Денежные реформы в России в 1914 – 1924 годов

       Война резко изменила соотношение между  спросом и предложением. Переполнение городов и обширные военные заказы должны были стимулировать работу промышленности. Но крах политики «внутреннего мира» между царской администрацией и промышленно-торговыми кругами, произошедший после январской (1915 г.) сессии IV Государственной думы, привел к сокращению производства. Валовая продукция промышленности по ценам 1913 г. уменьшилась с 5620 млн. руб. в 1913 г. до 4344 млн. руб. в 1917 г. Разрушалась производственная организация, падала трудовая дисциплина, затягивались сроки введения в действие строящихся предприятий, на которые были отпущены огромные средства, большей частью из дорогостоящих иностранных кредитов.

       Между тем спрос городского и сельского  населения резко возрос. Произошло это в значительной степени под влиянием запрета продажи алкогольных напитков. На такую меру в 1914 г. решилось правительство безразличного ко всему престарелого И.Л. Горемыкина, находившееся под сильным влиянием либеральной общественности. Именно либеральные деятели предложили эту меру, проведя расчеты того, насколько улучшатся производительность труда и здоровье народа, если не давать ему горячительных напитков. В соответствии с одномерностью либерального мышления отрицательные последствия этой кампании не были приняты в расчет. А они заметно перевешивали положительный эффект. Так, высвободившиеся у народа в результате антиалкогольной кампании денежные средства превысили миллиард рублей, а ожидавшееся в результате прекращения «пьяных прогулов» повышение производительности труда было перечеркнуто развалом экономики.

       В стране стали образовываться денежные излишки. Избыток денег у населения объяснялся также эмиссионной политикой правительства. Потеряв около миллиарда на доходе от питей, государство решило вернуть эти средства, напечатав на ту же сумму бумажных денег. В том же направлении действовала компенсационная политика правительства, платившего деревне деньгами за каждого взятого в армию работника. Денежная эмиссия производилась и в целях увеличения доходной части государственного бюджета. В результате наложения друг на друга всех этих причин с 1913 по 1916 г. количество денег в обращении увеличилось в 4 раза, а с учетом обесценения бумажных денег — почти в 2 раза.

       Ясно, что все эти денежные средства не обеспечивались ни товарами, ни золотым  запасом. Таким образом, существенное расширение платежеспособного спроса не сопровождалось увеличением товарного предложения. Напротив, под влиянием военных закупок приходящаяся на гражданское население товарная масса резко сократилась.

       В этих условиях уже не избыток денег  у населения приводил к повышению цен, а рост дороговизны вынуждал правительство к эмиссии новых денег. Как это часто бывает в истории, причина и следствие поменялись местами. Дело в том, что начавшаяся инфляция очень быстро привела к обнищанию государства. Реальные государственные доходы, увеличившись примерно в два раза в 1914 г. по сравнению с 1913 г., затем стали стремительно падать. Это падение ни в какой мере не объяснялось состоянием производительных сил, а было связано с потерей устойчивости рубля.

       Уже в августе 1914 г. государство было вынуждено прибегать к крупному внутреннему займу. Всего было размещено среди населения около 20 серий билетов Государственного казначейства на сумму 25 млн. руб. каждая. Казначейский билет приносил его обладателям 4% ежегодного дохода. Билеты предполагалось погасить в четырехлетний срок. В 1915 г. был выпущен новый 4%-й заем. Он имел меньший успех. Дело в том, что инфляция в 1915 г. составила 30%, значительно превысив выплачиваемые по займу проценты. Поэтому решить свои финансовые проблемы с помощью внутренних займов правительству не удалось.

       Оказавшись  в стесненных финансовых условиях, государство не могло бороться с инфляцией путем уменьшения эмиссии. Тогда оно предприняло попытку вмешаться в процессы ценообразования. В 1914 г. возникает, а в 1915 г. получает широкое распространение система указных цен, согласно которой цены на важнейшие продукты, закупаемые государственными органами, стали назначаться государством. Кроме того, в конце 1915 — начале 1916 г. Государственной думой были введены твердые закупочные цены на рожь и пшеницу.

       Указные цены не следует отождествлять с  твердыми ценами. Они преследовали разные цели. Указные цены были введены для защиты государственного бюджета. Отказываясь от повышения налоговых ставок, государство предприняло попытку включить налог в систему цен как разницу между рыночной и указной ценой. Поэтому указные цены не только не уничтожали, а, напротив, подразумевали продажу не закупаемой государством части продуктов по рыночным ценам. Твердые же цены были задуманы как способ борьбы с ростом потребительских цен на хлеб путем регулирования закупочных цен. Позволяя организовать продажу хлеба населению по низким ценам, твердые цены искусственно снижали спрос на хлеб, реализуемый по рыночным ценам. Поэтому твердые цены означали наступление на рыночные отношения.

       На  деле твердые цены на хлеб привели  к массовому стремлению крестьян уклониться от хлебных заготовок. С августа 1915 г. по июль 1916 г. заготовки дали 343 млн. пудов хлеба, тогда как оставшиеся в деревне излишки составили 402 млн. пудов⁵. В то время как в деревне скапливались огромные хлебные излишки, город испытывал все возрастающую нехватку хлеба. В связи с этим Государственная дума была вынуждена принять меры, направленные на ограничение потребления продовольствия населением. В конечном счете твердые цены только подстегнули начавшуюся инфляцию.

       Тем временем борьба с рынком продолжалась на местном уровне. Со второй половины 1916 г. губернаторы стали запрещать вывоз из своих губерний сельскохозяйственных продуктов и сырья. Стали складываться местные цены. В 1913 г. среднее квадратическое отклонение местных цен от средней по стране цены составляло по ржи 17,5 коп., по пшенице 17,7 коп., по овсу 15,0 коп. В 1915 г. оно увеличилось по ржи до 35,9 коп., по пшенице до 42,8 коп., по овсу до 38,1 коп. В 1916 г. разрыв между местными ценами еще больше увеличился. Единый аграрный рынок распался на локальные рынки.

       Следствием  этого явилось резкое сокращение обмена между промышленностью и сельским хозяйством. Сконцентрированная в центральных губерниях (Московской, Петроградской, Владимирской, Тульской, Тверской и др.) легкая промышленность не справлялась со спросом потреблявших регионов (Центрально-Черноземного, Средне- и Нижне-Волжского, Северного Кавказа). До производящих регионов ее продукция не доходила. В ответ крестьянское хозяйство стало сокращать свою товарную продукцию. Произошло резкое уменьшение посевных площадей. Если в 1913 г. площадь посевов была равна 97,8 млн. десятин, то в 1916 г. она уменьшилась до 90,7 млн. десятин, т. е. на 8%. Наиболее масштабным было сокращение посевных площадей в районах товарного зернового хозяйства. На юго-востоке страны в 1916 г. посевы ржи уменьшились на 33%, а посевы пшеницы — на 21% по сравнению с 1913 г.»

       В этой обстановке экономическое единство страны обеспечивалось только единством денежного обращения. Однако и в этой области проявились черты опасного кризиса. Прежде всего произошло углубление разрыва между золотом и бумажным денежным обращением.

       Если  бы инфляция не разрывала золотое  и бумажное денежное обращение, то рост цен на золото и набор потребительских товаров совершался бы одинаковыми темпами. На деле же мы видим, что индекс золота и бюджетный индекс изменялись неодинаково. До второй половины 1916 г. цена золотого рубля в целом обгоняла рост цен потребительских товаров. Хотя можно заметить, что в первую половину 1915 г. темпы роста цен на набор потребительских товаров был более значительным. Со второй же половины 1916 г. потребительские цены разом обогнали рост цен на золото. Это было связано с тем, что до середины 1916 г. еще происходила тезаврация золота из обращения. А со второй половины золотая монета полностью перешла из оборота в запасы населения, ажио на нее исчезло, и, как следствие этого, все денежные средства в народном обращении сконцентрировались на продовольствии.

       Примерно  так же, как цены за золото, изменялся  курс рубля в отношении к иностранным валютам. Однако на самом деле биржевая котировка рубля в период первой мировой войны была скорее формальной, чем реальной, и ориентировалась в основном на цены золота. Дело в том, что в военные годы экспорт хлеба и импорт товаров почти прекратились и смысл котировки был связан с уплатой процентов по внешним займам.

       Таким образом, война развязала те процессы, которые развились позже в безудержную гиперинфляцию. Первоначально инфляция развивалась на основе крушения золотомонетного стандарта, нарушения баланса между спросом и предложением и излишков бумажных денег у населения. Однако со временем на первое место стали выходить процессы разрушения рыночных отношений.

       Финансовая  политика Временного правительства  значительно углубила и перевела на новый уровень процесс сокрушения русской валюты. Эмиссия денег царского правительства не выходила за рамки потребностей военного времени. Средства на содержание администрации были сокращены. А пришедшая к власти «демократия» не считалась ни с какими расходами на поддержание в центре и на местах «представительных» органов.

       Уже в марте Временное правительство  разрешило Государственному банку  увеличить денежную эмиссию до 8,5 млрд. руб. Этого оказалось недостаточно. К началу октября разрешенная эмиссия достигала уже 16,5 млрд. руб.

       Наряду  с ростом эмиссии огромную роль в  падении русской валюты сыграла неустойчивость Временного правительства. Наибольший ущерб ей нанесла реформа местного управления, проведенная премьер-министром Г.Е. Львовым. Не желая оставлять на местах в руках назначенных царской администрацией губернаторов и вице-губернаторов, Временное правительство отстранило их от исполнения обязанностей и передало управление губерниями председателям губернских земских управ, получивших название комиссаров. Однако если среди губернаторов было немало либералов, сочувствовавших делу демократии, то председатели земских управ были большей частью противниками Временного правительства. Отрицательные последствия реформы не сводились только к появлению противостояния центральной и местной власти. Отмена губернаторского правления не была законодательно подготовлена, и потому многие комиссары не знали предела своим полномочиям. Это привело к местному сепаратизму. Однако этим дело не ограничилось. С появлением на местах «советов» различного рода «депутатов» и «общественных комитетов» в местном управлении наступила анархия. Львов не стал ей противодействовать, а только усугубил, заявив: «Назначать никого правительство не будет... Это — вопрос старой психологии. Такие вопросы должны решаться не в центре, а самим населением». Вслед за этим последовало распоряжение считать институт комиссаров не органами власти, а «посредствующим звеном» между центральным правительством и общественным самоуправлением. В результате на местах вообще не стало власти.

       Важным  с точки зрения финансов последствием неустойчивости Временного правительства явилось резкое сокращение союзнических кредитов. Русские послы в Англии, Франции, Италии, США и Японии доносили, что союзники опасаются за устойчивость правительства и потому воздерживаются от предоставления займов. Английский кабинет министров неоднократно заявлял, что обещанное им снабжение русской армии находится в прямой связи со стабильностью внутреннего положения в России. Одно время в английских правительственных кругах всерьез рассматривался проект призвать страны Антанты приостановить доставку всех видов военных материалов в Россию до тех пор, пока русское правительство не примет меры по укреплению своего положения.

       Эти внутренние и внешнеполитические условия  срывали все попытки Временного правительства сдержать темпы обесценения рубля или хотя бы поправить дела пошатнувшегося бюджета. Так, относительно неудачно завершилась кампания по размещению среди населения «Займа свободы». Выпущенные на 49 лет из расчета 5 годовых облигации содержали текст пространного обращения к населению, подписанного всеми министрами Временного правительства с князем Львовым во главе. Обращение заканчивалось словами: «Одолжим деньги государству, поместив их в новый заем, и этим спасем от гибели нашу свободу и достояние». Но, несмотря на горячее обращение, широкое участие банков в распространении займа и продажи облигаций ниже их номинальной стоимости, заем не был широко поддержан населением, доставив государству только 4 млрд. руб. Таким образом, кроме обращения к печатному станку, у правительства не оставалось иной альтернативы. В результате если с 1915 по 1916 г. количество денег в обращении в номинальном исчислении увеличилось на 67%, то с 1916 по 1917 г. денежная масса возросла на 127%. Ясно, что ближайшим следствием этого было взвинчивание темпов инфляции.

       За  короткий период своего существования Временное правительство успело положить начало двум новым качественным явлениям в развитии инфляции. Во-первых, оно дало толчок разрушению единого денежного обращения и появлению параллельных валют с различными курсами. Во-вторых, именно в период Временного правительства темпы роста цен стали обгонять рост количества денег в обращении, и потому деньги стали обесцениваться быстрее, чем их успевали печатать. Тем самым был создан своеобразный инфляционный мультипликатор, благодаря которому, как показывает регрессионный анализ, увеличение денежной массы на 1% сопровождалось ростом цен на 5,4%. С этого момента правительство уже не могло остановить печатный станок, ибо в результате временного лага между ростом денежной массы и ростом цен любое уменьшение эмиссии привело бы к полному банкротству государства, прекращению снабжения армии, военному положению.