Аксиомы воспитания Джона Локка

Аксиома 6 

На завтрак и ужин очень полезно давать детям молоко, молочный суп, кашу на воде, овсянку и целый ряд блюд, которые принято готовить в Англии; нужно только заботиться о том, чтобы все эти блюда были просты, без обильных примесей и очень мало приправлены сахаром, а ещё лучше совсем без него. Особенно же тщательно следует избегать всяких пряностей и других вещей, которые могут горячить кровь. Следует также умеренно солить их пищу и не приучать их к сильно приправленным блюдам. Наш орган вкуса именно благодаря привычке получает пристрастие к приправам и ко всяком изысканной пище; а чрезмерное употребление соли не только вызывает жажду и заставляет пить больше, чем следует, но и в других отношениях вредно действует на тело. Я думаю, что ломоть хорошо замешанного и хорошо пропечённого полубелого хлеба, иногда с маслом или сыром, а иногда и без того, мог бы часто быть лучшим завтраком для моего юного джентльмена. Я уверен, что этот здоровый завтрак сделает его столь же сильным человеком, как и более тонкие блюда; да если приучить его к такому завтраку, он и нравиться ему будет не меньше. Если мальчик просит дать ему есть не в установленное время, не давайте ему ничего другого, кроме сухого хлеба. Если он голоден, а не капризничает только, он удовлетворится одним хлебом; если же он не голоден, то ему вовсе не следует есть. Этим вы достигнете двух хороших результатов. Во-первых, привычка заставит его полюбить хлеб, ибо, как я сказал, наш вкус и желудок находят удовольствие в том, к чему мы их приучили. Другая польза, достигаемая этим, заключается в том, что вы не приучите его есть больше и чаще, чем требует природа. Я не думаю, что все люди обладают одинаковым аппетитом: у одних желудки от природы крепче, у других слабее. Но я думаю, что многие люди становятся гурманами и обжорами в силу привычки, не будучи таковыми от природы; и я вижу в разных странах, что люди, которые едят только два раза в день, так же сильны и бодры, как те, которые постоянным упражнением приучили свои желудки напоминать о себе четыре или пять раз. Римляне ничего не ели до ужина; это была единственная настоящая еда даже у тех, которые ели более одного раза в день, и те, кто имел привычку завтракать - одни в восемь часов, другие в девять, третьи в двенадцать и несколько позже,- никогда не ели мяса и не заставляли для себя готовить что-либо другое. Август, будучи уже величайшим монархом на земле, рассказывает нам, что он брал с собою в экипаж кусок хлеба. А Сенека, сообщая в своём 83-м письме, какой режим он установил для себя, уже будучи стариком, когда возраст допускал послабления, говорит, что он имел привычку съедать за обедом один лишь кусок сухого хлеба и даже не садился за стол, хотя его состояние позволяло бы ему (если бы этого требовало его здоровье) тратиться не на худший обед, чем любой обед, принятый в Англии, и притом даже в два раза больший. Повелители мира росли на этой скудной пище; и молодые джентльмены в Риме не чувствовали недостатка силы, физической или духовной, из-за того, что они ели лишь один раз в день. Если же случалось, что кто-либо не был в состоянии поститься до ужина, который был единственной установленной едой, то он брал только кусок сухого хлеба или - самое большое - несколько изюминок, чтобы заморить червячка. 

Это правило  умеренности считалось настолько  необходимым для здоровья и работы, что обычай садиться за стол один раз в день устоял против наплыва роскоши, которая была занесена в среду римлян их завоеваниями и грабежами на Востоке, и те, которые отказались от старинной умеренности в еде и стали задавать пиры, не начинали их раньше вечера. Садиться за стол больше одного раза в день считалось столь чудовищным, что времён Цезаря римляне находили предосудительным устраивать пир или садиться за стол до захода солнца. Поэтому, если в том не усмотрят чрезмерной суровости, я считал бы самым подходящим давать моему юному джентльмену также и к завтраку только хлеб. Вы не можете себе представить, какую силу имеет привычка, и я приписываю большую часть наших болезней в Англии тому, что едим слишком много мяса и слишком мало хлеба. (с. 80). 

Аксиома 7 

Что касается времени  еды, то я считал бы самым лучшим, насколько это возможно без каких-либо неудобств, не приурочивать еды к  какому-либо определённому часу: ибо, если еда, по установившейся привычке, будет приурочиваться к определённым промежуткам времени, желудок ребёнка будет требовать пищи к привычному часу и будет испытывать раздражение, если этот час пропущен; в результате - или раздражение приведёт к вредному излишеству, или же желудок ослабеет до потери аппетита. Поэтому я бы не устанавливал раз навсегда одного определённого времени для завтрака, обеда и ужина, а скорее менял бы часы почти каждый день. Если же в промежутках между тем, что я называю установленной едой (meals), ребёнок захочет есть, то давайте ему, всякий раз, когда он попросит, хороший кусок сухого хлеба. Если кто-либо счёл бы такой режим питания слишком суровым и скудным для ребёнка, то пусть он знает, что ребёнок никогда не будет голодать или чахнуть от недостатка пищи, если он, кроме мяса к обеду и похлёбки или чего-либо в этом роде к ужину, будет ещё получать хороший кусок хлеба и пиво всякий раз, когда он захочет есть: такой режим я, по зрелом размышлении, считаю наилучшим для детей. Утро обыкновенно предназначается для учения, к которому полный желудок является плохой подготовкой. Сухой хлеб, будучи самой лучшей пищей, в то же время создаёт меньше всего соблазна; и кто заботливо относится к физическому и духовному развитию ребёнка и не желает из него сделать тупого и нездорового человека, не станет его пичкать за завтраком. И пусть не думают, что такой режим не подходит для человека с состоянием и высокого положения. Джентльмен должен воспитываться так, чтобы во все времена быть в состоянии носить оружие и стать солдатом. А кто в наше время так воспитывает своего сына, как будто предназначает его к тому, чтобы проспать всю жизнь в изобилии и довольстве крупного богатства, которое он собирается ему оставить, тот мало принимает в соображение примеры, которые он видел, и время, в которое он живёт. (с. 80). 

Аксиома 8 

Из всего того, что похоже на баловство и изнеженность, ничего другого нельзя разрешать детям с большей снисходительностью, чем сон. Только в этом нужно полностью удовлетворять их желание: ничто в такой мере не способствует росту и здоровью детей, как сон. Всё, что нужно здесь регулировать, сводится к вопросу, какое время должно отводиться детскому сну. Этот вопрос легко разрешается, если мы только скажем, что очень полезно приучать детей вставать рано утром. Это самое лучшее с точки зрения здоровья; и тот, для которого встать рано, благодаря укоренившейся привычке, сделалось лёгким и привычным делом с самого детства, не станет, уже будучи взрослым, тратить лучшую и полезнейшую часть своей жизни в ленивой дремоте, валяясь в постели. Если, поэтому, будить детей надо рано утром, то отсюда следует, конечно, что они должны ложиться спать рано; тем самым они приучаются избегать нездоровой и вредной гульбы в вечерние часы; тот, кто соблюдает установленные часы сна, редко позволит себе большие отступления от нормального образа жизни. (с. 83). 

Аксиома 9 

Постель ребёнка  должна быть жёсткой, и стёганое одеяло лучше перины; жёсткое ложе укрепляет  члены, в то время как зарывание  каждую ночь в перины изнеживает и  расслабляет тело и часто является причиной слабости и предтечей ранней могилы. В значительной мере спаньем на перине вызываются, помимо каменной болезни, которая часто возникает от тёплого укутывания поясницы, некоторые другие заболевания, а также та нежная и слабая конституция, которая является корнем всех болезней. Далее, тот, кто привык спать дома на жёстком ложе, не будет страдать бессонницей во время своих путешествий (когда сон особенно необходим) из-за отсутствия привычной мягкой постели или из-за того, что подушки положены не в том порядке. Мне думается поэтому, что постель ребёнка следует устраивать различным образом, так, чтобы его голова лежала иногда выше, иногда ниже и чтобы он мог стать нечувствительным ко всяким маленьким переменам, с которыми наверное будет сталкиваться всякий, кому не предназначено всю жизнь спать в удобной домашней постели и всегда иметь около себя горничную, которая бы тщательно за всем смотрела и тепло его укутывала. Сон - великое укрепляющее средство, данное природой. Тот, кто лишается его, очень страдает от этого; и очень несчастен тот человек, который может принимать это лекарство только из позолоченного кубка своей матери, а не из деревянной чашки. Тот, кто может спать крепко, принимает это лекарство, и совершенно неважно спит ли он на мягкой постели или на жёстких досках. Единственное, что необходимо - это сон сам по себе. (с. 84). 

Аксиома 10 

Если у людей  бывает досуг для еды, то у них  должно найтись и время, чтобы  поухаживать за мадам Клоациной  в той мере в какой это необходимо для нашей настоящей цели; иначе - ввиду разнообразия человеческих дел и всяких случайностей - было бы невозможно приурочивать это действие к какому-либо определённому часу, и привычка тем самым была бы нарушена. Так как редко случается, чтобы здоровые люди не ели хотя бы раз в день. пусть даже меняя час еды, то привычка может быть сохранена. 

На основании  этих соображений стали производить  опыты, и я не знаю человека, который, неуклонно проводя подобные опыты  и не упуская систематически ходить в нужное место после первой еды - в какой бы час она ни происходила и независимо т того, есть ли позыв или нет - и там побуждая природу исполнить её долг, не достиг бы в течение нескольких месяцев желанных результатов и не развил бы у себя настолько регулярной привычки, что ему уже редко случалось оставаться без стула после первой еды, разве только по собственной небрежности: был ли у него позыв или нет, но если только он отправлялся в нужное место и делал необходимое с своей стороны, он может быть уверен, что природа окажется очень послушной. (с. 86). 

Аксиома 11 

Как сила тела заключается  главным образом в способности  переносить лишения, точно так же обстоит и с душой. Великий  принцип и основа всякой добродетели  и достоинства заключаются в  том, чтобы человек был способен отказываться от своих желаний, поступать вопреки своим наклонностям и следовать исключительно тому, что указывает разум как самое лучшее, хотя бы непосредственное желание влекло его в другую сторону. 

Ранний возраст. 

Большая ошибка, которую я наблюдал в деле воспитания детей, заключается в том, что родители редко уделяют достаточное внимание тому, чтобы сделать душу ребёнка послушной дисциплине и разуму и в тот наиболее подходящий для этого период, когда юная душу наиболее нежна и легче всего подвержена воздействию. Родители, которым природа мудро внушила любовь к детям, очень склонны, если разум не контролирует этой естественной привязанности со всей бдительностью, очень склонны - скажу я - позволять ей переходить в слепую влюблённость. Родители любят своих малюток, и это их долг; но часто они любят в своих детях также их недостатки. Нельзя - видите ли - ни в чём перечить детям; надо во всём предоставить их поступать по своей воле; а так как дети в свои детские годы неспособны к большим порокам, то родители думают, что можно без риска проявлять снисходительность к маленьким отступлениям от правильного поведения, что можно забавляться их милой шаловливостью, которая, по их родительскому мнению, вполне подходит к этому невинному возрасту. Но уже Солон очень хорошо ответил одному такому нежному родителю, который не хотел наказать ребёнка за одну северную выходку, извиняя её тем, что это неважная вещь: да, сказал он, но привычка важная вещь. 

...Тот, кто  не привык подчинять свои желания  разуму других, когда он молод,  вряд ли будет вслушиваться  и подчиняться голосу своего собственного разума, достигши того возраста, когда он способен им пользоваться. И нетрудно предвидеть, какого рода человек, по всей вероятности, выйдет из такого субъекта. (с. 88-90). 

Аксиома 12 

Одежду, которой  мы прикрываем наши тела из скромности и в целях согревания и защиты, родители - вследствие своего безрассудства или порочности - рекомендуют своим детям для иного применения. Она стала предметом тщеславия и соперничества. Ребёнку внушается желание нового костюма ради его нарядности; а когда маленькая девочка нарядится в своё новое платьице и в новую шапочку, может ли её мамаша, называющая дочку своей королевой, своей принцессой, не научить её - самое меньшее - любоваться собой? Таким путём маленькие дети приучаются гордиться своим платьем ещё раньше, чем научились сами надевать его. А если родители их этому научили в столь раннем возрасте, то почему же им не продолжать в дальнейшем ценить себя за внешнее изящество изделий портного или модистки? (с. 90). 

Аксиома 13 

Мне кажется ясным, что основа всякой добродетели и всякого превосходства заключается в способности человека отказываться от удовлетворения своих желаний, когда разум не одобряет их. Эту способность надо приобретать и совершенствовать посредством привычки, которая становится лёгкой и естественной, если упражняться в ней с ранних лет. Поэтому, если бы я мог рассчитывать, что меня послушают, то я бы посоветовал - в противоположность тому, что обычно делают - приучать детей с самой колыбели подавлять свои желания и не руководствоваться своими влечениями. Первое, чему они должны научиться - это понимать, что они получают ту или иную вещь не потому, что она им понравилась, а только потому, что она была признана подходящей для них. Если бы им давали только то, что им действительно необходимо, и всегда отказывали бы им в том, чего они требуют с плачем, они научились бы обходиться без желаемого и никогда не настаивали бы на своём с плачем и капризами; они бы и наполовину не были столь несносными для себя и для других, какими становятся обычно, если их с самого начала не воспитывают, как я предлагаю. Если никогда не допускать исполнения их желаний только из-за выражаемого ими нетерпения, они так же мало будут плакать из-за отказа в чём-либо другом, как мало плачут из-за того, что им не дают луны с неба. (с. 92).