Место и роль политики в современном обществе

общественного  мнения,  выпустил близкое к истерическому заявление.  Два его

заключительных абзаца резко акцентировали тему судьбинного выбора: "Приход

таких  людей,  как  Жириновский  и  Говорухин,  к власти означал  бы  многие

годы  блужданий в потемках новых бесплодных поисков третьего  пути,  огромные

и  абсолютно  неоправданные  жертвы народа.

Реальная стабильность и  нормальная  человеческая  жизнь, ожидают нас только

на пути продолжения уже  начатых реформ . Бесспорно, путь этот  нелегок,  но

история учит нас тому,  что иной путь попросту невозможен, ибо ведет к

пропасти" [13]. Даже в  этих  двух коротких абзацах,  в трех фразах полно

противоречий и логических несуразностей,  т.к. текст развертывается по

законам мифа, а не рациональной аргументации. Например,  альтернативы уже

выбранному пути нет и одновременно есть сразу в двух ипостасях - блуждания и

пропасти. Наиболее же показательна формула "новые бесплодные  поиски

третьего  пути", где  соединены ритуальное проклятье  возвращению к старому

("новые поиски",  т.е.  снова повторение старого),  отказ от  "поисков",  раз

все уже найдено, наконец, осуждение "третьего пути" как  химеры,

выбивающейся  из  схемы  реформы - антиреформы (поздновато и неловко

спохватились - из прежней,  августовских времен химеры "третий путь" и  даже

многообразие  альтернатив  превратились в диктующую свою логику реальностью

предвыборного дискурса).  Такая плотность спрессовывания столь разнородных  и

не  раскрытых,  а,  по  сути, и не предназначенных для  раскрытия "знаков" как

раз  и  свидетельствует  о  чисто  мифологическом отождествлении  всего  со

всем,  на двойническое оборачивание всего благого во все злое и обратно. Кто

не с нами, тот против нас.  Эта  мифологическая  формула  воспроизведена в

схеме "12 против одного",  декларированной с самого начала  документа  и

вынесенной  в заглавие.  Неумение  и иррациональное нежелание увидеть

разнообразие политических позиций коренится,  бесспорно, в  мифологичности

мышления ВыбРоссов.

Мифологических скатываний на схему судьбинного выбора было немало и у других

блоков. Особенно нелепы и  контрпродуктивны они были там, где предпринимались

попытки апелляции к рациональному  выбору. Так, в ряде выступлений и  интервью

Явлинский пытается развернуть аргументацию относительно  диапазона

возможностей российской политики, роли граждан и их объединений  в

рациональном формировании политики путем постоянной переработки и переоценки

все новых альтернатив.  Многообразие интересов, существующих в обществе,

необходимость консолидации институтов гражданского  общества  констатируются

в документах блока,  во многих выступлениях его лидеров.  Фактически  ЯБЛоко

показало способность  выступать  в роли партии рациональных общественников,

способной стать  партнером  партии  рациональных  государственников  и

образовать  с ними основу партийной системы.

Эта позитивная  тенденция  нередко  перекрывалась резкими сваливаниями в

мифологизацию.  Так,  один из политиков верхней части "яблочного"  списка

Владимир Лысенко выступил в "Независимой газета" со статьей под характерным

названием "На  развилке  двух  дорог".  Статью  открывает  и задает тон

следующее "установочное" заявление - схема: "История (персонификация

обезличенных  сил  -  М.И.) нас снова поставила перед  выбором, либо мы пойдем

после 12 декабря по пути, проложенному генералом де Голлем для  Франции во

времена V республики, ... либо повторим свою историю  начала  века  с

печально знаменитым царским  манифестом и тремя разогнанными Государственными

думами" [14]. И хотя дальше можно обнаружить некое подобие  рациональной

аргументации,  ее собственная  логическая противоречивость,  фактические

неточности и,  главное, заданные судьбинным мифом пределы делают рассуждения

Лысенко не более,  чем эмоциональном всхлипом по "красивому".  Показательна

завершающая статью фраза: "И  хотя Россия не Франция,  но все  же  ...". Автор

в глубине души сознает  утопичность своих мечтаний,  но отказаться от них не

может и не хочет. Миф слишком  крепко держит его в своих объятиях. Немалое

число избирательных объединений  предпочло дистанцироваться от мифа о

судьбинном выборе,  потеснить его своими мифами, пусть не очень

оригинальными по сути, но зато получившими свой особый фирменный знак.  Здесь

прежде  всего  следует  выделить  блок "Женщины России" с их фундаментальной

метафорой желаемого устроения "Россия - семья"  (непатриархальная,  что

создает  трудности для  авторитарного президента,  но не лишает его

возможностей при уменении своего авторитаризма) и ДПР со сверхзадачей

"дело надо делать" (этот миф в версии "дело  надо делать, а не болтать"

активно использовала номенклатура на заре перестройки).

Более активное дистанцирование от мифа о судьбинном выборе связано с

формулированием и отстаиванием специфических корпоративных или

квазикорпоративных интересов.  Такой курс более или менее последовательно

проводили  Аграрная  партия  России, политическое движение "Женщины  России",

блок "Будущее России - новые имена" (молодежь),  блок "Достоинство и

милосердие" (иждивенцы - инвалиды, пенсионеры и т.п.). Даже претендовавшие на

роль  "зеленых"  т.н.   Конструктивно-экологическое   движение "Кедр"  и на

роль "центра" объединение "Гражданский союз" фактически самою логикой

образования в предвыборном дискурсе  довольно заметного "срединного

пространства" корпоративных  интересов фактически сдвинулись к  артикулированию

интересов  соответственно   корпораций   коммунального   хозяйства  и

директорско-инженерного корпуса. Выборочный анализ  дискурса избирательной

кампании позволяет существенно  дополнить и откорректировать выводы,  которые

делаются на основании  формального сравнения числа  голосов, отданных за то или

иное избирательное объединение.  Дело в  том, что  выработанные  на

американской и европейской  почве методы электорального анализа,  вряд ли

способны адекватно описать, а тем более объяснить российские проблемы. Сами

по себе они опираются  на целый ряд  культурных  предпосылок  и  поведенческих

стереотипов  англо-саксонского  и,  отчасти,  германского мира.

Кроме того, они применимы  только  по  отношению  к  электорату, т.е.

общности,  которая достаточно ясно понимает, принимает и использует

определенные "правила  игра",  лежащие в организации  и проведении выборов.  В

России такого электората попросту нет и не может быть.  С "правилами игры"

власти  обходятся  столь  бесцеремонно, что меняются не просто отдельные

детали, но фундаментальные  принципы. А коли нет устойчивых правил, то откуда

взяться  всеобщему согласию с ними и последующей неукоснительной "игры по

правилам",  которую только и можно на  основании статистики анализировать,

выделять тенденции и  даже прогнозировать.

Анализ политического  дискурса представляется в этих условиях более надежным.

Здесь также есть правила, но правила организации, формирования "смысла" из

отдельных "знаков". Каждый участник политического дискурса, подобно партнерам

по разговору,   предлагает  свои  "знаки"  и  свои  правила  образования

"смыслов".  В результате  возникает подвижный дискурс, где, как в живой

беседе,  кто-то может быть не услышан,  а кто-то превратно  истолкован - все в

зависимости от того,  чьи  "знаки"  и "правила" были приняты, а чьи

отвергнуты. И "знаки", и "правила" не только могут меняться, но и обязательно

меняются. Надежность анализа, получаемого в результате политического  дискурса

моментального снимка состояния  народного  духа или, точнее,  самоощущения,

зависит от многих факторов. Предложенные в  данной  статье  наблюдения

заведомо  неполны  и  частичны. Рассмотренный  корпус  текстов  и

высказываний  включает лишь часть опубликованных в печати  документов

тринадцати  избирательных  объединений,  допущенных, в конечном счете, к

выборам. Это, естественно, делает неслышными голоса многих политических сил

и  стоящих  за ними групп  населения.  Ряд организаций сам  предпочел молчание,

как,  впрочем,  почти  пятьдесят миллионов граждан.  Часть организаций не была

допущена до участия в кампании,  в том числе благодаря использованию

произвольных  правил.  Так,  чистилище  Центризбиркома  не  прошли

предпринимательские объединения,  т.е. их сторонников "Выбор России" счел

непременно своими и не пожелал отдавать.  Наконец, проделанный  не был

сплошным,  а затрагивал только  два аспекта:  характер фундаментальных

мифов-аксиом  и степень  рациональности мифологизованности политических

дискурсов отдельных объединений. Даже принимая во внимание все эти

ограничения и оговорки, можно сделать некоторые важные выводы  относительно

состояния духа и самоощущения народа (столь расплывчатые понятия  используются

как раз потому,  что  анализ политического сознания  или мышления требует

более высокого уровня точности).  Если сравнивать это состояние с  тем,  что

существовало года  полтора-два  назад,  то бросаются в глаза, по крайней мере,

три важных момента. Все еще  крайне тонкий слой рационального мышления стал

заметнее и, главное, сознательная к нему апелляция позволила некоторым

объединениям,  прежде всего  ЯБЛоку и КПРФ,  добиться впечатляющих

результатов. Резко изменилось состояние мифологизированного  сознания.

Безраздельное послеавгустовское господство мифа реформ - антиреформ и его

последующая относительная  гегемония в условиях двойнического оборачивания

этого мифа в миф "великая  Россия" или великие потрясения были нарушены. К

удивлению  опешивших  борцов  против  номенклатурного  застоя  и великих

потрясений со своей версией  мифа судьбинного выбора вторгся новый претендент

на гегемонию. Жириновский  умело перехватил часть сторонников  и у тех, и у

других. Еще очень существенное изменение стояло в том,  что  появился  и

получил оформленное и  организованное выражение промежуточный, срединный слой

народного самоощущения, основанный на большем или меньшем осознании

корпоративных интересов.  Для этого полурационализованного и

полумифологизированного  сознания  стали допустимы и по существу естественны

частные интересы,  что  предполагает в перспективе возможность  их

политического состязания и  сотрудничества. Прежде всего в этом русле лежат

ориентированные  на  специфические   группы   населения дискурсы Аграрной

партии России,  политического  движения "Женщины России", блока "Будущее

России - новые имена" (молодежь), блока  "Достоинство и милосердие"

(иждивенцы,  т.е.  инвалиды, пенсионеры и т.п.).  В результате

корпоративизации  народного самоощущения  и вопреки намерениям и расчетам

своих лидеров, претендовавшие на роль  "зеленых"  Конструктивно-экологическое

движение  "Кедр"  и  на  роль центра объединение "Гражданский  союз",  как уже

отмечалось, самой логикой  трансформации общего политического  дискурса

оказались услышанными, прежде всего, как корпорации слоев,  связанных  с

коммунальным хозяйством в широком смысле ("Кедр") или  с управленческой

(директорско-инженерной) верхушкой промышленности ("Гражданский союз").

В свете  этих данных в  докладе на декабрьской конференции  Института

сравнительной политологии  РАН автором было  сделано предположение, что

попытки рационально организовать работу Федерального собрания будут  получать

достаточно последовательную поддержку,  прежде  всего депутатов  от  ЯБЛока и

КПРФ,  а также, возможно,  отдельных независимых депутатов-регионалов или

заднескамеечников-центристов.  В  то же время наиболее крупные по

предварительным оценкам  фракции (ЛДПР и "Выбор России")  будут торпедировать

эти попытки,  каждая, навязывая  свою версию мифологии судьбинного  выбора.

Представители  "срединного  пространства"  будут  тяготеть  к эклектическому

смешению отдельных элементов  рациональной и мифологизированной  политики.

Неизбежным представлялось, что некоторые наиболее сильные "голоса",  которым

правила Центризбиркома не дали прозвучать в избирательной  кампании  (прежде

всего промышленники и  региональные державники),  так или  иначе, найдут своих

артикуляторов в Думе. Было высказано также сомнение, что КПРФ сможет успешно

сохранить свою роль артикулятора интересов рациональных  государственников,

отчасти из-за неизбежной активизации  заложенного в самом генотипе

радикального "общественничества" ориентация  на отмирание государства,

отчасти из-за искушения  стать классовой партией  трудящихся  и  обездоленных,

но,  главное, из-за появления  иных претендентов на озвучивание голоса

рационального государственничества.

Некоторые из связанных с  коммунистами опасений подтвердил уже  рождественский

(25 декабря) пленум  ЦИК   КПРФ.  Отчетливей стали классовые  нотки