Социальное партнёрство. Сущность, история развития в России

Начало забастовочного движения предвещало мощный подъем социального  протеста, который мог быть усугублен распространением трудовых и имущественных конфликтов в ходе начинаемой широкомасштабной ваучерной приватизации. В силу сохранения централизованной схемы управления экономикой, как уже отмечалось, такие конфликты с неизбежностью либо выливались в конфликты непосредственно с центральной властью, либо требовали ее активного участия. Это могло если не парализовать, то во всяком случае сильно затруднить деятельность федеральной исполнительной власти по оперативному управлению страной и проведению необходимых социально-экономических преобразований. Поэтому формирование системы социального партнерства с точки зрения федерального центра решало как минимум две задачи: оно должно было снизить уровень давления на правительство, стать своего рода буфером для него при разрешении многих общесоциальных, отраслевых и региональных конфликтов и в более отдаленной перспективе наладить нормальный диалог между непосредственными участниками трудовых отношений, инициировать выработку взаимоприемлемых решений на договорной основе.

Для центральных  органов традиционных профсоюзов (ФНПР и ЦК отраслевых профсоюзов) идея формирования системы социального партнерства  тоже была весьма привлекательна, в  особенности как реализация возможности  участвовать в выработке общероссийских решений и сохранение статуса признанного официального представителя и выразителя интересов подавляющего большинства населения. С учетом ослабления значения да и престижа традиционных профсоюзов, достаточно сильной конкуренции со стороны новых профобъединений, это являяось очень важным фактором сохранения ФНПР как целостного объединения, как противовеса нараставшим центробежным тенденциям в профсоюзном движении.

Кроме того, легитимизация  статуса профсоюзов через Российскую трехстороннюю комиссию по регулированию социально-трудовых отношений открывала возможности прямого доступа в высшие правительственные структуры для решения насущных по мнению руководства профсоюзов социальных, трудовых и отраслевых вопросов, способствовала их сохранению как объединения федерального уровня (особенно в конце 1993 года, когда достаточно серьезно стоял вопрос о роспуске ФНПР). Длительный торг за право распоряжаться средствами Фонда социального страхования во многом благодаря системе трипартизма позволил профсоюзам до-

биться важного для них компромисса: сохранения если не полного, то хотя бы существенного контроля за расходованием средств одного из важнейших внебюджетных фондов.

Специфика переходного  состояния сферы труда от тотального огосударствления (при наличии и  постоянном расширении теневой экономики и соответствующих трудовых отношений) до многоукладности и преобладания (во многом формального) частной собственности определила и положение работодателя в системе регулирования трудовых отношений, принятия решений и границ ответственности. Первоначально при отсутствии реальных предпринимателей эту роль были призваны исполнять отраслевые министерства и ведомства, а также корпорации (концерныы, созданные путем преобразования старых ведомств в акционерные общества. Естественно, для таких структур социальное партнерство не представляло практического значения и могло служить лишь вспомогательным инструментом лоббирования отраслевых и корпоративных интересов, привлечения к этому трудовых коллективов и профсоюзов (примером тому могут быть "директорские забастовки" в Нояярьске и др.). Для Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), других объединений директоров институты трипартизма представляли большой интерес в плане как повышения политического статуса, так и лоббирования ряда общих интересов (собственность, льготные кредиты, налоговые и экспортно-импортные привилегии).

Формирование  крупного отечественного частного капитала проходило в сферах, достаточно далеких  от проблем регулирования труда  и социальных вопросов (финансы). Либо регулирование этих отношений шло напрямую в формах, игнорирующих существующее трудовое право, уклоняющихся от институализации отношений и регламентации с помощью государственных структур.

Все это предопределило особенности российской модели трипартизма. Государственные структуры играют в формирующейся системе регулирования чрезмерно большую роль, что порождает тенденции бюрократизации и выхолащивания принципов социального партнерства, не способствует преодолению социальной напряженности и установлению партнерских отношений в вопросах регулирования социальной и трудовой сферы.

Сторона работодателей  слабо вовлечена в процесс  договорного регулирования трудовых отношений, не заинтересована в ассоциировании и регламентации своих функций  как реального социального партнера. Поэтому роль представителя объединенного работодателя до самого последнего времени выполняли различные структуры, не наделенные соответствующими полномочиями, а значит, и ответственностью.

Кроме того, слабость как традиционных, так и новых профсоюзов дает возможность предпринимателям и директорам игнорировать их или использовать социальный протест в интересах своих корпораций. Характерно в этой связи стремление профсоюзов заключать тарифные соглашения с органами власти, а не со своими предпринимателями. Любопытно также, что именно государственные органы и профсоюзы обеспокоены проблемой ассоциирования работодателей, более плотного их участия в тарифном регулировании, особенно на первичном и региональном уровнях.

Толчком к оформлению системы социального партнерства, или российского трипартизма, послужила волна забастовок 1991 года. Ожидаемое обострение социального конфликта в связи с началом рыночных реформ стало приобретать реальные черты. Расширение контактов и сотрудничества с западными странами в рассматриваемой сфере вылилось в проведение ряда научно-практических мероприятий, посвященных различным аспектам зарубежного опыта регулирования рынка труда и индустриальных отношений, моделей социального партнерства. Оживилась законо-творческая работа, появились первые отраслевые тарифные и региональные соглашения.

Причем в 1991-1992 годах, например в Москве, городские  соглашения были двусторонними. Первая попытка упорядочения отношений  между правительством и профсоюзами  по основным социально-экономическим проблемам относится ко времени правительства В. Павлова. Однако тогда дело ограничилось опубликованием текста соглашения. Важной отправной вехой институциализации российской модели трипартизма стал Указ Президента РСФСР "О социальном партнерстве и разрешении трудовых споров (конфликтов)" от 15 ноября 1991 года, на основе которого в январе 1992 года была сформирована и приступила к работе Российская трехсторонняя комиссия (РТК). В ее основные задачи входили: подготовка и заключение Генерального соглашения между Правительством РФ, российскими объединениями профсоюзов и объединениями предпринимателей (работодателей); контроль за ходом выполнения генерального соглашения; разрешение разногласий, урегулирование отраслевых соглашений, по которым не достигнуто согласия: урегулирование коллективных трудовых споров (конфликтов); проведение предварительных трехсторонних консультаций и обсуждение проектов нормативных актов по экономическим и социально-трудовым вопросам.

К сожалению, не преуспев в конструктивной работе и налаживании диалога, РТК. превратилась в арену политической игры, противостояния традиционных и новых профсоюзов. "Выхода пара в свисток", создания реального буфера, способного ослабить давление на правительство, на что первоначально ориентировалась правительственная сторона, не получилось.

Генеральное соглашение на 1992 год отличалось откровенной  декларативностью. Еще на стадии подготовки стало ясно, что оно вряд ли будет  выполнено, хотя бы в силу отсутствия механизмов контроля за его реализацией. Об этих механизмах вспомнили лишь в августе. По оценкам ФНПР, из 50 пунктов полностью было выполнено 15 и 14 частично. Альтернативные профсоюзы (Независимый профсоюз горняков России и СОЦПРОФ) отозвали свои подписи под документом.

Параллельно предпринимались определенные шаги в сторону формирования законодательной базы социального партнерства. II марта 1992 года Верховным Советом был принят Закон "О коллективных договорах и соглашениях". Одновременно был разработан пакет законодательных и рекомендательных материалов, регулирующих формы социального партнерства. Созданы и приступили к работе комиссии по заключению отраслевых (тарифных) соглашений между Министерством труда Российской Федерации, объединениями профсоюзов и работодателей.

В 1992 году было заключено 53 отраслевых соглашения, из них 43 в сфере материального производства и 10 в непроизводственных отраслях. Получила распространение и практика заключения территориальных соглашений. 25 сентября 1992 года был принят Закон "О внесении изменений и дополнений в Кодекс Законов о Труде РСФСР". Это стало выражением компромисса между необходимостью принятия нового Трудового Кодекса, отвечающего практике утверждения рыночных отношений, и практической невозможностью осуществить это. Во-первых, в силу отсутствия объективных экономических и политических условий, необходимого уровня разработки нового гражданского и имущественного права, во-вторых, по причине противодействия как профсоюзов, заинтересованных в сохранении многочисленных прав. декларированных старым Кодексом Законов о труде (КЗоТ), так и консерваторов в органах законодательной и исполнительной власти, стремившихся противодействовать социально-экономическим преобразованиям, и в первую очередь приватизации.

Нельзя не упомянуть  также и о том, что наряду с постепенным оформлением российского трипартизма периодически создавались и тихо умирали различного рода двухсторонние консультативные структуры. Среди таковых можно вспомнить группу при советнике Президента России С. Станкевиче, в которую входило большинство профсоюзов кооператоров, не участвовавших в деятельности РТК (февраль-апрель 1992 года), Совет по делам предпринимательства, образованный при Президенте России и объединивший около двух десятков предпринимательских ассоциаций, учрежденная ФНПР и РСПП двусторонняя Российская Ассамблея социального партнерства (июль 1992 года).

Постепенно  стала распространяться практика заключения двух- или трехсторонних территориальных  соглашений. Если в 1992 году они заключались  чуть больше, чем в половине регионов (59), то в 1996 году ими были охвачены уже 76 субъектов Российской Федерации. Вместе с тем не удалось добиться существенного расширения ноля действия коллективных договоров непосредственно в трудовых коллективах. В 1996 году только 20% отраслевых тарифных соглашений были заключены с объединениями работодателей. Основная же их часть была подписана с федеральными министерствами, их департаментами и другими ведомствами, не располагающими достаточными экономическими, финансовыми и властными полномочиями .

Специфика формирования российской модели социально-трудовых отношений, того, что не вполне корректно называется системой социального партнерства, определяется не только общими тенденциями социально-экономического развития, но и имеет свою внутреннюю логику развития, проистекающую из наложения игры интересов и случайностей переходного периода на реалии трудовой сферы советского типа.

Последняя обладала рядом элементов, делавших ее отчасти  похожей на трудовые отношения в  остальном мире, что впоследствии сильно затруднило понимание ситуации для внешних наблюдателей. К этим элементам относится наличие в стране достаточно прогрессивного трудового законодательства (КЗоТ), стройной системы производственно-отраслевых профсоюзов и, наконец, механизма договорного регулирования отношений работников и администрации в форме коллективных договоров. Вместе с тем важнейшие качественные элементы просто отсутствовали. Это в первую очередь тарифная автономия, право на забастовку и соответствующая система досудебных и судебных процедур примирения и посредничества, трудовой арбитраж. А в условиях отсутствия названных элементов и профсоюзы - не совсем профсоюзы, и коллективные договоры - формальность, и трудовые отношения - не совсем свободные отношения. Причем коллективные - даже в большей степени, чем индивидуальные: квалифицированные кадры переманивали в индивидуальном порядке, завлекали более высокой зарплатой и социальными благами.

Поэтому при  переходе к рыночным отношениям неравномерность, перекосы в развитии тех и других элементов были заложены изначально. В силу этого триада "институты - отношения - санкции" развивается крайне неравномерно, импульсивно. Так, институты в лице профсоюзов и представителей работодателя (государства, корпорации, предпринимателя) вроде бы существовали, в каких-то пределах выполняли репрезентативную роль и при этом постепенно трансформировались, приспосабливаясь к изменяющейся на глазах реальности. Законодательная база формально тоже существовала и пополнялась новыми нормативными актами.

Сложнее первоначально обстояло дело с центральным звеном - регулированием отношений. Старая система под напором забастовок и приватизации агонизировала, создание новой не было подкреплено опытом прошлого и могло опираться только на небольшой собственный и обширный зарубежный опыт. Не случайно формирование современной системы социально-трудовых отношений началось именно с этого элемента и шло с двух направлений: построение системы социального партнерства сверху и освоение новых правил и условий регулирования на уровне предприятия и организации. Не случайно первым и, пожалуй, наиболее удачным полновесным законом стал уже упоминавшийся Закон "О коллективных договорах и соглашениях". Именно в нем заложены принципиально новые для России основы регулирования взаимоотношений труда и капитала, обобщен отечественный и зарубежный опыт регулирования коллективных трудовых отношений различного уровня, определены наиболее общие механизмы переговоров и санкций.