Элементы общественной опасности преступления

ния, наряду с его мотивом, тради

ционно относится к факультатив

ным признакам субъективной стороны пре

ступления.

В советский период цель стали рассмат

ривать как один из признаков субъективной

стороны преступления. При этом, несмотря

на факультативный характер цели в соста

ве преступления, почти всеми признавалось

его ключевое место в механизме преступно го поведения. Такой подход сохранился и в

настоящее время. При этом анализ предло

женных определений этой категории позво

ляет сделать вывод о наличии двух подхо

дов к ее пониманию. Сторонники первого

рассматривают цель как результат, к дости

жению которого стремится лицо, совершая

преступление [10]. При этом стоит отме

тить, что в наиболее радикальном варианте

под таким результатом понимаются обще

ственно опасные последствия совершенного

деяния. Так, М. Д. Шаргородский указы

вал, что «целью действия являются те

последствия (наступление смерти, переход

имущества и т. д.), которых виновный

желает достигнуть в результате своего дей

ствия» [11], а по мнению В. Г. Беляева,

«цель преступления – это общественно

опасные изменения в объекте данного пре

ступления, которых стремится достичь

виновный» [12].

Другие авторы рассматривают в качестве

цели преступления не сам результат деятель

ности виновного, а его субъективное пред

ставление об этом результате, некую мыслен

ную модель, психологический образ, который

формируется в сознании человека и опреде

ляет направление его деятельности [13].

На наш взгляд, и в том, и в другом слу

чае предлагаемые определения содержат

один и тот же недостаток – указание на

результат деятельности. В первом случае

происходит необоснованное отождествле

ние цели и результата. Между тем очевид

но, что цель не эквивалентна результату,

она выступает только лишь как некий

предполагаемый итог, которого хочет

достичь лицо, совершая преступление.

Действительно, цель всегда предстает как

категория субъективная, «идущая» от

человека. В свою очередь, реально достиг

нутый результат, последствия – это объ

ективная категория. А. И. Рарог справед

ливо отмечает, что «если бы цель и послед

ствие были бы одним и тем же, то не было

бы никакой необходимости вводить специ

альную цель деяния в число признаков

состава преступления. Цель никогда не

совпадает с последствиями и отделена от

него во времени. Квалификация преступ

ления определяется постановкой цели, а

вовсе не ее реализацией. Именно наличием

цели, находящейся за рамками объектив

ной стороны преступления с материальным

составом, обусловлено повышение обще

ственной опасности деяния» [14].

Анализируя проблему соотношения цели

и результата, О. С. Капинус, используя

понятие «первичная (конечная) цель», под

которой она понимает «модель желаемого

результата, с которым связана потреб

ность» [15], предлагает два варианта соот

ношения рассматриваемых категорий:

1) первичная (конечная) цель совпадает

с преступным результатом;

2) первичная (конечная) цель не совпа

дает с преступным результатом [16].

В первом случае автор не дает каких

либо пояснений, поэтому мы можем предпо

ложить, что в данном случае речь идет о

ситуациях, когда наступившие последствия

являются итогом «хотения» субъекта, имен

но они удовлетворяют ту потребность, ради

которой и предпринимались усилия. Тем не

менее автор констатирует, что в «любом

случае это не будет означать абсолютного

совпадения цели и последствий по внутрен

нему и внешнему объему» [17].

Применительно ко второму случаю

О. С. Капинус высказывает мнение, что

если преступный результат не совпадает с

первоначальной целью, являясь так назы

ваемой промежуточной целью, то его стоит

рассматривать как модель незначимых для

субъекта результатов, без достижения кото

рых, тем не менее, достижение первона

чальной цели невозможно [18].

Представляется, что если без достижения

этих результатов невозможно достичь основ

ной цели, то вряд ли уместно говорить, что

они являются для субъекта незначимыми.

Данные результаты, по своей сути, являются

средством достижения итоговой цели, и пре

небрежительное отношение к ним со стороны

субъекта, скорее всего, будет свидетельство

вать о таком же отношении к главной цели.

Поэтому, на наш взгляд, данный вариант

соотношения можно условно разделить еще

на два «подварианта»:

а) преступный результат является проме

жуточной целью, необходимой для дости

жения конечной цели;

б) преступный результат является побоч

ным итогом и не влияет на достижение

конечной цели. Здесь результат может вос

приниматься лицом, совершающим преступ

ление, либо как неожиданный, незапланиро

ванный, либо как ожидаемый, но не принци

пиальный. В любом случае он никак не

приближает исполнения задуманного.

Что касается второго подхода, при кото

ром цель воспринимается как представле__ ние о результате деятельности (в нашем

случае преступления), то, несмотря на

перенос акцентов в плоскость сознания и

мышления, стоит признать, что здесь

допускается та же самая ошибка.

Действительно, если определение «цель –

результат» было подвергнуто критике изза

отождествления цели и преступных послед

ствий, то все те же аргументы будут спра

ведливыми и здесь, поскольку в данном

варианте цель может быть воспринята как

«представление о последствиях преступного

деяния». Например, В. Л. Кравчук прямо

указывает, что «цель преступления – это

мысленное представление, модель обще

ственно опасных последствий, к достиже

нию которых стремится лицо, совершающее

преступление» [19]. То есть в этом случае

целью убийства, например, будет представ

ление виновного о смерти потерпевшего,

целью кражи – причинение имущественно

го ущерба и т. п. Очевидно, что при таком

подходе целью преступления становится

само преступление.

По нашему мнению, определить цель

преступления можно только через анализ

тех признаков, которые составляют ее

содержание. В большинстве своем они

выработаны философией и психологией и

в дальнейшем воспринимаются всеми

отраслевыми науками. Вопервых, любая

цель (в том числе цель преступления)

представляет для определенного человека

определенную ценность, некое благо. Это

благо может носить как овеществленный,

материальный, так и чувственный, немате

риальный характер. Вовторых, в настоя

щее время он этого блага лишен и поэтому

желает его получить в будущем, в связи с

чем можно говорить о перспективном

характере цели. Поскольку эта ценность в

данный момент у субъекта отсутствует, то

можно говорить о том, что он только пред

ставляет ее, оценивая ее достоинства на

основе своего опыта и знаний, в связи с

чем цель выступает как некая модель,

определенный идеальный образ этого

«чегото» значимого для него. Вчетвер

тых, она является субъективной, посколь

ку возникает и существует в сознании кон

кретного человека. Впятых, она является

желательной для него, он (человек) стре

мится к ее достижению. Наконец, в

шестых, средством ее достижения выступа

ет не любая деятельность человека, а толь

ко преступление.

Таким образом, цель преступления

можно определить как психически сформи

рованный и осознанный образ определен

ной субъективной ценности материального

или нематериального характера, к облада

нию (получению, достижению) которым

стремится человек посредством совершения

преступления8.

 

 

То же самое можно сказать и о мотиве преступления. Ни один мотив сам по себе не обладает

общественной опасностью, если его рассматривать как побуждение. Уголовно-правовое значение мотива заключается лишь в том, что он позволяет установить ту потребность человека, которая им

осознанно удовлетворяется при совершении деяния, и после соотнесения с объектом уголовно-

правовой охраны сделать вывод о наличии и мере общественной опасности поведения. Так, например,

лишение человека жизни из корыстных побуждений всегда будет рассматриваться как очень опасное

преступление. Если убийство произойдет в драке, когда человек защищает свое здоровье, то

общественная опасность его деяния будет намного ниже. Причинение смерти лицу в ситуации

необходимой обороны, но при превышении ее пределов, влечет ответственность по ч. 1 ст. 108 УК РФ

(привилегированный состав).

 

Научно-практическое обоснование «близости» вины

и общественной опасности дали П.С. Яни и Э.С. Му-

радов. В ходе своего исследования ученые выявили

уголовно-процессуальную категорию «виновность»,

которая на практике поглощает уголовно-правовое

значение как первого, так и второго понятия41.

К выводу о взаимообусловленности вины и общест-

венной опасности ведет и научно-теоретическое ис-

следование заявленного вопроса. В этой плоскости

вина и общественная опасность выступают однопо-

рядковыми категориями. Они выполняют общее функ-

циональное назначение. Разница между виной и об-

щественной опасностью обусловлена разницей между

индивидуальным и коллективным, виновным и неви-

новным сознанием. Как общество не может интеллек-

том и волей конкретного человека оценивать свое от-

ношение к содеянному, так и человек, руководствуясь

коллективным сознанием, не может найти свое собст-

венное, индивидуальное отношение к совершенному

поступку. Для этого уголовное право нуждается в кате-

гориях, имеющих равнозначное институциональное

значение. Ими выступают вина и общественная опас-

ность.

Если вина человека определяется внутренним со-

стоянием его души и духа (интеллектуальным и воле-

вым моментами), то общественная опасность этого же

человека должна определяться внутренним состояни-

ем окружающих его индивидов. Виновность характери-

зует отношение человека, а опасность – отношение

общества к содеянному этим человеком.

Здесь вина для индивида, а опасность для социума

служит средством оценки содеянного. Первое являет-

ся инструментом личности в познании «бытия своего

мира», а второе инструментом «индивида–общества–