Необходимым условием понимания произносимых слов слушающим и осмысленного употребления слов говорящим являются, во-первых, умение отличать предметы, о которых идет речь, по каким-то признакам; во-вторых, умение ставить в соответствие с комплексом признаков, по которым отличается тот или иной предмет (или группа предметов), определенный, принятый людьми, говорящими на данном языке, комплекс звуков.

     «Лексическим  значением слова называется совокупность признаков предметов и явлений, связанная с определенным звуковым комплексом, которая позволяет обозначать вполне определенную группу предметов (в том числе и отдельный предмет), отличая их одновременно от других групп предметов (соответственно, от других отдельных предметов)».⁹ Так, звуковому комплексу «море» соответствует вполне определенный круг явлений, называемых этим словом (например, такие моря, как Балтийское, Черное, Баренцево и т. д.): часть океана, более или менее ограниченная сушей и т. п.

     Слово есть всегда единство звукового комплекса и значения. Только тогда, когда в процессе общения люди употребляют слова в одном и том же значении, возможен обмен мыслями между людьми.

2. Язык определяет мышление или мышление определяет язык?

2.1. Роль языка в формировании мышления.

      Язык, возникший вместе с возникновением человека, играл и играет великую  роль в его жизни. Он явился, прежде всего, одним из необходимых формирования самого человека и его мышления. В связи с возникновением членораздельной речи произошла существенная перестройка в познавательных процессах человека. Лишь с появлением слова человек оказался в состоянии отвлекать от предметов те или иные свойства, абстрагировать связи вещей от самих вещей. Благодаря языку оказалось возможным объективировать эти отраженные в сознании признаки и отношения вещей в материальную форму слов и тем самым создавать идеальные объекты мышления – понятия, а вместе с ними и с помощью их осуществлять теоретическую деятельность в собственном смысле слова.

      Язык с самого начала выполняет по существу ничем не заменимую функцию в обобщающей работе мышления. Именно с помощью языка человек оказался в состоянии прейти от познания единичных предметов и явлений к их обобщенному отражению в форме понятий. «Язык, - как пишет А. Г. Спиркин, -  дал возможность человеку фиксировать общее в предметах, явлениях, их связях и отношениях, расчленить их, соотнести и синтезировать в понятиях и представить как относительно устойчивые. Наличие членораздельной речи давало возможность мыслить о предметах и сообщать свои мысли в отсутствие самих предметов, то есть оперировать предметами не только физически, но и в форме оперирования их названиями, словами и заключенными в них обобщенными образами этих предметов».¹⁰  Только на основе языка слов оказалось возможным  создавать такие комбинации мыслей, которые являлись не прямой копией воспринимаемых предметов и их связей, а творчески преобразованным отражением.

      Поскольку при помощи языка оказалось возможным  фиксировать мысль в материальную форму, язык становился одним из средств формирования самосознания. Мышление человека всегда включает в себя взаимодействие мыслящего субъекта с заключенным в слове содержанием.

      Будучи  условием возникновения мышления, формирования самосознания, язык вместе с тем явился необходимой материальной формой или орудием мышления, его непосредственной действительностью и для говорящего, и для слушающего. 

2.2. Роль языка в познании.

      Язык  непосредственно и неразрывно связан с мышлением. Этой неразрывной связью определяется и роль языка в познании.

      По  мнению Д. П. Горского, при естественнонаучном подходе к вопросам мышления нетрудно убедиться, что идеальное, мысль, не существует иначе как в неразрывной  и непосредственной связи с материальным, являясь свойством последнего. Эта связь проявляется в следующем: ¹¹

      а) мышление, как процесс обобщенного  и опосредованного отражения действительности, исторически возникло вместе с появлением человека, в процессе развития его трудовой деятельности;

      б) любая мысль, возникающая в голове человека, является функцией, продуктом высокоразвитой материи – головного мозга;

      в) любая мысль, возникающая в голове человека, по своему содержанию и по своей форме является ни чем иным, как отражением материального мира;

      г) мысль существует: формируется, передается одним человеком другому в форме слов и их сочетаний.

      Отсюда  следует, что, мыслит ли человек вслух, мыслит ли он, не произнося слов, мысль  человека не может существовать без  материальной оболочки: мысль человека облекается в слова.

      Органическая связь языка и мышления определяет  и огромную роль языка в познании. «Язык является не только необходимым условием формирования нашей мысли, но и дает возможность закрепить успехи познавательной деятельности человека, закреплять опыт, накапливаемый людьми одного поколения, и передавать его людям последующих поколений».¹² Для осуществления последнего огромную роль играет письменность.

2.3. Происхождение письменной речи в связи с развитием мышления.

      Анализ  возникновения письменной речи –  это специальный большой вопрос, имеющий свою длительную историю, большую литературу и немалое число всевозможных точек зрения. Этот вопрос интересует нас прежде всего потому, что генезис письма позволяет проследить общую линию развития мышления «от его конкретных нагляднообразных к отвлеченным формам».¹³

      В отличие от языка, который создавался людьми неосознанно, письменность является результатом сознательного творчества людей и на всем протяжении своего исторического развития изменялась вполне преднамеренно. Выступая в качестве материального языка, системы видимых знаков, письмо требует для своей реализации большой концентрации внимания и вполне осознанных действий человека. Если членораздельная речь, получившая относительно самостоятельный характер, является весьма абстрактной формой деятельности, то письменность, выполняемая в отсутствие в поле зрения своего адресата, носит еще более абстрактный характер. Она предполагает сложную систему опосредований человека с действительностью через других людей и, соответственно, могла возникнуть лишь на уровне развитого мышления.

      Расширяемые жизненные потребности людей  во взаимной связи не могли довольствоваться звуковой речью. Возникла потребность  изыскать дополнительные средства общения. Такое средство, давшее возможность  речи преодолеть узкие рамки пространства и времени, было найдено человеком в форме письменности. 

3.Язык определяет мышление

3.1. Работы исследователей о проблеме влияния языка на мышление и поведение.

     «Люди живут не только в объективном мире и не только в мире общественной деятельности, как это обычно полагают; они в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который стал средством выражения для данного общества. Было бы ошибочным полагать, что мы можем полностью осознать реальность, не прибегая к помощи языка, или что язык является побочным средством разрешения некоторых специальных проблем общения и мышления. На самом же деле «реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на основании языковых норм данной группы... Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения».¹⁴

     Это высказывание Эдуарда Сепира использовал  Бенджамин Ли Уорф эпиграфом к  своей работе «Отношение норм поведения и мышления к языку», в которой он изложил свои мысли по поводу взаимодействия языка и мышления. Отношение американских лингвистов Э.Сепира и Б.Уорфа к проблеме языка и мышления можно обозначить так - язык определяет мышление.

     Работая в страховой компании Уорф (еще до того, как он начал изучать Сепира), часто делал отчеты о произошедших возгораниях и пожарах. Через некоторое время он заметил, что не только сами физические обстоятельства, но и обозначение этих обстоятельств было иногда тем фактором, который, через поведение людей, являлся причиной пожара. Этот фактор обозначения становился яснее всего тогда, когда это было языковое обозначение, исходящее из названия, или обычное описание подобных обстоятельств средствами языка.

     Так, например, около склада так называемых gasoline drums (бензиновых цистерн) люди ведут  себя определенным образом, т. е. с большой  осторожностью; в то же время рядом  со складом с названием empty gasoline drums (пустые бензиновые цистерны) люди ведут  себя иначе — недостаточно осторожно, курят и даже бросают окурки. Однако эти «пустые» (empty) цистерны могут быть более опасными, так как в них содержатся взрывчатые испарения. При наличии реально опасной ситуации лингвистический анализ ориентируется на слово «пустой», предполагающее отсутствие всякого риска. Существуют два различных случая употребления слова empty: 1) как точный синоним слов - null, void, negative, inert (порожний, бессодержательный, бессмысленный, ничтожный, вялый) и 2) в применении к обозначению физической ситуации, не принимая во внимание наличия паров, капель жидкости или любых других остатков в цистерне или другом вместилище.

     Обстоятельства  описываются с помощью второго  случая, а люди ведут себя в этих обстоятельствах, имея в виду первый случай. Это становится общей формулой неосторожного поведения людей, обусловленного чисто лингвистическими факторами. ¹⁵

     Затем Б. Уорф, принимая за основу концепцию  Э.Сепира о влиянии языка на мышление, конкретизирует ее в своих исследованиях  некоторых индейских языков и культур и их сравнении с европейскими языками и культурой. Уорф пишет: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; например, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном — языковой системой, хранящейся в нашем сознании». ¹⁶

     Вот некоторые из его наблюдений и мыслей о таких логических категориях, как пространство и время, форма и содержание.

     Согласно  исследованиям Уорфа в языке  хопи множественное число и количественные числительные употребляются только для обозначения предметов, которые  могут образовать реальную группу. Выражение «десять дней» не употребляется. Вместо «they stayed ten days — они пробыли десять дней» хопи скажет: «они уехали после десятого дня». Сказать «десять дней больше, чем девять дней» нельзя, надо сказать «десятый день позже девятого».¹⁷

     Такие термины, как “summer — лето”, “September — сентябрь”, “morning — утро”, “sunset — заход солнца” являются у нас существительными, как и слова, обозначающие реальные предметы.¹⁸

     В языке хопи (своеобразный европейский язык) все временные термины — лето, утро и т. п. — представляют собой не существительные, а особые формы наречий, если употреблять терминологию среднеевропейского стандарта. Это — особая часть речи, отличающаяся от существительных, глаголов и даже от других наречий в хопи.

     Они не употребляются ни как подлежащие, ни как дополнения, ни в какой-либо другой функции существительного. Переводить их следует, конечно, как «летом», «утром» и т. д., но они не являются производными от каких-либо существительных. Объективизация времени полностью отсутствует.

     Само  понятие «время» в европейской культуре есть результат объективизации отношения «раньше-позже» в сочетании с представлением о веществе, субстанции.

     Мы  создаем в своем воображении  несуществующие предметы — год, день, секунда, а вещество, из которого они состоят, называем временем. Мы говорим «мало времени», «много времени» и просим дать час времени, как если бы мы просили литр молока. У хопи нет основы для термина с таким значением.

     Конечно же как и любая теория, которая  не имеет жестких доказательств, теория Сепира-Уорфа подвергалась и подвергается критике со стороны исследователей различных дисциплин.

     Советский ученый Ительсон Л.Б., рассуждая о  гипотезе Уорфа, говорит, что, с одной  стороны, она вроде бы верна: бесчисленные факты свидетельствуют, что язык действительно организует реальность в определенные категории.

     С другой стороны, Ительсон категорически  против того, что Уорф рассматривает  язык как первичный фактор, который  определяет восприятие, представление  и понимание мира. По мнению советского психолога, первичны свойства реального мира и практика людей, которая эти свойства обнаруживает. «Язык лишь отражает в своей структуре определенные действительные свойства и отношения реальности. Он устроен так, как устроен реальный мир. Так что, в конечном счете, не язык, а подлинные свойства реального мира определяют, как его воспринимает и представляет человек».¹⁹

     Советский психолингвист А.А. Леонтьев поддерживает точку зрения Ительсона:

     «Некоторые ученые, занимающиеся исследованием языков небольших народов Африки, Австралии, нередко утверждают, что у этих народов свой особый склад мышления, отражающийся в их языке. Эти утверждения просто ошибочны». ²⁰