Гражданско-правовая ответственность

И , наконец, следует учесть и то обстоятельство, что участниками гражданских правоотношений являются не только граждане, но и юридические лица, и публично-правовые образования. Говорить об их «субъективном, психическом отношении к своему поведению и его последствиям» здесь можно лишь весьма условно. Конечно, вина юридического лица может проявляться в форме вины его участников (например, полных товарищей), органов (руководителей) и других должностных лиц, а также его работников, выполняющих свои трудовые или служебные функции, поскольку именно через их действия юридическое лицо участвует в гражданских правоотношениях. Поэтому закон и возлагает на него ответственность за действия указанных физических лиц (ст. 402 и 1068 ГК РФ). Обычно это имеет место в деликтных (внедоговорных) обязательствах, возникающих при причинении имущественного вреда.

Но в большинстве случаев, прежде всего в договорных отношениях, невозможно, да и не нужно устанавливать вину конкретного должностного лица или работника юридического лица в ненадлежащем исполнении обязательства, возложенного на организацию в целом. Гражданско-правовое значение в таких ситуациях приобретает сам факт правонарушения со стороны юридического лица (например, отгрузка недоброкачественных товаров или просрочка в возврате банковского кредита), которого вполне можно было бы избежать при проявлении обычной заботливости или осмотрительности.

В связи с этим гражданское законодательство отказалось от традиционного для уголовно-правовой сферы подхода к пониманию вины.

В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ виной в гражданском праве следует признавать непринятие правонарушителем всех возможных мер по предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения, необходимых при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота.

Из этого вытекает, что вина в гражданском праве рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации.

Иначе говоря, здесь вина переводится из области трудно доказуемых субъективных психических ощущений конкретного человека в область объективно возможного поведения участников имущественных отношений, где их реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения. При этом речь не идет о некоем абстрактно понимаемом «заботливом хозяине» или «добросовестном коммерсанте», с теоретически мыслимым поведением которого сопоставляется поведение конкретного лица в конкретной ситуации (как это требуется, например, во французском и германском гражданском и торговом праве). По смыслу нашего закона поведение конкретного лица должно сопоставляться с реальными обстоятельствами дела, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями оборота, и с вытекающими из них требованиями заботливости и осмотрительности, которые во всяком случае должен проявлять разумный и добросовестный участник оборота (а таковым в силу п. 3 ст. 10 ГК РФ предполагается любой участник гражданских правоотношений).

В гражданском праве установлена презумпция вины правонарушителя (причинителя вреда), ибо именно он должен доказать отсутствие своей вины в правонарушении (п. 2 ст. 401, п. 2 ст. 1064 ГК РФ), т. е. принятие всех указанных выше мер по его предотвращению. Применение этой презумпции (предположения) возлагает бремя доказывания иного положения на указанного законом участника правоотношения.

Так, в одном из судебно-арбитражных дел организация – перевозчик груза, загоревшегося в пути от неустановленных причин, ссылалась на это обстоятельство как на отсутствие своей вины. Однако оно само по себе не исключало вины перевозчика в виде непринятия им всех мер заботливости и предусмотрительности, обусловленных легко воспламеняющимся по характеру грузом, и не опровергало законной презумпции его вины, а потому на перевозчика как на виновное лицо была возложена ответственность за утрату и порчу перевозимого им груза. Из этого следует, что в гражданских правоотношениях, строго говоря, имеет значение не вина как условие ответственности, а доказываемое правонарушителем отсутствие вины как основание его освобождения от ответственности, что прямо вытекает из предписаний действующего закона (абз. 2 п 1 ст. 401 и п. 2 ст. 1064 ГК РФ)[11].

Из этого следует вывод, что ответственностью в гражданском праве является ответственность одного контрагента перед другим, ответственностью нарушителя перед потерпевшим. К числу общих условий гражданско-правовой ответственности относятся: противоправный характер поведения (действий или бездействия) лица, на которое предполагается возложить ответственность (либо наступление иных, специально предусмотренных законом или договором обстоятельств); наличие у потерпевшего лица вреда или убытков, причинная связь между противоправным поведением нарушителя и наступившими вредоносными последствиями; вина правонарушителя.

Глава 2. Некоторые проблемы гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный судебными органами и пути их решения

2.1. Ответственность за вред, причиненный судебными органами: сущность и виды

Ответственность, которую несёт государство, за вред, причиненный актами суда, является одной из наиболее проблематичных тем всего института гражданско-правовой ответственности[12] и имеет существенную специфику по сравнению с ответственностью за вред, причиненный в результате деятельности иных органов государственной власти и их должностных лиц.

Ответственность за вред, причиненный судебными органами по мнению С.В. Федосеевой[13], в зависимости от полноты состава гражданского правонарушения можно разделить на три вида. Первый – ответственность государства за вред, причиненный в результате незаконного осуждения, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности. Из перечня, данного в п. 1 ст. 1070 ГК РФ, усматривается, что указанные незаконные действия могут иметь место при рассмотрении уголовных дел и дел об административных правонарушениях. Норма п. 1 ст. 1070 ГК РФ имеет специфику: в перечисленных случаях признание действий незаконными в судебном или ином порядке, как правило, не осуществляется, так как это происходит в силу объективных причин – вынесения оправдательного приговора, прекращения уголовного дела по реабилитирующим основаниям и т.д., т.е. установления вины должностных лиц в нарушении правил уголовного производства не происходит, действия правоохранительных органов и суда могут быть законными на момент их совершения, но незаконными в конечном итоге[14]. В перечисленных случаях для возмещения вреда нет необходимости устанавливать вину, вред компенсируется во всех случаях подтверждения факта причинения вреда, однако должна быть установлена причинно-следственная связь между незаконным судебным актом и наступившими последствиями.

Ещё можно выделит два вида ответственности за вред, приченённый судебными органами. Критерий разграничения -способ доказывания вины судьи и сущность постановленных судебных актов. Второй вид ответственности предусматривается при квалифицированной вине: вина причинителя вреда должна быть установлена судом в рамках уголовного процесса. Третий вид – ответственность за вред, причиненный в результате принятия судебных актов по вопросам, определяющим процессуально-правовое, но не материально-правовое положение сторон. Подобные виновные действия могут быть совершены в виде наложения ареста на имущество, нарушения сроков судебного разбирательства, несвоевременного вручения лицу процессуальных документов, приведшего к пропуску сроков обжалования. В действующем законодательстве пока отсутствуют нормы, регулирующие данный вид ответственности. Поэтому, несомненно, необходимо законодательно урегулировать данный вопрос[15].

Исходя из этого можно сказать,что ответственность за вред, причиненный судебными органами в зависимости от полноты состава гражданского правонарушения можно разделить на три вида:

      ответственность государства за вред, причиненный в результате незаконного осуждения, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности;

      ответственность за вред, в случае установления вины причинителя вреда судом в рамках уголовного процесса;

      ответственность за вред, причиненный в результате принятия судебных актов по вопросам, определяющим процессуально-правовое, но не материально-правовое положение сторон.

2.2. Проблемные вопросы действующего законодательства и судебной практики

В литературе отношение к п. 2 ст. 1070 ГК РФ (2-е предложение) неоднозначно. «Необходимо безоговорочно признать п. 2 ст. 1070 ГК неконституционной»[16]. «В большей мере соответствовало бы конституционным принципам исключение условия вины из конструкции гражданско-правовой ответственности в сфере правосудия по аналогии с п. 1 ст. 1070 ГК РФ, т.е. установление таких правовых норм, в соответствии с которыми вред возмещался бы в случае отмены вступившего в законную силу судебного акта всегда, за исключением случаев, когда его принятие или вступление в силу послужило результатом позиции пострадавшего»[17].

В п. 2 ст. 1070 ГК РФ установлен специальный режим относительно вреда, причиненного при осуществлении правосудия: «Вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором судьи, вступившим в законную силу».

Конституционный Суд РФ дал разъяснения по вопросам, возникающим в судебной практике при применении данной нормы[18].

Четыре гражданина из разных регионов страны посчитали, что их права и законные интересы были ущемлены действиями судей. В связи с этим они обратились за защитой в другие суды с исковыми заявлениями о возмещении материального и морального вреда, однако получили отказы в удовлетворении этих требований. Все отказы были мотивированы ссылкой на п. 2 ст. 1070 ГК РФ. Поскольку ни один из судей, причинивших вред указанным гражданам, не был за это осужден, истцам было отказано в удовлетворении их требований. Между тем все потерпевшие граждане обосновывали свои иски не возражениями на решения судов по существу, а на другие действия судей (в частности, на волокиту, допущенную при рассмотрении этих дел). Так, одному была возвращена излишне уплаченная пошлина спустя два года и без учета инфляции, у второго были нарушены сроки рассмотрения его дела, возникшего из трудовых отношений, а решение вручено лишь спустя полгода после вынесения, третий пострадал в результате нарушения судом сроков рассмотрения его гражданского дела и сроков направления дела в кассационную инстанцию, четвертый понес убытки в результате незаконного определения суда о наложении ареста на имущество крестьянского хозяйства и волокиты, допущенной судьей при направлении дела в надзорную инстанцию, что повлекло неплатежеспособность крестьянского хозяйства. Во всех случаях граждане оказались потерпевшими не в связи с тем, что судьи выносили незаконные решения, а лишь потому, что при движении этих дел были нарушены процессуальные сроки. В своих жалобах в КС РФ граждане, оспаривая конституционность нормы п. 2 ст. 1070 ГК РФ, утверждают, что ею нарушаются конституционные права на судебную защиту и на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти и их должностных лиц (ст. ст. 46 и 53 Конституции РФ).

КС РФ пришел к выводу, что положение п. 2 ст. 1070 ГК РФ не противоречит Конституции РФ. В основу такого вывода положены следующие аргументы:

1) отсутствие в конституционных нормах непосредственного указания на необходимость вины соответствующего должностного лица не означает, что вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается государством независимо от вины этих лиц. Наличие вины – общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно. Указание же в п. 2 ст. 1070 ГК РФ на необходимость установления вины приговором суда, вступившим в законную силу, представляет собой вполне допустимое исключение из общего гражданско-правового правила о презумпции вины причинителя вреда (т.е. вина судьи устанавливается в уголовном судопроизводстве, за пределами производства по иску о возмещении вреда);

2) допустимость исков о возмещении вреда, причиненного при осуществлении правосудия, в отсутствие обвинительного приговора в отношении судьи означала бы еще одну процедуру проверки законности и обоснованности уже состоявшегося судебного решения и создавала бы возможность замены по выбору заинтересованного лица установленных процедур проверки судебных решений их оспариванием путем предъявления деликтных исков; это принципиально недопустимо, иначе сторона, считающая себя потерпевшей от незаконных, с ее точки зрения, действий судьи в ходе разбирательства в гражданском судопроизводстве, будет обращаться не только с апелляционной либо кассационной жалобой, но и с соответствующим иском, а судья всякий раз будет вынужден доказывать свою невиновность; тем самым была бы, по существу, перечеркнута обусловленная природой правосудия и установленная процессуальным законодательством процедура пересмотра судебных решений и проверки законности и обоснованности судебных актов вышестоящими инстанциями;

3) отправление правосудия является особым видом осуществления государственной власти; применяя норму права в конкретном деле, судья дает ей собственное толкование, выносит решение в пределах предоставленной ему законом весьма значительной свободы усмотрения и зачастую оценивает обстоятельства, не имея достаточной информации (иногда скрываемой от него). В связи с этим законодатель вправе связать ответственность государства за вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства, с уголовно наказуемым деянием судьи (ст. 305 УК РФ – «Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта», ст. 293 УК РФ – «Халатность»).

Я задумалась: что же понимать под «осуществлением правосудия»? Если исходить из определения правосудия как совершаемой в процессуальном порядке правоприменительной деятельности[19], то можно сделать вывод, что любые действия судьи на стадиях гражданского процесса есть осуществление правосудия. А раз так, то любой вред не может быть возмещен потерпевшим, если вина судьи не установлена приговором суда. Таким образом, получается правовой парадокс[20], ведь в результате неправильных или ошибочных действий судьи в процессе движения дела сторонам и другим участникам процесса может быть причинен материальный или моральный вред, но в то же время не будет надлежащих оснований для возмещения такого вреда.

Пункт 4 Постановления КС РФ[21]: «Под осуществлением правосудия понимается не все судопроизводство, а лишь та его часть, которая заключается в принятии актов судебной власти по разрешению подведомственных суду дел, т.е. судебных актов, разрешающих дело по существу». Иными словами, разрешая дело и принимая решение в соответствии с законом, суд осуществляет правосудие в собственном смысле этого слова, что и является целью судопроизводства, и тем самым обеспечивает права и свободы как непосредственно действующие.