Технологическая документация экскурсии «Тайна станицы Красный Яр»

     Освободили  нас американцы. Такую жизнь выдерживали  не все, Демьян Симончук повесился в забое, где был уже выбран уголь. Его немцы почему-то недолюбливали и часто били.

     Остальные ребята были освобождены.Мы, конечно, даже не думали об освобождении и, как обычно, спали в шахте. Но вот по времени мы должны уже вставать, а нас никто не будит. Мы и рады этому. Вдруг наши лошади сильно обеспокоились, начали ржать и бить копытами. Мы тоже насторожились. И тут мы заметили, что шахту затапливают водой, ее уже набралось почти по пояс. Что делать? Ваня Савчук, он был у нас смекалистый, сделал предложение. Давайте, - говорит, отвяжем своих лошадей, они и выведут нас наверх. Так мы и сделали. Кони знали дорогу и нас из шахт вывели.

     Мы  знали, что сразу на свет смотреть нельзя. Даже лошади, когда она длительное время бывает в темноте, надевают на голову мешок. А мы с темноты выскочили и давай от радости все сматривать: где мы, что случилось?

     И тут все сделались слепыми. Подобрали  нас американцы и поместили в американский походный госпиталь. Сначала нас помыли, так как мы не то что бани, мы даже в зеркале себя не видели. Переодели нас и стали хорошо кормить. Даже шоколад давали.

     К нам относились очень хорошо, в  госпитале нас продержали дней десять, а затем поместили в лагерь пленных итальянцев, который находился в г. Пайне. Это был их бывший лагерь.

     Нас отвезли от лагеря, и мы встретились  с американскими солдатами. Они вели наступление в сторону Эльбы. Американские солдаты выполняли свою работу, а мы просто шли позади них и заходили по пути во все хлебные магазины, набирая хлеба и других продуктов. Полтора месяца держали нас  американцы на той стороне Эльбы, не давали переправиться. Они требовали, чтобы русские все оставили здесь (трактора и другую технику), и только тогда их переправят в Россию.

     На  Эльбе собралось полтора миллиона людей. Нас всех «просевали» через сито, то есть проверяли на преданность Родине. В этой толпе были власовцы и полицаи, и потому на каждого человека делали запрос по месту жительства.

     Я был проверен тоже и ответ на меня был - «чист». После этого меня и моих друзей направили в Германию, в лагерь Дюссельдорф. Запросы делали и на всех репрессированных, занималась служба МВД.

     Прошло  еще дней 15-20. Меня направили в  хозвзвод воинской части. Мне в это время было неполных 17 лет. Там нас переодели в форму и направили опять под Эльбу, туда сгоняли скот со всей Германии. Мы под Эльбой охраняли скот.

     В августе месяце в г. Бранденбурге я принял присягу. После этого  мне сразу вручили карабин. Дальше я охранял вагон с имуществом и сопровождал его до г. Читы. В  вагоне находились вещи комсостава (пианино, мотоциклы и другое).

     По  прибытии я этот вагон сдал, и был направлен в г. Абакан, в Хакасию, где была теперь моя войсковая часть. Там я прослужил 7,5 лет и не имел права спросить, почему так долго мы служим. Знали, что надо.

     А служили мы, я так думаю, потому, что народ был перебит, и служить было некому. Демобилизовался я в июне месяце 1953 года, когда умер Сталин. Меня снова спросили: поедешь ли на разработку залежных земель? Но направили меня в Магнитогорск на восстановление разрушенного сельского хозяйства. Там я женился, у меня родился сын Саша.

     А в Красный Яр я приехал в 1973 году, на стройку завода «Атоммаш», где работал шофером до 1987 года, то есть до пенсии.

     В 1997 году вышло постановление о  том, чтобы всем репрессированным людям, которые работали на немца, возместить моральный ущерб. Это касалось и узников детства времен войны 1941 -1945 г.г.

     Собес, согласно этому постановлению, собрал всех узников нашего Волгодонского куста (Мартыновка, Орловка, Дубовка, Семикаракоры, Романовка, Цимлянск, Заветное и др.). Получилось примерно 1,5 тысячи человек. Детям за моральный ущерб выплатили по 400 марок, а взрослым по 200-300 марок. Больше поощрений не было никаких».

     По  разным путям-перекресткам войны ходили солдатские ноги. Иной раз сворачивали дороги совсем нежданно в крутом повороте...

     История Героя Советского Союза Алексея Кузьмича Чубарова немногословна. Но и за этими короткими строками - удивительная судьба.

     Алексей Кузьмич (1913 г.р.), уроженец не Красного Яра, сюда он приехал гораздо позже с Рязанщины. Родился он в семье крестьянина, получил неполное среднее образование. В армию призван в 1941 году и сразу же, с ноября месяца - на фронте.

     1944 год стал для него особенным...

     «Командир роты I стрелкового полка (99-я стрелковая дивизия, 46-я армия, 2-ой Украинский фронт) - говорят строки его биографии, - старший лейтенант Чубаров в числе первых в ночь на 5.12.1944 года переправился через Дунай, севернее г. Эрчи (Венгрия). Рота прорвала передний край обороны и, закрепившись на занятом рубеже, отразила натиск контратак противника, прикрывая переправу остальных подразделений этом бою А.К. Чубаров был ранен, но остался в строю.

     Звание  Героя Советского Союза присвоено  ему 24.03.1945 г.

     После войны Алексей Кузьмич был  уволен в запас. До 1958 года жил и работал в слободе Б. Орловка Мартыновского района Ростовской области. Награжден орденом Ленина, медалями.

     С 1 апреля 1963 года А.Чубаров поступил работать в зерносовхоз «Добровольский» на должность учетчика тракторной бригады.

     Сейчас  Алексея Кузьмича уже с нами нет - он умер в 1964 году и захоронен на кладбище Красного Яра. В честь Героя Советского Союза А.К. Чубарова в 1998 году в Красном Яру названа улица».

     Случалось и такое, что солдатские дороги оказывались  чрезвычайно короткими, но с настоящими детективными сюжетами. Вот как рассказывает об этом Андрей Петрович Кузнецов:

     «В 1943 году в феврале месяце меня забрали  на войну. Я был инвалидом. Служил я в стройбате под Воронежем, где рыли окопы, строили доты. Направление было от военкомата. От фронта мы находились в 60 километрах.

     Когда немцы прорвали оборону, до фронтовой линии оставалось 20 километров. Тогда всю нашу часть начали расформировывать: кто-то ушел на фронт, а нас, инвалидов, отправили домой.

     Мы  доехали до ст. Лиски, но тут начали бомбить переправу через Дон, и загнали нас на саму станцию. Немец бомбил днем и ночью. Никто не мог понять, почему ведется такой обстрел.

     Один  лейтенант, он стоял вместе с нами на станции три дня, никак не мог отправиться на фронт, решил найти начальника станции и узнать, почему идет такая бомбежка, и когда можно будет двинуться в путь.

     Лейтенант пришел к начальнику станции домой, где застал маленького мальчишку - это был сын начальника. «Где папа?» - спросил лейтенант. Сын ответил, что он на чердаке. Когда лейтенант поднялся на чердак, то увидел, что начальник станции работает на рации и передает информацию, сколько эшелонов и когда прибывает на станцию.

     Лейтенант догадался, почему происходит обстрел, и что начальник станции был  предателем Родины. В связи с тем, что станция не работала, мне и  другим солдатам пришлось добираться домой пешком и точно также тем, кто стремился попасть на передовую.

     До  ст. Давыдовка мы шли пешком. Дойдя  туда, мы простояли там 6 месяцев. Затем направились в с. Урыв. Это село было не только полностью в руинах (осталось только полшколы и церковь), но еще и заминировано. Мины были кругом: под землей и даже в валявшихся уцелевших игрушках.

     Затем мы вернулись в Давыдовку, где  нашу часть расформировали уже полностью. Домой я все же вернулся». Уроженец Азовского района, х. Колузаева, а ныне красноярец Александр Ефимович Сухарев свою дорогу войны не считает солдатской, так как говорит, что на фронте не был. Между тем, войной он покалечен тоже, и не просто при случайных обстоятельствах, а при боевом задании, взятом на себя добровольно.

     «В 1941 году, мне тогда было 13 лет, - рассказывает он, - я (работал в рыбколхозе им. Микояна. А в феврале месяце заехал к нам капитан разведки и попросил проводить тайными путями группу разведчиков до станции Хопры. Эта группа была на лошадях, а я лошадей очень любил.

     Выехали мы ночью примерно в 23-24 часа и поехали  скрытными дорогами к этой станции. Тут капитан разведки мне сказал, что можешь возвращаться домой. Но только мы расстались и отошли на несколько шагов друг от друга, как в небе появилась «висящая» ракета и осветила нас. Следом разорвался снаряд и трех человек из отряда убило насмерть. Командир остался жив. Меня же тяжело ранило в ногу, живот и руки. Из-за этого меня в армию не взяли.

     Фамилия командира, как выяснилось потом, была Чердаков, звали его Михаил. Когда он воевал уже в Венгрии, то прислал письмо, спрашивал, выжил ли я.

     А три моих брата с фронта не вернулись. Александр Ефимович Сухарев погиб в 1941 году, второй брат - под Харьковом в 1943 году, а третий брат навсегда остался лежать в Польше, убило его в 1944 году».

     А солдатские дороги детей?  Разве в этом нет чего-то неестественного,    противоправного?   Между тем, именно военными оказались они для маленького  солдатика 1942 года, сына полка Клима Николаевича Неополькина (1933 г. рождения), который во время войны был бездомным и жил, в основном, по подвалам. Было в то время Климу по документам 9 лет, а на самом дел чуть больше семи. Его история такова. В 1942 году, в г. Починок зашли наши войска. Как рассказал потом командир разведки,  старший сержант Василий Иванович Демченко, Клима нашли грязным, голодным в подвале одного из домов. Когда этот сержант попытался его оттуда вытащить, Клим вцепился ему в лицо руками и ни за что не хотел выходить.

     Хоть  и силой, но сержант настоял на своем и привел Клима в свой разведывательный отряд, дескать, пригодится для разведки. Тут, правда, начались споры, одни говорили, что надо взять его с собой, другие - возражали. Но победило то, что беспризорный Клим был сиротой.

     «Так  я попал в 45 механизированную бригаду, - пишет Клим Николаевич, - командиром которой был в то время Михаил Васильевич Шутов, а заместителем командира бригады Никол Денисович Марацевич. В то время часть была в окружении под Вязьмой, г. Ярцево. Определили меня вначале в разведку, а потом в комендантский взвод. Там я подносил на передовую патроны, снаряды и питание для солдат. Передовая иногда в полутора километрах, и мне надо было этот путь преодолевать, было много «колков» (это группа деревьев или других растений на пустыре) , и мы со старшиной взвода переходили, маскируясь, от одного колка к другому.

     Дошла наша бригада до Солнечногорска Московской области, там нас переформировали, так как были большие потери в технике и личном составе бригады. В конце августа - начале сентября мы попали под Сталинград, х. Советский.

     Сталинград  на тот момент оккупировал Паулюс, который на то время командовал 6-ой немецкой армией. Нашей задачей было - окружить его и уничтожить. Временно наш танковый батальон передали четвертому танковому корпусу, которым командовал генерал-майор Андрей Григорьевич Кравченко.

     Моей  задачей было своевременно доставлять боеприпасы и питание. В ноябре месяце 1942 года началось наступление на Сталинградскую группировку. Мы шли от Калача, а четвертый механический корпус генерал-майора Вольского шел с другой стороны. В районе Калача мы должны были соединиться.

     Бои были сильные, примерно в конце ноября мы соединились и уничтожили немецкую группировку. Захватили в плен 330 тысяч немецких солдат и офицеров, которые сначала отбивались, а затем, с наступившими сильными морозами, сдались.

     Нашим солдатам выдавали полушубки и валенки, а немецкие солдаты были в то время полураздетые и полуобутые.

     После разгрома гитлеровской группировки  нас опять вернули в 45 механизированную бригаду 5 механического корпуса, где командовал в то время генерал-майор Николай Васильевич Волков. Освободив Сталинград, мы пошли в сторону Ростовской области. Так освободили станицу Обливскую, Белую Калитву, Тацинскую, Морозовск, Дубовскую и напоследок -  Зимовники. Шел февраль 1943 года.

     После освобождения Зимовников нас опять  вернули на; реформирование в г. Суровикино Сталинградской области, после чего бросили на Курскую дугу, станция Обоянь.

     Там снова ждали нас ожесточенные бои, но мы все же громили немца.

     Теперь  мы попали во 2-ой Украинский фронт и освободили Ахтырку, Харьков, Киев. После освобождения Киева нас бросили в Черкасскую область на Корсунь-Шевченковский плацдарм. Там из двух корпусов: 5-го Гвардейского танкового (командир генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Кравченко) и 5-го механизированного (командир генерал-лейтенант Михаил Васильевич Волков), образовали 6-ю танковую армию, командиром которой стал генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Кравченко.

     Наша  шестая танковая армия была направлена на освобождение Корсунь-Шевченковского выступа под г. Корсунь. Освободили г. Житомир и вышли на границу Кишинева с Румынией. Там нас опять переформировали и мы начали подготовку для наступления. 30 августа мы освободили г. Бухарест, Васлуй и вышли на хребет Маро, а дальше на границу с Венгрией. Там завязались жестокие бои за озеро Балатон. 13 февраля мы освободили г. Будапешт, и нас перебросили на 3-ий Украинский фронт, который находился в Австрии. Этот фронт освобождал австрийский город Вену и другие города. Затем мы опять начали оказывать помощь 2-му Украинскому фронту, который освобождал Чехословакию. Освободили города Иглава, Быстрица, Братислава. Оказывали помощь чехословацким партизанам.