Практики воспитания в странах АТР

     Когда мать была занята работой,  она укладывала  ребенка в его  постель, а когда выходила на  улицу, брала  его с собой.  Она разговаривала с ним. Что-то  ему мурлыкала. Вместе с ним  выполняла движения, предписанные  правилами этикета. Отвечая на  приветствие, она наклоняла   голову и плечи ребенка вперед  так, чтобы и он тоже участвовал  в ответном приветствии. Ребенок  всегда включен в ее движения

     В течение трех-четырех месяцев  ребенка пеленали  в толстые  и тяжелые суконные подкладки,  на которые японцы иногда сваливают  вину за свою кривоногость.

     Все согласны с тем, что ребенка  в Японии, равно как и в Китае,  начинали учить в очень раннем  возрасте. Если возникали  оплошности, некоторые матери наказывали  ребенка щипком. [4.С.126]

     Обычно японский ребенок начинал   говорить раньше, чем ходить. Ползанье  никогда не поощрялось. Традиционно  бытовало представление, что ребенку  не следует стоять на ногах  и ходить до тех пор, пока  ему не исполнится год, и  мать обычно пресекала любую  такую попытку. Матери обвязывают  ребенка под мышками поясом  либо поддерживают его руками.      Когда они начинали  пользоваться словами, поток детской болтовни, столь забавляющий взрослых, становится более целенаправленным. Взрослые не пускали  на самотёк обучение ребенка: они учили его словам, грамматике и почтительной речи. И ребенок, и взрослые получали  удовольствие от такой игры.

     Когда дети учились  ходить, они были способны натворить  много бед в японском доме. Они могли  проткнуть пальцами  бумажные стены, могли  упасть в открытый очаг, находящийся посреди комнаты. Но японцы, не довольствуясь этим, еще более преувеличивали  таящиеся в доме опасности. Наступать на дверные пороги между комнатами «опасно», это абсолютное табу. Японцы всерьез полагали, что даже неосторожный шаг ребенка, наступившего на перегородку, может привести к тому, что весь дом рухнет с балочной опоры. Так же  обычно используемым ими замечанием ребенку является «грязно». Аккуратность и чистота японского дома вошли в поговорку, и ребенка учат их уважать[1.С.262].

     В большинстве случаев японских  детей не отлучали  от груди  почти до тех пор, пока не  родится следующий ребенок. Для  позднего отлучения от груди  имеются также и чисто практические  причины. У японцев не было  традиции особого питания для  только что отнятого от груди  ребенка. Когда его рано отлучали  от груди, то кормили  водой,  в которой варился рис, но  в большинстве случаев ребенок  сразу же переходил   от материнского  молока к обычному рациону  взрослых.     

       Обычно детей отлучали  от груди,  когда они начинали  понимать  то, что им говорят. Во время  еды их усаживали за семейным  столом на коленях у матери  и понемногу кормили разной  пищей; теперь они ели  почти  все из того, что едят взрослые. Матери часто предлагали  им  сладости, чтобы как-то откупиться  от просьб покормить грудью, или  каким-либо способом подразнивала  его. [1.С.263]

     Помимо таких методов, как предостережение  и поддразнивание, почетное место  в японской системе воспитания  занимало отвлечение внимания  ребенка от того или иного  объекта. Даже постоянное предложение  сладостей в целом понимается, как один из способов отвлечь  внимание от чего-то. Когда ребенок  приближается к школьному возрасту, начинали  использоваться методы  «исцеления». Если маленький мальчик  не сдерживал приступы гнева,  непослушен или чересчур много  шумел, мать отводила его в  синтоистский или буддийский  храм. Мать относится к этому  так: «Мы пойдем за помощью». Часто это была  всего лишь  веселая прогулка. Даже самое суровое из всех наказаний, которым подвергают детей в Японии, считается «лекарством». Это прижигание кожи ребенка маленькой щепоткой пудры, сделанной из моксы (Мокса (лат. Artemisia moxa) — китайская полынь). Такая процедура оставляет на коже долго не исчезающий шрам. Прижигание моксой — древний и широко распространенный метод дальневосточной медицины; в Японии он традиционно применялся для лечения многих болезней. Это средство исцеляло также от приступов ярости и упрямства. Это не наказание в смысле «если ты поступишь так, я тебя отшлепаю». Но причиняемая им боль гораздо сильнее, чем даже от хорошей трепки, и ребенок усваивает, что впредь ему не удастся шалить и своевольничать безнаказанно. [1.С.265]

     Кроме этих методов, применяемых  для воспитания непослушных детей,  в Японии есть еще и обычаи  обучения ребенка необходимым  физическим навыкам. Характерной  особенностью здешней системы  физического воспитания является  то, что инструктор собственноручно  проводит ребенка через выполняемые  движения. Тот должен сохранять при этом пассивность.

     Традиционно в Японии практиковали  церемонии по случаю достижения  трёх, пяти, семи лет (ситигосан). [4.С.127]По китайскому поверью, нечётные числа приносят счастье. Возраст же в семь лет является как бы критическим, когда боги, если их умилостивят, даруют ребёнку право на существование ( половая дифференциация: девочкам надевали  женское кимоно, мальчикам – мужское, в это время родственница дарила мальчикам фундоси- набедренную повязку-плавки, а девочкам- передник, или косимаки,- пояс стыдливости).

     К тому времени, когда дети  начинали  ходить в школу, они  уже свободно играли   с другими  детьми, живущими по соседству.  Мальчики и девочки до тех  пор, пока их не отдавали  в школу, и еще два-три года  после этого играют вместе, однако  наиболее тесными узами чаще  всего  были связаны дети  одного пола и особенно одного  возраста. Эти возрастные группы (донэн) сохранялись  дольше, чем все другие, и соединяли людей на всю жизнь, особенно в сельской местности. [1.С.270]

     Приучать мальчика к моделям  осмотрительного взрослого образа  жизни всерьез начинали в Японии  лишь тогда, когда он два-три  года проведет в школе. До  этого времени его учили контролировать  свое тело, а когда он бывал  шумным и непоседливым, отвлекали  его внимание и «лечили» от  непослушания. Его ненавязчиво увещевали  и поддразнивали. Однако ему  было позволено своевольничать  вплоть до насилия над собственной  матерью. Его маленькое эго  получило закалку. Мало что  менялось, когда он только начинал  ходить в школу. Первые три  года мальчиков и девочек в  школе учили вместе, а учитель,  будь то мужчина или женщина,  всячески баловал учеников и  по сути являлся одним из  них. Однако в это время как  дома, так и в школе особое  внимание детей обращали на  опасности, связанные с попаданием  в «неловкие» ситуации. Задача  старших состояла, по существу, не в том, чтобы самим подвергнуть ребенка осмеянию, а в том, чтобы совместить факт осмеяния с моральным уроком. [1.С.272] Когда детям было шесть лет, их обязанности состояли в том, чтобы любить старших с преданностью верного пса, теперь же постепенно вводится целый ряд ограничений. Такие правила носят партикуляристский и ситуационалистский характер, и очень многие из них относились к тому, что мы назвали бы этикетом. Они требовали подчинения воли ребенка все более и более возрастающим обязанностям перед соседями, семьей и родиной. Ребенок должен был ограничивать себя, должен чувствовать себя в долгу перед другими. Постепенно он обретал статус должника, который обязан вести себя осмотрительно, если хочет когда-нибудь расплатиться со своими долгами.

     Воспитание девочки до этого  возраста не отличается от  воспитания мальчика, разница лишь  в некоторых деталях. На нее  возлагается больше обязанностей (хотя и мальчики могут выступать  в роли нянек), а что касалось  подарков и внимания, то ей  неизменно доставалась  лишь  малая толика их. Однако для  маленькой азиатской девочки  она была удивительно свободна. Одетая в яркие красные цвета, она играла  на улице с мальчиками, дралась  с ними и часто добивалась  своего. Как ребенок, она тоже «не ведает стыда». Между шестью и девятью годами она, почти так же, как и мальчик, и благодаря почти такому же, как и у него, опыту, постепенно усваивает свои обязанности перед «миром». С девяти лет школьные занятия проводились раздельно для девочек и мальчиков, и в это время между мальчиками формируется новая мужская солидарность. Они не допускали девочек в свою компанию и не любили, чтобы кто-то видел, как они с ними разговаривают. Матери тоже предостерегают девочек, что такого рода общение является неприличным. С исключением из мальчишеской компании детство для девочек заканчивается. [1.С.273]

     С самых ранних лет девочку   приучали мириться с тем, что  мальчикам отдается предпочтение  и уделяется больше внимания  и дарятся подарки, в чем  им отказывали. Правило жизни,  которое они обязаны почитать, не дает им права открыто  выражать свои желания.

          Когда детям исполняется шесть-семь  лет, ответственность за осмотрительность  в поведении и «знание стыда»  постепенно перекладывается на  них и поддерживается самой  суровой из санкций: при допущении  ими промаха семья отворачивается  от них. Такой метод воздействия  отличается от прусской дисциплины, но так же неотвратим. Фундамент  для такого развития закладывается  еще в ранний, привилегированный  период жизни — как постоянным  неотвратимым обучением правильным  навыкам и позам во время  кормления, так и родительским  поддразниванием, несущим ребенку  угрозу отвержения. Эти ранние  переживания готовят ребенка  к принятию строгих ограничений  под угрозой того, что «весь  мир» будет смеяться над ним  и откажется от него. Он начинает  подавлять импульсы, свободно проявлявшиеся  им в раннем детстве, не потому, что они сами по себе дурны,  а потому, что они теперь неуместны.  Теперь для него начинается  серьезная жизнь. По мере того  как он лишается привилегий  детского возраста, ему предоставляются  все больше и больше удовольствий взрослых, однако опыт раннего детства по существу никогда не пропадает. Именно из него японец черпает свою жизненную философию. К нему он апеллирует в своей терпимости к «человеческим чувствам». Его он неизменно воспроизводит, уже став взрослым, в «свободных сферах» своей жизни. [1.С.274]

          Не прибегая к запретам, японских  детей  учили, прежде всего,  соизмерять  свои поступки с  мнением других людей. С раннего  возраста им внушалось, что  если они совершат что-либо  дурное, то будут осмеяны. Иными  словами не страх, а стыд  выступал в качестве основного  механизма социального контроля. Воспитание детей в японских  семьях всегда было направленно  на формирование личности, соответствующей  требованиям группы.

     Отмеченные всеми западными авторами противоречия японского характера становятся понятными из особенностей воспитания детей в Японии[8.С.185]. Оно порождает двойственный взгляд на жизнь, ни одну из сторон которого нельзя игнорировать. Из опыта привилегированной и психологически непринужденной жизни в раннем детстве они сохраняют, несмотря на всю последующую дисциплину, воспоминание о более легкой жизни, когда они «не ведали стыда».  

                 3.2  Современное воспитание в Японии .

     Япония всегда отличалась своим умением сочетать традиционные ценности с требованиями современного развития, умением бережно хранить традиции, естественно вписывая их в современный социокультурный контекст. Одна из главных ценностей японского национального сознания — верность традициям, но она не оказывается в антагонистическом противоречии с необходимостью принять новые идеи и ценности.

     Современная японская семья сохраняет ряд специфических особенностей, главная из которых — патриархальность. [15.С.133]

     Патриархальность, как неотъемлемый  компонент японского мировоззрения  врывается в современность из глубины веков.

     Концепция семьи в Японии подчеркивает  непрерывность семейной линии,  затухание которой воспринимается  как страшное бедствие. А отсюда  и вытекает очень бережное, любовное  отношение к своим и чужим  детям, их здоровью, личностному  развитию. 
           Японская мать избегает утверждения своей власти, поскольку это ведет к отчуждению ребенка от матери. Для нее самым важным является демонстрация на собственном примере правильного поведения в обществе, а не вербальное общение с детьми. Японская женщина делает акцент на проблемах эмоциональной зрелости, податливости, гармоничному взаимоотношению с другими людьми. Именно для этого ребенка и отправляют в дошкольные учреждения. 
     Детский сад и ясли — это места, где дети проводят большую часть своего времени и где, соответственно, оказывается влияние на формирование их характера. Основной целью, ставящейся перед детским садом, является «умственное развитие детей, укрепление их физического здоровья, обеспечение благоприятной окружающей обстановки, в которой дети могли бы чувствовать себя комфортно, безопасно, и которая способствовала бы раскрытию их индивидуальных способностей в полной мере». Такова общая цель, которая ставится перед всеми детскими садами страны. [13.С.112]

     Так основной задачей для самых  маленьких является пробуждение  уверенности в себе, своих силах  и приобретение ими необходимых  жизненных навыков путем обучения  их языку в благоприятной обстановке. У годовалых детей часто возникают  «конфликтные» ситуации из-за  игрушек. Однако даже ссоры  являются важным элементом межличностных  отношений, 
     Известно, что 2 года — это такой возраст, когда происходит развитие речи, в игровых ситуациях формируются основные двигательные навыки. Большое внимание уделяется прикладному творчеству: рисованию, аппликации, оригами, оятори (умение плести из натянутой на пальцы тоненькой веревочки замысловатые узоры и узелки). Такие занятия прекрасно развивают мелкую моторику пальцев рук, которая совершенно необходима японскому школьнику для написания иероглифов. 
     Пятилетние дети воспитываются под девизом «Каждый может стать лидером!». Для этого перед детьми выдвигаются требования, являющиеся обязательными к исполнению: самому себя обслуживать, быть неприхотливым в пище, самостоятельно составлять планы какой-либо деятельности и выполнять их дружно и весело. [13.С.113] 
     Процесс становления человека как личности, вхождение его в традиционную культуру народа, приобщение к принятым нормам в раннем детстве дает свои положительные результаты. В Японии проводится целый ряд праздников для детей, которые позволяют формировать у них чувство сопричастности к традициям своей страны. К числу подобных обрядов относится и такой, который совершается на седьмой день после рождения и называется сития — «седьмая ночь» или надзукэ-но иваи — »праздник по случаю выбора имени ребенку». При выборе имени внимание обращается на значение и благозвучие иероглифов, которым оно записывается. Выбранное имя пишется на бумаге, которую помещают либо в изголовье кроватки, либо отдают родственникам. В некоторых районах страны в этот день новорожденного впервые выносят из дома, кое-где это делается позже. [13.С.114] 
     Особых рецептов физического воспитания японских детей нет. Просто ему (как и заботе о здоровье учеников) уделяется большое внимание. Преимущество отдается большому объему физической нагрузки, разнообразным подвижным играм, особо популярными являются такие 
спортивные игры, как салки, скакалки, догонялки, эстафеты. Причем, по-видимому, самое удивительное заключается в том, что и воспитатели, и учителя участвуют в этих играх наравне с детьми. [10.С.28] И даже не всегда выигрывают. Обычным явлением в детских садиках и школах являются ежедневные (в хорошую погоду) экскурсии, походы, осанпо — пешеходные прогулки по окрестностям. 
     Особо тщательно разрабатывается также меню для детишек — пища очень разнообразна и обязательно включает в себя молоко, молочные продукты, овощи, фрукты.