Умышленное причинение тяжких телесных повреждений

Сознательное допущение  наступления тяжкого вреда здоровью – специфическая форма положительного отношения к его последствиям. В этом случае у виновного отсутствует заинтересованность в причинении вреда здоровью, он лишь сознательно его допускает. Если был причинен тяжкий вред здоровью, то необходимо установить, что виновный сознательно, то есть намеренно допускал развитие причинной связи, которая обусловила наступление таких последствий. В этом наблюдается сближение волевых элементов прямого и косвенного умысла.

Изучение судебной практики показывает, что порой суды и следственные работники, исходя из наступившей смерти потерпевшего, квалифицируют содеянное  без достаточных к тому оснований  как убийство, хотя налицо признаки преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 121 УКУ. Такая квалификация чаще обусловлена тяжким последствием – смертью потерпевшего, отсутствием тщательного анализа фактических обстоятельств дела и установления умысла, направленного на причинение смерти.

В судебной практике можно  встретить и ошибки обратного  характера, когда содеянное квалифицируется  как умышленное причинение тяжкого  вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, в то время  как фактические обстоятельства дела свидетельствуют о наличии  умысла, направленного на причинение смерти.

Если смерть потерпевшего наступает в результате причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности, то содеянное следует квалифицировать  лишь как причинение смерти по неосторожности. Квалифицировать содеянное по ч. 2 ст. 121 УК РМ можно лишь в случае, если тяжкий вред здоровью был причинен умышленно.

В уголовно-правовой литературе уже значительное время отмечается, что ошибки в квалификации содеянного как причинения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности, либо как убийства вызваны неправильным представлением о моменте наступления  смерти. Так, А.А. Пионтковский и В.Д. Меньшагин отмечали, что порой  содеянное квалифицируется как  убийство только потому, что смерть потерпевшего от причиненного тяжкого  телесного повреждения наступает  немедленно, и, наоборот, – как тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, когда смерть наступает  спустя какое-то время. К сожалению, такой подход к решению вопроса о форме вины по отношению к наступлению смерти имеет место и в современной практике. Необходимо помнить, что, признавая смерть потерпевшего вторичным, производным, дополнительным последствием, нельзя отдаленность его от деяния обусловливать обязательным разрывом во времени, – такого разрыва может и не быть, смерть может наступить немедленно. И, наоборот, ответственность за убийство может наступить после значительного разрыва во времени между нанесенным потерпевшему тяжким вредом здоровью и наступившей смертью. В этих случаях решение вопроса о правильной квалификации содеянного надо увязывать с установлением характера телесных повреждений, наносимых в жизненно важные органы человеческого тела, когда виновный сознает несовместимость причиняемых им повреждений с жизнью потерпевшего. О том, что телесные повреждения опасны для жизни человека и что это известно каждому вменяемому и достигшему определенного возраста, свидетельствуют, например, обширные повреждения головы. С.В. Бородин пишет, что характер таких повреждений вполне понятен, так как по направленности, интенсивности и по примененным средствам (орудиям) исключается какой-либо иной, кроме смертельного, исход.

Определенную трудность  представляет порой разграничение  рассматриваемого преступления и неосторожного  убийства, так как в этих случаях  смерть наступает по неосторожности и ей предшествуют насильственные действия. Во-первых, такая ошибка может быть обусловлена тем, что предшествовавшие умышленные действия приобретают решающую роль в оценке содеянного. При этом забывается, что умышленные действия должны причинить умышленный тяжкий вред здоровью.

Небрежность, согласно закону, – это непредвидение лицом  возможности наступления общественно  опасных последствий своих деяний, хотя при должной внимательности и предусмотрительности оно должно было и могло их предвидеть. Небрежность  отличает то, что лицо не предвидит  общественно опасных последствий  своих действий (в рассматриваемом  преступлении – смерти потерпевшего). Неосторожная вина в виде небрежности  характеризуется двумя признаками: отрицательным и положительным. Первый признак представляет собой  непредвидение лицом возможности  наступления смерти потерпевшего. Это  единственная разновидность вины, которая  исключает предвидение последствий  и в форме неизбежности, и в  форме возможности их наступления.

Второй признак (положительный) состоит в том, что лицо должно было и могло предвидеть наступление  смерти (в нашем случае). Долженствование  означает, что лицо, причиняя тяжкий вред здоровью, обязано было предвидеть возможность наступления смерти, эта обязанность вытекает из закона, из Правил судебно – медицинской  экспертизы тяжести вреда здоровью, из общепринятых мер предосторожности. Наличие обязанности не освобождает  органы следствия и суда от установления реальной возможности в данном конкретном случае предвидеть наступление смерти, которую лицо не реализовало, и смерть наступила (субъективный критерий). Субъективный критерий в рассматриваемом преступлении означает способность лица в конкретной ситуации, с учетом его индивидуальных качеств, предвидеть возможность наступления смерти в результате причинения тяжкого вреда здоровью. Под индивидуальными качествами виновного понимаются его интеллектуальные возможности, физическое и психическое состояние, жизненный опыт, степень восприимчивости и т.п.

О преступном легкомыслии  как разновидности неосторожной формы вины можно говорить, если лицо, причиняя умышленно тяжкий вред здоровью, предвидело возможность наступления  смерти потерпевшего, но без достаточных  к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение смерти. В этом случае лицо предвидит возможность наступления  смерти, что отличает легкомыслие  от небрежности. При легкомыслии  предвидение наступления смерти отличается тем, что лицо не сознает  действительного развития причинной  связи между причинением тяжкого  вреда здоровью и смертью потерпевшего, хотя при надлежащем напряжении психических  сил могло осознать это. Виновный, не используя полностью свои интеллектуальные возможности, переоценивает значение тех обстоятельств, которые, по его  мнению, должны были без достаточных  к тому оснований предотвратить  наступление смерти. Наличие этого  признака обусловливает специфику  волевого элемента преступного легкомыслия. Виновный в этом случае относится  отрицательно к смерти потерпевшего, его вполне удовлетворяет сам  факт причинения тяжкого вреда здоровью, что отличает данное преступление от убийства. При убийстве у лица имеется  положительное, одобрительное отношение  к смерти жертвы.

Виновный рассчитывает, без  достаточных к тому оснований, на предотвращение смерти потерпевшего, а не просто надеется избежать смерти. Но этот расчет оказывается легкомысленным, избранные виновным обстоятельства, якобы способные противостоять  развитию причинной связи между  причинением тяжкого вреда здоровью и смертью потерпевшего, оказываются  не способными к такому противостоянию. Обстоятельства, на которые полагается субъект при преступном легкомыслии, могут быть самыми разнообразными (умение, знание, опыт, мастерство, дневное время, близость медицинского учреждения и  т.д.).

Устанавливая неосторожное отношение виновного к смерти потерпевшего в виде легкомыслия, органы следствия и суд должны учитывать, на какие обстоятельства рассчитывало лицо, чтобы предотвратить наступление  смерти потерпевшего. Это дает возможность правильно квалифицировать содеянное по ч. 2 ст. 121 УКУ.

Мотивы и цели совершенного деяния могут быть разнообразными (например, ревность, месть, зависть, неприязненные  личные отношения, хулиганские побуждения и проч.). Некоторые мотивы и цели являются основанием для отнесения  причинения тяжкого вреда здоровью к квалифицированным видам рассматриваемого преступления.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РАЗДЕЛ 3

КВАЛИФИЦИРУЮЩИЕ ПРИЗНАКИ И РАЗГРАНИЧЕНИЕ СТ. 121 УКУ ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

 

3.1. Квалифицирующие признаки предусмотренные

ст.121 УКУ.

 

Квалифицирующими признаками ст. 121 УКУ являются:

1. совершенное способом, носящим характер особого мучения
2. совершенное группой лиц
3. с целью запугивания пострадавшего или других лиц
4. по мотивам расовой, национальной или религиозной нетерпимости
5. совершенное по заказу
6. повлекшее смерть потерпевшего

 

Умышленное тяжкое телесное повреждение, совершенное способом, носящим характер особого мучения, имеет место тогда, когда его  причинения сопровождалось особым физическим или моральным страданиям или  особым (невыносимой) болью для потерпевшего. Мучениям могут быть признаны любые  действия, которые имеют следствием указанные страдания или боль. В частности, это могут быть действия, направленные на длительное лишение  человека пищи, питья или тепла, оставление II в вредных для здоровья условиях, и другие подобные действия. Особым проявлением таких действий следует  признавать действия, носящие характер истязания или катyвaння. Об их понятия  см.. комментарий к ст. ст. 126 и 127.

О понятии группы лиц, совершение умышленного тяжкого телесного  повреждения которой признается квалифицированным видом этого преступления, см. в 28 и комментарий к ней. Следует подчеркнуть, что в ч. 2 ст. 121 речь идет о группе лиц, образованную без предварительного сговора совершение умышленного тяжкого телесного повреждения-группой лиц по предварительной сговору или организованной группой также требует квалификации по ч. 2 ст. 121. Умышленное тяжкое телесное повреждение, совершенное с целью запугивания потерпевшего или других лиц, имеет место тогда, когда такие повреждения причиняются для вызывания у них чувства страха им или другими лицами. Запугивание составляет основное содержание угрозы, о понятии которой см. комментарий к ст. ст. 129 и 189. Однако страх не является самоцелью причинение указанных повреждений. Чаще всего они являются средством воздействия на потерпевшего или других лиц, чтобы заставить их выполнить определенное действие или воздержаться от его исполнения. Другими лицами, на запугивание которых направлено причинение тяжких телесных повреждений потерпевшему, могут признаваться любые лица, на которых, по мнению виновного, совершение указанных действий в отношении потерпевшего может совершить желаемый для виновного влияние. Такими лицами могут быть близкие родственники потерпевшего, друзья, коллеги по работе и т.д..

Умышленное тяжкое телесное повреждение, совершенное с целью  запугивания потерпевшего или других лиц при вымогательстве, следует  квалифицировать по ч. 4 ст. 189.

Понятие заказа в составе  этого преступления аналогичным  понятию заказа в составе умышленного  убийства (см. комментарий к ст. 115).

Умысла тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть потерпевшего, имеет  место тогда, когда в результате описанного в ч. 1 ст. 121 деяния наступает  смерть пострадавшего. Особенностью этого  квалифицированного вида умышленного  тяжкого телесного повреждения  является то, что в нем присутствуют два общественно опасные последствия (первичный - тяжкие телесные повреждения  и производный - смерть), психическое  отношение к которым со стороны  виновного является различным. Причинение умышленного тяжкого телесного  повреждения он относится умышленно, а до наступления смерти потерпевшего от такого повреждения - неосторожно. При  этом виновный осознает возможность  наступления производного следствия  в результате наступления первичного. Если такое осознание отсутствует, содеянное следует квалифицировать  как убийство по неосторожности.

На практике особую сложность  представляет отграничение умышленного  тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего, от умышленного  убийства. Для отграничения умышленного  убийства от причинения тяжкого телесного  повреждения, вследствие которого наступила  смерть потерпевшего, следует тщательно  исследовать доказательства, имеющие  значение для выяснения содержания и направленности умысла виновного. Вопрос об умысле необходимо решать исходя из совокупности всех обстоятельств  совершенного преступления, в частности  учитывать способ, орудие преступления, количество, характер и локализацию  ранений и иных телесных повреждений, причины прекращения преступных действий, предшествующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.

Определяющим при этом является субъективное отношение виновного  к последствиям своих действий. При  умышленном убийстве наступления смерти охватывается умыслом виновного, в  случае же причинения тяжкого телесного  повреждения, вследствие которого наступила  смерть потерпевшего, отношения до наступления смерти проявляется  в неосторожности.

Если виновный действовал с умыслом на убийство, продолжительность  времени, прошедшего с момента нанесения  повреждений и смерть потерпевшего, для квалификации преступления как  умышленного убийства значения не имеет.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2. Разграничение ст.121 от смежных составов преступлений.

 

Соответствующая закону и  обоснованная квалификация преступлений обеспечивается посредством не только установления совокупности объективных  и субъективных признаков, присущих каждому из них, но и точного определения  их составов. Как справедливо отмечает В.Н. Кудрявцев, «устанавливая свойственные данному деянию признаки, отбрасывая те признаки, которые ему не присущи, постепенно углубляя и анализ правовой нормы, и фактических обстоятельств  содеянного, мы приходим к единственной совокупности признаков, характеризующих  данное преступление и отличающих его от других».

Разграничение преступлений против здоровья человека, ответственность за которые установлена ст. 121, 122, 126, 127, 129, 132 УКУ– важнейшее условие правильной квалификации преступлений данной группы, так как составы указанных преступлений являются смежными: это «составы преступлений, различающиеся между собой по одному или нескольким признакам и нуждающиеся в разграничении». Признаки, позволяющие различать составы преступлений, относятся к различным элементам этих составов. Учитывая значительное количество видов преступлений против здоровья человека и еще большее число их составов (если рассматривать все основные, квалифицированные, особо квалифицированные и привилегированные составы этих преступлений) и признавая каждый из них самостоятельным, вряд ли рационально проводить отграничение каждого отдельного состава порознь от каждого из последующих, приводя и перечисляя в каждом случае всю совокупность разграничительных признаков (т.е. первого состава от второго, третьего, четвертого и т.д., второго от третьего, четвертого, пятого и т.д.), ибо подобный метод является весьма громоздким, неэкономичным и неэффективным.

Логичнее использовать другой метод, состоящий в разграничении  в первую очередь групп составов преступлений против здоровья человека, имеющих общие признаки, а затем  отдельных составов этих преступлений.