Умысел, как форма вины

Вторым интеллектуальным  признаком прямого умысла в преступлениях с материальным составом является предвидение общественно опасных последствий совершаемого деяния. Под предвидением подразумевается отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти. Поэтому предвидение общественно опасных последствий следует понимать как мысленное представление виновного о вреде, который он своим деянием причинит (или может причинить) тем общественным отношениям, которые находятся под охраной уголовного закона.

По поводу роли предвидения в науке уголовного права не утихают дискуссии. По мнению И. Иванова, предвидение носит лишь вероятностный характер и нуждается в дополнительном осмыслении. Он задаётся вопросом: «Как соотносятся «предвидение» и «осознание»? и возможно ли предвидеть, не осознавая?»[24] Авторитетный учёный Н.Г. Иванов в отношении данного вопроса приводит следующую точку зрения, что «предвидеть, не осознавая, не возможно. Предвидя наступление последствий, субъект осознает развитие причинной связи и характер возможного преступного  результата», и учёный пришёл к выводу, что «если предвидение входит в состав сознания, нелепо выделять его наряду с сознанием в качестве необходимого элемента умысла»[25]. Автор данной работы полностью согласен с данным утверждением, и считает, что предвидение является составной частью сознания.  В свою очередь Б.С. Никифоров указывает на то, что лицо не может ни предвидеть, ни быть обязанным предвидеть наступление вреда, если оно не сознает или не должно и не могло сознавать этого качества. Исследователь В.В. Лунёв, напротив, придерживается  мнения, что  

«сознавать общественную опасность деяния можно лишь при предвидении общественно опасных последствий, поэтому не предвидение производно от сознания общественной опасности, а наоборот» [26]. 

При прямом умысле предвидение включает: представление о фактическом содержании предстоящих изменений в объекте преступления, понимание их социального значения, т.е. вредности для охраняемых законом общественных отношений, а также осознание причинно-следственной зависимости между собственным деянием и его общественно опасными последствиями. При этом опережающее сознание субъекта может отражать не все детали, а лишь общий характер причинно-следственной цепи.

Для прямого умысла характерным является предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий. Характерная для прямого умысла намеренность в достижении определённого результата связана с обязательным условием осуществимости этого намерения. А оно с точки зрения лица, действующего с прямым умыслом, осуществимо, если планируемые последствия должны наступить в обязательном порядке. Именно уверенность в неизбежности, закономерности наступления последствий побуждает виновного действовать ради их достижения.

Таким образом, интеллектуальный элемент прямого умысла складывается из осознания общественно опасного характера совершаемого деяния и предвидения, как правило, неизбежности, а в исключительных случаях – реальной возможности наступления общественно опасных последствий [27].

С. осужден за убийство С.М., сопряженное с разбоем, за разбойное нападение на потерпевшего с причинением тяжкого вреда его здоровью, с применением оружия. Принимая во внимание заявление С. о производстве выстрела в С.М., использование им в качестве орудия преступления, охотничьего ружья, заряженного пулей и картечью, характер его действий, свидетельствующий о том, что на отказ потерпевшего передать деньги, он с близкого расстояния выстрелил в область головы потерпевшего, суд обоснованно пришел к выводу о том, С., имеющий навыки обращения с огнестрельным оружием, предвидел наступление смерти потерпевшего, то есть действовал с умыслом на его убийство[28].

Волевой элемент прямого умысла, характеризующий направленность воли субъекта, определяется в законе как желание наступления общественно опасных последствий. Но тема волевого элемента также является дискуссионной, и по её поводу высказываются различные точки зрения. В.В. Лунёв, например, отстаивает позицию, что «воля не сводима к желанию, а указанное в законе «желание» не является основным признаком воли и совсем к ней не относится «допущение» (при косвенном умысле)[29].

Мнение исследователя вполне согласуется с данными психологической науки. Так, С.Л. Рубинштейн считает, что «наличие желания ещё не является законченным волевым актом». С точки зрения психологии «желать ещё не значит хотеть». Желание переходит в подлинно волевой акт, то есть в хотение, в том случае, когда имеет место устремлённость не на предмет желания, а на овладение им, на достижение цели.

А.И. Рарог считает, что для уяснения психологической сущности желания представляет интерес механизм его возникновения, процесс формирования этого проявления воли человека. Данному вопросу уделялось внимание ещё в русской науке уголовного права конца XIX – начала XXв. При некоторых небольших расхождениях в деталях схемы формирования желания, предлагаемые русскими учёными, имели большое сходство. Процесс формирования желания рассматривался как совокупность следующих этапов: 1) ощущение определённой потребности; 2) превращение её в побуждение к действию, т.е. в мотив преступления; 3) постановка цели, достижение которой должно прямо удовлетворять ощущаемую потребность или служить средством ее удовлетворения; 4) желание (хотение) достичь поставленной цели. Понимание желания как процесса, проходящего в своем развитии несколько стадий, от осознания определённой потребности до воли, мобилизованной на достижение определённой цели, было воспринято и уголовно-правовой наукой советского периода[30]. 

Как стремление к определённому результату желание может иметь различные психологические оттенки. Желаемыми являются не только те последствия, которые приятны виновному, но и те, которые при внутренне отрицательном отношении к ним со стороны виновного представляются ему, тем не менее, нужными или неизбежными на пути удовлетворения потребности, ставшей побудительной причиной к действию. При другом взгляде на сущность умысла, при отнесении к нему только желаемых последствий, т.е. таких, которые представляются ему приятными, в области умышленной вины осталось бы только незначительное количество преступных деяний, предпринимаемых ради них самих, не преследующих других целей, кроме причинения запрещённого результата.

Итак, желание как элемент умысла заключается в стремлении к определённым последствиям, в восприятии их как нужных для удовлетворения ощущаемой потребности посредством совершения преступления. Эти последствия могут выступать для виновного в одном из следующих качеств : 1) конечной цели; 2) промежуточного этапа; 3) средства достижения цели; 4) неизбежного сопутствующего элемента деяния[31].  Обобщая указанные выше оттенки волевого отношения виновного к результату при прямом умысле, можно сказать, что виновный в этом случае относится к результату как к нужному ему событию.

Я. признан виновным в разбойном нападении на К. с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, и предметов, используемых в качестве оружия, в покушении на убийство К., сопряженном с разбоем, и в умышленном причинении смерти К. На предварительном следствии Я. неоднократно пояснял, что, увидев кошелек, решил похитить его, но поскольку потерпевшая могла описать его внешность в милиции, решил убить ее и нанес клинком 2 удара в шею, а когда увидел силуэт выходящего из комнаты мужчины, боясь разоблачения, подскочил к нему и нанес 2 удара клинком ножа в шею, желая убить. Приведенные и другие доказательства позволили суду прийти к правильному выводу о том, что умысел Я. был направлен на убийство потерпевших, о чем свидетельствует примененное орудие преступления, направленность ударов в жизненно важные органы, характер повреждений и наступившие последствия. Смерть потерпевшей не наступила по той причине, что потерпевшая упала, потеряв сознание и Я. полагал, что она мертва[32].

Вторым видом умысла, закреплённым законодательно и выделяемым по психологическому содержанию, является косвенный умысел. Согласно ч.3 ст. 25 УК «преступление признается совершённым с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично».

Сознание общественно опасного характера деяния при косвенном умысле, по существу, не отличается от соответствующего элемента прямого умысла. Но характер предвидения общественно опасных последствий неодинаков при прямом и при косвенном умыслах. По этому вопросу в науке уголовного права высказывались две точки зрения. Одни ученые полагали, что лицо, действующее с косвенным умыслом, предвидит возможность либо неизбежность наступления общественно опасных последствий, другие полагали, что сознательное допущение последствий психологически совместимо только с предвидением возможности их наступления[33].

Косвенному умыслу свойственно предвидение только возможности наступления общественно опасных последствий. При этом субъект предвидит возможность наступления таких последствий как реальную, то есть считает их закономерным результатом развития причинной связи именно в данном конкретном случае. Косвенный умысел, да и вообще умысел, исключается, если субъект не распространяет возможность наступления вредных последствий на данный конкретный случай, то есть сознаёт закономерность наступления таких последствий в других аналогичных случаях. Итак, интеллектуальный элемент косвенного умысла характеризуется сознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением реальной возможности наступления общественно опасных последствий. Таким образом, отличие прямого умысла от косвенно заключается в неодинаковом характере предвидения: при прямом умысле виновный предвидит наступление данных последствий, как правило, как неизбежность, а при косвенном – как реальную возможность. Но главное отличие состоит все же в волевом элементе, где прямой умысел характеризуется желанием, а косвенный – сознательным допущением общественно опасных последствий, либо безразличным к ним отношением.

Сознательное допущение – это специфическая форма положительного волевого отношения к общественно опасным последствиям[34]. Сравнивая косвенный умысел с прямым, следует иметь в виду, что при косвенном умысле общественно опасное последствие – это побочный продукт преступных действий виновного, направленных к достижению иной цели, находящейся за рамками данного состава преступления. Подчёркнутое законодателем отсутствие желания причинить вредные последствия нельзя понимать как их нежелание, стремление избежать их наступления (активное нежелание). Было бы неверным утверждать, что лицо, действующее с косвенным умыслом, относится к общественно опасным последствиям отрицательно, стремится к их предотвращению. На самом деле сознательное допущение означает, что виновный вызывает своими действиями определённую цепь событий и сознательно, то есть осмысленно, намеренно, допускает развитие причинно-следственной цепи, приводящее к наступлению общественно опасных последствий[35]. В отличие от нежелания – активного волевого процесса, связанного с отрицательным отношением к общественно опасным последствиям, сознательное допущение есть активное переживание, связанное с положительным волевым отношением к последствиям. Содержание воли, проявляемое в сознательном допущении, довольно близко по своей психологической сущности к желанию. Именно положительное, одобрительное отношение к последствиям сближает сознательное допущение с желанием, делает их разновидностями волевого содержания одной и той же формы вины.

Волевое содержание косвенного умысла может проявиться и в безразличном отношении к наступлению общественно опасных последствий. Оно, по существу, мало, чем отличается от сознательного допущения и означает отсутствие активных эмоциональных переживаний в связи с общественно опасными последствиями, реальная возможность наступления которых отражается опережающим сознанием виновного. В этом случае субъект причиняет вред общественным отношениям, что называется, «не задумываясь» о последствиях совершаемого деяния, хотя возможность их причинения представляется ему весьма реальной[36].

Косвенный умысел встречается в законодательстве и в реальной жизни значительно реже, чем прямой. Он невозможен при совершении преступлений с формальным составом, в преступлениях, состав которых включает специальную цель деяния, при покушении на преступление и приготовлении к преступлению, при сознании неизбежности наступления общественно опасных последствий, а также в действиях организатора, подстрекателя и пособника.

Строгое разграничение обоих видов умысла необходимо для правильного применения ряда уголовно-правовых институтов (приготовление, покушение, соучастие и др.), для квалификации преступлений, законодательное описание которых предполагает только прямой умысел, для определения степени вины, степени общественной опасности деяния и личности виновного, а также для индивидуализации уголовной ответственности и наказания.

2.2 Виды умысла в зависимости от момента возникновения намерения

Помимо закрепленного в законе деления умысла на прямой и косвенный, существуют и иные классификации. По моменту возникновения умысел подразделяется на заранее обдуманный и внезапно возникший. Следует отметить, что данная классификация носит условный характер. Дело в том, что умысел является элементом состава преступления, то есть возможен только в преступлении, только в связи с деянием. Помимо деяния нет, и не может быть умысла. Когда же говорят о заранее обдуманном умысле, то имеют в виду психическую деятельность до совершения преступления, а именно: возникновение побуждения,  выработку цели и этапы воли, включая принятие решения[37].

В теории уголовного права существует несколько подходов к определению понятия заранее обдуманного умысла.

Первый подход основан на временном признаке. Решающее значение при определении анализируемого вида умысла придается наличию более или менее значительного временного промежутка между моментом возникновения умысла и моментом его реализации в преступном деянии. Такой позиции придерживаются многие современные учёные. По мнению, А.И. Рарога, «умысел следует считать заранее обдуманным, если он был реализован в преступлении через более или менее значительный отрезок времени после возникновения»[38].Как считают П.С Дагель и Д.П. Котов, «характерной особенностью заранее обдуманного умысла (предумысла) является то, что возникновение его отдельно от совершения преступления более или менее длительным временем»[39]. Высказанные точки зрения являются весь спорными, так как не представляется возможным определить минимальный временной промежуток между возникновением и реализацией умысла, что бы признать его более или менее значительным. А.И. Рарог, раскрывая содержание временного отрезка, отмечает: «В это время субъект укрепляется в решимости совершить общественно опасное деяние, учитывает противодействующие факторы, избирает способы и средства их преодоления, составляет план осуществления своего намерения»[40].