Психологическое воздействие текста: прикладные аспекты

11.   Сохранять уважительное отношение к оппонентам и другим кандидатам. Хорошо бы добавить немного иронии и юмора. ...Запустить что-нибудь остроум­но-жизнерадостное как информационный повод газетам упомянуть имя кандидата.

12.   Чаще использовать лексику, отражающую зритель­ный канал обработки информации (выражения «точка зрения», «Явижу эту проблему так...», «Если взгля- . путь на это с другой стороны, то...», «Посмотрим на то, как...»).J 7. В отношении культуры речи следует порекомендовать в начале ответа на вопрос реже использовать < конструкцию «Вы знаете...», которая может указывать на неуверенность и оправдательную позицию. Возможные замены: «Дело в том, что...», «Вы совершенно правы», «Конечно...»

Таким образом, анализ текстов по эмоционально- смысловой доминанте позволил учесть эмоциональные потребности и перцептивные возможности целевых групп и скорректировать лексику и семантику рада рекламных текстов, повысив их привлекательность для более широких аудиторий.

Объявления о знакомствах

Как известно, одиночество рождает немало проблем. Пытаясь защитить свою индивидуальность от унифи­кации и стандартизации и одновременно найти «родственную душу», некоторые дают объявление о знакомстве в газету или Интернет. Такие объявления впервые появились в конце XIX века в Англии. Но сегодня объявления о знакомстве развились в достаточно стандартный жанр опосредованного общения. Рассмотрим тактики самопрезентации при поиске партнера про­тивоположного пола.

Например, среди американских объявлений типа lonely heart advertisement , которые дают женщины в газеты, преобладают запросы о материальном благополучии и сообщения о внешней привлекательности. Мужские объявления соответствуют их запросу, самоописание дается через материальное благополучие и поиск привлекательности.

Тексты публикующихся в России (например, в газетах «Из рук в руки» и «Все для Вас») объявлений в настоящее время достаточно разнообразны. Они обладают следующей структурой.

Как правило, автор упоминает о своей социальной позиции, указывает на свои физические параметры, пишет о своих морально-этических характеристиках.

Авторы выдвигают определенные требования к личности партнера. Для большинства важны: социальная позиция; физические и морально-этические характе­ристики.

Анализ свыше 300 объявлений показал, что многие из них дают возможность определить тип личности автора по следующим параметрам:

        преобладающей модальности (зрительная модаль ность — яркая блондинка, жгучая брюнетка; слухо вая — люблю музыку;- кинестетическая — с мягким характером);

        по стилевым характеристикам: лаконичные (праг матически направленные); стандартные (безэмоци ональные); эмоциональные тексты.

        Встречаются тексты эпатажные и даже агрессив ные, сложные, демонстративные.

Коротко рассмотрим основные типы текстов. Есть лаконичные тексты:

Симпатичный москвич, бывший военнослужащий, 68/171, создаст семью с одинокой симпатичной женщиной без жилищных проблем.

Читательское внимание, как правило, привлекают тексты, вьщеляющиеся из общего ряда. Объявления часто таких особенностей не имеют, они «нормальные», «стандартные».

Мне 47/172/87, свободная, приятная, верная, для дружеских встреч на моей территории познакомлюсь с мужчиной без в/пр. и проблем.

Встречаются тексты эмоциональные:

Найди меня, ты — единственная, кто нужен мне. Я — 20/178/73. Напиши, я так сильно этого жду. Не спонсор.

Наступили зимние холода, так хочется согреть душевным теплом, милую, интеллигентную, с ч/ю, желательно высокую девушку, москвич 33/73/182 в/о, подробности по телефону.

Полной противоположностью им являются «сложные» тексты:

Предлагаю обмениваться всеобщими вопросами и ответами, для взаимной критики своих представлений, с целью познания понятий. 142100 г. Подольск...

Вот пример текста с отрицаниями:

Я не урод, не дурак, не бродяга. У меня пока нет в Москве жены, детей, квартиры и работы, но есть серьезные намерения. Если вам нужен в мужья нормальный русский мужичина, то напишите мне. 34/175/77, разведен, юрист, не курю.

Иван, 32/180/66, тихий, скромный, верный, с заметным чувством юмора, проблемами не интересуюсь, зла не держу, со скукой не знаком, живу в творческом одиночестве, по наитию. Ищу девушку не из общества, тем более не из высшего, в общем, не от мира сего!

Эпатажный («красивый») текст:

Милые дамы! Внимательно посмотрите направо. Это все Ваше и никуда от Вас не денется. Ну а теперь посмотри налево: высокий, крепкий, 24 г. Скорпион, без ... и с ... Давайте подойдем поближе и рассмотрим. Давайте?!

Наличие разных по психологической реализации текстов с одним и тем же коммуникативным замыслом делает возможным реконструкцию личности автора по тексту. В соответствии с типом автора может быть создан психологический портрет реципиента, на которого рассчитан определенный тип текста (по принципу «Рыбак рыбака видит издалека»).

На основании этого подхода были выработаны рекомендации для бюро знакомств, в частности, о том, что можно вычитать из объявлений и что вкладывать в них. Агентства могли оказывать помощь клиентам в написании объявления и подборе кандидатов.

Доминанта личности переводчика

С применением понятия «эмоционально-смысловая доминанта» были проанализированы различные версии перевода одного и того же английского произведения на русский язык.

Как отмечал В.М. Жирмунский, можно «привести двух-трех-четырех разных писателей, которые пишут об одном и том же предмете, об одной и той же исто­рической эпохе, о тех же самых общественных отно­шениях, и пишут по-разному, потому что улавливают разные аспекты той же действительности и по-разному осмысливают их» (Жирмунский, 1996, с. 185).

В российской художественной культуре бытуют разные переводы одного и того же текста. Например, это детский и взрослый варианты «Путешествий Гулливера» Дж. Свифта и «Приключений Робинзона Кру- зо» Д. Дефо.

Немало и пересказов (а не переводов) одного и того же текста: А.Н. Толстой «Золотой ключик, или Приключения Буратино» (К. Коллоди «Пиноккио»), К. Чуковский «Доктор Айболит» ( Lofting G . « Doctor Doolitl »); Л. Лагин «Старик Хотгабыч» (Ф. Энстей «Медный кувшин»).

Перевод является составной частью большого класса явлений, которые В.В.Виноградов назвал «вариантными формами воплощения того же замысла» (Виноградов, 1963). К этому классу можно отнести литературные «переделки и подделки», произведения, созданные на основе одного сюжета, новые произведения, созданные на основе иноязычных оригиналов, но не являющиеся переводами, а также переводы одного текста на разные языки, выполненные в разные исторические периоды.

Только стилистическая, литературоведческая или лингвистическая интерпретация таких явлений, возможно, позволяет ответить на многие вопросы, связанные с их жанровой принадлежностью и функционированием в общем контексте определенной культуры, но не раскрывает полностью причины их существова­ния. Важную роль здесь играет именно личность переводчика как «относительно устойчивая совокупность психических свойств».

Поэтому разные переводы одного и того же текста позволяют определить специфику когнитивной и эмо­циональной сферы, а также его субъективное отношение к миру, а следовательно, и к тексту самого переводчика.

Под нашим руководством было проведено большое исследование В.Г. Красильниковой (1998), в котором быяо выявлено, что эмоционально-смысловая доминанта художественного текста при переводе может искажаться, соответственно изменяются и некоторые семантические параметры текста. Основой искажения эмоционально-смысловой доминанты текста при переводе, по ее мнению, служат различия в некоторых аспектах «картин мира» автора текста и переводчика.

Целесообразно рассматривать отношения перекодирования применительно к акту двуязычной коммуникации в виде следующей цепочки:

Хорошо известны такие варианты одного и того же сюжета, как авторская волшебная сказка «Удиви­тельный волшебник страны Оз» Баума ( L . F . Baum « The Wonderful Wizard of Oz ») и два ее перевода, опубликованных на русском языке (С. Белов «Удивительный волшебник страны Оз»; О. Варшавер, Д. Псурцев, Т. Тульчинская «Великий чародей страны Оз»), а также произведение, созданное по ее мотивам ( A . M . Волков «Волшебник Изумрудного города»).

Характерной чертой перевода С. Белова является особый акцент, который делается на образах движения. Фраза Giving a great spring he shot through the air переводится как Распрямившись, как гигантская пружина, он пролетел в воздухе (ср. с другими переводами: Он мощно оттолкнулся. Он сделал огромный прыжок).

При описании пространственного перемещения этот же переводчик часто подчеркивает его постепенность, используя для этого повтор: Река становилась все глубже и глубже, и шесты уже не всегда доставали до дна. Это перевод фразы The water grew so deep that the poles wouldn 't touch the bottom.

В этом переводном тексте много лексики с общим семантическим компонентом 'страх'. Характерно употребление наречий «страшно», «ужасно» в качестве обстоятельств образа действия: Оз страшно рассердился, Злой Волшебнице ужасно не хотелось расставаться с Золотой Шапкой, и т.д.

Сопоставление оригинала и текста, предложенного тремя переводчиками (О. Варшавер, Д. Псурцев, Т. Тульчинская), выявило следующее. В переводе нейтральная лексика оригинала заменяется разговорной. При этом тексту присуще некоторое снижение тона (частое использование разговорных форм), что делает текст «темным». / have always thought myself very big and terrible , yet ... Вот те раз! Меня, большого и сильного...

Во втором фрагменте отсутствует эта установка на разговорность и упрощенность синтаксиса; он резко отличается и от третьего фрагмента по выбору лексики, которой оперирует переводчик.

Тон третьего фрагмента возвышенный, характерный скорее для религиозных текстов, что позволяет отнести его к «светлым». В частности, девочка стремится вывести волшебника-обманщика «на чистую воду» (в оригинале нейтрально: Doesg ' t anyone else know you are a humbug ?); она говорит соломенному человеку «со всей искренностью» ( simply ), что глупым он ей нравится не меньше, чем умным, на что соломенный человек отве­чает, что когда он получит мозги, она станет его «ценить больше» ( you will think more of me ); Оз благодарит девочку за то,что она его ценит ( Thankyou ,— he answered ). Иными словами, части перевода, которые предположительно выполнены разными переводчиками, можно выделить на основании определения их «вторичных» эмоционально-смысловых доминант.

Что же касается «Волшебника Изумрудного города» А. Волкова, то он отличается от оригинала гораздо сильнее, чем современные переводы. Его правильнее считать пересказом, переложением, адаптированным к условиям другой социокультурной среды, нежели та, на которую ориентировался автор оригинала. Тут есть и изменения в именах персонажей, и добавление и пропуски отдельных глав. Но главное, значительно изменена эмоционально-смысловая доминанта.

Если текст Баума о необычных приключениях девочки по имени Дороти и ее друзей — по преимуществу «веселый», то текст А. Волкова следует считать скорее «темным».

К примеру, здесь Страшила испытывает определенные трудности при говорении: «Пршт... Фршт... Стрш... прыбры... хрыбры... Я — Страшила, храбрый, ловкий...»; «Пш...Пш...Пшла! Ах, я несчастный! — чуть не захохотал..., простите, чуть не зарыдал я» (в оригинале отсутствует). Часто используется звукоподражание: Она прилетела на убивающем домике и — крак-крак — села волшебнице прямо на голову. Нет,кто тебя надоу... ффффф... — голос волшебницы прервался, она с шипением осела на пол... (эти фрагменты отсутствуют в оригинале).

Значительную роль в тексте играет размер предметов и рост персонажей. До того как налетел ураган, Элли читала книжку о «могучем богатыре Арнаулъфе, увидевшем волшебника ростом с башню» — деталь, отсутствующая в оригинале. Некоторые предметы имеют свойство менять свой размер, не присущее им в оригинале: добрая волшебница вынимает из складок своей одежды крошечную книгу, которая тут же превращается в огромный том; затем книга вновь сжимается до размеров наперстка и исчезает в складках одежды волшебницы.

В тексте оригинала к разряду тварей можно отнести только мышей и пауков, которые, однако, являются персонажами — это полевые мыши, чью королеву спасает Дровосек от Кота, и паук, которого убивает Лев. В тексте «Волшебника...» этот разряд пополняется такими существами, как лягушка, пиявка, крыса, крокодил, змея, крот, муха, муравей, червяк.

А.М. Волков внес в сказку элемент предопределенности: ураган, который унес фургончик с Элли, был вызван Гингемой; волшебница Виллина лишила ураган разрушительной силы, позволив ему захватить только один домик, и обрушила его на Гингему; дождь, от которого заржавел Железный Дровосек, был тоже вы­зван Гингемой; Виллина предсказала Элли, что та вер­нется домой, если поможет трем существам добиться исполнения их заветных желаний:

Великий Гудвин вернет домой маленькую девочку, занесенную в его страну ураганом, если она поможет трем существам добиться исполнения их самых заветных желаний... Иди, ищи, борись! Я буду время от времени заглядывать в волшебную книгу, чтобы знать, как идут твои дела...

Таким образом, возвращение Элли домой становится наградой за послушание, и сказка приобретает воспитательную направленность, тогда как сказка Ф. Баума — развлечение для того, кто ее читает.

Тем самым перевод художественного текста во многом имеет характер интерпретации. Множественность интерпретаций одного текста может быть обусловлена: (а) непредставленностью в действительности референтной ситуации, соотносимой с текстом; (б) различным эмоциональным отношением переводчиков к описываемой в тексте ситуации. Семантические трансформации в тексте перевода нельзя объяснить только различиями в системах исходного языка и языка перевода, тогда как представление об эмоционально-смысловой доминанте может многое в них прояснить.