Шпаргалка по "История восточных славян"

 

Армянский вариант легенды

В армянской «Истории Тарона» (возможно VI, но не позднее VIII века), автором которой является Зеноб Глак, упоминается о том, как два брата «инда» (возможно, производное от «венеды», «винден» — название славян у разных народов в древности), Деметр и Гисаней, изгнанные из родных мест, нашли убежище у царя Валаршака, пожаловавшего им землю Тарой. Через пятнадцать лет Валаршак убил братьев.

«…и дал власть трем их сыновьям — Куару, Мельтею и Хореану. Куар построил город Куары, …а Мельтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мельтей, и Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времени… Куар, Мельтей и Хореан поднялись на гору Куркея и нашли там прекрасное место… так как были там просторы для охоты и прохлада… и построили там селение и поставили они двух идолов, одного по имени Гисанея, другого по имени Деметра».

Легенда своими именами и деталями очень напоминает свидетельство русского летописца. Объяснение этому можно найти как в общем источнике (вероятно, скифском) для древнерусской и армянской легенд, так и в общем мифологическом сюжете, использованном для объяснения основания города. Имя «Мелтей» по-армянски означает «змей», что повторяет славянское имя Щек.

 

Фрагмент Новгородской первой летописи

Новгородская летопись, сохранившая следы летописного свода, предшествующего «Повести временных лет», дополняет текст легенды о Кие, датируя её 6352 (854) годом:

И бѧше ѡколо града лѣсъ и боръ великъ · и бѧху ловѧща звѣрь бѧху мужи мудри и смꙑслени и нарицахусѧ Полѧне · ѿ нихже єсть Полѧне в Києвѣ и до сего д͠не · бѧху же поганѣ · жруще озеромъ и кладяземъ и рощениемъ · якоже прочии погани

В данном свидетельстве видны сходства с армянской легендой, в которой говорится об основании братьями не только города, но и храма. Во введении к Новгородской первой летописи автор также говорит о языческих жертвоприношениях на горах[источник не указан 34 дня].

Новгородская летопись в отличие от «Повести временных лет» утвердительно называет Кия перевозчиком, упоминая и вторую версию о том, что он был «ловцом». [4]

М. Н. Тихомиров проанализировал сообщения Новгородской Первой и Устюжской летописей о «временах Кия» в 853/854 годахи пришёл к выводу, что изначально княжение Кия привязывали к периоду правления византийской царицы Ирины (797—802), и лишь позднее все сведения были приурочены к периоду правления Михаила III (842—867). На основании этого М. Н. Тихомиров сделал вывод, что Кий возможно основал город Киев в конце VIII века.[5] Археологически это соответствует времени создания крепости на Старокиевской горе славянами носителями волынцевской культуры. Этот городок был на некоторое время разрушен в 840-е годы.

 

Фрагмент Яна Длугоша

Польский историк Длугош (XV век), который широко использовал древнерусские летописи, не сохранившиеся до наших дней, показывает, что киевская династия до Аскольда и Дира представляется прямым потомством Кия и его братьев.

«Absumptis deinde Kyg, Szczyek et Korew, filii eorum et nepotes linea directa succedentes principabantur apud Ruthenos annis multis, donec successio huiusmodi ad duos fratres germanos Oszkald videlicet et Dyr pervenit»

перевод

«После смерти Кия, Щека и Хорива, наследники по прямой линии, их сыновья и племянники много лет господствовали у русинов, пока преемственность не перешла к двум родным братьям Аскольду и Диру.»

Ян Длугош

Между тем, историки высказывают сомнение даже относительно того, были ли Аскольд и Дир действительно соправителями и современниками, или же таковыми их сделал киевский летописец, писавший приблизительно спустя два столетия после их убийства князем Олегом, пришедшим к стенам Киева с дружиной и выманившим их за пределы городской стены (Н. М. Карамзин, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов).

 

Параллели легенды

Среди многочисленных легенд о трех братьях и сестре, легенда о Кие наиболее часто сравнивается с готской легендой о борьбе Германариха с роксаланами в Северном Причерноморье в конце IV века.

Готский историк Иордан пишет:

«Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени [росомонов], по имени Сунильду, за изменнический уход [от короля], её мужа, король [Германарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав её к диким коням и пустив их вскачь. Братья же её, Cap и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом. Мучимый этой раной, король влачил жизнь больного… Между тем Германарих, престарелый и одряхлевший, страдал от раны и, не перенеся гуннских набегов, скончался на сто десятом году жизни».

В более позднем варианте легенды, изложенной в «Речи Хамдира» из «Старшей Эдды», казненная Ёрмунрекком (Германарихом) его неверная жена носит имя Сванхильд (букв. «лебедь битв»), а за её смерть мстят три брата Хамдир, Сёрли и Эрп. Эрп по пути погибает от рук братьев, так как является незаконнорожденным, поэтому некому было добить Ёрмунрекка, раненного Хамдиром и Сёрли.

Исходя из этимологии имени Кия историки, в частности Б. А. Рыбаков, сравнивают этого князя с Божьим Ковалем, кузнецом, который в разных вариантах легенды под разными именами выступает как змееборец. Он побеждает змея, берущего с народа дань девушками, запрягает змея в сделанный им плуг, и пашет землю, после чего появляется гигантская борозда, называемаяЗмиевы валы. Она указывает на границу между землями кузнеца и змея и тянется до моря, в котором змей и погибает. Змиевы валы — это древняя система оборонительных сооружений, защищавшая Среднее Поднепровье от набегов степных кочевников. Она создавалась со скифских времен и окончательно оформилась к XII веку.

Скандинавским аналогом Кия, как божьего кузнеца, может выступать бог Тор.

Образ перевозчика также часто встречается в славянском фольклоре (княгиня Ольга) и скандинавской (Харбард) и других мифологиях. Он связан с мировоззренческим спором между перевозчиком и тем, кого он перевозит.

В русском фольклоре с Кием также могут быть связаны образы Белого Полянина и Чурилы Пленковича. Последний по былине живет не в Киеве, а в Киевце.

 

Другие легенды об основании Киева

Из таких сведений до нас дошло немного. Во-первых, о Киеве кратко повествуют скандинавские саги: «…Кёнмар звался конунг, он правил Кенугардами, а там сначала жил Магог, сын Иафета, сына Ноя». («Сага об Одде-Стреле»). Магог обычно отождествляется со скифами, поэтому данное известие вполне может быть сопоставлено со словами русской летописи о племенах восточных славян: «…этих всех называли греки „Великая Скифь“». Название Киева в скандинавских сагах - Кенугард - буквально означает «город лодок». Это перекликается с версией, опровергаемой автором "Повести временных лет", о том, что Кий был перевозчиком.

Другое косвенное свидетельство об истории города содержит хроника Титмара, в которой говорится, что Киев населен не только варягами, но и беглыми рабами, которые вместе защищали город от набегов кочевников. Мотив о поселениях и валах беглых рабов восходит к скифской эпохе и хорошо известен на Руси. Жители разных городов награждали друг друга обидными эпитетами, унижавшими соперников. Так как информаторы Титмара — это немцы и поляки, помогавшие Святополку, правившему на Волыни, то легенда эта отражает мнение волынян и их соседей. Летописец, например, награждает эпитетом «толковины» («умники») племя тиверцев, радимичей называет «пищанцами», а новгородцев — «плотниками».

 

Смысл легенды и датировка событий

Во-первых, легенда появляется в летописи для объяснения Аскольду и Диру истории Киева, в котором они собирались править. Именно поэтому в Новгородской первой летописи легенда датируется 854 годом, обозначающим «начало земли Русской», когда русь напала на Константинополь. В «Повести временных лет» легенда также пересказывается под 862 годом:«Были три брата Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам».

Во-вторых, легенда рассказывает о происхождении полян. По «Повести временных лет», единый славянский народ, живший наДунае ещё при апостолах Христа (I век), расселился оттуда под давлением валахов (скорее всего — римлян), предки поляносели на днепровских «горах», где и основали Киев. При этом в тексте летописи сказано, что поляне получили свое название от того, что сидели «в поле», то есть в степи, и что племя существовало до «братии» Кия, Щека и Хорива, потомками которых являются киевляне (кыяне). Б. А. Рыбаков связывал происхождение полян с черняховской археологической культурой (II—IV вв.), которая была распространена в степях Северного Причерноморья и Нижнего Дуная, а также в Поднепровье. Гуннское нашествие в конце IV века стало причиной упадка культуры и переселения её носителей в более северные лесные районы.

В-третьих, легенда о Кие рассказывает о союзе восточнославянских племён, который существовал во времена Кия и распался после смерти братьев, что привело к попаданию полян в зависимость от хазар. Историки отождествляют этот союз племён с антами, которые упоминаются в VI—VII веках. Готский историк VI века Иордан, упоминает об участии антов ещё в событиях конца IV века, когда антский вождь Бож был убит готским полководцем Винитарием. Иордан рассказывает, что анты занимают Северное Причерноморье от Днестра до Днепра и к середине VI века разделились на отдельные племена, получившие названия по местностям проживания. Эти сведения перекликаются с рассказом «Повести временных лет» о разделении славянского языка и происхождении названий племён (IX—XI вв.). С антами письменных источников В. В. Седов связывает распространение пеньковской культуры, считая её продолжением черняховской культуры. Пеньковская культура датируется концом V—VII веками и распространяется вплоть до Дуная. В её ареале достаточно городищ, которые можно связать с легендарным Киевцем.

Дальнейшая судьба союза описана летописцем так: «По прошествии времени, после смерти братьев этих, стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: „Платите нам дань“». Анты упомянуты в последний раз в 602 году, однако зафиксировано участие князей «тавроскифов» в осаде Константинополя в 626 году, которую считают последним военным походом антов. Уже в VI веке анты выступают в союзе с хазарами, а к концу VII века, по мнению историков, поляне и другие племена славян попадают под власть Хазарского каганата, от которого освобождаются только в IX—X веке.

Легенда описывает историю периода с конца IV до конца VII века. Но есть фраза, уточняющая датировку: «Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно». Таким образом, легенда говорит об объединении, или точнее, воссоздании, при Кие союза племен антов после гуннского нашествия. В 376 году гунны опустошили Приазовье иПричерноморье. Гуннская «империя» Аттилы, в которую входила и часть славян, стала распадаться после 453 года. Гуннызанимали нижнее течение Дуная вплоть до 471 года, а готы жили в пределах Восточной империи до 488 года, что не давало антам возможности совершать набеги на Византию, но в конце V века, судя по находкам монет Анастасия I (498—518), такие походы стали возможными и упоминаются с 493 (495) года. Именно во второй половине V века мог появиться прототип Кия. ВVI веке прибывание антов на Дунае и на службе в Византийской империи стало обычным явлением.

В средневековье объединительной роли Кия уделялось много внимания. В Никоновской летописи (XVI век) сказано о подчинении Кием своей власти («миром» и «мечом») славянских племён и о борьбе на Дунае с болгарами.

Четвёртая смысловая функция легенды о Кие связана с ответом на вопрос о начале русской государственности. Летописец, связывая начало Русской земли с появлением варягов и походом 860 года на Константинополь, также увязывает вопрос о начале государственности с тем, «кто в Киеве начал первым княжить». Говоря о киевлянах, плативших дань хазарам мечом, летописец как бы указывает на тот факт, что киевляне к моменту написания летописи не только освободились от этой дани, но и стали повелевать другими народами, в том числе и хазарами после походов Святослава. Неудача Кия на Дунае воспроизводится в рассказе о Святославе, покорившем дунайские земли, но погибшем, забыв о Русской земле. Несомненно, летописец, восхваляя Русскую землю, отождествляет её историю не с историей варяжского продвижения, а с историей полян, назвавшихся русью, выражая позицию киевлян в их отношениях и распрях с князьями (969, 1068 и 1113 годов).

Пятый смысл легенда стала играть при принятии христианства. В армянском варианте Зеноба Глака и в Новгородской первой летописи языческие верования Кия и его братьев противопоставляются христианской религии, а языческий храм — христианским церквям и монастырям. Возможно, уже в языческой легенде существовало религиозное содержание, как полагают армянские исследователи, оно было связано с утраченным сюжетом о Лыбеди. Религиозный характер легенды был настолько важен, что даже породил ещё в средневековье версию о принятии Кием христианства.

 

6. В VII-IX в.в. у восточных славян  шел процесс разложение родоплеменного  строя: переход от родоплеменной  общины к соседской.

Рисунок 1 - Внешний вид славянского поселения

В родовой общине все ее члены являются родственниками. Они ведут хозяйство сообща и вместе владеют имуществом, т.е. отсутствует имущественное неравенство; все члены рода могут иметь общее жилище; и даже едят из одного котла. Члены одного рода сообща выполняют трудоемкие работы; власть основана на авторитете . Переходной формой от родовой общины к соседской была сложная (большая) семья. Главой большой семьи чаще всего был мужчина. У восточных славян он получил наименование "большак", "старшой".У южных славян это "домачин", "домакин", "главатарь". Спутницей большака была большуха - главная женщина в доме. Она заправляла хозяйством внутри дома. Почет и уважение, оказываемые большухе являлся прямым наследием матриархата. После смерти мужа энергичная большуха нередко становилась главой рода - даже при наличии взрослых, женатых сыновей. Большак и Большуха не были в древности самовластными правителями семьи. Распоряжаясь трудом домочадцев, глава семьи не лежал весь день на лавке: он сам был первым работником, в любом деле показывал пример. Важнейшие вопросы, касавшиеся хозяйственной деятельности и личной жизни членов рода (вопросы брака) решали на семейном совете, он и был высшей властью. На совете мужчины и женщины имели равное право голоса, весомость каждого голоса определялось мерой личного авторитета. В большой семье не было ни брошенных стариков, ни покинутых детей. Все дети находились сперва под присмотром женщин, а по достижению определенного возраста мальчики поступали под опеку большака, девочки - в ведение большухи.