Макроэкономика и политика в России

Рис. 2.5 - Объем предоставленной Банком России и Минфином России ликвидности и валютные интервенции Банка России  (сентябрь 2008 г. — сентябрь 2009 г.), трлн руб.

Весной 2009 г. началось повышение мировых цен на нефть, а  затем  и  постепенное  восстановление  мировой  экономики  и спроса  на  сырье,  что  существенно  облегчило  решение  задач, стоявших перед российскими денежными властями. Во-первых, из-за сильной девальвации рубля импорт в Россию сократился и  состояние  счета  текущих  операций  улучшилось.  Во-вторых, массированное повышение ставок по банковским депозитам, с помощью которого банки рассчитывали решить свои проблемы с ликвидностью, резко усилило склонность населения к накоплению сбережений и позволило банкам к осени 2009 г. в основном заместить в своих балансах кредиты Банка России частными вкладами. В-третьих, использование правительством с весны 2009 г. средств Резервного фонда для финансирования дефицита бюджета создало необходимый для экономики приток рублевой ликвидности, на фоне которого Банк России мог безболезненно свернуть свои активные операции.

Стабилизация пассивов банков. По интенсивности оттока вкладов населения октябрь 2008 г. соответствовал периоду после 17 августа 1998 г., когда крупнейшие частные российские банки  не  могли  выполнять  свои  обязательства.  Для  погашения паники среди населения 13 октября 2008 г. был принят Закон «О внесении изменений в статью 11 Федерального закона “О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации” и некоторые другие законодательные акты Российской Федерации» № 174-ФЗ, который существенно улучшил условия возмещения средств, подпадавших под действие законодательства о системе страхования вкладов12.

В целом, по данным Банка России, за период с сентября 2008 г. по январь 2009 г. рублевые депозиты населения сократились на 1127 млрд руб. (21,8%), а валютные выросли на 25,7 млрд долл. Резко сократился приток новых средств населения в банковские депозиты: прирост номинальных объемов вкладов с марта по август 2009 г. происходил исключительно за счет капитализации начисленных банками процентов, а также курсовых переоценок.

Увеличение капитала банковской системы. Уже в сентябре 2008 г. стало ясно, что из-за снижения качества активов банки должны создавать дополнительные резервы на возможные потери. Следовательно, их показатели рентабельности, размера капитала  (собственных  средств)  и  норматива  достаточности капитала ухудшатся.

В этой ситуации Банк России с декабря 2008 г. ввел льготный режим формирования резервов на возможные потери по проблемным и реструктурированным ссудам13 (банки получили возможность не формировать резервы на возможные потери по реструктурированным кредитам). Фактически «плохие» ссуды искусственно приравнивались к «хорошим», в результате с помощью бухгалтерских хитростей банки могли не уменьшать свой капитал вне зависимости от реального финансового положения. Нам представляется, что данное решение носило спорный характер.

Более важной мерой, позволившей улучшить показатели достаточности капитала банковской системы, стало принятое в  самом  начале  кризиса  (в  октябре  2008  г.)  решение  предоставить крупнейшим банкам субординированные кредиты на общую сумму более 900 млрд руб., из них 725 млрд досталось государственным банкам (Сбербанку, ВТБ и Россельхозбанку).

Позднее  был  увеличен  капитал  ВТБ  (сентябрь  2009  г.),  Россельхозбанка (февраль 2009 г.) и ВЭБа (ноябрь 2008 г., июнь и декабрь 2009 г.) непосредственно за счет приобретения акций на общую сумму 421 млрд руб. В отличие от аналогичных мер по поддержанию капитализации крупнейших банков в США условия  предоставления  государственных  средств  в  России оказались более мягкими. Если в США к концу 2010 г. практически все банки, получившие бюджетные средства, начали их возвращать (а некоторые вернули их целиком), то в России за исключением Сбербанка, выплатившего половину субординированного кредита Банку России, ни один банк еще не вернул средства в бюджет.

3. Сценарии и альтернативы макроэкономической политики в РФ

3.1 Россия в глобальном мире

За последние 10 лет слово «глобализация»  из  не  очень  понятного  термина  стало  основной характеристикой  современной  мировой  экономики.  Сегодня бизнесмен может находиться в любой точке земного шара, а принадлежащие ему производственные мощности могут быть разбросаны по миру. При этом не важно, в каких странах он покупает сырье и комплектующие и в каких странах реализует свою продукцию. Еще менее важно, в каких валютах ведутся расчеты и в каких часовых поясах расположены его контрагенты.  Для  современного  бизнеса  государственные  границы  не являются  препятствием,  а  наличие  иностранных  партнеров, поставщиков, потребителей стало нормой вещей.

В такой ситуации резко возросла роль открытости национальных экономик. Того, насколько прозрачны их границы для движения труда, товаров и капитала. Того, насколько сильно национальные  компании  встраиваются  в  международные  производственные цепочки и активно сотрудничают с иностранными партнерами. Сегодня ни одна страна в мире не может позволить себе равномерно развивать все отрасли экономики, быть лидером во всех технологиях, абстрагироваться от международного сотрудничества. Напротив, только активное участие в международном разделении труда, только концентрация усилий на «прорывных» направлениях, только широкое использование опыта и знаний, накопленных в других странах, могут обеспечивать устойчивый рост в современном мире. Но в то же время это означает, что растет и обостряется конкуренция между странами за привлечение капитала, за поиск своего места под солнцем. Закрытие экономики, попытка развиваться с опорой на собственные силы приводят к тому, что ваше место занимают другие.

Изменение  баланса  в  мире.  Успешная  экономическая  реформа в Китае привела к появлению огромной, быстрорастущей экономики, которая сегодня занимает 2-е место в мире, но уже через полтора десятка лет может стать крупнейшей экономикой на земном шаре. Вслед за Китаем постепенно «просыпается» Индия, и, несомненно, развитие мировой экономики  в первой половине ХХI в. будут в значительной мере определять эти две страны, на которые приходится около 40% населения мира. Не стоит забывать и другие быстрорастущие экономики Азии и Латинской Америки, которые начинают играть все более важную роль в мировых процессах. В силу понятных причин экономический рост в этих странах будет заметно выше, чем в развитых, что будет вести к перераспределению соотношения сил в мире. Степень развития экономики, степень участия в международном разделении труда будут все в большей мере определять роль и место страны в мире.

Сегодня можно быть «великой державой» благодаря наличию постоянного места в Совете безопасности ООН и ядерного арсенала, но уже при жизни сегодняшнего поколения такое положение явно изменится.

Быстрорастущие  экономики  широко  используют  свои уникальные преимущества — количество, качество и относительно низкую стоимость рабочей силы. Это позволяет им все больше превращаться в «мировые фабрики», «перетягивая» рабочие места из развитых стран. Перед последними, в свою очередь, со всей очевидностью встает проблема, как этому противостоять. При всей важности инновационно-технологических секторов  они  пока  не  могут  обеспечить  массовую  занятость, экономикам  развитых  стран  нужны  традиционные  рабочие места.  Одним  из  наиболее  очевидных  ответов  на  этот  вызов является стремление к созданию продукции высочайшего качества или переход от продажи оборудования и технологий к комплексной продаже товара и услуг по его сопровождению и текущей поддержке.

Очевидно,  что  сегодня  Россия  не  может  конкурировать ни с развивающимися, ни с развитыми странами, поскольку не обладает ни адекватными ресурсами рабочей силы, ни технологическими навыками. Это важнейший вызов, с которым Россия сталкивается в настоящее время. Но это означает лишь то, что на этот вызов нашей стране нужно искать свой ответ.

Демографическая ситуация. Известно, что Россия попала в тяжелейшую демографическую ловушку: численность ее населения будет медленно сокращаться в ближайшие десятилетия, при  этом  численность  трудоспособного  населения  будет  сокращаться гораздо быстрее. По различным оценкам, в ближайшие 20 лет российская экономика может лишиться около 20% рабочих  рук.  Это  означает  не  только,  что  демографический фактор будет «съедать» примерно 1% роста ежегодно, но и то, что перед многими отраслями и регионами России во весь рост встанет проблема нехватки рабочей силы.

И эта проблема имеет свое хорошо известное решение — активная  иммиграционная  политика.  Чтобы  сохранить  стабильную  численность  рабочей  силы,  российской  экономике нужен чистый приток рабочих рук в размере 500–700 тыс. человек в год на протяжении ближайших 20 лет. Нет никакой уверенности в том, что приток рабочей силы в таких масштабах реализуем. Кроме того, у этого решения есть не менее хорошо известные трудности психологического, политического, культурного плана.

Уязвимая макроэкономика. Из десятилетия бурного роста сырьевых цен российская экономика вышла более ослабленной с макроэкономической точки зрения, чем она была в начале этого периода. Сегодня 85 долл. за баррель ей не хватает для того, чтобы сбалансировать счет текущих операций платежного баланса, а 100 долл. за баррель не хватает для того, чтобы сбалансировать  федеральный  бюджет.  Сегодняшняя  макроэкономическая стабильность может существовать только при условии постоянного роста нефтяных цен, остановка роста цен неизбежно  быстро  и  резко  ухудшит  ситуацию  в  российской экономике.

При этом очевидно, что разбалансированность бюджета явилась не результатом реализации антикризисных мер, которые можно было бы сворачивать по мере выхода из кризиса, а результатом целенаправленных политических решений, которые привели к повышению в бюджете доли несокращаемых расходов  (пенсии,  оборонные  расходы),  перекосивших  его структуру. Попытка сбалансировать бюджет за счет сокращения других статей расходов неизбежно приведет к сокращению расходов, ориентированных на развитие и повышение качества человеческого капитала (здравоохранение, образование, инвестиции). А реализация «лежащей на поверхности» возможности повысить эффективность бюджетных расходов упирается в низкое качество российской бюрократии, высокий уровень коррупции и воровства на всех ее уровнях.

Последнее — это, на наш взгляд, и не краткосрочное, и не вечное явление для нашей экономики. Оно приобрело особенно серьезные масштабы с 2003 г., когда усиливавшееся давление на бизнес со стороны бюрократии, в том числе силовой, при практически полной ее безнаказанности, стало устойчивым фактором низкой естественной деловой активности.

Неравновесие платежного баланса, с одной стороны, носит объективный характер — всем секторам российской экономики нужны новые оборудование и технологии, которые она сама  не  производит,  что  обусловливает  практически  не  эластичный по курсу рубля рост технологического импорта. Но, с другой стороны, за последние 10 лет российское население пережило фантастический рост личных доходов и «подсело на импортную  иглу»,  поскольку  создание  новых,  импортозамещающих  производств  в  российской  экономике  оказывается непривлекательным из-за постоянно ухудшающегося инвестиционного климата.

3.2 Инерционный сценарий

Такой  сценарий  существует  всегда.  Практически  никогда политики — не только российские, но и в других странах мира — не  идут  на  реформы,  если  считают  ситуацию  благополучной.

Действительно, любые реформы нарушают существующее равновесие сил, обостряют противоречия и могут привести к потере власти на выборах или в результате стремительного выхода ситуации из-под контроля в странах, где смена власти не связана с выборами. В странах, где сменяемость власти является обязательным условием политической жизни, сохранение status quo дает политикам возможность переложить решение накапливающихся проблем на тех, кто их сменит. В условиях авторитарных или полуавторитарных режимов политики могут лишь надеяться на то, что экономические проблемы и дисбалансы рассосутся сами собой. Но такое случается крайне редко.

В услових России инерционный сценарий выглядит вполне понятно: сырьевой сектор сохраняет доминирующие позиции в экономике, а через высокую долю государства в нефтегазовом  секторе  добивается  сохранения  благоприятного  для себя налогового и регулятивного режима, низкого уровня конкуренции и высокой степени закрытости экономики для иностранных инвестиций. Основными факторами роста в таком сценарии становятся медленный рост добычи углеводородного сырья (нефти и газа), а базовым условием — медленный, но постоянный рост мировых цен на нефть с темпом 1,5–2% в год в реальном выражении (с возможным кратковременным падением на 15–20% раз в 8–10 лет) (рис. 3.1).

Рис. 3.1 - Прогнозная динамика добычи нефти и газа

При этом российские власти не решаются на проведение реальных институциональных реформ, сохраняются немного подправленные сегодняшние «правила игры», крайне низкий уровень бюрократии, высокий уровень коррупции и малопривлекательный  инвестиционный  климат.  В  силу  этих  причин российский капитал активно «эмигрирует» за границу, а приток иностранного капитала в Россию сохраняется на сегодняшнем уровне (менее 1% ВВП в год) и концентрируется в сырьевых отраслях или в партнерствах с госкомпаниями. Это не позволяет значимо повысить эффективность бизнеса и производительность труда в экономике, а сокращение бюджетных расходов, ориентированных на развитие, приводит к снижению качества рабочей силы и невозможности применять в широком масштабе современные технологиии.

Это не сценарий экономической катастрофы. Макроэкономический прогноз, построенный на таких предпосылках, говорит о том, что экономический рост в России будет сохраняться32, но его темпы будут медленно затухать с 3,5–4,5% в 2010–2011 гг. до 0–1% в 2030 г., составляя в среднем 2% в год в ближайшие 20 лет. Таким образом, за 20 лет российский ВВП вырастет примерно на 50%, но из-за того, что мировая экономика будет расти существенно более высокими темпами (4–5% в год), доля России в мировом ВВП заметно снизится с нынешних 2,5 до 1,5%. Таким образом, Россия будет относительно проигрывать в экономическом соревновании не только быстрорастущим развивающимся странам, но и многим развитым.