Форма сделки: теория и практика реализации в гражданском законодательстве

Третий этап ознаменовался появлением сделок стипуляционных. Stipulatio составляла специфическую и самую древнюю форму контракта. Стипуляционная сделка характеризовалась соответствием формул и одновременностью действия. Именно в стипуляции утвердился принцип: «то, что произнесено языком, то да будет правом».

Четвертым этапом древнеримского формализма стало рождение литтерального (письменного) контракта. Выросший из древнегреческого обычая вести приходно-расходные книги, в которых отмечались денежные получения и выдачи, литтеральный контракт в римском праве стал договором, заключавшимся посредством записи в приходно-расходную книгу кредитора с согласия должника.

В конце параграфа диссертант приходит к выводу о том, что чем развитее гражданский оборот, тем более он нуждается в формальных сделках. Задачей же гражданско-правовой науки является обоснование того необходимого круга сделок, для которых из практических потребностей гражданского оборота требуется особая форма. 

Третий параграф «Зарубежное законодательство и цивилистическая доктрина о форме сделки» посвящен изучению зарубежного законодательства и цивилистической доктрины о форме сделки. Автор исходит из того понимания, что определить базисные идеи, которые заложены или должны быть заложены отечественным законодателем в институт формы сделки, возможно, в первую очередь, опираясь на сравнительный анализ российского законодательства и доктрины с зарубежными аналогами. Обращение к опыту зарубежных стран с развитой рыночной экономикой позволило диссертанту обнаружить тщательную проработанность теоретических основ института формы сделок.

Автор констатирует тот факт, что законодательный  и доктринальный опыт регулирования института формы сделки существенно различается в системе общего права и континентальной правовой системе. Кроется он в существенно отличающихся системах правосудия и в различном понимании функций формы сделки. Поэтому автору представляется важным исследовать позиции обеих правовых систем. В системе континентальном праве автор исследовал, прежде всего, опыт Германии и Франции (как его самых ярких представителей). В системе общего права - Великобритании и США.

Особое внимание в исследовании уделяется анализу норм Гражданского уложения Германии, которое, по мнению Е.А. Суханова, «является наиболее близким историческим и теоретическим истоком» отечественного частного права. Обращается внимание на отдельную группу сделок, подлежащих нотариальному удостоверению в Германии. Её составляют сделки, имеющие целью создать или прекратить существование хозяйственных товариществ и обществ. Автору представляется важным перенести этот опыт законодательного регулирования и на российскую почву.

Диссертантом исследуются также  положения Принципов Европейского договорного права, Принципов УНИДРУА и Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров, регулирующих установление формы заключаемых сделок. В результате их анализа выявлена тенденция к упрощению оформления внешнеэкономических сделок как противовес развитию национального формализма.

Диссертант отмечает наметившуюся тенденцию упрощения (нивелирования) значения формы сделки, корни которой заложены в англо-американской правовой системе. Её поистине колониальное наступление отмечают многие учёные и практики за рубежом, в частности Дидье Лемуан и Хуан Болас.

Обосновывается зависимость формы сделки от вида имущества, который является её предметом, ценности сделки и длительности оформляемого правоотношения. Рассматривая нормы правовой регламентации электронного оформления сделок во Франции и Германии, диссертант выявляет ряд требований, соблюдение которых необходимо обеспечить сторонам для придания электронному документу необходимой доказательственной силы.

Автор предлагает использовать немецкое понимание электронного оформления как аналога уже существующих форм сделок. Представляется сущностно важным тот факт, что во Франции и в Германии ограничения для использования электронной формы сделки касаются, в основном, сделок, стороной в которых является физическое лицо. Эти ограничения продиктованы стремлением законодателя максимально обеспечить правовую безопасность граждан, участвующим в деловом обороте.

Анализ англо-американской доктрины позволил сделать вывод, что установление особой формы договора представляется ею как вынужденная мера, ограничивающая свободу договора во имя публичного интереса или защиты положения самих сторон сделки.

Особое внимание в  исследовании уделяется анализу  положений норм гражданских кодексов стран участниц СНГ, на основе которого автор делает вывод о наличии  в ряде стран (Украина, Армения, Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан) унифицированных норм, касающихся института формы сделок.

В третьей главе «Современное российское гражданское законодательство о форме сделки» автор проводит комплексное исследование норм отечественного гражданского законодательства, регулирующего институт формы сделки, и его практического применения с учетом выработанных в предыдущих главах диссертационного исследования концептуальных теоретических положений.

Первый параграф «Устная и письменная формы сделки: требования закона и перспективы развития» посвящен анализу устной и письменной форм сделок, а также перспективам развития регулирующих их норм. Автором констатируется тот факт, что, несмотря на существующую тенденцию к осложнению и разнообразию форм сделок, в основе их лежат два традиционных способа оформления волеизъявления сторон с помощью речи – устный и письменный.

Обращение автора к буквальному  толкованию терминов «речь», «язык» и «слово» позволило прийти к выводу о том, что как устная, так и письменная формы сделки являются подвидами более общей – речевой формы. Выделение речевой формы важно с методологической точки зрения, оно легло в основу выстроенной автором классификации видов форм сделок. Помимо речевой формы в классификацию вошли поведенческая форма (существующая в виде конклюдентных действий), а также молчание (как позитивное бездействие).

Автором констатируется тот факт, что письменная форма сделок делится на простую письменную форму и нотариальную форму. Акцентируется внимание на том, какими  преимуществами перед остальными способами волеизъявления обладает письменная форма сделки. Анализируя положительные и отрицательные моменты установления обязательной письменной формы сделки, диссертант выделяет определенные параметры для сделок, которые должны заключаться в простой письменной форме.

Нормы законодательства и практика применения письменной формы сделки наиболее ярко отражают философское  понимание взаимосвязи категорий «формы» и «содержания», высокую степень их взаимного влияния. Такие внутренние характеристики сделки, как срок, сумма и стороны, предопределяют и её внешнюю структуру, формируя тем самым «каркас сделки». И этот каркас должен полностью соответствовать тому, что является объектом его защиты.

Второй параграф «Нотариальная форма сделки, ее правовое значение и пределы применения» посвящён самой сложной, квалифицированной  форме сделки, ее правовому значению и пределам применения.

Автору представляется, что ответить на поставленные перед наукой гражданского права вопросы, касающиеся нотариальной формы сделки, возможно лишь рассматривая гражданское законодательство в совокупности с нормами профессионального нотариального права. Учитывая стержневое значение данного вопроса, представляется необходимым сформулировать в нормах специального закона о нотариате конкретные нормы: во-первых, об обязанностях нотариуса по отношению к клиентам, во-вторых, общие положения о гражданско-правовой ответственности нотариусов перед клиентами.

Обязанности нотариусов перед клиентами, по мнению диссертанта, должны включать три взаимосвязанные составляющие. Первая должна касаться качества самого нотариального акта, обеспечивающего желаемый сторонами юридический результат. Вторая – эффективности его советов и консультаций, позволяющих сторонам защитить свои законные интересы. Третья – действенности заключенных соглашений, созданию гарантии защиты сторон вплоть до того времени, когда желаемый сторонами эффект будет достигнут.

Изучение Концепции совершенствования общих положений Гражданского Кодекса Российской Федерации, инициированной Указом Президента РФ от 18 июля 2008г. №1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса РФ», позволили автору констатировать тот факт, что разработчики вышеупомянутой Концепции затронули проблематику нотариальной формы сделки в минимальном количестве аспектов.

Рассмотрение нотариальной формы  сделки как подвида письменной формы позволило распространить определенные свойства письменных доказательств и на нотариальные акты. Например, понимание письменных актов как созданных сторонами непосредственно в момент совершения юридических действий (a priori), в отличие от свидетельских показаний. Качеством же, существенно отличающим документы, оформленные с помощью нотариуса, от остальных письменных документов, является их аутентичность.

Исходя из выведенного в предыдущих параграфах понимания формы сделки как ограничения, автор утверждает необходимость поиска и установления сущностных критериев для выделения круга сделок, подлежащих обязательному нотариальному удостоверению. Таких критериев, по мнению диссертанта, два, а именно: высокая социальная ценность отношений, являющихся предметом сделок, а также государственный интерес в упорядоченном и прозрачном течении гражданского оборота.

Согласно первому критерию, в круг сделок, подлежащих формальным ограничениям, необходимо включить сделки, затрагивающие особые социальные ценности. К ним автор относит: а) сделки, затрагивающие интересы недееспособных или не полностью дееспособных лиц; б) сделки, затрагивающие семейный интерес; в) сделки с участием физических лиц, связанные с приобретением недвижимого имущества в собственность.

Исходя из второго критерия, можем  утверждать, что особой важностью  для придания прозрачности гражданского оборота и осуществления контрольных функций государства, обладают сделки, связанные с созданием и деятельностью хозяйственных обществ и товариществ.

Рассматривая на примерах из практики судов Краснодарского края значение нотариально-правовой защиты, диссертант предлагает дополнить перечень принципов (основных начал) гражданского права принципом нотариально-правовой защиты интересов российских граждан. Предлагаемый автором способ защиты в наибольшей степени направлен на обеспечение реализации ожиданий сторон по сделке. Эффективность нотариальной защиты должна определяться путём анализа соотношения разницы затрат, которые будут нести стороны при реализации права на обращение к нотариусу, и степени защиты, которую она может им обеспечить в деле создания условий стабильности и согласованности гражданского оборота.

Третий параграф «Юридическая природа и роль государственной регистрации сделок» посвящён изучению правовой природы государственной регистрации сделок в контексте сравнения этого института с институтом формы сделки.

Исследуя взгляды различных  представителей цивилистической доктрины на соотношение государственной регистрации сделок и их формы, автор делает вывод об отсутствии  чёткого доктринального и законодательного разграничения этих двух понятий.

Сравнительный анализ двух институтов позволил автору выявить ряд сходных черт, присущих каждому из них. Во-первых, оба института несут ярко выраженную защитную функцию. Государственная регистрация, так же, как и форма сделки, призвана защитить права и интересы граждан. Во-вторых, и государственная регистрация, и облачение сделки в определенную форму позиционируются законодателем как условие возникновения определенного правового явления. В-третьих, налицо несомненная связь обоих институтов с процессом доказывания.

Кроме того, автором отмечается наличие  ряда исторически детерминированных общих черт этих институтов. Например, несоблюдение требования о государственной регистрации соглашения влечёт его незаключённость для сторон так же, как и несоблюдение установленной формы.

Компаративистский анализ норм российского  и германского законодательств, регламентирующих порядок регистрации прав на недвижимое имущество, позволил диссертанту сделать вывод о соблюдении нотариально-правовой защиты и предоставлении гарантий соблюдения прав и интересов граждан на стадии подачи документов на государственную регистрацию в Германии. В российском аналоге процедуры государственной регистрации такая стадия отсутствует.

Автор приходит к выводу, что сущностных критериев для определения необходимости  государственной регистрации того или иного круга сделок законодателем не выделено.

В четвертом параграфе «Проблемы недействительности сделок и гражданско-правовые последствия несоблюдения установленной формы сделки» диссертант рассматривает проблему недействительности сделки и гражданско-правовые последствия несоблюдения установленной формы сделки.

Рассматривая вопрос о недействительности сделок с пороком формы, автор обращается к истокам возникновения этого явления, имеющим свои корни в римском формализме. Рассматривается институт эксцепции порочных договоров в качестве аналога современного института недействительности сделок.

Отмечая малую разработанность  в российском дореволюционном законодательстве норм, регулирующих институт недействительности сделок, диссертант отмечает тот факт, что требование необходимости установления определённой формы сделки не носило в дореволюционной России какого-либо обязательного характера. Оно устанавливалось для каждой конкретной группы сделок отдельно.

Рассматривая различные позиции  учёных о значимости соблюдения установленной формы для действительности сделки, автор отрицательно оценивает мнение о второстепенном значении положений о форме сделки. Условие об обязательном надлежащем оформлении сделки необходимо рассматривать на равных с остальными условиями действительности сделки и в совокупности с ними.