Семейная политика

Теоретически  эта "семейная политика" обосновывается необходимостью "понять и принять  ту модель семьи — городской, малой, нуклеарной и т.п., — какая преобладает в жизни, а не в утопическом воображении благонамеренных теоретиков".

Семейная политика — это деятельность государства, политических партий, общественных организаций, групп интересов и т.п., направленная на возрождение семьи, семейного  образа жизни, утраченной на длительном историческом пути фамилистической культуры общества, возвращение семье органически присущих ей социальных функций, направленная, говоря социологическим языком, на укрепление семьи как социального института.

При этом семейная политика — это не политика "малых дел" (пусть даже и важных самих по себе при определенных условиях), это не деятельность "по ремонту" отдельных неблагоприятных явлений изменения семьи, не "минимизация последствий кризиса для семьи и общества"7. Это даже не политика, направленная исключительно на семью. На самом деле, семейная политика — это политика, ориентированная на изменение всего строя современной цивилизации, по существу антисемейной, враждебной семье, невосприимчивой к ее проблемам и болезням.

Семейная политика и должна быть ориентирована на создание подлинной свободы выбора, на создание возможности реализовать любую альтернативу.

Разумеется, общество в лице государства и других социальных институтов также свободно в принятии и поддержке тех типов семей и семейного поведения, которые в наилучшей мере удовлетворяют его интерес в обеспечении устойчивого воспроизводства и успешной социализации подрастающих поколений.

Семья как социальный институт обеспечивает общество трудовыми  ресурсами, исполнителями социальных ролей. Без этого "продукта семейного производства" социальная система не может функционировать. Точнее — она просто не существует.

Следовательно, общество должно испытывать потребность, заинтересованность в том, чтобы  семья выполняла свои функции воспроизводства и социализации новых поколений. В то же время, как мы видели, чем дальше, тем в большей мере ослабевают и даже полностью исчезают стимулы, определяющие личную заинтересованность в рождении и социализации новых поколений. А биологической потребности у индивида в этом никогда не было, как мы помним. В этих условиях семья может потребовать от общества и его представителя — государства — на договорной основе обеспечить всестороннюю поддержку тех моделей семейной жизни, которые способствуют эффективной реализации функций воспроизводства и социализации.

Социальное  участие — это понятие, объединяющее широкий спектр ситуаций, в которых  граждане непосредственно или через  свои объединения вовлечены в  процессы выработки и реализации социально значимых решений, той или иной затрагивающей их интересы социальной политики (в данном случае — семейной). Степень этой вовлеченности может быть различной, причем крайними полюсами "шкалы участия" являются ситуации, в которых, с одной стороны, решения принимает только и исключительно государственная власть, а граждане лишь ставятся в известность об этих решениях (у нас, как известно, и это не всегда делают), а с другой, — только на уровне граждан и их объединений.

Преодоление тоталитаризма  связано с ростом социального участия, с возрастанием вовлеченности граждан и их объединений в выработку, принятие и реализацию политических решений, в том числе и в сфере семейной политики. Технологически-организационная сторона реализации социального участия рассматривается ниже. Здесь мы хотели бы подчеркнуть некоторые, наиболее существенные моменты, раскрывающие роль и значение применения социального участия в выработке и реализации семейной политики в нашей стране. Социальное участие:

— это форма  реализации прав и свобод личности и семьи. Оно предполагает право и возможность каждого человека и каждой семьи непосредственно или через свои объединения влиять на решения, имеющие самое прямое и непосредственное отношение к их важнейшим потребностям и интересам;

—  обеспечивает улучшение качества решений и программ, касающихся семьи. Семейная политика перестает быть чем-то навязанным сверху, к чему принуждает или чем благодетельствует чуждая и враждебная человеку сила тоталитарного государства. Она как бы становится общим достоянием всех соучастников, которые идентифицируют себя с нею;

—  это демократический  посредник, медиатор между государством и его гражданами. Социальное участие  укрепляет и улучшает связи между  ними, повышая вероятность реализации программ и решений;

—  минимизирует социальную напряженность и уменьшает вероятность социальных конфликтов, конфронтации между гражданами и государством. Это последнее особенно значимо в такие периоды, как тот, который сейчас переживает Россия, т.е. в периоды социально-экономических и политических кризисов;

—  способствует развитию чувства ответственности  за собственную судьбу и судьбу семьи, помогает преодолению, с одной стороны, иждивенческих настроений по отношению  к государству и обществу, а  с другой, — патернализма этого  государства по отношению к своим гражданам;

— это первый шаг к социальной активности и  реальной политической вовлеченности, к формированию демократической  политической культуры.

Стратегия семейной политики. Реализация стратегической цели семейной политики — укрепления семьи с несколькими детьми — предполагает, что в меняющихся социально-экономических и политических условиях деятельность государства и других возможных субъектов семейной политики должна быть тесно увязана и скоординирована в рамках согласованной и общепринятой стратегии. Принципы, на которых базируется такая стратегия, могут быть различными. Но в рамках того понимания семейной политики, которое представлено здесь, эти принципы могут быть кратко и лапидарно сформулированы так: ДОХОДЫ — НАЛОГИ — КРЕДИТЫ.

Это означает переориентацию с разного рода выплат, пособий и льгот тем или иным типам семей (в наше время — наиболее нуждающимся в защите от последствий реформ и социально-экономического кризиса) на механизмы, имеющие рыночный характер, встроенные в рыночную систему формирования, перераспределения и использования доходов.

2.3 Технология  семейной  политики.

Определение целей  семейной политики, ее стратегии и тактики, а тем более ее проведение — не одномоментный акт, а социальный процесс, развернутый во времени, затрагивающий интересы всех и вовлекающий в себя как органы государственной власти, так и широкие слои населения, социальные и территориальные общности, партии, общественные движения, группы и объединения.

Поэтому программы  семейной политики государства — это всегда компромисс между устремлениями различных социальных групп и между различными научными концепциями, взятыми за основу при их разработке. Это компромисс, в конечном итоге, между двумя парадигмами — модернизации (она же парадигма "здравого смысла") и кризиса семьи как социального института. Различие между этими парадигмами, обнаруживаемое не только в научных теориях и концепциях, но и в массовой психологии, в поляризации общественного мнения, в противостоянии политических группировок, говорит о том, что тенденции семейных изменений, вообще все, что происходит с семьей, никого не оставляют равнодушными, хотя и из-за разных оснований и в разной степени. Это различие детерминирует, определяет и взаимоисключающие интерпретации семейных изменений, их понимание как имеющих или не имеющих статус "социальной проблемы", нуждающейся в решении.

Анализ технологии семейной политики, технологии ее проведения следует начинать с рассмотрения блока общественного мнения, вырабатывающего  как оценки семейных изменений, так и представление о необходимости (или об отсутствии таковой) реагировать на них, проводить (или не проводить) соответствующую семейную политику и о ее инструментах.

В этом процессе происходит принятие, конституирование, или, как теперь модно выражаться, легитимизация в качестве государственной семейной политики одной из конкурирующих программ, основанных на различных концептуальных подходах и принципах, на различном восприятии и оценивании одних и тех же явлений в жизни семьи или, по крайней мере, некоего их конгломерата, эклектического объединения на основе компромисса. Следовательно, как весь процесс в целом, так и все его составляющие конвенциональны, релятивны, отмечены печатью согласования позиций, взаимоуступок или, напротив, победы одной точки зрения над другими.

Как показывает жизненный опыт, для восприятия того или иного общественного явления  в качестве социальной проблемы одних  лишь объективных, "чисто" научных  критериев недостаточно. Эти строго научные критерии, отвечающие самым  высоким требованиям методологии, например, в нашем случае, критерии, учитывающие необходимость сохранения жизнеспособности социальных систем, их физического существования, могут оспариваться и отрицаться не только отдельными индивидуумами, но и социальными группами, партиями, общественными движениями, массовой психологией, даже теми или иными научными школами. Что и имеет место в действительности, когда речь идет об изменении семьи и о демографических процессах.

Восприятие  тех или иных семейных изменений  как социальных проблем определяется особенностями времени, расстановкой политических сил, личным жизненным опытом ученых, политиков, других лиц, участвующих в оценке и принятии решений, и т.д. Классическая дефиниция определяет социальную проблему как "обстоя­тельство, затрагивающее значительное число людей и признаваемое социально нежелательным, но поддающимся устранению средствам» социального воздействия". Здесь достаточно четко сформулированы четыре критерия определения социальной проблемы:

— наличие "значительного  числа людей", затрагиваемых тем или иным общественным явлением;

— признание  его негативным, социально нежелательным

— наличие убеждения  или веры в то, что это негативное явление можно как-то изменить, исправить;

—  достаточность  силы социального воздействия для такого изменения в желательном направлении, т.е. для решения проблемы.

Легко видеть, что  все эти критерии не абсолютны, оценочны и могут быть оспорены. Сколько  должно быть людей, чтобы их число  можно было признать "значительным" и достаточным для придания тому или иному обстоятельству статуса социальной значимости и проблемности? Один, тысяча, десять миллионов? Ясно, что на этот вопрос не может быть однозначного ответа. И один человек может быть прав. И десять миллионов могут ошибаться. В частности, мы полагаем, что количественное преобладание парадигмы модернизации, или здравого смысла, отнюдь не гарантирует того, что она адекватно отражает суть изменений, происходящих с семьей и с воспроизводством населения.

Третий критерий — наличие убеждения в том, что негативное явление поддается исправлению, — при всей его значимости (то, что в принципе не поддается решению, не именуется проблемой) может восприниматься совершенно неадекватно как вера в то, что все образуется само собой, или, иначе, как вера в то, что общественными явлениями можно легко управлять или что решение проблемы можно отложить на потом. За этой верой стоит, с одной стороны, вульгарно-социологическое представление о "гармонии" общественных и личных интересов (что было весьма распространено в недавнем прошлом), а с другой, — убеждение в рациональности человеческого поведения, убеждение в том, что оно всегда — выбор из ограниченного круга известных альтернатив, причем в условиях, когда индивид четко представляет себе не только свой собственный интерес, но и "находящийся с ним в гармонии" интерес общественный. Поэтому, когда "надо будет", люди проявят "сознательность" и "выберут" ту линию поведения, которая необходима обществу и государству.

Не говоря о  прочем, эта вера в легкость изменения  поведения в любой момент, когда потребуется (а потому и невосприимчивость к проблемности семейных изменений), игнорирует (хотя, может быть, и неосознанно) социально-нормативную природу регуляции социального поведения личности, в том числе и семейного.

Четвертый критерий — достаточность социального воздействия для решения проблемы — также оценочен и конвенциален. Он связан с различным восприятием мер социального воздействия, в частности, мер семейной политики как внешнего давления на индивида, как ограничения его свободы, как принуждения к чему-то, чего он сам не хочет.

Таким образом, отнесение тех или иных семейных изменений к разряду социальных проблем — дело довольно сложное.

То же самое  можно сказать и о других блоках вышеприведенной схемы, отражающих различные этапы и стадии выработки, проведения и оценки результатов семейной политики.

Особенно жестко и открыто противостояние двух парадигм в вопросе о целях семейной политики. Мы видели выше, что если для  одних цель семейной политики заключается  в укреплении семьи как социального института и соответственно в поддержке семьи с несколькими детьми, полной и объединяющей несколько поколений, то для других — это, как мы помним, "минимизация последствий кризиса".

Но даже при  такой трактовке целей семейной политики возникают вопросы о предпочтении одних типов семьи другим, как бы это ни затушевывалось. Поэтому зарубежные исследователи проблем семейной политики огромное внимание уделяют борьбе различных "групп интересов", партий и движений за включение их целей в правительственные программы семейной политики.

Именно поэтому  принятие правительством тех или  иных концепций и программ семейной политики не является рациональным выбором  наилучшего решения из всех возможных (предлагаемых), а есть политический процесс, в котором принимаемая программа представляет собой компромисс политических сил между собой и с правительством, "равнодействующую" конкурирующих групп интересов.

У нас механизмы  выработки семейной политики совершенно не исследованы. Тотальная закрытость нашего общества в недавнем прошлом, неразвитость и несформулированность экономических и политических интересов различных социальных групп, оторванность от них практически всех карикатурно карликовых партий и движений, отсутствие гражданского общества и другие черты нашего переходного периода обусловливают то, что выработка социальной политики, в том числе семейной, происходит не в открытых демократических формах дискуссий и обсуждений и согласования точек зрения, а "под ковром", в закулисной борьбе разного рода лобби.

В итоге у нас нет семейной политики, а есть разрозненные меры, как правило, денежной помощи семьям, которые служат в основном целям популизма и самосохранения политиков и чиновников, для которых единственный источник устойчивости их жизненного положения — принадлежность к властям предержащим.