Зигмунд Фрейд теория полового влечения

Но аналитическое  исследование этого «я-либидо» становится доступным только тогда, когда это  либидо нашло психическое применение, чтобы привязаться к сексуальным  объектам, т. е. превратиться в объек-тлибидо. Мы видим тогда, «как оно концентрируется  на объектах, фиксируется на них  или оставляет эти объекты, переходит  с них на другие и с этих позиций  направляет сексуальную деятельность индивида, которая ведет к удовлетворению, т. е. частичному, временному потуханию  либидо. Психоанализ так называемых неврозов перенесения (истерия, невроз навязчивости) дает нам возможность  убедиться в этом.

Относительно судеб  объект-либидо мы можем еще узнать, что, будучи отнятым от объектов, оно  остается витающим в состоянии напряжения и, наконец, возвращается в «я», так  что оно снова становится «я-либидо». Я-либидо в противоположность к  объект-либидо мы называем также нарцистическим либидо. Из психоанализа мы как через  границу, переступить которую не дозволено, глядим в водоворот нарцистического  либидо, и у нас составляется представление  об отношении обеих форм либидо. Нарцистическое либидо или либидо«я»  кажется нам большим резервуаром, из которого высылаются привязанности  к объектам, и в который они  снова возвращаются; нарцистическая привязанность и либидо к «я»  кажется состоянием, осуществленным в первом детстве, только прикрытым  благодаря поздним его отросткам, но в сущности оставшимся неизменным за их спиной.

Задача теории либидо невротических и психотических  заболеваний должна была бы состоять в том, чтобы выразить в терминах экономии—либидо все наблюдаемые  феномены и предполагаемые процессы. Легко понять, что судьбы либидо будут при этом иметь самое  большое значение, особенно в тех  случаях, где дело идет об объяснении глубоких психотических заболеваний. Трудность состоит в таком  случае в том, что метод нашего исследования, психоанализ, пока дает нам верные сведения только о превращениях объекта-либидо, а «я»-либидо он не может  совершенно отделить от других действующих  в «я» энергий. Дальнейшее развитие теории либидо пока поэтому возможно только спекулятивным путем. Но если, по примеру С. G. Jung'a, слишком расширить  понятие либидо, отождествляя его  вообще с двигающей психической  силой, то благодаря этому пропадают  завоевания всех психоаналитических наблюдений.

Отделение сексуальных  влечений от других и вместе с тем  ограничение понятия либидо этими  первыми находят сильное подкрепление в изложенном выше предположении  об особом химизме сексуальной функции.

Дифференциация  мужчины от женщины

Известно, что только с наступлением половой зрелости устанавливается резкое отличие  мужского и женского характера, –  противоположность, оказывающая большое  влияние на весь склад жизни человека, чем что бы то ни было другое. Врожденные мужские и женские свойства хорошо заметны уже в детском возрасте; развитие сексуальных задержек (стыда, отвращения, страдания и т. д.) наступает  у девочки раньше и встречает  меньше сопротивления, чем у мальчика; наклонность к сексуальному вытеснению кажется вообще большей; там, где  проявляются частичные влечения сексуальности, они предпочитают пассивную  форму. Но автоэротическая деятельность эрогенных зон одинакова обоих  полов, и благодаря этому сходству в детстве отсутствует возможность  полового различия, как оно появляется после наступления половой зрелости. Принимая во внимание автоэротические  и мастурбаторные сексуальные проявления, можно было бы выставить положение, что сексуальность маленьких  девочек носит вполне мужской  характер. Больше, если бы мы были в  со стоянии придавать понятиям «мужской»  и «женский» вполне определенное содержание, то можно было бы защищать также положение, что либидо всегда и закономерно по природе своей  – мужское, независимо от того, встречается  ли оно у мужчины или женщины  и не зависимо от своего объекта, будь то мужчи на или женщина^[53].

С тех пор, как  я познакомился с точкой зрения бисексуальности, я считаю этот момент решающим в  данном случае и полагаю, что, не отдавая  должного бисексуальности, вряд ли можно  будет понять фактически наблюдаемые  сексуальные проявления мужчины  и женщины.

Руководящие зоны у мужчины и женщины

Независимо от этого  я могу прибавить только еще следующее: и у ребенка женского пола руководящая  эрогенная зона находится в клиторе, следовательно, вполне гомологична  мужской генитальной зоне у головки  мужского органа. Все, что мне удалось  узнать о мастурбации у маленьких  девочек, относилось к клитору, а  не к частям внешних гениталий, имеющим  значение для последующей генитальной  функции. Я сам сомневаюсь, может  ли девочка под влиянием соблазна дойти до чего-нибудь другого, кроме  мастурбации клитора, разве только в совершенно исключительном случае. Встречающиеся именно у девочек  так часто самопроизвольные разрешения сексуальной возбужденности выражаются в судорожных сокращениях клитора, и частые эрекции его дают девочке  возможность правильно и без  специального поучения понимать сексуальные  проявления другого пола, просто перенося на мальчиков ощущения собственных  сексуальных процессов.

Кто хочет понять превращение маленькой девочки  в женщину, тот должен проследить дальнейшую судьбу этой возбудимости клитора. Период полового созревания, приносящий мальчику такую большую  вспышку либидо, проявляется у  девочки в виде новой волны  вытеснения, касающейся специально сексуальности  клитора. При этом подпадает вытеснению известная доля мужской сексуальной  жизни. Возникающее при этом вытеснении в периоде полового созревания женщины, усиление сексуальных задержек ее вызывает раздражение либидо мужчины и  ведет к усилению его сексуальной  деятельности; с повышением либидо усиливается сексуальная переоценка, которая в полной мере может выразиться только по отношению к отказывающей, отрицающей свою сексуальность женщине. За клитором сохраняется тогда роль, – когда он при допущенном наконец  сексуальном акте сам возбуждается – передатчика этого возбуждения  соседним частям женских гениталий, подобно тому, как щепка смолистого дерева употребляется для того, чтобы  зажечь более твердое топливо. Часто  проходит некоторое время, пока совершается  эта передача, в течение которого молодая женщина остается а анэстетичной. Эта анэстезия может стать  длительной, когда зона клитора не передает свою раздражительность, что  подготовляется большей (мастурбаторной – примеч. пер.) деятельностью в  детском возрасте. Известно, что  часто анэстезия женщин – только кажущаяся, локальная. Они анэстетичны  у входа во влагалище, но никоим образом  не невозбудимы со стороны клитора  или даже других эрогенных зон. К  этим эрогенным поводам к анэстезии  присоединяются еще психические  поводы, также обусловленные вытеснением.

Если перенесение  эрогенной раздражимости от клитора  на вход во влагалище удалось, то вместе с этим у, женщины изменилась зона, играющая руководящую роль в позднейшей сексуальной деятельности, между  тем как у мужчины с детства  сохраняется одна и та же зона. В  этой перемене руководящей эрогенной  зоны, так же как и в волне  вытеснения с наступлением половой  зрелости, которая как бы устраняет  инфантильную мужественность, кроются  главные причины предпочтительного  заболевания женщин неврозом, особенно истерией. Эти условия, следовательно, теснейшим образом связаны и  сущностью женственности.

Нахождение  объекта

Между тем, как благодаря  процессам полового созревания утверждается примат генитальной зоны, и появление  эрекции мужского полового органа властно  указывает на новую сексуальную  цель, на проникновение в полость  тела, возбуждающую генитальную зону, с психической стороны совершается  процесс нахождения объекта, подготовка к которому идет с раннего детства. Когда самое первое сексуальное  удовлетворение было связано с принятием  пищи, сексуальное влечение имело  в материнской груди сексуальный  объект вне собственного тела. Позже  оно лишилось его, может быть, как  раз тогда, когда у ребенка  проявилась возможность получить общее  представление о лице, которому принадлежит  доставляющий ему удовлетворение орган. Обыкновенно половое влечение становится тогда автоэротичным, и только по преодолении латентного периода снова восстанавливается первоначальное отношение. Не без веского основания сосание ребенком груди матери стало пробразом всяких любовных отношений. Нахождение объекта представляет собой в сущности вторичную встречу^[54].

Сексуальный объект во время младенчества

Но от этой первой и самой важной сексуальной связи  и после отделения сексуальной  деятельности от приема пиши остается еще значительная часть, подготовляющая выбор объекта, т. е. помогающая вернуть  утерянное счастье. В течение  всего латентного периода ребенок  научается любить других лиц, помогающих ему в его беспомощности и  удовлетворяющих его потребности, совершенно по образцу его младенческих отношений к кормилице, как бы продолжая эти отношения. Может  быть, не согласятся отождествлять  нежные чувства и оценку ребенка, которые он проявляет к своим  нянькам, с половой любовью; но я  полагаю, однако, что более точное психологическое исследование докажет, что тождественность тех и  других чувств не подлежит никакому сомнению. Общение ребенка со своими няньками составляет для него беспрерывный источник сексуального возбуждения и удовлетворения через эрогенные зоны, тем более, что эта нянька – обыкновенно  это бывает мать – сама питает к  ребенку чувства, исходящие из области  ее сексуальной жизни, она ласкает, целует и укачивает его и относится  к нему совершенно явно, как к  полноценному сексуальному объекту^[55]. Мать, вероятно, испугалась бы, если бы ей разъяснили, что она будит всеми своими нежностями сексуальное влечение ребенка и подготовляет будущую интенсивность этого влечения. Она считает свои действия проявлением асексуальной «чистой» любви, так как она тщательно избегает вызывать в гениталиях ребенка больше возбуждения, чем это необходимо при уходе за ребенком. Но половое влечение, как нам уже известно, можно разбудить не только возбуждая генитальную зону; то, что мы называем нежностью, в один прекрасный день непременно окажет свое влияние на генитальную зону. Если бы мать лучше понимала, какое большое значение имеют влечения для всей душевной жизни, для всех этических и психических проявлений, то она и после того, как узнала все это, все же чувствовала бы себя свободной от упреков. Она выполняет только свой долг, когда учит ребенка любить: пусть он станет дельным человеком с энергичной сексуальной потребностью и пусть совершит в своей жизни все то, на что толкает это влечение человека. Слишком много родительской нежности может стать, разумеется, вредным, так как ускоряет половую зрелость, а также и потому, что делает ребенка «избалованным», неспособным в дальнейшей жизни временно отказаться от любви или удовлетвориться меньшим количеством ее. Одним из несомненнейших признаков будущей нервозности является то, что ребенок оказывается ненасытным в своем требовании родительской нежности; а с другой стороны, именно невропатические родители, склонные по большей части к чрезмерной нежности, скорее всего будят своими ласками предрасположение ребенка к невротическому заболеванию. Из этого примера видно, впрочем, что у невротических родителей имеются еще более прямые пути, чтобы передать свою болезнь детям, чем по наследственности.

Инфантильный  стpax

Сами дети с ранних лет ведут себя так, как будто  их привязанность к няне по природе  своей сексуальная любовь. Страх  детей первоначально является только выражением того, что им не хватает  любимого человека; поэтому они встречают  всякого постороннего человека со страхом; они боятся темноты, потому что в  темноте не видно любимого человека, и успокаиваются, если могут держать  в темноте руку этого лица. Переоценивают  значение всех детских испугов или  жутких сказок нянек, когда обвиняют их в том, что они вызывают боязливость  детей. Дети, склонные к страхам, воспринимают только такие сказки, которые на других детей не производят никакого впечатления, а к страхам склонны  дети с очень сильным или преждевременно развитым, или благодаря изнеженности ставшим слишком требовательным сексуальным влечением. Дитя ведет  себя при этом как взрослый, превращая  свое либидо в страх, когда он не в состоянии найти удовлетворение, и взрослый зато, став благодаря  неудовлетворенному либидо невротичным, ведет себя в своем страхе, как  ребенок, начинает бояться, оставаясь  один, т. е. без лица, в любви которого он уверен, и этот свой страх старается  успокоить детскими мероприятиями^[56].

Ограничение инцеста

Если нежность родителей  к ребенку счастливо избегла  того, чтобы так сильно разбудить  преждевременно, т. е. до наступления  соответствующих телесных условий  периода половой зрелости, сексуальное  влечение ребенка, что душевные возбуждения  явным образом прорываются к  генитальной системе, – то она  исполнила свою задачу руководства  этим ребенком в зрелости при выборе сексуального объекта. Понятно, ребенку  легче всего или избрать своим  сексуальным объектом тех лиц, которых  он любит с детства, так сказать, притупленным либидо^[57]. Но благодаря отсрочке сексуального созревания получилось достаточно времени, чтобы наряду с другими сексуальными задержками воздвигнуть ограничение инцеста, впитать в себя те нравственные предписания, которые совершенно исключают при выборе oбъекта любимых с детства лиц кровных родственников. Соблюдение этого ограничения является прежде всего культурным требованием общества, которое должно бороться против поглощения семьей всех интересов, нужных ему для создания более высоких социальных единиц, поэтому общество всеми средствами добивается того, чтобы расшатать у каждого в отдельности, особенно у юношей, связь с семьей, имеющую только в детстве решающее значение^[58].

Но выбор объекта  производится сперва в представлении, и половая жизнь созревающего юношества может изживаться только в фантазии^[59], т. е. в представлениях, которые никогда не должны осуществиться. В этих фантазиях у всех людей снова проявляются инфантильные склонности, теперь усиленные соматическим подчеркиванием; среди этих фантазий, закономерно и часто повторяясь, на первом месте находится дифференцированное уже благодаря половому притяжению сексуальное стремление ребенка к родителям, сына к матери и дочери к отцу^[60]. Одновременно с преодолением и оставлением этих ясных инцестуозных фантазий совершается одна из самых значительных и самых болезненных психических работ периода полового созревания, освобождение от авторитета родителей, благодаря.которому создается столь важное для культурного процесca – противоположность нового и старого поколения. На каждой из остановок на пути развития, который предстоит совершить отдельными индивидами, некоторое число их застревает, и таким образом имеются также лица, которые никогда не смогли освободиться от авторитета родителей и оторвать от них свою нежность совсем или отчасти. В большинстве случаев это девушки, которые, к радости родителей, сохраняют полностью свою детскую любовь далеко за период созревания, и тут очень поучительно наблюдать, что в последующем браке у этих девушек не хватает возможности дарить своим мужьям то, что им следует. Они становятся холодными женами и остаются анэстетичными в сексуальных отношениях. Отсюда ясно, что как будто несексуальная любовь к родителям и половая любовь питаются из того же источника, т. е. первая соответствует инфантильной фиксации либидо^[61].