Современная семья и ее проблемы

Вытеснение семейного  производства и вовлечение в орбиту наемного труда всех трудоспособных членов семьи, заключение несовершеннолетних в дошкольных организациях, а престарелых  — в приютах лишили людей общесемейной деятельности и межпоколенного общения, привели не только к физическому, но и психическому разъединению их, отстраненности друг от друга.

Не имея возможности передавать по наследству недвижимое имущество (в  городах — квартиры, в деревнях — дома с землей), родители потеряли свое влияние на взрослых детей и  само желание иметь именно нескольких потомков. Нынешняя потребность в  детях — это фактически потребность  в ребенке, да и то в малыше, т.к., начиная с детского сада, родители постепенно утрачивают свое родительское «владение» им в социально-психологическом  смысле. Уменьшение родительского влияния  на формирование личности ребенка было прямо пропорционально усилению влияния школ, интернатов, пионерлагерей  и общественных организации (вспомним поразительный феномен Павлика  Морозова). Неизбежная при этом взаимная чуждость родителей и детей сопровождается насилием над последними, побегами их из семьи, учащением правонарушений детей и подростков в полных семьях. Прямой отказ матерей от новорожденных  выглядит сегодня обычным, впрочем, как и отказ от престарелых  родителей, помещаемых в спецдома.

Но вероятно, самый главный  и вместе с тем опасный результат  отношений отчуждения в этой сфере  — массовидный характер однодетности. Она вошла в нашу жизнь уже как некий стандарт семейного благополучия, и никто не отдает себе отчета в том, что однодетность— ближайшее следствие имитации семейного образа жизни, форма существования одиночества троих, предпосылка не только для известных конфликтов, но и крушения целых судеб.

Если обратиться к истории. Первое десятилетие советской власти в стране преимущественно сельской, с преобладанием семейного мелкого  производства, увы, сопровождалось интенсивной  пропагандой феминистского толка. Обсуждение проблем свободы любви, сведенных в массовом сознании к  проблеме половых связей, внесло весомый  вклад в развитие внесемейных ориентации женщин. Ориентации усиливались практикой социально-экономических отношений, и все это приводило к тому, что в крестьянской стране, какой в основном была Россия того времени, все революционные начинания ассоциировались у населения с борьбой против семьи (отмена частной собственности и наследования, отделение «кухни», домашнего труда от брака и семьи, общественное воспитание детей и т. п.). Направленность официальной пропаганды против «косности» патриархальных отношений, называемых «домостроевскими», придавала мощный импульс «революционной» войне с «буржуазной» семьей, а фактически с семьей вообще как важнейшим элементом культуры.

Интересно, что до сих  пор в социологии семьи и демографии чувствуются отголоски характерной  для большевизма политики антипатриархальности, антитрадиционалиэма: малейшая попытка отменить ценность для существования семьи как социального института взаимосвязи грех поколений, автономного семейного производства, четкого распределения внутрисемейных ролей между родителями и детьми, мужьями и женами тотчас же толкуется как проповедь патриархальности и домостроевщины, где муж кнутом и пряником показывает власть жене и детям.

В стране до сих пор нет  семейной политики в строгом смысле слова или демографической политики в области рождаемости. Постоянно подчеркиваемая в официальных документах необходимость большей заботы о семье, о женщине-матери упирается в обещания государственной помощи малообеспеченным слоям населения, в число которых попадают теперь все многодетные семьи, множество семей с одним родителем, семей с инвалидами, молодых семей с престарелыми иждивенцами и др., а также в вопросах охраны материнства до и после родов, для женщин, занятых в государственном секторе. Самостоятельная семейная политика может стать составной частью социальной политики лишь в том случае, если будет признана сама проблема кризиса семьи, причем на самом высоком уровне — государственном. В истории немало примеров того, как трудно и долго решаются даже общепризнанные проблемы, но что можно сказать о решении проблем, которые не, то чтобы неизвестны, неузнаны, а о которых наслышаны многие и которым отказано в праве называться проблемами?

Осуществляемая сегодня  реформа прямо не связана с  учетом интересов семьи с несколькими  детьми, родительства и родства в их отношении к совместной общесемейной деятельности. На мой взгляд, нужна особая социальная политика, направленная на укрепление семьи с несколькими детьми, которая способна нейтрализовать кризисный характер брачно-семейных процессов (давно беспокоящий нашу общественность), выражающийся в нестабильности браков, высокой разводимости и росте добровольного безбрачия, отчужденности членов семьи и асоциальных формах внутрисемейного общения, насилии в семье и росте числа детей, содержащихся в детских домах и интернатах, распространенности соматических и невротических расстройств у детей в малодетных семьях, росте правонарушений детей и подростков и т.д.

Трансформация экономических  и политических основ (в ее сегодняшних  формах — без специальной семейной и демографической политики) при  своем возможном успешном развитии создаст лишь базу благополучия семьи, но автоматически не укрепит, не восстановит  институт семьи в общественной жизни. Только специальная семейная политика, поощряющая семейный строй жизни  и устраняющая последствия сложившегося при сталинизме подавления ценностей  семейных отношений ценностями идеологическими  и государственными, способна обеспечить бесперебойное осуществление двух фундаментальных семейных функций  — рождения и воспитания необходимого числа детей. Люди должны «хотеть» семейной жизни и ослаблению этого желания, кризису семьи необходимо положить конец.

В условиях, когда малодетная семья все более становится убежищем сосуществования трех одиночеств, а все социальные институты противостоят ей, соревнуясь в перехвате семейных функций, требуется не благотворительная помощь семье, а радикальное изменение места семьи в обществе. Возможно, это потребует создания новой системы поощрения семейного образа жизни и семейственности, принципиально исключающей какое-либо принуждение. Отказ от семейной политики в общенациональном масштабе из-за боязни вмешательства в частную жизнь вовсе не безобиден. Политика невмешательства сегодня гибельна.

Заключение

Итак, семья как ячейка общества является неотделимой составной  частью общества. И жизнь общества характеризуется теми же духовными  и материальными процессами, как  и жизнь семьи. Чем выше культура семьи, следовательно, тем выше культура всего общества. Общество состоит  из людей, которые являются отцами и  матерями в своих семьях, а также  их детей. В этой связи очень важны  роли отца и матери в семье, а в  частности воспитательная функция  семьи. Ведь от того, как родители приучают своих детей к труду, уважению к старшим, любви к окружающей природе и людям, зависит то, каким  будет общество, в котором будут  жить наши дети. Будет ли это общество, построенное на принципах добра  и справедливости или же наоборот? В этом случае очень важно общение  в семье. Ведь общение является одним  из основных факторов формирования личности ребёнка, члена общества. И поэтому  в семейном общении очень важны  нравственные принципы, главным из которых является - уважение другого.

Последствиями дурного общения  в семье могут быть конфликты  и разводы, которые наносят большой  социальный вред обществу. Чем меньше разводов в семьях, тем здоровее общество.

Таким образом, общество (а  его тоже можно назвать большой  семьей) прямо пропорционально зависит  от здоровья семьи, так же как и  здоровье семьи от общества.

Семья это один из механизмов самоорганизации общества, с работой  которого связано утверждение целого ряда общечеловеческих ценностей. Поэтому  семья сама имеет ценностное значение и встроена в общественный прогресс. Конечно же, кризисы обществ, цивилизаций  не могут не деформировать семью: ценностный вакуум, социальная апатия, нигилизм и другие социальные расстройства показывают нам, что саморазрушение общества неизбежно касается семьи. Но у общества нет будущего вне  прогресса, а прогресса нет без  семьи.

Семья дает укорененность в социуме: одинокий человек либо замыкается в себе, либо растворяется в обществе, в работе, в выполнении общественных дел (при этом, как правило, ощущение ненужности самому себе не проходит), а семья делает человека носителем интересов многих половозрастных групп населения и даже полноценным потребителем.

Семья — оплот и возжигатель  человеческой любви, так необходимой  каждому и всем. Прав был Э. Фромм, когда утверждал, что осознание человеческой отдельности без воссоединения в любви это источник стыда и в то же время вины и тревоги. Во все времена, во всех культурах перед человеком стоит один и тот же вопрос: как выйти за пределы своей индивидуальной жизни и обрести единение. Любовь позволяет ответить на этот вопрос положительно: «Нередко можно найти двух людей, влюбленных друг в друга и не испытывающих любви больше ни к кому. На самом деле их любовь это эгоизм двоих... Любовь делает предпочтение, но в другом человеке она любит все человечество, все, что есть живого». В этих идеях нет новизны. Еще В.Соловьев полагал, что смысл любви в оправдании и спасении человеческой индивидуальности через жертву эгоизма, но аргументация Фромма лучше ориентирована на современного читателя.

Не имеющий опыта любви в семье не в состоянии возлюбить ближнего своего. Любовь представляет собой уникальный род познания, проникновения в тайну личности. «Единственный путь полного знания, это акт любви: этот акт выходит за пределы мысли, выходит за пределы слова. Это смелое погружение в переживание единства». Прекрасно сказал об этом и С. Франк: «Любовь есть непосредственное восприятие абсолютной ценности любимого; в качестве такового она есть благоговейное отношение к нему, радостное приятие его существа вопреки всем его недостаткам, перемещение на любимое существо центра тяжести личного бытия любящего, сознание потребности и обязанности служить любимому, чего бы это ни стоило нам самим. Любовь есть счастье служения другому, осмысляющее для нас и все страдания и волнения, которые нам причиняет это служение».

Семья помогает раскрыться творческому потенциалу личности, способствует ее творческой самореализации. Она  не позволяет человеку забыть о ценностях  иного рода. И естественно, что  «в целом люди, состоящие в браке, счастливее тех, кто не женат (не замужем), разведен или одинок в результате смерти одного из супругов».

Сказанного достаточно для  основного вывода: непреходящая значимость семьи как завоевания общественного  прогресса, ее главное предназначение заключается в наделении людей  полноценностью как социальной, так  и психологической. Ценность семьи  заключается в том, что только она способна поставлять обществу людей, в которых оно так остро  нуждается, людей, способных на настоящую  любовь, а также «достраивать»  мужчин и женщин до качественно новых, гармоничных социальных субъектов. Ведь только влюбленный имеет право  на звание человека. Кстати говоря, для  кого «ценностно-лирическая» по форме  аргументация кажется неуместной, либо неубедительной, может воспользоваться  терминологией системных исследований. Каждый имеет право на приемлемый для него язык — лишь бы не в ущерб  смыслу.

В качестве общего вывода остается внести уточнение в теоретически важный вопрос о причинах несоответствия реальной современной семьи возлагаемым  на нее социальным ожиданиям: либо это несоответствие является свидетельством распада семьи как изжившей себя формы, либо показателем вины общества в том, что оно поставляет негодный исходный «материал» для семейного строительства. Но ведь и сам «материал» родом из семьи. В такой постановке вопрос напоминает схоластическую проблему курицы и яйца. Вырваться из порочного круга нам помогут результаты примененного ценностного рассмотрения семейных отношений.

В принципе семья как социальный институт достигла вершины своего развития, в обозримом будущем современное  состояние есть для нее предел. Этим отчасти объясняются и более  медленные изменения в структуре  семейных отношений по сравнению  с прочими социальными реалиями. Отчасти можно сослаться и  на человеческую природу. Как отмечает американский исследователь семьи  В. Клайн: «В отличие от человеческой культуры, которая развивается и изменяется циклично, варьируя стили, особенности и пристрастия, основы нейрофизиологии человека и структура его психики остаются стабильными. С учетом этого можно понять, почему в семейных отношениях 50-х и 80-х годов так много сходного».