Участие личности в политической жизни

Введение

Что побуждает человека к политическому  участию? Этот вопрос давно интересует политологов. Именно политическая практика, реальные политические процессы поставили  на повестку дня проблему овладения  психологическими знаниями о человеке. Все ведущие политические партии заинтересованы в падежных средствах  воздействия на поведение граждан.

Постоянной заботой политиков  является мотивация участия граждан  в официальной политике.

Актуальность проблемы участия, которое  подразумевает не только политическое участие граждан в жизни страны, но и другие деятельностные аспекты, рассматривается как одна из важнейших  характеристик современного общества. В основе этого понятия лежит  представление, согласно которому без  широкого участия, соответственно, обеспечение  шансов для участия граждан в  принятии решений невозможно достижение общественного согласия, более того, самопроизводство гражданского общества.

На сегодняшний день наиболее широкую  теоретическую базу для изучения проблемы политического участия  предоставляют работы западных, в  частности американских, политологов  и социологов. В зарубежной литературе разработаны и обобщены способы  и методы этого изучения, высказаны  прогнозы о характере проявлений политического участия в различных  социально-политических условиях. Так, к примеру, категории политического  участия как деятельности группы лиц, руководствующихся политическими  интересами, посвящены работы С. Вербы, М. Гоэла, Г. Алмонда, Р. Даля, Р. Кловарда, М. Конвей, Л. Милбрайта, Р. Миллса, С. Липсета, Ф. Гринстайна, Н. Ний, Ф. Пивена и др. Данные исследования включают в себя анализ широкого спектра различных  способов участия (или неучастия) субъекта в политике (как на индивидуальном уровне, так и через посредничество социальных институтов) и опираются на мощную эмпирическую базу. В целом феномен политического участия получил в современной мировой литературе достаточно всестороннюю разработку с точки зрения структуры, форм, уровней, методов, идеологических и социальных аспектов, законообеспеченности, эффективности, т.е. как формальных, так и сущностных сторон явления.

Глава I. Понятие политического участия.

Участие в политической жизни является непосредственным показателем самоопределения  личности, востребованности и осуществимости ею своих прав, выражением понимания  человеком своего социального статуса  и возможностей. Именно участие индивида в политике в конечном счете показывает, насколько эта сфера жизни способна служить не только интересам крупных социальных групп, но также запросам и чаяниям рядового гражданина, обычного человека. Как уже говорилось, отдельный индивид способен выполнять функции профессионального политика; лица, действующего в рамках групповых интересов и вместе с тем осуществляющего автономную линию поведения независимо от потребностей той или иной общности. Об особенностях осуществления индивидом элитарных и лидерских функций речь пойдет далее, а сейчас остановимся на характеристике политического участия рядового гражданина. Известный американский политолог Дж. Нагель определяет политическое участие как действия, посредством которых рядовые члены любой политической системы влияют или пытаются влиять на результаты ее деятельности. В этом смысле участие в политике понимается в качестве одного из средств, используемых человеком для достижения своих собственных, индивидуально осознанных целей. Причем данная форма реализации личных потребностей формируется в процессе взаимодействия индивида с правительством, органами власти, другими политическими институтами и силами. Благодаря такому инструментальному отношению к политике, индивидуальное «участие» характеризует только конкретные формы практических действий человека, независимо от их мотивации или условий осуществления. Иными словами, к «участию» относятся только реально совершаемые в политике действия индивида. Осуществляя такие действия, индивид переступает через порог того умозрительного отношения к политическим событиям, которое выражается в эмоциях, оценках, суждениях и иных сугубо идеальных реакциях. В этом смысле политическое участие предстает как качественно иной, практический уровень включенности индивида в политическую жизнь, заставляющий его совершать там конкретные поступки. В то же время некоторые формы пассивного отношения индивида к политическим процессам, в частности абсентеизм (неучастие в выборах), неоднозначно расцениваются политологами. Одни из них, как, например, Р. Хиггинс, называя «политическую инерцию» и пассивность граждан (наряду с перенаселением, голодом, нехваткой ресурсов и некоторыми другими явлениями) «основным врагом» человечества, исключают ее из политического участия. Другие (С. Верба, Л. Пай), в силу массовости такого рода фактов, напротив, расценивают их как одну из форм деятельного отношения индивидов к политике.

Среди практических действий людей  политическим участием могут быть признаны только их целенаправленные поступки, т.е. те действия, которые специально и сознательно проектируются  и осуществляются ими в политическом пространстве. Иначе говоря, к политическому  участию относятся лишь собственно политические действия, а не поступки, которые могут вызывать политические последствия. Например, сознательно  спланированный приход на митинг может  быть квалифицирован как политическое участие индивида, а его случайное  появление там – не может. Или если гражданин специально сообщает управленческую информацию должностному лицу, то это может рассматриваться как форма его политического участия; если же эти сведения он передаст в центр принятия решений косвенным образом, например, в ходе случайного разговора с ответственными лицами, то в таком случае их беседа не может быть отнесена к формам политического участия данного гражданина.

Практические и целенаправленные формы политического участия  характеризуются масштабностью  и интенсивностью. Например, индивид  может участвовать в решении  местных или общефедеральных  вопросов, заниматься постоянной активной деятельностью по организации избирательных  кампаний, а может изредка принимать  участие в выборах – и все это будут разные по значимости и интенсивности формы его политического участия. Непосредственно характеризуя поступки индивида, политическое участие дает косвенную аттестацию и самой политической системе, т.е. той внешней среде, которая сопутствует или препятствует политическим действиям граждан. Так, в одних политических системах индивид имеет возможность практически реагировать на затрагивающие его поступки властей, предпринимать те или иные действия в качестве реакции на сложившуюся в стране (регионе) ситуацию, а в других то же стремление действовать натыкается на жесткость и неприспособленность политических структур к такого рода желание индивидов. Например, во многих демократических странах широко распространены судебные процессы, в которых рядовые граждане оспаривают действия правящих структур. В то же время в тоталитарных и деспотических государствах невозможны не только индивидуальные, но и групповые формы политического участия человека (в виде деятельности партий, общественно-политических движений и т.д.). Так что разнообразие форм политического участия неизменно определяется наличием условий и разветвленностью структур, способных воспринимать индивидуальные запросы граждан к власти.

Глава II. Формы политического участия

К основным формам политического участия  обычно относят: голосование на выборах  и референдумах, участие в политических митингах и демонстрациях, членство в политических партиях и движениях, добровольная помощь избирательным  кампаниям конкретных лиц и организаций  и т.д. В западной политологии наработано немало типологий политического участия, выделяющих различные его формы по многим основаниям зарубежная политология. Так, американский политолог С. Хантингтон в зависимости от мотивации действий различает два основных вида политического участия: автономное (выражающее сознательно обусловленные формы включения индивида в политику) и мобилизованное (вынужденное участие в различных политических действиях и процедурах под давлением государства, воздействием страха и других неполитических стимулов). Первый тип политического участия преобладает в западных либеральных демократиях, второй – распространен преимущественно в авторитарных и тоталитарных обществах. По отношению к действующему в государстве законодательству традиционно выделяются конвенциональные (т.е. легальные, законные) и неконвенциональные формы политического участия. К последним можно отнести участие в незаконных демонстрациях, отказ повиноваться распоряжениям властей, несанкционированные политические забастовки, протестные голодовки, террористические акции и прочие «крайние» формы поведения. По степени реального участия в политике американские политологи С. Верба и Н. Най выделили шесть градации «участвующих» американцев:

1. совершенно пассивные – 22%;
2. принимающие участие только в голосовании – 21%;
3. вовлеченные в решение только местных проблем – 20%;
4. активные участники предвыборных кампаний – 15%;
5. политические активисты, распространяющие свою деятельность на всю сферу политики – 18%;
6. занимающиеся политической деятельностью для решения личных проблем – 4% 

Одним из наиболее популярных показателей  степени политического участия  граждан является их электоральная (выборная) активность. Так, в президентских  выборах США в 80—90-е годы участвовало до 60% избирателей, в Норвегии – до 75%, в Великобритании – более 80%; в выборах первого президента России участвовало более 80% населения. При этом практически для всех стран характерно, что активность избирателей на общенациональных выборах значительно выше, чем на местных. Эмпирическими исследованиями выявлено множество корреляций между степенью политического участия и разнообразными социальными характеристиками людей, такими, как пол, возраст, образование, материальное благополучие и пр. Установлено, что степень вовлеченности в политику у среднестатистического человека тем больше, чем выше у него уровень образования и материальный достаток. Лица с низкими доходами и невысоким образованием, как правило, политически пассивны. Мужчины обычно более активны в политических действиях, чем женщины. Наиболее активный «политический возраст» - от 35 до 55 лет. Молодежь отличает некоторый радикализм в выборе форм политического участия. В то же время наибольшую склонность к протестным действиям во время кризисов проявляют не те, чье положение и до этого было неважным, а в основном люди, уже имевшие опыт улучшения своего положения и надеющиеся его повторить.

Все это достаточно очевидно и ожидаемо. Главная же проблема в анализе  политического участия заключается  в определении его оптимальных  пределов: какой уровень политической активности граждан может быть принят за норму? Решение этой проблемы находится где-то между двумя полюсами – радикально-демократическим и элитистским.

К радикально-демократическому тяготеют концепции, полагающие, что если политика неизбежно задевает интересы каждого, то и влиять на формирование политических институтов и принятие политических решений должны все без исключения. Лозунг максимально широкого - участия  граждан в управлении государством и поныне достаточно популярен. Конкурирующая с таким подходом элитистская позиция, напротив, призывает ограничить участие масс в политике разумными (небольшими) пределами - не без оснований опасаясь политического непрофессионализма и разрушительного характера действий обычно аполитичных граждан.

Логические аргументы хороши у  обеих сторон. Реальная же практика длительного стабильного существования  либеральных демократий западного  образца показывает, что всеобщая политизация населения и в  самом деле не является необходимой  для успешного выполнения политической системой своих функций. Большинство  жителей североамериканских и западноевропейских стран обычно не проявляют большого интереса к политике, ограничивая  свою активность в этой области лишь голосованием на выборах. Так что  известную аполитичность граждан (если она вызвана отсутствием  беспокойства за хорошо отлаженный государственный  механизм) вполне можно рассматривать  как фактор политической стабильности и, следовательно, общественную ценность. Однако в этом есть и свои минусы. Подобная ситуация хороша в социально и экономически благополучные эпохи. Но случись серьезный кризис, и длительное равнодушие народа к политике, отсутствие навыков поисков компромиссов в межгрупповых конфликтах, неизбежная в связи с этим радикализация требований и т.д. могут сыграть весьма негативную роль. Поэтому и в данной проблеме, видимо, лучше придерживаться правила «золотой середины». Равно опасны крайности: как тотальная вовлеченность граждан в политическую борьбу, так и их полное равнодушие к политике. Главная добродетель древних – умеренность – применима и в политике. Впрочем, подобные рассуждения уместны лишь в небольшой, наиболее развитой части нашего мира. В мире же остальном можно предположить наличие тенденции к расширению и интенсификации политического участия. Что связано с постепенным уходом в прошлое наиболее одиозных тоталитарных и авторитарных режимов и пусть медленным, но все же постоянным движением многих государств к демократической организации политической жизни.

Глава  III. Теории политического участия.

3.1. Теория рационального выбора.

Основное положение данной теории сводится к утверждению, согласно которому главным субъектом политического  участия является свободный индивид, стремящийся к максимальной реализации своих интересов и эффективно действующий во имя достижения собственных  целей. При этом под интересом  индивида понимается стремление обеспечить личное благополучие. Отсюда следует, что участие индивида в политике возможно при том условии, что  возможные доходы от участия будут  превышать издержки. Этот принцип  получил название “максимизации  выгоды”. Основываясь на нем, американский политолог Э. Даунс предложил  формулу рационального политического  участия:

R = PB - C – D, где R - чистая прибыль от участия в выборах;

P - вероятность того, что голос  именно данного избирателя

будет решающим;

B - политическая выгода от участия  в выборах;

С - возможные затраты;

D - непосредственная выгода от  участия в голосовании.

Критиками теории рационального выбора было замечено, что преследуя цели сиюминутной выгоды, индивиды могут  не считаться с возможными нежелательными, но отдаленными по времени результатами, проявляя таким образом свою “близорукость”. Некоторыми учеными было высказано предложение заменить принцип “максимизации выгоды” принципом “максимизации раскаяния”. Последний означает, что индивид участвует в политике дабы избежать тех или иных опасных последствий.

3.2. Мотивационные  теории политического участия.

К наиболее общим мотивам политического  участия относят идеологический, нормативный и ролевой. Доминирование идеологического мотива означает, что личность участвует в политической жизни, разделяя и поддерживая официальную идеологию общества. Такой мотив обеспечивает идентификацию личных политических ценностей с политическими ценностями государства. Последние фактически входят в структуру личности. Однако расхождение личных и политических установок может вызвать резко негативное и даже враждебное отношение к государству и политической системе.

Нормативный мотив регулирует политическое поведение человека правилами, диктуемыми политической системой, без их соотнесения  с личностными ценностями и установками. Поведение индивида основывается на признании силы власти, выработанном в процессе политической социализации. Подчинение политической системе рассматривается как исключительно правильная и ценная ориентация.

Ролевые мотивы связаны с социальной ролью индивида в существующей политической системе. Поведение человека с доминирующим ролевым мотивом напрямую связано  с его социальным положением и  собственной самооценкой. Чем ниже социальное положение личности, тем  более вероятным становится ее радикальный  настрой против существующей власти.

Значительный вклад в исследование мотивов вовлеченности индивида в политику внесли приверженцы “гуманистической”  психологии. Согласно концепции ее основоположника А. Маслоу, существует пять основных мотивов личности: физиологические, потребность в безопасности, потребность  в любви, потребность в самоутверждении, потребность в самоактуализации. Данные потребности образуют устойчивую иерархию, в которой физиологические  потребности считаются низшими, а потребности в самоутверждении  и самоактуализации - высшими. По мере удовлетворения низших потребностей, действия человека начинают определять высшие потребности. Очевидно, что данный подход может быть с успехом применен для исследования политической деятельности. При этом физиологические потребности могут трансформироваться в потребность повышения жизненного уровня; потребность в безопасности - в стремление к социальному миру, к порядку и законности; потребность в любви - в потребность социальной идентичности (чувства принадлежности к определенной социальной группе, партии, движению и т.п.); потребность в самоутверждении - "в потребность повышения социального статуса и престижа; потребность в самоактуализации - в потребность выразить и реализовать свои интересы и убеждения в политической сфере.