Гражданско-правовая охрана жизни и здоровья граждан

Однако  из толкования процитированной выше ч. 1 ст. 151 ГК следует, что компенсация  применима при нарушении личных неимущественных прав или посягательстве на нематериальные блага граждан  независимо от основания возникновения  обязанности возместить моральный  вред и независимо от вида личных неимущественных  прав.

Считаю  правильной точку зрения, согласно которой любое правонарушение причиняет  неимущественный вред, и, следовательно, необходимо в законодательстве ввести правило о взыскании неимущественного вреда за нарушение любых имущественных  прав не в порядке исключения, а  как общее генеральное правило (возможные проблемы, связанные с  взысканием неимущественного вреда  при нарушении имущественных  прав, в данном исследовании не рассматриваются).

Актуальным  является выявление сущности неимущественного вреда и критериев определения  размеров его компенсации.

Под неимущественным  вредом следует понимать такие последствия  правонарушения, которые не имеют  экономического содержания и стоимостной  формы.

Термин  «моральный вред» раскрывается в  законе как физические или нравственные страдания (ч. 1 ст. 151 ГК). Поскольку термины  «нравственный» и «моральный» являются синонимами, более удачно было бы использовать и законодательстве термин «неимущественный вред».

Кроме того, неимущественный вред может сочетать физические и нравственные страдания, например, потеря зрения в результате хулиганского проступка влечет и  физическую боль и душевные переживания в связи ее сложностями в устройстве личной и профессиональной жизни, с обезображиванием лица, утраiой социальных связей и т.д. Поэтому правильнее рассматривать неимущественный вред как физические и (или) нравственные переживания, а не как исключающую сочетание их альтернативу.

По моему  мнению моральный вред выражается в причиненных нравственных страданиях и может заключаться в испытываемом страхе, унижении, беспомощности, стыде, разочаровании, в переживании иного дискомфортного состояния в связи с утратой родственников, потерей работы, раскрытием врачебной, семейной тайны, временным ограничением или лишением прав, распространением о потерпевшем порочащих сведений, не соответствующих действительности, и др.

Физический  вред состоит в переживании физической боли.

В дальнейшем при совершенствовании закона не следует определяй, компенсацию в конкретной твердой денежной сумме за нарушение неимущественных прав, поскольку при таком решении не могут быть учтены особенности каждого отдельного дела.

Часть 2 ст. 151 и п. 2 ст. 1101 ГК формулируют  два критерия, влияющие на размер компенсации  неимущественного вреда. Во-первых, должны приниматься во внимание характер и  степень причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, во-вторых, учету подлежит степень  вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»²⁵ от 20 декабря 2005 г. указывается, что размер компенсации не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворения иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований.

В pa6oтax юристов предлагалось определить размер компенсации за неимущественный вред с учетом индивидуальных особенностей каждого дела, материального положения ответчика, характера вреда, субъективной оценки потерпевшим гражданином своего блага (в частности, чести и достоинства), за физический вред - принимая во внимание возникшие специфические потребности потерпевшего, его особенности, изменение им образа жизни.Была даже подготовлена таблица для определения размера презюмируемого морального вреда, отражающая зависимость общественной значимости охраняемых благ от размера санкций норм Уголовного кодекса²⁶.

Думается, что в законодательстве следует  выделять общие и частные критерии определения размера компенсации  неимущественного вреда. Общие критерии были бы применимы ко всем ситуациям  и должны быть отражены в ст. 151 ГК. При причинении неимущественного вреда  любого вида общими критериями должны стать форма и степень вины нарушителя, а также общественная оценка действия (бездействия), вызвавшего вред.

Полагаю, что при определении размера  компенсации должна учитываться  не только степень, но и форма вины. Размер компенсации должен быть выше при умышленной, чем при неосторожной форме вины нарушителя. Это в большей мере соответствует принципу индивидуализации ответственности.

Думается, что общим критерием не может  выступать характер и степень  физических и нравственных страданий, причиненных потерпевшему, поскольку  отсутствуют возможности объективно оценить характер и степень чужих  страданий.

При причинении физического вреда можно предложить в качестве дополнительного общего критерия определения размера компенсации - вид, степень тяжести повреждения  здоровья. Судебно-медицинская экспертиза может принимать во внимание разработанный  в ряде актов порядок отнесения повреждения здоровья к определенной группе. Уголовный кодекс различает тяжкий, средней тяжести и легкий вред здоровью и объясняет, какие повреждения относятся к каждой группе (ст. 111, 112, 115).

Следует также выделять общие основания  повышения и снижения взыскиваемой компенсации неимущественного вреда, применение которых зависит от усмотрения суда с учетом конкретных обстоятельств  дела.

Другим  основанием, повышающим размер компенсации, может быть наступление нематериального  вреда в связи с одновременным  нарушением нескольких неимущественных  прав. Например, при незаконном осуждении  нарушаются или ограничиваются неимущественные  нрава потерпевшего на честь и  достоинство, на свободу передвижения (при назначении наказания в виде лишения свободы), на тайну частной  жизни (цензура почтовых отправлений  и пр.), на индивидуальный облик (одежда, прическа в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством).

К числу  оснований, снижающих размер компенсации, можно было бы отнести форму и  степень вины потерпевшего, имущественное  положение причинителя вреда-гражданина, истечение длительного периода времени после возникновения вреда при определенных условиях, принятие мер нарушителем к добровольному сглаживанию последствий причиненного неимущественного вреда до предъявления иска в суд.

Согласно  п. 3 ст. 1083 ГК суд может уменьшить  размер возмещения вреда, причиненного гражданином нарушением абсолютных неимущественных прав, учитывая имущественное  положение причинителя, за исключением случаев, когда вред причинен действиями, совершенными умышленно. Закон не определяет точно степень имущественного положения виновною, но можно полагать, что оно до причинения вреда или вследствие его возмещения было бы или стало для причинителя тяжелым или крайне затруднительным. При равной нуждаемости потерпевшего и причинителя размер компенсации уменьшаться не должен.

Неимущественный вред (нравственные и физические страдания) может иметь длительный характер, и том числе, как на момент предъявления иска, так и после вынесения  решения (переживания в связи  с убийством ребенка, потерей зрения и др.). В некоторых случаях такое состояние. Продолжается ограниченный период времени, без последствий и повторений (например, боль после неудачного лечения зуба прошла, страх после ареста шантажиста исчез).

Выдвигалось предложение ограничить требование о возмещение морального вреда сроком исковой давности в 3 года (применительно  к нарушенному праву на честь  и достоинство - с момента распространения  не соответствующих действительности порочащих сведений), так как «за  давностью лет нравственные переживания  нивелируются». На мой взгляд истечение длительного периода времени с момента возникновения вреда до предъявления иска может рассматривался только как основание, снижающее размер компенсации, поскольку правонарушение не должно оставаться безнаказанным, и исковая давность не должна распространяться на требования о защите личных неимущественных прав независимо от используемого потерпевшим способа защиты (ст. 208 ГК)²⁷.

Если  нарушитель принял меры к сглаживанию  причиненного неимущественного вреда, то суд может квалифицировать  это как основание, снижающее  размер компенсации. Но в судебном порядке  должно быть доказано, что меры по сглаживанию  были приняты (сделано опровержение, выплачена компенсация и пр.), что нарушитель действовал добровольно, и что меры приняты до предъявления в суд иска о компенсации неимущественного вреда.

Высказанные выше предложения о защите личных неимущественных прав, критериях  определения размера компенсации  неимущественного вреда могут быть учтены при совершенствовании законодательства и судебной практики.

В заключение главы, стоит сделать вывод, что  гражданско-правовая охрана жизни и здоровья граждан регламентируется не только ГК РФ, но и рядом других нормативно-правовых актов РФ.

Примерный перечень способов защиты гражданских (в том числе и неимущественных) прав предусмотрен в ст. 12 ГК. При  этом конкретный соответствующий способ защиты может применяться самостоятельно по выбору потерпевшею, так и в сочетании с другими способами защиты.

ГЛАВА 2. ОХРАНА ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЯ В ОТДЕЛЬНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЯХ

2.1 Гражданско-правовая охрана здоровья  и жизни пациента

Медицинская деятельность как одна из разновидностей человеческой деятельности, в основе которой - применение профессионалами  знаний и навыков, сложного оборудования, достижений фармацевтики и биологии, носит рисковый характер, в связи с чем в ряде клинических ситуаций здоровью пациента причиняется не обусловленный никакими соглашениями или самим характером вмешательства вред. На повестку дня ставится вопрос его возмещении в рамках возникающего деликтного обязательства.

Первая  и основная функция деликтного обязательства, как отмечается в специальной литературе, - компенсационная (восстановительная), поскольку такое обязательство направлено на восстановление имущественного положения потерпевшего, существовавшего до правонарушения. Существование у института внедоговорных обязательств восстановительной функции обычно не вызывает сомнений. Несмотря на четкое выражение компенсационной функции в гражданско-правовой науке и гражданском законодательстве, применительно к медицинской деятельности положение дел вряд ли может быть признано удовлетворительным. Обусловлено это тем, что в настоящее время действует ряд противоречивых норм законодательства об охране здоровья граждан, позволяющих толковать их по-разному, в зависимости от мировоззрения правоприменителя, возможностей одной стороны по манипулированию фактами, удержанию доказательств и т.п. Проблема усугубляется также попытками вывести систему государственного и муниципального здравоохранения из-под удара, "объясняя" деятельность учреждений здравоохранения реализацией социальной помощи населению. Однако при этом умалчивается, что врач по общему правилу работает на конечный результат с привязкой к числу пациентов и оказанных им услуг, а учреждение получает денежные средства за оказанные услуги от системы обязательного и добровольного медицинского страхования или непосредственно из кармана пациента. Число "нерыночных" направлений медицинской помощи съеживается подобно шагреневой коже, однако продолжает отстаиваться тезис об особой миссии системы. Если пойти по такому пути, то у нас все вскоре станет "особым", "уникальным", "неповторимым", требующим особого подхода. Чем хуже медиков аграрии или транспортники, сотрудники правоохранительных органов и спасатели, выполняющие свои прямые профессиональные обязанности? Ведь они также трудятся в особых нелегких условиях, принадлежат к замкнутой группе (касте), обеспечивают реализацию конституционных прав (на свободу передвижения, здоровье, жизнь и проч.).

В современной  литературе, на наш взгляд, отсутствуют  серьезные аргументы в пользу неприменимости к отношениям в сфере  здравоохранения норм классического  гражданско-правового института  обязательств вследствие причинения вреда. Напротив, действующий ГК РФ прямо указывает в ряду возмездного оказания услуг медицинские услуги, "распространяя" таким образом на них нормы и исследуемого правового института. Причем во избежание споров относительно существа медицинской помощи (большинства ее направлений) законодатель указывает в самом наименовании договора на его возмездный характер. Содержание же главы ГК РФ, посвященной страхованию (в том числе и медицинскому), позволяет сделать вывод о том, что договор медицинского страхования – это классический договор в пользу третьего лица, но с присущими ему особенностями, установленными специальным законодательством о медицинском страховании.

Сохраняющиеся многие годы нерешенными проблемы приведения законодательства об охране здоровья граждан в стройную систему²⁸, лишенную норм-деклараций, не позволяют достигать, на наш взгляд, следующих задач.

Во-первых, не обеспечивают эффективной защиты прав и охраняемых законом интересов  личности, причем личности, которой  причинен вред здоровью или жизни  там, где обычно ищут помощи в поддержании  и сохранении этого личного неимущественного блага, перед которым все остальные  блага меркнут и не представляют уже никакого существенного интереса. Ведь даже самая значимая денежная компенсация за причиненный здоровью гражданина вред не может прямо восстановить здоровье, она лишь предполагает такую  возможность, которая может быть реализована, а может быть и не реализована, исходя из возможностей современной медицины. Деньгами здоровья не вернешь, можно лишь нивелировать, затушевать возникшие последствия. Иными словами, материальная компенсация за причиненный здоровью вред - это фикция его возмещения, которую законодатель традиционно использует за неимением иных возможностей. В ситуации же невозмещения вреда, причиненного здоровью гражданина при оказании медицинской помощи, либо его неадекватного возмещения, личность и ее окружение (как правило, близкие родственники) вынуждены претерпевать неблагоприятные моральные, физические и материальные последствия.

Во-вторых, такой подход не только не позволяет  эффективно решать проблемы повышения  качества помощи в системе здравоохранения. Разбор дефектов медицинской помощи и врачебных ошибок во многих случаях  носит внутриведомственный и  поверхностный характер, проводится без учета итоговых выводов судебно-следственной практики. Следует заметить, что  в последние годы создаются предпосылки  для объективного и беспристрастного анализа неблагоприятных исходов  в медицинской практике (создана  Федеральная служба по надзору в  сфере здравоохранения, создаются  медицинские правозащитные центры, активизируется работа отдельных медицинских  ассоциаций). Однако отсутствие четкой правовой базы и как следствие - единообразной правоприменительной практики, нацеленной как на защиту интересов слабой стороны (пациента), так и на оперативное устранение самой системой причин и условий, способствующих причинению вреда здоровью или жизни граждан (пациентов) при оказании медицинской помощи, наносят существенный урон системе здравоохранения в целом, снижая ее привлекательность, формируя настороженность к медицинскому корпусу, повышая степень конфликтности²⁹.