Традиционное общество

Вероятно, складывающийся в  конечном счете характер распределения  членов традиционного общества по различным  секторам занятости может существенно  отличаться от одного конкретного общества к другому в зависимости от общего уровня развития, этнических, культурных, географических и иных условий, однако имеются здесь и общие закономерности.

Во-первых, в силу определенного  разнообразия общественных потребностей (которое, конечно же, возрастает по мере развития общества) постепенно заполняются  все четыре основных сектора.

Во-вторых, подавляющая доля членов общества занята в аграрном секторе, который должен «прокормить», т. е. обеспечить производимыми продуктами питания не только собственных работников, но и представителей других секторов. Учитывая крайне низкую производительность сельскохозяйственного труда в эти эпохи, следует предположить, что к аграрному сектору относились более половины трудоспособных членов традиционных обществ.[358]

Характер поселений. Одной из важнейших характеристик развития традиционных обществ, начиная с самых ранних стадий, следует считать возникновение принципиально новых типов поселений – городов.

«Город, окружающий своими каменными  стенами, башнями и зубчатыми  парапетами каменные или кирпичные  дома, сделался средоточием племени  или союза племен – показатель огромного прогресса в строительном искусстве, но вместе с тем и признак  увеличивавшейся опасности и  потребности в защите».[359]

Города становятся центрами проживания для членов общества, принадлежащих  ко второму и третьему секторам занятости, – торговцев и ремесленников, а следом за этим – и для представителей четвертого сектора, информационного. Каменные стены, защитная сила которых становится фактором, привлекающим многих из представителей этих сословий, окружают не только дома вождей племенных союзов (а затем и государств), но и монастырей. Поэтому здесь сосредоточивается вся политическая, промышленная (точнее, ремесленная), а также интеллектуальная жизнь традиционных обществ. Впрочем, как уже было сказано, на протяжении всей традиционной эпохи подавляющее большинство членов общества – сельские жители. Это следует уже из описанной выше структуры занятости традиционных обществ, где основу экономики составляет сельскохозяйственный сектор, поглощающий огромную часть трудоспособного населения.

Уровень и масштабы образования. К традиционной эпохе относится появление образования как особого социального института. В предыдущий период отсутствие материальных носителей информации не позволяло надежно сохранять, накапливать и систематизировать знания, а также избегать многочисленных, как при «испорченном телефоне», искажений (включая неизбежную нормативную и ценностную окраску) в процессе устной передачи их. В то же время во всех традиционных обществах образование является привилегией довольно тонкого социального слоя. И дело не только в нехватке подготовленных учителей. Одна из основных причин – чрезвычайная дороговизна книг, по которым можно было проходить обучение.

Материальные предпосылки  роста массовой грамотности возникают  лишь к концу традиционной эпохи, после изобретения книгопечатания. Тем не менее печатные книжные  и появившиеся позднее периодические  издания, особенно светского содержания, в течение достаточно длительного  времени остаются достоянием только элитной части общества. Отчасти  это, вероятно, связано с дорогой  ценой и печатных изданий, обусловленной  их небольшими тиражами. Проспер Мериме в своей новелле «Таманго»  упоминает любопытный факт из жизни  одного из ее героев – Леду – в  бытность его помощником капитана на каперском судне: «Деньги, вырученные за добычу, взятую с нескольких неприятельских кораблей, дали ему возможность купить книги и заняться теорией мореплавания».[360] А ведь это уже эпоха наполеоновских войн – по сути, начало индустриальной революции во Франции.

Однако главным препятствием к росту числа образованных людей  является отсутствие у подавляющего большинства членов общества потребностей и серьезных побудительных мотивов  к получению какого-либо образования: их повседневная трудовая деятельность чаще всего не требует никакой  новой информации, никаких новых  знаний сверх того, что было получено от первых наставников и приобретено  с опытом; кроме того, сама работа, изнурительная и продолжающаяся половину суток и более, почти  не оставляет для дополнительных интеллектуальных занятий ни времени, ни сил. Продвижение вверх по социальной лестнице в обществе, разделенном  довольно прочными сословными перегородками (а именно такова социальная структура  большинства традиционных обществ), также практически не связано  с получением образования.

Сказанное относится к  трем из четырех выделенных нами выше секторов занятости, за исключением  информационного, где и в тот  период само содержание труда требовало  сравнительно большого объема знаний, получить которые можно лишь с  помощью систематического образования. Однако в традиционном обществе удельный вес занятых в этом секторе  людей все же ничтожно мал по сравнению  со всеми остальными секторами и  не может оказать серьезного влияния  на повышение роли образования для  успешной профессиональной деятельности и на возникновение соответствующей  потребности в массовых масштабах.

Характер развития научных знаний. С появлением письменности возникает потенциальная возможность для формирования научного знания. Его развитие, особенно на начальных этапах, существенно сдерживается доминированием в общественном сознании трех других типов знания. Тем не менее, как свидетельствует история, в традиционных обществах развитие науки, конечно, не стоит на месте.

Мыслители доиндустриальной эпохи совершили немало важных открытий практически во всех областях научного знания. Именно благодаря тому, что  к началу индустриальной революции  был заложен фундамент почти  во всех отраслях научного знания, – и прежде всего в естественнонаучных дисциплинах, – удалось сравнительно быстро и эффективно создать весьма разветвленную систему прикладных и технических наук, которые стали использоваться в технологических производственных процессах с целью повышения их эффективности.

Однако, как отмечает один из основателей концепции постиндустриального  общества Д. Белл, наука и техника  развивались в традиционном обществе автономно, практически независимо от производства. Люди, которые занимались наукой, достаточно часто (если не в  значительном большинстве) делали это  почти бескорыстно, ради удовлетворения собственных интеллектуальных потребностей. Это, с одной стороны, обеспечивало большую их самоотдачу. Однако с  другой стороны, общая, суммарная эффективность  такой деятельности, не «подпираемая»  потребностями экономики, не могла  быть слишком высокой. Поэтому приращение научных знаний шло постепенно, сравнительно медленно, носило скорее линейный характер и требовало значительного времени  для своего накопления.

§ 3. Индустриальное общество

В предыдущей главе мы описали  условия возникновения и ход  развития индустриальной революции  – процесса, именуемого также индустриализацией. Напомним, что индустриальная революция  приводит в действие три социально-экономических  закона – закон экономии времени, закон повышения потребностей и  закон перемены труда, влияние которых  в предшествующую традиционную эпоху  было слабо заметным, носило латентный  характер. В результате вступает в  фазу эксплицитного проявления закон  ускорения истории (см. рис. 19, глава 10). Очевидно, что за четверть тысячелетия, которое насчитывает эпоха индустриализации, общий объем социальных изменений – и в количественном, и в качественном отношениях – оказался фактически гораздо большим, чем за предшествующие сто тысяч лет развития общества в целом.

Существует определенная логика индустриализации, в соответствии с которой страны и народы, приблизившись  к этому этапу развития, независимо от исходного исторического, этнического, культурного и религиозно-идеологического  фундамента, от социально-политиче-ского  устройства, неизбежно приобретают  схожие характеристики.

Другими словами, чем выше индустриализированы общества, тем  больше тяготеют они к единообразию социального порядка.

Этот тезис, получивший в  социологии название тезиса конвергенции, утверждает, что процесс индустриализации продуцирует общие и единообразные  политические и культурные характеристики обществ, которые до индустриализации могли иметь весьма различающееся  происхождение и социальные структуры. Все общества в конечном счете  движутся к общему уровню развития, поскольку индустриализация для  своего успешного осуществления  требует выполнения определенных, причем одних и тех же условий. К таким  требуемым условиям относятся:

¦ глубокое социальное и  техническое разделение труда;

¦ отделение семьи от предприятия  и рабочего места;

¦ формирование мобильной, дисциплинированной рабочей силы;

¦ определенная форма рациональной организации экономических расчетов, планирования и инвестирования;

¦ тенденция к секуляризации, урбанизации, повышенной социальной мобильности  и демократии.

На протяжении ХХ века, особенно во второй его половине, мы можем  наблюдать, как индустриальный порядок  организации промышленного и  сельскохозяйственного производства, сложившийся в западных обществах, быстро распространяется и внедряется в ткань социальной жизни многих обществ, испокон века имевших принципиально  иные уклады. На примерах наиболее продвинутых  обществ Азии и Африки можно убедиться  в справедливости многих положений  тезиса конвергенции: новый порядок  производит социальные изменения не только в сфере экономики, технологии и организации производства, но и  влечет за собой изменения в большинстве  других областей, придавая им качественное своеобразие, присущее Западу. Досуговые  занятия, стиль одежды, формы сервиса, манеры поведения, рациональная архитектура  деловых зданий – все это, так  или иначе, выстраивается по западным образцам, создавая основу для взаимного  понимания и узнавания и опровергая знаменитую фразу английского поэта  времен воинствующего колониализма.[361] Даже господствующая «ячейка общества», нуклеарная семья – и как социальный тип, и как собрание определенных ценностей – стала, по мнению ряда исследователей, «одним из наиболее удачных  экспортов из Западного мира.

Она быстро продвинулась в  Азию и Африку и становится сегодня  универсальным феноменом».[362]

Попытаемся кратко проследить, какое выражение нашли эти  социальные изменения в индустриальных обществах по каждому из выбранных  нами системообразующих признаков.

Характер общественного  устройства. Виндустриальном обществе, в период преодоления феодальной раздробленности, на основе капиталистических экономических связей, образования внутренних рынков из различных племен и народностей складываются нации.

Нация – это самый высокий  из известных нам на сегодняшний  день уровней исторических общностей  людей; она характеризуется единством  языка (во всяком случае, литературного  и на основе его – официального государственного), общностью территории обитания, экономических связей, культуры. Возникновение четко очерченных географических границ диктуется требованиями протекционизма, защиты национального  предпринимательства от интервенции  извне. Новейшая история фиксирует  множество дипломатических, военных  и иных акций со стороны всех государств, направленных на закрепление территориальных  очертаний государства, их признание  со стороны внешних партнеров, надежную охрану.

Таким образом, одним из основных социальных изменений в области  общественного устройства при переходе от традиционного общества к индустриальному  становится образование национальных государств с четко обозначенными  территориальными границами. В пределах этих границ наблюдается тенденция  к возникновению примерно одинаковых претензий всего населения на заселяемое им территориальное пространство на данный момент времени. Это выражается в том, что территориальные претензии  государства, как правило, соответствуют  культурным, лингвистическим и этническим подразделениям.

Определенность и устойчивость государственных границ в какой-то степени свидетельствует о близости к завершению территориального раздела  мира. Вобщем и целом, вероятно, так  оно и есть. Большинство войн, которые велись в эпоху индустриализации, были связаны – хотя бы формально– не столько с территориальными, сколько  с экономическими и политическими  причинами. В ходе индустриальной революции, по мере созревания индустриальных обществ, постепенно складывается система национальных сообществ, т. е. территориальное разделение мира в виде своеобразной «сети национальных политических общностей», которое вытесняет как прежние более простые традиционные общества, так и систему прежних абсолютистских империй.

Жизнедеятельность традиционных государств была пронизана религиозным  воздействием. Практически все современные  индустриальные государства имеют  отчетливо выраженный светский характер. В каждом из них индустриальная революция  рано или поздно приводит к секуляризации  – процессу, в ходе которого религиозные  идеи и организации утрачивают свое влияние в силу возрастания значения науки и других форм знаний. Формально  это может находить свое выражение  в правовых актах об отделении  государства от церкви и церкви от школы, а также о свободе совести, то есть праве граждан исповедовать любую религию либо не исповедовать никакой.

Характер участия  членов общества в управлении его  делами. Индустриальное общество, как единодушно отмечают большинство историков и философов, для своего свободного развития нуждается в максимальном развитии демократии: именно эта форма государственного устройства позволяет наиболее надежно производить своевременную и сравнительно безболезненную для экономики корректировку правового и политического пространства в соответствии с быстро изменяющимися требованиями экономики.

Вместе с развитием  индустриальной революции постепенно, на протяжении всего XIX, а затем и  ХХ веков, происходит трансформация  гражданских прав всех членов индустриального  общества. Этот процесс, хотя и достаточно стремительный по историческим меркам, тем не менее занимает жизнь не одного поколения. Во всяком случае, всеобщее избирательное право (как право  всех, независимо от пола и социального  происхождения, взрослых людей, достигших 21 года, избирать и быть избранными в представительные органы хотя бы местного самоуправления) было введено  в Англии только после Первой мировой  войны. Но, так или иначе, доля членов общества, получивших доступ если не к  управлению, то хотя бы к минимальному участию в политической жизни, вместе с успехами индустриальной революции  существенно возрастает – главным  образом за счет женщин, а также  более молодых и менее экономически самостоятельных членов общества.