Кража:состав и квалифицирующие признаки

Характерно, что все рекомендации, которые давались прежде Верховным Судом РФ по отграничению кражи от открытого хищения (грабежа), сохраняют силу, равно как и традиционные положения об отграничении кражи от присвоения вверенного имущества (ст. 160 УК РФ), от присвоения найденного или случайно оказавшегося у лица имущества (теперь ненаказуемо), о моменте окончания кражи с охраняемых объектов, об условиях «перерастания» кражи в грабеж и т.д.⁸, но уже с учетом положений Постановления Пленума ВС РФ № 29.⁹

Например, 10 февраля 2000 г. Пискунов пришел в киоск, чтобы купить хлеб. Воспользовавшись тем, что продавщица Бадеева отвернулась  к лоткам с хлебом, он открыто похитил лежавший на прилавке возле окошечка киоска калькулятор, принадлежащий Бадеевой, и скрылся.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий осужденного  с п. "д" ч. 2 ст. 161 УК РФ на п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Президиум Верховного суда Республики Бурятия 26 июля 2002 г. протест удовлетворил, указав следующее.

Как следует из материалов дела, Пискунов и в ходе предварительного следствия, и в судебном заседании утверждал, что взял калькулятор с прилавка в тот момент, когда продавщица отвернулась и не видела его действий, после этого сразу же ушел, никаких окликов не слышал; совершил хищение ввиду тяжелого материального положения, так как ему нужны были деньги в связи с рождением в январе 2000 г. дочери.

Потерпевшая Бадеева показала, что  калькулятор был похищен, когда  она отвернулась к лоткам с  хлебом. Она окликнула парня, но он скрылся. Таким образом, объективных доказательств того, что Пискунов знал, что потерпевшая видела его действия, по делу не имеется.

Согласно ст. 49 Конституции Российской Федерации все сомнения, устранить  которые не представляется возможным, толкуются в пользу обвиняемого.

Согласно закону виновный при грабеже  сознает, что изъятие имущества происходит открыто. Если субъект преступления ошибочно считает, что совершает хищение тайно, хотя в действительности его действия замечены потерпевшим или посторонними лицами, то содеянное нельзя считать грабежом. Изъятие имущества при таких обстоятельствах квалифицируется как кража.¹⁰

Помимо «тайности» похищаемого  имущества к характерному признаку кражи относится и ненасильственный способ хищения. Поэтому в тех  случаях, когда тайному изъятию имущества предшествовало насилие или кража сопровождалась насилием, содеянное не может быть квалифицировано как кража. Например, потерпевшее лицо было заперто в помещении, отвезено в другое место, приведено в бессознательное состояние и т.д. Указанные действия в зависимости от характера примененного посягательства могут быть квалифицированы соответственно по ст. 161 и (или) ст. 162 УК.

В этой связи уместно воспроизвести  содержание ранее действовавшего п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР «О судебной практике по делам о грабеже и разбое»  от 22 марта 1966 г. № 31 (утратил силу: п. 26 Постановления Пленума ВС РФ № 29), где было сказано, что «введение в организм потерпевшего опасных для жизни и здоровья сильнодействующих веществ с целью приведения его таким способом в беспомощное состояние и завладение государственным, общественным или личным имуществом должно квалифицироваться как разбой». Очевидно, что чисто с практической точки зрения это положение имеет значение для квалификации преступного деяния.

В случае если с той же целью  в организм потерпевшего введены  вещества, не представляющие опасности для его жизни и здоровья, содеянное надлежит квалифицировать в зависимости от последствий как грабеж, соединенный с насилием, либо как покушение на это преступление.

Кражу надлежит отграничивать от грабежа, который совершается открытым способом. Так, в п. 3 Постановления Пленума ВС РФ № 29 сказано, что открытым хищением чужого имущества, предусмотренным статьей 161 УК РФ (грабеж), является такое хищение, которое совершается в присутствии собственника или иного владельца имущества либо на виду у посторонних, когда лицо, совершающее это преступление, сознает, что присутствующие при этом лица понимают противоправный характер его действий независимо от того, принимали они меры к пресечению этих действий или нет.

Однако если преступник ошибочно полагал, что совершает хищение тайно, а на самом деле его действия осознавал потерпевший и наблюдали другие лица, то согласно направленности умысла содеянное должно квалифицироваться как кража.

В п. 2 Постановления Пленума ВС РФ № 29 разъясняется понятие тайности хищения в определенных ситуациях. Так, как тайное хищение чужого имущества следует квалифицировать действие лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В тех случаях, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Субъективные признаки кражи.

 

Прежде всего, определим: кто же может быть субъектом кражи?

Субъектом хищения, совершенного путем кражи, может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста (ст.20 УК РФ).

Наряду с достижением 14-летнего возраста лицо должно быть вменяемым. Вменяемость - это психическое состояние лица, заключающееся в его способности по состоянию психического здоровья, по уровню социально-психического развития и социализации, а также по возрасту осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими во время (в момент) совершения преступления и нести в связи с этим уголовную ответственность[1].

Вменяемым признается и лицо, которое хоть и имеет дефекты психического здоровья, однако, последние не исключают уголовной ответственности, но оказывают влияние на поведение человека. Соответственно, данное обстоятельство учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.

Вменяемым будет являться лицо, совершившее преступления в  возрасте от четырнадцати до семнадцати лет, у которого выявлена умственная отсталость как результат недостатков воспитания. В этих случаях должна назначаться экспертиза специалиста в области детской и юношеской психологии. Эти вопросы могут быть поставлены и перед судебно-психиатрической экспертизой. При установлении умственной отсталости, не исключающей вменяемости, суд учитывает ее в зависимости от тяжести совершенного преступления при назначении наказания или при применении принудительных мер воспитательного воздействия¹¹.

Наряду с признаками, отсутствие которых исключает возможность признания лица субъектом кражи, можно выделить условные признаки, наличие которых исключает признания лица субъектом кражи (в конкретном случае), но не исключает признание его субъектом другого состава преступления.

Так, субъектом кражи  не может быть лицо, которое имеет  полномочия собственника или иного владельца похищаемого имущества. Не может быть субъектом кражи и лицо, получившее имущество на поручение, хранение. Хищение при таких условиях будет составлять иной состав преступления.

Перейдем к рассмотрению субъективной стороны преступления.

Субъективная сторона кражи характеризуется прямым умыслом и корыстной целью. Лицо осознает, что тайно завладевает чужим имуществом, и желает этого, преследуя цель обогащения.

Субъективный критерий тайного способа отражает внутреннее отношение самого виновного к совершаемому им; лицо полагает, что действует тайно, и имеет на это объективные причины.

В тех случаях, когда  потерпевший или иные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное является тайным хищением чужого имущества.

Проиллюстрируем сказанное  примерами из практики:

«Ш. был осужден районным судом за грабеж. Ему вменялось, что  он, познакомившись в кафе с К., после  распития с ним коньяка, выйдя  из кафе, воспользовался тем, что К. сильно опьянел, под аркой дома снял у него с пальца золотой перстень, надел его себе на палец и пытался скрыться, но был задержан работниками милиции. По протесту заместителя председателя Верховного Суда Российской Федерации, в котором ставился вопрос о переквалификации действий Ш. на статью УК РФ об ответственности за кражу, дело было рассмотрено президиумом городского суда, который протест удовлетворил, указав следующее. Открытое хищение имущества совершается в присутствии потерпевшего, лиц, в ведении или под охраной которых находится имущество, либо посторонних, когда виновный сознает, что эти лица понимают характер его преступных действий, но игнорирует данное обстоятельство. Как установлено в судебном заседании, К. в момент хищения его перстня был сильно пьян и не помнит обстоятельств, при которых это произошло. Ш., в свою очередь, также полагал, что потерпевший не осознает факт похищения его имущества. Согласно показаниям свидетелей, они проходили мимо арки дома, где находились потерпевший и Ш., и случайно увидели, как Ш. снимал перстень с руки К. Каких-либо данных о том, что Ш. сознавал, что его преступные действия замечены посторонними лицами, не имеется. При таких обстоятельствах действия Ш. должны быть квалифицированы как кража»¹².

Согласно закону виновный при грабеже сознает, что изъятие  имущества происходит открыто. Если субъект преступления ошибочно считает, что совершает хищение тайно, хотя в действительности его действия замечены потерпевшим или посторонними лицами, то содеянное нельзя считать грабежом. Изъятие имущества при таких обстоятельствах квалифицируется как кража.

Таким образом, если субъект  преступления считает, что совершает  хищение тайно, содеянное нельзя считать грабежом (ст.161 УК РФ).

И здесь важно акцентировать внимание, что если в ходе совершения кражи действия виновного обнаруживаются собственником или иным владельцем имущества либо другими лицами, однако виновный, сознавая это, продолжает совершать незаконное изъятие имущества или его удержание, содеянное следует квалифицировать как грабеж, а в случае применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия - как разбой (п.4 Постановления пленума ВС РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое").

Согласимся с исследователями  констатирующими, что в случае конфликта  объективного и субъективного критерия тайны хищения, приоритет имеет  субъективный критерий, то есть осознание  преступного деяния как тайного.

Следующий элемент субъективной стороны преступления – корыстная цель.

Корыстная цель может быть направлена как на личное обогащение, так и на обогащение других лиц.

Пленум ВС РФ в своем  постановлении от 27 декабря 2002г. №29 обратил внимание на то, что не образуют состава кражи противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 330 УК РФ или другим статьям УК РФ.

Приведем показательный  пример из практики:

«Б. украл ключи у  своей малолетней дочери, с помощью  которых проник в квартиру своей  бывшей жены - И. и тайно похитил ее личное имущество: две шубы, дубленку, кожаную куртку и другие вещи, причинив тем самым потерпевшей значительный материальный ущерб.

Суд признал Б. виновным в совершении кражи.

Признавая Бородина виновным в совершении кражи личного имущества у своей бывшей жены - Бородиной И., суд сослался на ее показания, а также на показания свидетелей, протокол осмотра места происшествия.

Однако эти материалы  дела не доказывают наличие у Б. умысла на совершение кражи.

Свидетели подтвердили  лишь факт завладения Б. личными вещами своей бывшей жены.

Показания И., крайне заинтересованной в исходе дела, также не свидетельствуют  об умысле ее бывшего мужа на совершение кражи ее личных вещей и безвозмездности  их изъятия у нее.

На протяжении предварительного следствия и в судебном заседании Б. пояснял, что после расторжения брака с И. раздел совместно нажитого ими имущества он не производил, из квартиры, ранее принадлежавшей его родителям, не выписывался, права на эту жилую площадь не потерял, проживал в маленькой комнате, а жена и несовершеннолетняя дочь - в большой. В квартире находились его личные вещи. Жена всячески пыталась избавиться от его присутствия в квартире, так как у нее был сожитель. И. поставила вторую, металлическую дверь и зайти в квартиру он не мог, поскольку ключей она ему не дала. Он стал проживать в разных местах. И. часто уезжала в командировки, а дочь практически все время жила у его родителей. В один из таких периодов он открыл квартиру взятыми у дочери ключами и обнаружил, что исчезли его вещи и часть мебели.

В связи с тем, что  в квартире не оказалось его имущества, он взял часть вещей бывшей жены. Вещи не продавал, а оставил на хранение у своего знакомого, так как собирался  вернуть их потом жене, но не успел  этого сделать до ареста: не было подходящего случая, чтобы согласовать вопросы пользования вещами и квартирой с бывшей женой.