Курт Левин — методолог научной психологии

После книги «Динамическая теория личности» Левин публикует «Принципы топологической психологии» (1936)9, в которой продолжается движение в направлении формализации и математизации. Содержательно к этому же этапу примыкают и опубликованные несколькими годами позднее работы «Концептуальное представление и измерение психологических сил» (1938)10 и «Формализация и прогресс

в психологии» (1940)“. Левин вводит единый математический аппарат и систему понятий, вытекающую из построенной им математической модели (понятия силы, напряжения, расстояния, барьера, локомоции) как связующее средство для разных областей психологии. Испытывая теоретические сложности с объяснением переходов от одного ситуативного поля к другому, Левин пытается преодолеть их с помощью формально-математических средств. Однако формализация не дает выхода к обнаружению новых феноменов или к предсказанию либо изменению поведения. Вместе с тем разработанный Левином концептуальный аппарат теории поля в последующие годы смог стать для него средством конкретно-психологического анализа.

Одной из наглядных иллюстраций формализации стал переход в статье 1933 года от понятия «побудительность», учитывавшего качественную определенность действий, совершения которых требовал данный предмет, к понятию «валентность», указывавшему лишь на сам факт притягивающей или отталкивающей силы. Вместе с тем Левин и в этом контексте вводит в свою объяснительную модель социальные отношения, указывая, что многие объекты Внешнего окружения, формы поведения и цели приобретают валентность не на основе собственных потребностей ребенка, а посредством запрета, приказа или примера со стороны взрослого.

«...Негативная валентность запрещенного объекта, который сам по себе является привлекательным для ребенка, обычно порождается силовым полем, которое индуцировано взрослым. Если это силовое поле перестает психологически существовать для ребенка (например, если взрослый уходит или теряет свой авторитет), то соответствующая негативная валентность исчезает» (с. 227 наст. изд.).

Третья методологическая программа: от «галилеевского» способа мышления к «левиновскому» (1935—1947)12

Со второй половины тридцатых годов, по существу, начинается разработка и реализация третьей методологической программы Курта Левина: построение общего методологического подхода, применимого в разных проблемных сферах психологии, и новой методологии психологического исследования («конструктивного» метода и модели «действенного исследования»).

Теория поля как метод анализа. Уже параллельно с попыткой создания «топологической» психологии Левин пытается осмыслить свой опыт первых лет жизни в Америке после иммиграции и публикует две работы феноменологического, по сути, характера: «Психо-социологические проблемы меньшинств» (1935) и «Некоторые социально-психологические различия между Соединенными Штатами Америки и Германией» (1935)13. В этих статьях Левин пользуется теми же самыми «теоретико-полевыми» понятиями, что и в «Топологической психологии», которую он пишет в это же время. Однако принципиальное отличие этих работ от «Топологической психологии» состоит в том, что Левин не пытается в них построить теоретическую систему, а использует теоретико-полевые понятия (такие как пространство свободного движения и его границы, барьеры между доступными и недоступными областями, физические и социальные «локомоции» и т.д.) как средства анализа феноменально наблюдаемых явлений и свойств.

В последующие годы это изменение функций «теории поля» становится явным и отчетливо сформулированным: «По своему замыслу, теоретико-полевой подход предназначен быть практическим инструментом исследования» («Теория поля и эксперимент в социальной психологии»). Иначе говоря, изменяется задача — она состоит теперь не в построении всеохватывающей психологической теории (как это было в период создания топологической психологии), а в выработке конкретно-методологических принципов, которые могут использоваться в разных проблемных областях психологии и приводить к построению соответствующих теорий среднего уровня. Под руководством Левина в 1937—39 годах осуществляется еще одна серия блестящих экспериментальных исследований — но уже в новой области: исследования стиля лидерства и влияния на поведение человека демократической, авторитарной и попустительской групповой атмосферы14.

Эксперименты со стилями лидерства и групповыми атмосферами представляют собой своеобразный переходный мостик от экспериментов берлинского периода к позднейшим исследованиям групповой динамики. Эти эксперименты характеризуются принципиально новыми особенностями. К ним относятся активная позиция экспериментатора (принципиально разная в разных сериях — чего не было в экспериментах берлинского периода) и отсутствие ролевой позиции «испытуемого» (испытуемые приходят не «для эксперимента», а в кружок, для них это — реальная жизнь). Соответственно, нет инструкции, экспериментатор не «проводит опыт», а организует реальную жизнь подростков, сам эксперимент становится частью реальной жизни. Что остается от традиционного психологического эксперимента? Только «наивность» испытуемых, от которых скрывается истинная цель исследования, проводимого экспериментатором. В последующих «действенных» исследованиях и этот момент будет упразднен — «наивность» испытуемых будет полностью отменена, они станут не испытуемыми, а участниками семинара, не просто знающими его подлинные цели, но и имеющими возможность участвовать во всех обсуждениях.

Задача, поставленная во «Влиянии сил окружающей среды...» — научно уловить субъективное — получает новое решение: если мы можем экспериментально создавать то или иное «субъективное» поле (в данном случае — авторитарную или демократическую атмосферу), то тем самым мы его научно улавливаем и уже не нуждаемся в его «объективации» с помощью математических формул.

Конструктивный метод. Следующим шагом построения «левиновского» способа мышления можно считать формулирование принципа «конструктивной» методологии и углубление характеристики теории поля как метода. В опубликованной в 1943 году статье «Определение “поля в данный момент времени”» Левин подчеркивает, что «теорию поля едва ли можно назвать теорией в обычном смысле слова».

«По всей вероятности, теорию поля лучше всего охарактеризовать как метод: а именно, метод анализа причинных отношений и построения научных конструктов» (с. 240 наст. изд.). «Каковы принципиальные особенности теории поля? Наиболее важными мне представляются следующие: преобладание конструктивного, а не классифицирующего метода образования понятий; интерес к динамическому аспекту событий; приоритет психологического, а не физического описания; анализ, исходящий из рассмотрения целостной ситуации; различение систематических и исторических проблем; математическое представление поля» (с. 251 наст. изд.). В «Определении поля...» к этому перечню добавляется принцип текущего момента и понятие ситуаций разного масштаба. Характерно, что схемы и формулы снова начинают играть вспомогательную и иллюстративную роль.

В это же время в работах Левина появляется идея «конструктивного» метода. Что же это такое? «Сущность конструктивного метода состоит в представлении индивидуального случая с помощью небольшого числа конструктивных “элементов”. В психологии такими элементами могут стать психологическая “позиция”, психологические “силы” и подобные понятия. Общие законы психологии суть утверждения об эмпирических взаимоотношениях этих конструктивных элементов или об их свойствах. В соответствии с этими законами можно образовать бесчисленное множество- сочетаний конструктивных элементов, и каждое такое сочетание будет соответствовать тому или иному конкретному случаю в определенный момент времени. Таким образом, можно построить мост между общим и конкретным, между законами и индивидуальными особенностями» (с. 252 наст. изд.).

Еще один важный момент: «Мы можем принимать в расчет как “общие” тенденции, так и более “конкретные” (например, связать общий фактор передвижения из одной области в другую с более конкретным фактором перемещения в неизвестную область или с фактором перемещения из одной социальной группы в другую, и, наконец, с позицией маргинала “между” двумя группами). Вместо того, чтобы собирать изолированные факты, а потом пытаться “синтезировать” их, здесь с самого начала учитывается и представляется вся ситуация в целом. Таким образом, теоретико-полевой подход предполагает метод “последовательного приближения” путем постепенно увеличивающейся конкретизации» (с. 317 наст. изд.).

«Конструктивный метод» Левина предполагает широкое использование «субъективных элементов»: видение ситуации женой или мужем; ценности членов группы и т.д. При этом акцент ставится на анализ индивидуальных случаев и Левин целенаправленно занимается разработкой концептуальных средств такого анализа («метод последовательного приближения» к пониманию данного конкретного случая). По сути, он задает этим новую модель научности, отличную и от «галилеевской» модели берлинского периода, и от математизированной топологической психологии. В основе модели лежит воспроизводимость не факта, а концептуальной схемы анализа и соответствие выводов реально наблюдаемым феноменам как критерий их правильности.

Посмотрим, как работает конструктивный метод Левина на примере проблемы подросткового возраста («Теория поля и эксперимент в социальной психологии»). Рассматривая подростковый возраст, Левин исходит из очень небольшого числа «конструктивных элементов»: это изменение групповой принадлежности (переход из группы детей в группу взрослых), незнакомость, то есть когнитивная неструктури- рованность, области, в которую вступает подросток и в которой он должен действовать, тело как одна из центральных областей жизненного пространства (новые, незнакомые телесные ощущения уподоблены уходящей из-под ног почве), дифференциация временной перспективы и необходимость построения планов в обширной и неизведанной области. Реконструировав жизненное пространство подростка с помощью этих элементов, Левин выводит целый ряд характеристик подросткового возраста. Это свойственные подросткам застенчивость и обидчивость, неуверенность поведения и внутренняя конфликтность действий, расшатывание веры в стабильность мира и повышенная агрессивность, «радикализм», крайняя категоричность в суждениях и податливость разным влияниям, готовность следовать за каждым, кто предлагает четко определенную систему ценностей, эмоциональная нестабильность и повышенная чувствительность, общая неуравновешенность поведения. Принципиально важно, что его анализ не исчерпывается дедукцией известных характеристик — он выводит сами условия, при которых будет наблюдаться подростковый кризис, и при которых его не будет. Теоретическая модель порождает концептуальные средства для анализа и понимания ситуации конкретного подростка и психологического консультирования родителей.

Поражает спектр проблем, которыми занимался Левин в эти годы. Вот лишь некоторые из них: анализ подросткового возраста и содержательное определение социальной группы («Теория поля и эксперимент в социальной психологии»); проблемы развития, качественных различий поведения на разных возрастных уровнях и регрессии («Регрессия, ретрогрессия и развитие»); анализ научения как изменения когнитивной структуры и научения как изменения ценностей и валентностей, анализ силового давления в образовании и политике, уровень притязаний и его роль в научении («Теория поля и научения»); анализ психологического прошлого и психологического будущего как составных частей психологического поля, существующего в данный момент, проблема психологической экологии («Определение поля...»); проблемы социального восприятия и интерпретации, анализ социальных образований разного масштаба и тип лидерства и руководства, проблема экспериментирования в реальных жизненных ситуациях, процессы саморегуляции в группе («Проблемы социально-психологического исследования»); проблема социальной саморегуляции и социальных изменений, уровень агрессивности в демократической и авторитарной атмосферах, анализ ситуаций агрессивной авторитарности и апатичной авторитарности, влияние групповой атмосферы и групповых стандартов на тип индивидуального поведения, проблемы увеличения производительности труда, изменение социальных навыков и изменение групповых стандартов, эффективность принятия группового решения («Передовые рубежи...»). Левин оказал влияние на очень многие разделы общей, социальной, возрастной, педагогической психологии, психологии труда и управления, экологической психологии. Он стоит у истоков современной конфликтологии, психологии среды, групповых методов (групповой дискуссии и групповой терапии) и многого другого.

Вопреки расхожему мнению, в этот период Левин вовсе не перестает интересоваться проблемами личности, но личность предстает в его поздних работах более полно — в контексте своей социальной ситуации («Психо-социологические проблемы меньшинств»). Продолжаются исследования уровня притязаний, исследования фрустрации и регрессии15. Психология теперь выступает для него уже не как часть биологии, а как одна из социальных наук.

Развитию личности посвящена и последняя крупная работа Левина: «Поведение и развитие ребенка как функция от ситуации в целом» (1946) — наиболее полное и целостное изложение того, что можно назвать «психологией с теоретико-полевой точки зрения». Общая задача звучит у Левина так: «Если мы хотим использовать все множество известных науке фактов о развитии, личности, человеческих взаимоотношениях, познании и мотивации для понимания поведения любого конкретного человека, а также для предсказания этого поведения или управления им, то эти данные необходимо связать между собой таким образом, чтобы они были приложимы к данному человеку в данный момент времени» (с. 372 наст. изд.).

В этой работе Левин реализует «принцип последовательного приближения» к анализу конкретной ситуации конкретного ребенка. Прежде всего формулируются основные методологические положения и понятия: понятия жизненного пространства и психологического поля, принцип общезначимости закона, различение динамических и фенотипических свойств, понятие макро- и микроскопических единиц анализа. Затем, переходя на более конкретный уровень анализа, Левин излагает теорию поведения, определяемого конкретным психологическим полем, в которую вошли в той или иной форме все проблемы, занимавшие его в разные периоды научной деятельности. Они делятся в работе на несколько содержательных блоков.

Первый блок проблем образует когнитивная структура жизненного пространства: дифференциация измерений жизненного пространства (выделение психологического настоящего, прошлого и будущего), разделение уровней реального и ирреального; регрессия. Например, из положения о постепенности дифференциации уровней реального и ирреального следует, что «у маленького ребенка граница между правдой и ложью, восприятием и воображением является менее четкой, чем у более старших детей» — а это важно понимать всем, кто практически работает с детьми. Второй блок — проблемы местоположения индивида в жизненном пространстве, доступность и недоступность областей жизненного пространства, передвижение в нем. Конкретные феномены, относящиеся к этому блоку: адаптация к ситуации, проблемы групповой принадлежности (в том числе — различия ощущения групповой принадлежности в авторитарной и демократической групповой атмосфере). Третий блок — изменения когнитивной структуры. Конкретные феномены: проблема обходного пути и инсайта, научение как структурирование и дифференциация прежде неструктурированной области, неоднозначная роль повторения при научении. Четвертый блок — проблемы психологических сил и силовых полей. Конкретные феномены: ситуация почти достигнутой цели, проблема соотношения «личных» и «безличных» сил в той или иной ситуации. Анализ ситуаций мотивационного конфликта (в том числе ситуации власти взрослого над ребенком) и их основные типы, «выход из поля», эмоциональное напряжение и беспокойство. Пятый блок — наложение ситуаций. Конкретные феномены: наложение деятельностей, процесс принятия решения, влияние группы на индивида, влияние маргинальной позиции. Шестой блок — факторы, определяющие поле и его изменения. Речь идет о проблеме потребностей и валентностей. Конкретные феномены: влияние состояния потребностей на когнитивную структуру, реальное и замещающее удовлетворение потребности. Седьмой блок — изменение потребностей и целей. Конкретные феномены: настойчивость, влияние уровня трудности, психологическое насыщение, намерение как создание квазипотребности, уровень притязаний и факторы, его определяющие, степень зрелости притязаний, проблема индуцированных потребностей и источников идеологии, эгоизм и альтруизм, подчинение и социальное давление, принятие чужих целей, ситуации агрессивной и апатичной авторитарности, принятие групповых целей.