейные ценности: старообрядцы уделяли большое внимание не только «спасению своей души», но и спасению «своей семьи, общины». Большинство старообрядцев жили в больших семьях и поддерживали отношения с другими общинами. «Скиты» - вот так назывались поселения старообрядцев. Если же православный человек самовольно оставляет свою общину – он «обречен на адские муки» [13, с 52]. Что касается веры – строгое, неуклонное соблюдение всех православных праздников, служб и постов, строгая церковная дисциплина.  В политической программе старообрядцев сутью являлась критика государства, царей из династии Романовых, чиновников, и все, что связано с государством. Главный идеал – возврат к старине.

Рассматривая культурологические аспекты старообрядчества по работам историографов, можно выделить работу исследователя Ионова И.Н. В данной части работы сделана попытка анализа основных идей старообрядцев, взятая  из   рассуждений   историка Липкина Алексея Николаевича, работавшего с самим  Ионовым и историографом Ричардом Пайсом [23, с 211]. По словам Липкина, Ионов утверждает, что «в официальном православии существование царя и церкви отчасти стирало противоречие между сущим и должным, разрушало «осевой» характер христианства, принижало роль личной активности в деле спасения. Отпадение раскольников от официальной власти и церкви резко обострило для них проблему противоречия сущего (власти царя – Антихриста) и должного (царство справедливости), восстановило «осевой» характер их верований, повысило осознание ими роли личной активности в деле спасения». Данная цитата свидетельствует о том, что Ионов просто мало знаком с Православием. Каким же интересно образом «существование царя и церкви» могло принизить «роль личной активности в деле спасения»? Понять это совершенно невозможно. Царь и церковь, по учению Православной церкви, вообще никак не могут повлиять на личное спасение христианина. Святые отцы православной церкви всегда различали понятие внутренней и внешней свободы. Царь и церковь как административные структуры могли ограничить только внешнюю свободу. На внутреннюю свободу, а значит и на личное спасение они никакого влияния оказывать не могли, спасению, по учению Церкви, могли препятствовать только соблазны мира, его суета и т.п., от чего стремились уйти не только старообрядцы, но и многие святые: преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский и многие другие. При этом они совсем не уходили от царя и церкви, более того, достаточно вспомнить, что именно преподобный Сергий благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Так что автор просто говорит о несовместимых понятиях, которые вообще мало связаны между собой: властью (светской или церковной) и спасением (что является внутренним делом каждого человека). Смешение власти православного царя и власти Антихриста только подтверждает то, что Ионов не знаком с основами Православия, что в еще большей мере подтверждает дальнейший ход  рассуждений: «Это как бы сближало старообрядчество с европейским протестантизмом XVI-XVII вв. Как в том, так и в другом случае стремление к спасению после смерти стимулировало трудолюбие и аскетизм, умеренность в потребностях. Для старообрядцев необходимость этого увеличивало ощущение близости конца света, сопряженного в их взглядах с приходом царя – Антихриста. У протестантов верующий тоже стремился хорошо работать и меньше потреблять, чтобы честным путем добиться богатства и убедиться посредством этого в своей избранности Богом, в том, что он достоин спасения после смерти. Духовное напряжение, двигавшее при этом человеком, было настолько велико, что он мог работать больше и самоотверженнее, чем его соотечественник-католик, видевший основы спасения в деятельности католической церкви. Для протестанта повседневный труд приобретал особый, духовный смысл, так же как процесс приобретения прибыли, обогащения» [27]. Кстати очень показательна фраза «у протестантов верующий тоже стремился хорошо работать и меньше потреблять, чтобы честным путем добиться богатства». По учению Православной церкви богатство наоборот препятствует личному спасению. Достаточно вспомнить слова Христа о том, что «богатому тяжелее попасть в рай, чем пройти, наклонившись через ворота в Иерусалиме» [16, с 312]. Липкин процитировал слова священников Православной церкви: «Православные трудились для того, чтобы спастись и в деле спасения на первом месте стояла молитва и внутренние устремления человека, а не богатство»[23,с155]. 
     Впрочем, дальше Ионов фактически отказывается от такого сравнения: «Правда между русскими староверами и европейскими протестантами было больше различий, чем сходства» [27]. Начать с того, что староверы были принципиальными традиционалистами и уже поэтому не могли сыграть в развитии капитализма той основополагающей роли, которую сыграли не чуждые идеи обновления протестанты. Кроме этого протестанты были индивидуалистами. Их идея спасения сугубо индивидуалистична. Каждый спасается в одиночку. У раскольников же огромную роль в жизни играла община, вообще коллективные формы поведения, вплоть до коллективного самосожжения. Характерной особенностью ранних староверческих общин рубежа XVII и XVIII вв., таких как Выгорецкое общежительство, была общность потребления. Но в условиях крепостной России XVII в., в которой вся экономическая деятельность была извращена и деформирована вмешательством государства, где были расшатаны основы хозяйственной этики, т.е. честно работать и торговать, — в этой России старообрядчестве оказывалось духовным сообществом, способным сохранить и восстановить основы хозяйственной этики, без которых невозможно превращение предпринимательства в наследственное занятие. Ведь без нравственной базы стремление к наживе очень легко вырождается в преступную деятельность». 
  Как оказывается, старообрядцы совсем не ушли в уединение. Они также продолжали жить общинами. Существует старообрядческая православная церковь. Они не хотели быть в лоне той церкви, которая была тогда официальной, но они от церкви никуда не уходили, они хотели иметь свою церковь. Поэтому утверждение о том, что отпадение старообрядцев от церкви «повысило осознание ими роли личной активности в деле спасения» теряет всякий смысл, поскольку они никуда просто не отпадали. Они создали свою церковь.

 

 

 

 

4. СОЦИАЛЬНЫЙ СОСТАВ СТАРООБРЯДЦЕВ

 

 

 

Церковный собор 1666-1667 гг. стал поворотным пунктом в истории  раскола. В результате решений собора разрыв между господствующей церковью и раскольниками стал окончательным и необратимым. После собора движение раскола приобрело массовый характер.  Нередко во главе раскола становились служители церкви – их  давно раздражало властолюбие Никона, оскорбляло его презрительное, высокомерное отношение к рядовому духовенству. К тому же, многие духовные лица были просто малограмотны и совершенно не подготовлены к тому, чтобы осваивать новые тексты богослужебных книг, а потому относились к нововведениям как к тягостной повинности.

По социальному составу старообрядчество было достаточно пестрым –   староверы относились к различным социальным группам и классам общества, к различным возрастным группам. По этой причине старообрядчество так и не стало массовым социальным движением.

Социальный состав старообрядцев  разделяется на две группы:

В первую группу вошли представители  духовенства. Они вступали в раскол в знак протеста подчинить государство  церкви, и были против сокращения привилегий духовенства. В раскол ушло свыше полутора тысяч священнослужителей, десять тысяч епископов, больше десяти тысяч архимандритов. Некоторые монастыри отказывались принимать нововведения Никона, в том числе и самый почитаемый православный монастырь –  Соловецкий. Некоторые же монахи монастыря изначально отказывались приписывать себя к раскольникам, но позже им пришлось примкнуть к староверам.

Вторую группу представляют служилые люди (светские феодалы). Что касается светских феодалов – представители  княжеской демократии обращались в  раскол для просьбы возвращения их привилегий. Рядовые дворяне в знак протеста вступили в раскол против княжеско-боярской аристократии, против засилья московских чинов. Они выражали протест в отношении постоянной задержки денежного жалования, которое не платили уже несколько лет. 

К расколу примкнула  и часть консервативной знати. Духовными  дочерями протопопа Аввакума стали  боярыни Феодосья Морозова и княгиня  Евдокия Урусова. Они были родными  сестрами. Феодосья Морозова, овдовев, стала обладательницей богатейших вотчин. Аввакум с восхищением и удивлением писал о боярыне: «Как так! Осмь тысящ хрестиан имела, домова заводу тысящь болши двух сот было...» [8, с 295]. Феодосья Морозова была близка ко двору, выполняла обязанности «приезжей боярыни» у царицы. Но ее дом стал приютом для старообрядцев. После того как Феодосья приняла тайный постриг и стала инокиней Феодорой, она открыто начала исповедовать старую веру. Она демонстративно отказалась явиться на свадьбу царя Алексея Михайловича с Натальей Нарышкиной, несмотря на то что царь посылал за ней свою карету. Морозову и Урусову взяли под стражу. За боярыню заступился патриарх, просивший ее освободить, однако Алексей Михайлович отвечал «Давно бы я так сделал, но не знаешь ты лютости этой женщины. Как поведать тебе, сколь поругалась и ныне ругается Морозова та! Много наделала она мне трудов и неудобств показала. Если не веришь моим словам, изволь сам испытать; призови ее к себе, спроси, и сам узнаешь ее твердость, начнешь ее истязать и вкусишь приятности ее» [8, с 300].