Участие России в процессах глобализации

получила стимул к развитию. С другой — слабая подготовленность к свободной

конкуренции в  условиях открытого рынка способствовала упадку промышленного

производства. Граждане России, наряду с приобретениями (расширившиеся

возможности импорта, свобода передвижения по миру, приобщение к недоступным

прежде источникам информации) ощутили и серьезные  потери (многомиллиардная

утечка капитала, связанное с этим снижение жизненного уровня).

Географическое  и социокультурное расположение России между Европой и Азией

дает основание  для незатухающей дискуссии о  том, в какую сторону — на Запад

или на Восток —  должна обратить свои взоры Россия. Исторический опыт и

нынешняя ситуация в мире убеждают, что для России важнее всего добиваться

равновесности западного  и восточного направлений, сбалансированности внешней

политики как  одного из устоев самостоятельности  страны.

    

3.2.   Проблемы новой  структуры международной  безопасности и  Россия. 

После окончания  Второй мировой войны создание многосторонних институтов,

располагающих той  или иной степенью наднациональных  функций, рассматривалось в

качестве основного  механизма обеспечения международной  стабильности и

безопасности. Во второй половине XX века был достигнут  существенный прогресс в

строительстве таких  меж- и частично надгосударственных институтов безопасности,

как ООН, НАТО, Евросоюз. Их создание сопровождалось выработкой уникальных

международно-правовых режимов, регулирующих военную деятельность государств,

прежде всего  гонку вооружений в сфере оружия массового уничтожения (ОМУ). Среди

них следует выделить Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО),

советско/российско-американские документы об ограничении и сокращении

стратегических  вооружений. Окончание «холодной  войны» оказало неоднозначное

влияние на эволюцию этих институтов и режимов. С одной стороны, наблюдалось их

расширение и  укрепление. Были заключены такие  соглашения, как Договор о

всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), Конвенция о запрещении

химического оружия (КХО). С другой — ускорение процессов глобализации и

растущее доминирование  единственной супердержавы способствовали усилению

тенденции к унилатерализму, то есть стремления защищать национальные интересы,

минуя многосторонние механизмы и даже игнорируя и разрушая некоторые из них.

[37]

Все более явный  унилатерализм в политике Соединенных  Штатов оказывает

негативное влияние  не только на такие двусторонние режимы, как, например,

Договор по ПРО, или  на универсальные организации типа ООН, но и на

многосторонние  институты безопасности, функционирующие под руководством

Вашингтона, прежде всего НАТО. Приоритет все более  отдается военному решению

проблем, выборочному  применению норм международного права, в частности праву

на самооборону, а также неформальным временным  коалициям государств, готовым

оказать определенную степень поддержки предполагаемым военным акциям.

Все более прохладное отношение со стороны Соединенных  Штатов к кооперативным

институтам, режимам  и моделям обеспечения безопасности, наряду с их огромным

влиянием на всю  систему международных отношений, не может не привести к

снижению роли кооперативных механизмов в целом. Не исключено, что на

определенный период мир вступает в этап развития, когда основным фактором в

формировании системы международной безопасности будет выступать политика США

и создаваемая  ими временная коалиция великих  — и других — держав для решения

какой-то конкретной задачи, в том числе и военного характера. Иными словами,

однополюсная система  на какое-то время становится реальностью.

Новая международная  ситуация ставит перед Россией множество  сложных вопросов.

И главный среди  них — какой внешнеполитический и военный курс следует

проводить Москве, чтобы придать формирующейся системе максимальную

стабильность и  обеспечить в ней России достойную  политическую роль и надежную

безопасность?

В 90-е годы Россия и другие постсоветские государства  оказались в состоянии

глубочайшего системного кризиса, что привело к раздроблению второго центра

притяжения времен «холодной войны» и вообще поставило под сомнение

способность этого  региона претендовать на роль самостоятельного полюса в

многополярном мире (см. ниже). Неудачный исход первой чеченской войны

высветил и глубину  деградации российской военной мощи.

Вместе с тем  на рубеже тысячелетий появились  первые признаки стабилизации

экономического  положения в России и ее международного положения. Новая

администрация президента Владимира Путина сумела разблокировать отношения со

всеми основными  соседями РФ по всему периметру ее границ и предприняла усилия

по приведению российских военно-политических приоритетов  в соответствие с

реальными угрозами и ограниченными возможностями страны. В известном

смысле, адаптация  к новым угрозам, ставшим на Западе очевидными после 11

сентября, произошла  в России значительно раньше —  в 2000 г.

После террористических актов в российских городах и  начала второй чеченской

войны осенью 1999 г. в Москве началось переосмысление национальных

приоритетов. Был  сделан вывод о том, что реальные угрозы безопасности страны

исходят с юга  и связаны с нестабильностью на Кавказе, в Центральной Азии и

прилегающих регионах, а также с ростом там исламского фундаментализма. Именно

эти угрозы требуют  немедленного реагирования как военными, так и невоенными

средствами. Отношения  же с крупными державами и блоками  государств на западе

и востоке, хотя и  характеризуются серьезными противоречиями, но не несут

немедленного риска  возникновения конфликтов и подлежат, по крайней мере,

частичной нейтрализации  дипломатическим путем. Кроме того, задачи

национальной модернизации прямо зависят от получения доступа  к западным

инвестициям, технологиям и рынкам, что требует поддержания достаточно

высокого уровня политических отношений с США, ЕС и Японией.

Соответственно, пересмотру подверглась вся концепция военного строительства, а

также структура  и масштабы международных обязательств. Акцент на ядерные силы

в качестве основного  средства сдерживания на случай крупномасштабной войны был

пересмотрен в  сторону увеличения закупок обычных вооружений, необходимых для

ведения конфликтов низкой интенсивности на южном азимуте. Было продолжено

сокращение численности  Вооруженных сил до 850 тыс. человек с тем, чтобы в

условиях жестких  бюджетных ограничений высвободить средства для модернизации

вооружений и  повышения уровня боеготовности ВС. Структура Вооруженных сил и их

дислокация приводятся в соответствие с требованиями поддерживать надлежащую

готовность для  реагирования на возникновение конфликтов на Кавказе и в

Центральной Азии. При этом масштабы развертывания  войск на востоке и, особенно,

на западе сокращаются  до исторического минимума.

[38]

Ясно и то, что, какую бы стратегию ни избрала  Россия, ее результативность

будет в большой  мере зависеть от общего вектора мирового развития. В этом

смысле обстановка в мире, складывающаяся под влиянием резко возросшей угрозы

со стороны международного терроризма, претерпевает серьезное изменение. Она

настоятельно требует  объединения усилий мирового сообщества перед лицом

новой грозной  опасности, стимулирует преодоление  последних пережитков

«холодной войны», предубежденности Запада в отношении  России, ее роли на

бывшей территории СССР и в прилегающих к ней странах. Она улучшает

предпосылки для  партнерских отношений России с  Западом, особенно в рамках

антитеррористической  коалиции.

Вместе с тем  развитие обстановки, видимый успех  в Афганистане порождают в

некоторых кругах США соблазн использовать момент для дальнейшего наращивания

«мускулов» и  своего военно-политического присутствия  в различных регионах,

раскручивания военных  действий. Россия поднимет свой международный  авторитет,

если будет исходить из того, что одними военными методами, если даже они

имеют точный адрес, проблему искоренения терроризма не решить. Военное

подавление, взятое само по себе, может лишь усугубить обстановку и

расширить социальную базу терроризма. Нужна система политических,

экономических, социальных мер на международной арене, требуется

согласованная политика по оси «Север — Юг», направленная на сокращение

разрыва в уровнях  социально-экономического развития «золотого миллиарда» и

обширной зоны нестабильности и нищеты.

Подводя итоги, изложенную версию самоопределения России можно было бы кратко

резюмировать следующим  образом.

В предвидимом  будущем, вероятнее всего, в стране утвердится умеренная

авторитарная власть, будет взят курс на прорыв к социально  ориентированной

постиндустриальной  экономике при одновременном  восстановлении оборонного

потенциала. На этой основе Россия сможет утвердить свое место одной из великих

держав мирового сообщества, сыграть свою роль в решении глобальных проблем и

установлении более справедливого и разумного мирового порядка.

[39]

    

     

Заключение. 

Главной задачей, стоящей перед властными структурами  сегодня, является

обеспечение того, чтобы глобализация стала позитивным фактором для всех

народов мира. Это  связано с тем, что, хотя глобализация открывает широкие

возможности, ее благами  сейчас пользуются весьма неравномерно и неравномерно

распределяются  ее издержки. Мы осознаем, что развивающиеся  страны и страны с

переходной экономикой сталкиваются с особыми трудностями  в плане принятия мер

в связи с решением этой главной задачи. Именно поэтому  глобализация может

обрести полностью  всеохватывающий и справедливый характер лишь через

посредство широкомасштабных и настойчивых усилий по формированию общего

будущего, основанного  на нашей общей принадлежности к  роду человеческому во