Экономическая безопасность России

Таким образом, проблема структурной модернизации экономики выдвигается в число первоочередных в обеспечении конкурентоспособности и экономической безопасности страны. Неслучайно в исследованиях ОЭСР уже в 1990-х гг. был введен термин «структурная конкурентоспособность страны», предполагающий учет развитости и эффективности организационных структур и пропорций экономики. Для решения проблемы структурной модернизации российской экономики важно понимать причины, по которым в этой области уже длительный период сохраняется неблагоприятная ситуация.

Главная причина не только в невысокой, но и снижающейся доле отраслей обработки в отраслевой структуре промышленности, главная причина в их низкой конкурентоспособности. Согласно оценкам специалистов, только 6% продукции обрабатывающей промышленности России может конкурировать на зарубежных рынках: Если рассматривать отраслевой срез, то, по мнению экспертов Всемирного экономического форума, Россия имеет очень сильные международные позиции в черной металлургии; сильные — в цветной металлургии, электроэнергетике, нефтехимии, лесной и оборонной промышленности; посредственные — в авиапромышленности, химии, авто- и судостроении, общем машиностроении, приборостроении; слабые — в электронике и текстильной промышленности.

Наиболее высокие показатели конкурентоспособности помимо добывающих отраслей наблюдаются в отраслях с низкой степенью переработки продукта (металлургия, основная химия, лесная промышленность и деревообработка). При этом, чем выше степень обработки, тем ниже конкурентоспособность.

Учитывая относительно невысокую стоимость труда в России, такое положение можно объяснить отставанием по другим элементам конкурентного профиля продукта — низкое качество продукции, значительные издержки основного и оборотного капитала, что во многом объясняется технологической отсталостью предприятий обрабатывающих отраслей. Свой вклад вносят и высокие тарифы естественных монополий, увеличивающие затраты на производство и доставку продукции и, соответственно, цену до 2,5 раз. Отставание по параметрам качества особенно заметно в отраслях, производящих сложную продукцию: электротехника, станкостроение, сельскохозяйственное и транспортное машиностроение, продукция которых в основном неконкурентоспособна, даже если продается по меньшей, чем у зарубежных конкурентов, цене.

Названные обстоятельства порождают и низкую рентабельность работы большинства предприятий обрабатывающих отраслей в российской промышленности и, как следствие, отсутствие средств на цели развития.

Итак, с одной стороны, решение задачи модернизации и технического перевооружения отраслей обработки в силу их крайней технической отсталости может быть обеспечено только посредством значительных по объему и длительных по срокам окупаемости вложений. С другой стороны, предприятия этих отраслей не имеют собственных средств развития, а их внешнее инвестирование в условиях действующей экономической политики представляет собой поле малодоходного и рискованного вложения капитала.

Отрасли добывающей промышленности, напротив, предпочтительны для инвесторов, т. к. приносят большую и немедленную прибыль на вложенный капитал. Они располагают не только большими собственными инвестиционными возможностями, но и наиболее привлекательны для фондового рынка.

Отсюда и сложившаяся структура инвестиций, в которой на отрасли обработки приходится не более 17% от общего объема инвестиций в основной капитал. Аналогичная ситуация наблюдается и с иностранными инвестициями, на долю которых приходится примерно половина от объема внутренних инвестиций.

Это означает, что в ближайшей перспективе следует ожидать, что критически низкий уровень инвестиций в отраслях, не связанных с экспортом материально-энергетических ресурсов, приведет к резкому сокращению производственно-технологической базы этих отраслей из-за выбытия исчерпавшей срок службы техники и дальнейшему снижению конкурентоспособности в силу отсутствия возможностей производства к обновлению. Соответственно, произойдет и падение объемов производства в отраслях обработки, а увеличивающийся недостаток продукции этих отраслей придется восполнять за счет расширяющегося импорта, повысив тем самым нагрузку на платежный баланс страны. Падение производства не может не вызвать также снижения уровня занятости населения и его доходов.

Ситуацию могла бы исправить  активная государственная политика, направленная на структурную модернизацию экономики. Но на практике такой поддержкой пользуются в основном предприятия и банки с участием государственного капитала. Причем формы такой поддержки иногда представляются спорными. Например, «плавное» снижение курса национальной валюты, которым так гордится правительство, осуществлялось в основном в пользу «Газпрома», Сбербанка и некоторых других предприятий ТЭК, имеющих крупные валютные долги, и обошлось российской экономике и четверть ее золотовалютных резервов.

В конце 2008 г. специально созданной  комиссией по повышению устойчивости развития российской экономики был определен перечень «системообразующих» предприятий, которые могут рассчитывать на антикризисную поддержку государства. Таких предприятий около 300, и, по мнению первого вице-премьера Правительства РФ II. Шувалова, возглавившего эту комиссию, список не является исчерпывающим и может корректироваться решением комиссии».

Предполагается, что для сохранения устойчивости компаний, признанных стратегически важными, государство может обеспечить своими гарантиями выдаваемые им кредиты или субсидировать процентные ставки, реструктурировать налоговую задолженность, смягчить таможенно-тарифную политику или обеспечить госзаказ на продукцию. При этом в правительстве постоянно напоминают о том, что включение организации в перечень еще не является гарантией финансовой поддержки. Вырабатывать план по оздоровлению для каждого претендента на помощь со стороны государства и наблюдать за его реализацией будут рабочие группы, включающие представителей от менеджмента предприятия, профильных министерств, банков и администрации региона.

       Необходимость осуществления мероприятий по государственной поддержке реального сектора вызывает сомнений, но вместе с тем нельзя не отметить и настораживающих моментов, благодаря которым желаемый эффект может быть не достигнут. Прежде всего, в отличие от опыта экономически развитых стран, где осуществляется адресная, точечная господдержка национальной промышленности, в России предпочитают спасать ее «широким фронтом» без должной привязки поддерживающих мероприятий к приоритетам структурной модернизации экономики. В то же время послекризисное восстановление экономики следует осуществлять, ориентируясь на новые требования, новые целевые установки развития и достижения научно-технического прогресса. Достаточно вспомнить опыт структурной модернизации экономики Франции, когда в рамках антикризисной программы «голлизма» государство активно перераспределяло средства высокорентабельных предприятий традиционных отраслей в новые наиболее перспективные отрасли.

В условиях текущего кризиса власти США, Китая и некоторых стран Европы создают внутренний спрос на продукцию промышленности через финансирование масштабных инфраструктурных проектов, таких как строительство дорог, школ и университетов, больниц, прокладку новых телекоммуникационных сетей и т.д. Кроме того, некоторые правительства представляют налоговые льготы предприятиям приоритетах отраслей либо стимулируют потребительский спрос их продукцию. В России же пошли по другому пути: «В отличие от западных стран, в частности от американцев, мы не идем по отраслевому принципу, и поддержка выделяется не отраслям, а предприятиям», - объясняет главный экономист исследовательского Центра развития В. Миронов. В условиях больших технологических изменений, которые только ускоряются в период кризиса, отрасли – очень неточный объект для выделения тех или иных мер господдержки. Гораздо правильнее ориентироваться на предприятия, ранжировав их на «сильные», которые до кризиса демонстрировали опережающие темпы роста эффективности производства, «середняков» и «отстающих». Развивая свою мысль, В.Миронов говорит о том, что господдержка должна распространяться только на сильных и средних игроков и что аутсайдерам в период кризиса нужно «помочь» уйти с рынка, чтобы освободить место жизнеспособным предприятиям и не создавать отрицательной добавленной стоимости.

При таком подходе к выбору объектов господдержки вряд ли можно рассчитывать на решение проблем структурной  модернизации экономики, поскольку, во-первых, совершенно понятно, что в числе «сильных» предприятий вряд ли будет фигурировать большое число предприятий обработки и, во-вторых, существует опасность «за деревьями не увидеть леса», т.е. того, куда заведет поддержка отдельных предприятий отраслевую структуру экономики. Наконец, не совсем понятен вывод о возможностях предприятий производить добавленную стоимость, поскольку ныне «слабые» в силу отсталой технической базы предприятия машиностроения при участии государства в их техническом переоснащении могут производить гораздо большую добавочную стоимость, чем самые «сильные» предприятия металлургии.

Таким образом, анализ основных макроэкономических индикаторов позволил установить ряд существенных угроз экономической безопасности страны, главной из которых остается крайне неудовлетворительная отраслевая структура российской экономики. Именно она создает угрозу макроэкономической стабильности, так как ставит объемы произведенного ВВП, состояние государственного бюджета, доходы населения и обеспеченность экономики инвестиционными и потребительскими товарами в зависимость от неустойчивой конъюнктуры мирового рынка сырья и энергоносителей. По этой причине уровень добавленной стоимости в экономике остается недопустимо низким, а значительная часть доходов перераспределяется в экономику стран, поставляющих готовую продукцию в обмен на российское сырье (эффект разоряющего экспорта).

Ситуация отягощается тем, что  при всей актуальности данной проблемы Правительство РФ не принимает эффективных мер к ее решению.

4.2. Малообеспеченность  и бедность населения как угроза  экономической безопасности России.

 С позиции процессов глобализации следует различать внутреннюю и внешнюю угрозу экономической безопасности страны. Под внутренними угрозами понимают неспособность страны к самосохранению и саморазвитию, обусловленную состоянием собственной экономики. Здесь необходимо отметить, что если зарубежные исследователи основное внимание уделяют внешнеэкономической безопасности государства, то современные российские исследователи в рамках проблемы экономической безопасности преимущественно рассматривают обеспечение внутренней безопасности. В научной литературе и официальных документах предлагаются различные варианты набора экономических угроз и опасностей. Однако низкий уровень жизни населения, высокая степень дифференциации его доходов и значительный уровень бедности единодушно называются в качестве значимой внутренней угрозы экономической безопасности России. Существует определенный набор критических параметров, определяющих экономическую безопасность государства, нарушение которых приводит к утрате его самостоятельности, и в результате государство может перестать существовать как таковое. Эти критические параметры охватывают области, в наибольшей степени связанные с проблемой выживания. Мировая практика подтверждает, что опасность социальных конфликтов сводится к минимуму, если доля населения, живущего ниже прожиточного минимума, составляет 8%, а разрыв между доходами богатых и бедных не превышает 10 раз. Превышение этих пороговых значений ведет к люмпенизации населения и антагонизации социальной структуры общества.

Российская экономика, как и большинство переходных экономических систем, пережила глубокий трансформационный спад. Экономические потери страны от шокотерапевтических реформ весьма значительны. Однако потери в социальной сфере еще более ощутимы. Реформы 90-х гг. значительно понизили дореформенный уровень жизни, явно ухудшили или осложнили важнейшие условия жизнедеятельности. Резко изменилась структура доходов, усилилась дифференциация населения по доходам и другим показателям жизненного уровня (потреблению, накоплению, собственности, обеспеченности предметами длительного пользования). Появились категории «новых богатых» — это ряд работников банков, совместных предприятий, коммерческих структур, участники теневого и криминального бизнеса и «новых бедных» — это работоспособные граждане, которые не могут обеспечить себе социально приемлемый уровень благосостояния из-за низкой заработной платы или задержек с ее выплатой. С момента начала экономических преобразований в стране размер личных доходов населения становится наиболее существенным фактором социальной дифференциации. Очевидным результатом проводимых реформ являлось увеличение коэффициента фондов, говорящее о динамичном процессе перераспределения материальных благ между различными группами населения. В 1991 г. значение этого коэффициента составляло 4,5 раза; в 1993 г. — уже в 11,2 раза, в последние годы — около 15 раз. Для сравнения: значение данного показателя в 2000 г. в США составило 15,7; в Германии — 6,9; в Италии — 11,7; в Швеции — 6,2; в Великобритании — 13,6; во Франции — 9,0 раз. Формирование рыночных отношений не может не приводить к усилению дифференциации доходов, однако степень социальной дифференциации российского общества слишком велика. В ходе реформ в России произошло не укрепление, а стремительное разрушение среднего класса, в основном за счет перехода в низкодоходные группы населения. Если еще в 1991 г. 60% населения, составлявших слой среднеобеспеченных, получили 57% совокупных денежных доходов, то сегодня менее 50%. При этом, если в 1991 г. 20% малообеспеченного населения получили почти 12% совокупного дохода общества, то на сегодняшний день — 5%.

В общемировой практике проблема бедности известна очень давно. Она присуща любому обществу независимо от общественного устройства. В постсоциалистических странах, в том числе и в России, официально она признана сравнительно недавно. В России, как и в большинстве стран мира, уровень бедности определяется на базе бюджета прожиточного минимума. Бюджет прожиточного минимума, рекомендуемый как основа социальных гарантий трудоспособному населению, представляет собой набор товаров и услуг, удовлетворяющих самые насущные текущие потребности работника на уровне таких нормативов, ниже которых нарушается физическая активность и здоровье. Сюда входят расходы на питание и непродовольственные товары краткосрочного пользования, включая оплату за жилье, транспорт, связь и ремонт предметов домашнего обихода, а также налоги и иные платежи.

Считается, что рациональный потребительский бюджет, который отражает уровень и структуру потребностей населения, необходимых для полного удовлетворения разумных потребностей человека, соответствует высокому достатку семьи, а минимальный потребительский бюджет приближает ее к среднему уровню. Действующая минимальная потребительская корзина не отвечает задачам динамичного развития страны, поскольку сохраняет все признаки «модели выживания»: большая часть расходов приходится на группу «продукты питания», что характерно для слаборазвитых экономик. Использование бюджета прожиточного минимума в качестве минимальных социальных гарантий работникам оправдывалось лишь кризисным состоянием российской экономики. По мере стабилизации экономики необходимо повышать границу социальных гарантий работников до потребительского бюджета более высокого уровня. С возобновлением экономического роста постепенно критерием минимального индивидуального потребления и доходов должен стать прожиточный минимум, который основывается на бюджете материальной обеспеченности более высокого стандарта, учитывающем весь круг основных потребностей.

Сегодня, по официальным данным, бедными считаются около 20% населения страны. Кроме того, необходимо учитывать тот факт, что значительная часть населения имеет среднедушевые доходы, лишь немного превышающие порог бедности. По мнению такого авторитетного исследователя доходов населения, как Н. М. Римашевская, доля бедных и маргиналов (уровень текущих денежных доходов в расчете на душу населения в месяц составляет менее 60 долларов) во всем населении составляет 35%, низкообеспеченных (уровень текущих денежных доходов в расчете на душу населения в месяц составляет 120-160 долларов) — 30% . В. Бобков, опираясь на систему потребительских бюджетов, разделил все население страны на четыре социальные группы. При этом, по его мнению, доля бедных составляет сегодня 13,4%, а малообеспеченных — 28,4%о. По стандартам Западной Европы критерием бедности считается доход, составляющий среднедушевого по стране. Например, французский минимум для определения малоимущих на этот год определяется цифрой в 650 евро. Если по российским меркам бедными считаются 20% населения, то по европейским — более 60%). Для сравнения: бедные в Японии составляют 4% населения, в Германии — 9,1%, в США — 11,7%.