Технологии социальной работы с пожилыми

от  социальных  ролей  —  имеются  в  виду  роли,   связанные   с   трудовой деятельностью, а также руководящие и ответственные  роли  [6,  с.283].  Этот

процесс  отчуждения  и  освобождения  обусловлен  социальной  ситуацией,   в которой находятся стареющие люди. Его можно считать также одним из  способов

приспособления пожилых людей к ограничению своих возможностей  и  примирения с мыслью о неизбежно надвигающейся смерти. Согласно  теории  освобождения  в

социальном аспекте процесс отчуждения  пожилых  людей  неизбежен,  поскольку занимаемые ими должности в  какой-то момент должны переходить к  людям  более молодым, способным трудиться более продуктивно.

      Современная  социальная  работа  с  престарелыми  должна  строиться  в соответствии с Планом действий по проблемам престарелых,  разработанным  ООН более 15 лет назад и рассчитанным на период  до  2001г.  В  предисловии  к этому Плану страны мира торжественно признают, что качество жизни  не  менее важно, чем ее продолжительность, в  связи  с  чем  стареющим  людям  следует (насколько это возможно) жить в собственных семьях  плодотворной,  здоровой, приносящей удовлетворение жизнью и считаться органической частью общества.

              Исходя из данного документа можно  рекомендовать  правительствам  всех стран предпринять следующие меры  в  области  социальной  поддержки  пожилых людей:

      1) разработать национальную  политику  в  отношении  престарелых,  тем самым укрепляя связь между поколениями;

      2) поощрять благотворительные организации;

      3) защитить пожилых людей от экономических потрясений;

      4) обеспечить качество  жизни  в  специализированных  учреждениях  для престарелых;

      5) полностью обеспечить пожилого  человека  независимо  от  места  его проживания — на родине или в другой стране.

      В России в настоящее время принят ряд федеральных социальных программ,

авторы которых менее всего озабочены теоретической чистотой задуманного  [7,с.5]. К сожалению, многим  социальным  программам  присущи  декларативность,

несистематичность,  внутренние  противоречия. 

              Так,  в  проекте  Федеральной программы «Старшее поколение» читаем, что этот документ  впервые  в  истории России предлагает  «решение  проблем  пожилых  людей  на  качественно  новом уровне» [8, с.38]. Но пожилые люди — не  объект  деятельности  разнообразных социальных служб, а субъект,  принимающий  решения;  большая  часть  проблем пожилых людей, как, впрочем, и социальных проблем  в  целом,  принадлежит  к разряду не решаемых и  остается  таковой  для  каждого  следующего  пожилого поколения.

      Изучению содержания пожилых людей в домах-интернатах в мире  уделяется большое внимание. Этому посвящена серия исследований  отечественных  ученых.

              В  США  с  70-х  гг.  действуют  «Омбудсмановские  программы   долгосрочного попечения» [6, с.287]. Практика подтверждает актуальность установки  ООН  на то, чтобы «позволить жить стареющим  людям  в  собственных  семьях»,  ибо  в домах-интернатах пожилой  человек  попадает  в  сложную  ситуацию:  с  одной стороны,  резкая  смена  окружающей  обстановки,  с  другой  —   переход   к коллективной  жизни,  необходимость  подчиняться   установленному   порядку, боязнь  утраты  независимости.   Это   усугубляет   неустойчивость   нервно-психического   состояния,   служит   причиной    подавленного    настроения, неуверенности в себе, своих действиях отрицательно сказывается на  состоянии здоровья. Одетые в одинаковые халаты, лишенные  собственного  угла,  старики переживают  полную  деперсонализацию.  Проживающие  в  домах-интернатах  для престарелых  в  основном  жалуются  на  качество  ухода  за  ними,  питание, нарушение их прав.

      Приоритетное направление социальной работы с  пожилыми  —  организация среды их обитания таким образом, чтобы у пожилого человека всегда был  выбор способов взаимодействия с этой средой.  Свобода  выбора  порождает  ощущение защищенности, уверенности в завтрашнем дне, ответственности за свою и  чужую жизнь.

      Прекрасным примером удачного  создания  окружающего  пространства  для стареющих людей являются пешеходные зоны  в  центрах  городов  —  не  только потому, что люди должны пройти пешком выбранный маршрут, но и  потому,  что,

находясь в пешеходной зоне, они иначе воспринимают окружающее  пространство.

Пешеход получает возможность не только наблюдать себе подобных людей,  но  и концентрировать свое внимание на архитектуре зданий, сопоставлять  атмосферу центра города с его атмосферой в целом.

      В городах России очень мало мест, где можно просто посидеть (речь идет не о ресторанах и кафе, хотя и их в расчете  на  возможности  пожилых  людей крайне мало). Это не пустое времяпровождение или отдых — это одновременно  и

«способ передвижения»  для  престарелых  людей,  и  демонстрация  автономной позиции. Места, где пожилой  человек  мог  бы  просто  посидеть,  желательно

многовариантные, должны быть не только в  тихих  уголках  города.  Некоторые избегают многолюдных городских  улиц  и  площадей,  но  есть  и  такие,  для которых пребывание в толпе спешащих куда-то людей усиливает ощущение  жизни, дает дополнительный эмоциональный заряд [9, с.90].

      Другими стимулирующими элементами городского пространства являются его малая  архитектура,  деревья,  ручьи  или   речки,   создающие   впечатление

«дружественности уголков»,  укрепляющие  чувство  безопасности.  Разумеется, среда обитания стареющих людей не сводима к городскому пространству.

      Парадокс заключается  в  том,  что  чем  больше  мы  стараемся  помочь стареющим  людям,  тем  меньше  вероятность   получения   ими   эффективной, профессиональной помощи, ибо страстное желание помочь  означает  в  конечном счете взятие на себя ответственности за решение проблем  пожилого  человека,

за его судьбу.  Это  форма  эгоцентризма,  недопустимая  с  профессиональной точки зрения. Пожилой человек, даже являясь клиентом  социальной  службы,  — субъект, т. е. лицо, принимающее решение.

      Важную роль в решении подобного рода задач в  настоящее  время  играют группы  самопомощи.  Самостоятельное   объединение   социально   нуждающихся существовало в России издавна. «Склонность людей  к  взаимной  помощи  имеет такое  отдаленное  происхождение,  —  писал  П.  Кропоткин,  —  и  она   так переплетена  со  всею  прошлою  эволюцией  человеческого  рода,   что   люди сохранили ее вплоть до настоящего  времени,  несмотря  на  все  превратности истории» [10, с.227].

      Группы самопомощи — это небольшие, привязанные к  определенному  месту группы, члены которых, имея общие проблемы (потребности, которые они  сообща решают), помогают друг другу. Такие группы,  как  свидетельствует  практика, состоят из 5—7 человек, живущих поблизости и имеющих периодические  контакты [10, с.227]. Эти группы иногда возникают спонтанно, но  чаще  их  организует один из наиболее активных будущих ее членов или (реже) социальный  работник, оказывающий им бытовую  помощь.  Каждый  участник  такой  группы  не  только принимает, но и осуществляет  помощь,  актуализируя  и  развивая  для  этого собственные ресурсы. Цель работы в группе  —  смягчение  влияния  негативных явлений, а не полное их преодоление (что невозможно), поддержка человека,  а не  формирование  нового  стиля  жизни,  постепенное   научение   позитивным жизненным навыкам, а не полное отрицание прошлых норм жизни.

      Причины создания групп самопомощи:

      1) самореализация и развитие личности;

      2) кризисная ситуация или горе;

      3)   плохие   социальные   условия,   состояние   здоровья,    наличие инвалидности;

      4) принадлежность к группе «изгоев», меньшинствам и др.

      На первый взгляд группы самопомощи аналогичны терапевтическим группам.

Но при более подробном анализе их  деятельности  становится  очевидным,  что для групп самопомощи характерны самоуправление, а не управление  со  стороны

профессионального работника, а также самопомощь.

      Итак, человек ищет новые  формы  помощи,  ибо  государственная  помощь нередко не совсем  своевременна,  неэффективна;  к  тому  же,  как  говорят, «сытый голодного  не  разумеет».  В  группах  самопомощи  нет  иерархической структуры, ее членам обеспечивается максимальное  участие  в  жизни  группы, которую они покидают, когда хотят.

      Однако группы самопомощи не панацея от  всех  бед,  и  далеко  не  все проблемы могут быть решены с  их  помощью.  По  мнению  специалистов  Дании, группы  такого  рода  «антипрофессиональны,  дают  своим  членам  костыль  и изолируют  их  от  общества»,  их  помощь  недостаточна,  эффективность   их деятельности  не  документирована,  носит  эксклюзивный  характер,   излишне авторитарна, в группах не соблюдается договор о неразглашении и др.

      Опыт  такого  рода  групп  в  России  настолько  мал,  что   серьезная экспертиза  пока  невозможна.  Однако,  как  отмечает  З.А.  Янкова,  группы самопомощи  нуждаются  в  специальной   поддержке   социальных   работников, работающих  в  органах  самоуправления.   Связь   «группы   взаимопомощи   — социальный работник» нуждается в дальнейшем анализе, равно  как  и  характер

связей со всей системой социальной защиты населения.

      Таким образом, автор пришел к выводу, что пожилые люди имеют право  на полноценную жизнь.  И  это  возможно  лишь  в  том  случае,  если  они  сами принимают    деятельное  участие  в  решении  вопросов,   их    непосредственно касающихся.

      1.2 Качество жизни пожилых людей как социальная проблема

      Социально-медицинские   аспекты    долгожительства.    В    1995    г.

Государственной Думой был принят ряд законов  в  области  социальной  защиты населения — «О социальной защите  инвалидов  в  Российской  Федерации»,  «Об основах социального обслуживания населения Российской Федерации».

      Вместе с этими документами был принят федеральный закон «О  социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» [6, с.103].

      Названные   законы   являются   правовой   базой   для    деятельности специализированных  органов  в  социальном   обслуживании   (в   том   числе медицинского) престарелых граждан и инвалидов.  При  этом  следует  обратить внимание на то, что в сознании российских  законодательных  структур  самого высокого уровня (точно также  и  исполнительных)  «пожилой  или  престарелый

гражданин» находится рядом с «инвалидами». Такова официальная  установка  на социальное  положение  двух  совсем  разных  групп  населения.  «Престарелые

граждане» даже формально не  могут  быть  приравнены  к  инвалидам  (не  все престарелые инвалиды; не все инвалиды престарелые; и положение  в  обществе, и  социальная  значимость  этих  двух  категорий  граждан  весьма  и  весьма различна).  Отсюда  проистекает  много  «неудобств»  в  осуществлении   этих законов.

      Социально-медицинские  проблемы  долгожителей  (престарелых,  пожилых, старых) прежде всего делятся на сугубо социальные и сугубо  медицинские.  Но

это деление не по существу, а  по  форме.  Обе  проблемы  возникли  на  заре цивилизации и  культуры.  Само  положение  пожилого  человека  не  только  в обществе, а в жизни таково, что отличает его  по  существу  от  всех  других возрастных групп, и в зависимости от того, как  данное  конкретное  общество относится к старости, определяются  и  решаются  соответствующие  социально-

медицинские проблемы.

      Есть две основных  традиции  отношения  общества  к  старости.  Первая насчитывает  около  30  тысяч  лет  —  автор  называет  ее  древнеегипетской традицией. Старость называется «самым  почетным  положением  человека  среди

других людей», «пожилой человек единственный из людей, кто близок к  богам», «старость — счастливое и безмятежное состояние человека» и т. д.

      Другая  традиция  насчитывает  3  тысячи  лет  —  автор  называет   ее спартанской традицией. В Спарте говорили:  «Лучше  быть  бездомной  собакой, чем стариком»: немощных (бесполезных) стариков в Спарте сбрасывали со  скалы в пропасть, причем,  старик-спартанец  воспринимал  такой  конец  жизни  как естественный [6, с.105].

      До  сих  пор  в  положении  престарелых  граждан  в   разных   странах («благополучных»    и       «неблагополучных»)     можно     разглядеть     или

древнеегипетскую,  или  спартанскую  модели.  Что  же   представляет   собой старость как явление? Прежде всего, каждый пожилой человек обременен  массой так называемых хронических болезней (в среднем 9—13).  Они  появляются,  как только человек начинает стареть и болеет от 20 до  30  лет.  Патологоанатомы хорошо знают, что пожилые люди не умирают от своих хронических  заболеваний,  даже если  это  гипертоническая  болезнь,  ишемическая  болезнь  сердца  или язвенная болезнь (от них умирают чаще всего в возрасте от  40  до  50  лет).

Выдающийся русский патологоанатом И.В. Давыдовский вообще  предлагал  видеть во всех хронических заболеваниях, сопровождающих старение, его признаки.  Но это потребовало бы  и  особого  практического  подхода  к  старикам.  Однако хронически  больные  пожилые   люди   продолжают   сидеть   в   очередях   в поликлиниках, и каждая вторая-третья койка в  больницах  также  занята  ими.

Врачи чаще всего относятся к ним  «по-спартански»,  особенно  в  современной России, когда денег не хватает ни на содержание больного в отделении, ни  на лекарство (оплата медперсонала в нашей  стране  ниже,  чем  в  слаборазвитых странах «третьего мира»).

      Особое положение престарелого человека в жизни состоит в том,  что  он «близок к богам». Сущностная черта пожилого человека состоит в том,  что  он все полнее оказывается перед лицом смерти.

      Специальные исследования подтверждают, что мысли о скорой и неизбежной смерти так или иначе присутствуют  в  сознании  каждого,  кому  за  60,  как сверхценные   переживания.   Это   объясняется   тем,   что   с    возрастом соответствующим  образом  изменяется  психологическая  защита  человека,   с

которой он рождается и в программу которой  входит  и  сознание  собственной смерти. Психологическая защита помогает смертнику  и  неизлечимому  больному справляться с мыслями  о  неизбежной  смерти,  которые  поэтому  никогда  не доходят до сверхценных переживаний. Автор касается  здесь,  разумеется,  тех случаев, когда «мысли о смерти» являются  симптомами  психической  патологии