Идеи раннего Сократа

     Сократ  участвовал также в битве при  Делии на аттико-беотийской границе  в 424 г. до н. э. В этом крупном сражении афинское войско, состоявшее из семи тысяч гоплитов и тысячи всадников, потерпело тяжелое поражение. Сократ сражался рядом с мужественным Лахесом.

     Наконец, в 422 г. до н. э. Сократ участвовал в битве  при Ампиполе. В этой битве, как  и в сражениях при Потидее  и Делии, Сократ вел себя отважно и стойко; он, «подобно любому другому, оставался в строю... и подвергался смертельной опасности» (Платон. Апология. 28 е). Когда Пелопоннесская война возобновилась и афиняне предприняли злополучную Сицилийскую экспедицию (415 г. до н. э.), Сократу было уже 50 лет. Поэтому естественно предположить, что в этих и последующих военных действиях он непосредственного участия не принимал.

     Сократ  проявил не только воинскую доблесть на полях сражений, но и гражданское  мужество в сложных перипетиях общественно-политической жизни своей родины. Правда, в  вопросе об участии в политике государства, в деятельности его  учреждений Сократ избрал весьма своеобразную позицию. Он сознательно избегал участия в государственной жизни, мотивируя это принципиальным расхождением его внутреннего убеждения относительно справедливости и законности с наблюдаемым множеством «несправедливостей и беззаконий, которые совершаются в государстве» (32 а). В то же время он не считал себя вправе уклоняться от выполнения гражданских обязанностей (посещение народного собрания, участие в суде присяжных и т. п.), налагаемых на него законами государства.

     Вопреки нежеланию Сократа выступать на общественно-политическом поприще и занимать сколько-нибудь ответственную государственную должность, на склоне лет ему пришлось играть роль активного политического деятеля и на деле доказывать, в какой степени он способен защищать законность и справедливость перед лицом своих сограждан наперекор воле большинства из них. Это произошло в конце Пелопоннесской войны.

     Стойкость и мужество афинян, проявленные ими  в критические моменты истории, были поистине велики. Их победа над  персидским колоссом — одно из самых поразительных событий в истории античности. Афиняне совершили удивительные подвиги и в Пелопоннесской войне. Вместо наград и почестей в Афинах их ожидали неправый суд и суровая кара. Произошло следующее.

     Разыгравшаяся после сражения сильная буря помешала победителям спасти экипажи тонущих судов, а также подобрать и похоронить трупы погибших, как того требовали обычай и закон. В религиозном сознании греков погребальным почестям отводилась важная роль. Когда слух о победе дошел до Афин и стали известны печальные последствия разыгравшейся бури, в народе пошли толки, начались волнения и закипела страстная борьба вокруг вопроса о предполагаемых виновниках последнего события. Последовало возбуждение уголовного дела против шести из восьми отозванных из Афин стратегов, в том числе против Перикла, сына Перикла и Аспазии. Рассмотрение дела было передано пританее, периодически собиравшейся из состава Совета пятисот и состоявшей из 50 человек. Свое название «пританея» получила от соответствующего наименования десятой части года, в течение которого она функционировала, после чего сменялась очередной пританеей. Члены последней назывались пританами.

     Случилось так, что во время судебного процесса над стратегами пришла очередь исполнять  обязанности пританов филе Антиохиды, в которую входил Сократ от дема Алопеки. Вопреки обычным нормам афинского судопроизводства, требовавшим судить каждого виновного в отдельности и выносить приговор индивидуально, один из членов Совета пятисот, Калликсен, внес предложение прекратить дальнейший допрос военачальников и решить вопрос относительно их совместной вины путем тайного голосования, но в народном собрании, а не на суде присяжных, как это требовалось судопроизводством. Это предложение как противозаконное сначала было отклонено большинством пританов. Однако, как и в предыдущие бурные дни разбирательства, последовали угрозы в адрес пританов и эпистата, главы пританов. Это возымело действие: предложение Калликсена было принято, за исключением одного из пританов, голосовавшего против. Этим единственным пританом, который не побоялся угроз и непоколебимо оставался на страже закона и законности, был Сократ. Твердость Сократа едва не стоила ему жизни или, по меньшей мере, заключения в тюрьму (Платон. Апология. 32 b—с).

     Все шесть стратегов были осуждены на казнь. Осенью 405 г. до н. э. в битве при Эгоспотамосе афиняне потерпели полный разгром, окончательно решивший исход долгой и изнурительной Пелопоннесской войны.

     Несмотря  на всеобщее отчаяние, охватившее афинян, они не хотели примириться с поражением и решили продолжать борьбу. По предложению одного из лидеров демократической партии, Клеофонта, был принят закон о предании смертной казни всякого, кто заговорит о мире. Однако Пирей был блокирован неприятельским флотом, а Афины окружены с суши и таким образом отрезаны от всего остального мира. Среди осажденных начался голод и стали распространяться болезни. В этих условиях к власти пришла олигархическая партия, настаивавшая на немедленном мире со Спартой. Клеофонта предали суду и казнили. В 404 г. до н. э. мир со Спартой был заключен, и власть перешла в руки Тридцати тиранов во главе с крайним олигархом Критием. Одно время Критий входил в число собеседников Сократа. Ксенофонт (Воспоминания. I. 2, 29-31) сообщает о случае, когда увещевания наедине не возымели действия на Крития, пытавшегося совратить молодого Евтидема. Тогда Сократ сказал при всех: «У Крития, кажется, есть свинская наклонность: ему хочется тереться об Евтидема, как поросята трутся о камни». «С этого времени, — замечает Ксенофонт, — и стал ненавидеть Сократа Критий: будучи членом коллегии Тридцати и попав в законодательную комиссию с Хариклом, он припомнил это Сократу и внес в законы статью, воспрещавшую преподавать искусство слова».

     В этих условиях неповиновение Сократа  властям было примером гражданского мужества. Получив вместе с четырьмя другими лицами приказ об аресте противника олигархов Леонтия Саламинского, осужденного на казнь, он демонстративно отказался от выполнения приказа, несмотря на реальную угрозу самому стать жертвой террора. «Возможно, меня бы за это казнили, — говорит Сократ у Платона, — если бы правительство не пало в скором времени» (Апология. 32 d-e). О неприязни Сократа к правительству Тридцати свидетельствует также Ксенофонт (Воспоминания. I. 1, 31-37). Согласно его сообщению, когда Критию и Хариклу донесли, что Сократ клеймит режим произвола и массового террора, учиненный Тридцатью тиранами, они запретили Сократу беседовать с молодыми людьми, угрожая в случае неповиновения смертью.

     Возникает вопрос: почему Сократ, не считавшийся с установившимся режимом, не оказался жертвой произвола и массового террора? Дело в том, что можно почти не сомневаться, что, продержись этот режим несколько дольше, философ подвергся бы репрессиям. И если Критий и Харикл не спешили, то объясняется это тем, что они в первую очередь репрессировали активных политических деятелей (подчас противников демократии), а также состоятельных граждан (Аристотель. Афинская полития. XIII. Гл. 35). Сократ же, как известно, не принадлежал ни к тем, ни к другим.

     Таким образом, во время правления Тридцати тиранов, презревших всякую законность и справедливость, Сократ вел себя с достоинством независимого гражданина, сообразно своим представлениям о законности и справедливости.

     Точно так же и при демократическом строе он выступал против большинства, когда оно было готово в тех или иных случаях отступить от закона и законности, нарушить им же самим установленные и обязательные для всех законы, вместо того чтобы соблюдать их во всех жизненных ситуациях. Ведь если закон и закрепленную им справедливость (т. е. правовую норму) можно нарушать по какому-то «особому» случаю, то нет никаких гарантий, что в многообразии жизненных ситуаций они не будут попраны по другому «особому» случаю, и, стало быть, вместо господства закона, права и справедливости общество окажется во власти беззакония, бесправия и несправедливости, в обстановке анархического своеволия, даже если это и своеволие большинства.

     Сократ  был одним из тех, кто сознавал опасные последствия отхода от законов, и, в частности, замены их псефизмами. Он пытался бороться, хотя и безуспешно, против этой тенденции, наметившейся в конце V в. до н. э. В призыве следовать законам, по существу, и состоит так называемый «антидемократизм» Сократа.

     Основу  благополучия государства и нормального функционирования его учреждений Сократ видел в нерушимости законов, в повиновении граждан законам.

     В отрицательном отношении Сократа  к нарушению законности не было, по сути дела, ничего антидемократического. То же можно сказать и о сократовском понимании «аристократии» как государственного строя. По свидетельству Ксенофонта (Воспоминания. IV. 6, 12), Сократ считал «аристократией» (букв. «власть лучших») только тот государственный строй, где «должностные лица выбираются из людей, исполняющих законы». Сократ определяет плутократию (букв. «власть богатства») как форму правления, при которой выбор должностных лиц осуществляется в соответствии с имущественным цензом. А то, что он именует «аристократией», не предполагает, на наш взгляд, ни привилегий родовой аристократии (привилегии происхождения), ни имущественного ценза плутократии или какого-либо иного ценза, за исключением способности исполнять законы. Но что такое «законы» в понимании Сократа? На этот весьма важный вопрос мы находим прямой ответ: в беседе с Гиппием о справедливости Сократ, отождествляя понятия «законное» и «справедливое», приходит вместе со своими собеседниками к выводу, что государственные законы — «это то, что граждане по общему согласию написали, установив, что должно делать и от чего надо воздерживаться» (IV. 4, 13). Естественно, что в глазах Сократа тирания была беззаконием и несправедливостью, правлением «против воли народа и не на основании законов, а по произволу правителей» Почти с полной уверенностью можно сказать, что Сократ был сторонником умеренной демократии, аналогичной той, которая установилась в Афинах при Перикле.

     Судя  по всему, Сократ отводил решающую роль не столько форме правления (за исключением  тирании, которую он осуждал), сколько  строгому соблюдению законов и умелому руководству государством. И это не случайно, так как после смерти Перикла в Афинах наступил период господства демагогов в самом одиозном смысле этого слова.

     Сократ  подвергал критике практику выбора должностных лиц по жребию. Эта  критика с античных времен и до наших дней выдвигалась и выдвигается в качестве главного довода в пользу тезиса об «антидемократизме» Сократа.

     Разумеется, постоянные нападки Сократа на выбор  должностных лиц по жребию были не по душе тем, кто был склонен доводить демократический принцип равноправия до той крайности, когда равноправие становилось обезличенным, т. е. таким равенством, при котором якобы во имя общего блага игнорировался вопрос о пригодности данного лица для исполнения данной должности. Вместе с тем, имея в виду ходячие и расплывчатые представления о демократии, Сократ требовал ясного определения и самой демократии, и ее задач. Этим он ставил своих сограждан в затруднительное положение, приводил их в отчаяние и нередко вызывал недовольство и раздражение.

     В своих взглядах на государственное руководство Сократ вышел за пределы своей эпохи, поэтому философ не был понят многими согражданами и даже вызвал вражду по отношению к себе, несмотря на то, что ни в каком преступлении (уголовном, военном, культово-религиозном или государственно-политическом) он не был виновен.

     Оставаясь в стороне от непосредственного  участия в политической жизни  Афин, Сократ вместе с тем считал своим долгом честно выполнять обязанности  гражданина и строго соблюдать законы. 
 

     3 Идеи раннего Сократа.

     Сократ, подобно своим современникам, высоко чтил авторитет дельфийского бога и его оракула, верил в мантику и божественные прорицания, поскольку и в нем самом, как он полагал, звучал предостерегающий голос божественного демона.

     Согласно  приводимому Аристотелем (О философии, кн. 1) преданию, Сократ в молодости посетил Дельфы. Его взволновала и захватила призывная надпись «Познай самого себя». Это изречение послужило толчком к философствованию и предопределило основное направление его философских поисков истины. Сократ воспринял это изречение как призыв к познанию вообще, к выяснению смысла, роли и границ человеческого познания в соотношении с божественной мудростью. Речь, таким образом, шла не о частностях, а о принципе познания человеком своего места в мире.

     Сократовское  проникновение в существо человеческих проблем требовало новых, истинных путей познания. Философский интерес Сократа к проблематике человека и человеческого познания знаменовал собой поворот от прежней натурфилософии к моральной философии. Человек и его место в мире стали центральной проблемой этики Сократа и главной темой всех его бесед.

     Конечно, к своим взглядам, относящимся  к позднему, наиболее известному нам периоду, Сократ пришел не сразу. Естественно поэтому предположить известную эволюцию в его философских воззрениях. Однако точных данных о начальных стадиях развития философской мысли Сократа, к сожалению, не имеется.

     По  некоторым сведениям, приводимым, в  частности, Диогеном Лаэртским, молодой Сократ был сперва учеником знаменитого натурфилософа Анаксагора из Клазомен, а затем и Архелая, который сам ранее учился у Анаксагора. Историческую достоверность подобных сообщений невозможно твердо установить или с определенностью опровергнуть. Видимо, элементы правды здесь вплетены в сюжет кочующей легенды о знаменитом «учителе» и великом «ученике». Для такого рода биографических легенд как раз весьма типично конструировать преемственность между знаменитостями. В этих целях даже случайная беседа может сойти за учебу, а простой слушатель — за ученика.