Аксиомы воспитания Джона Локка

Аксиомы Локка 

со вступительной  статьёй проф. В.В.Кумарина 

  

Джон  Локк родился в 1632 г. в небольшом  городке Рингтон (графство Сомерсетшир). Его отец был преуспевающим адвокатом и ярым сторонником Реформации, начатой Мартином Лютером (1483-1546) в 1517 г. Реформация была направлена против засилья католической церкви, которая всей своей идеологической мощью сопротивлялась естественно-историческому прогрессу: защищала исчерпавший себя абсолютизм и не давала ходу идущей ему на смену более совершенной форме общественного устройства - демократии. Во время первой демократической революции (1640-1660) отец Локка сражался против королевской власти в рядах армии парламента, которой руководил Оливер Кромвель (1599-1658). 

Воспитание  в семье было, разумеется, пуританским, т.е. в духе свободы и строгости, с особым акцентом на здоровье и спорт, на независимость и самостоятельность, добропорядочность, деловитость и умение ладить с людьми, безупречную нравственность и законопослушность. 

Природа одарила мальчика выдающимися способностями и поэтому его пригласили учиться в самой престижной лондонской школе - Вестминстерской, которую он закончил с блеском и сразу же оказался в Оксфорде. 

В университете Локк изучал медицину, естествознание (у Роберта Бойля!), философию, языки, включая латынь и древнегреческий, классическую литературу. Наибольших успехов добился в медицине и языках. В это же время увлёкся философией Декарта (1596-1650), который, будучи выдающимся математиком,- заложил основы аналитической геометрии, ввёл понятия переменной величины и функции, обогатил язык алгебры многими обозначениями, увековечил своё имя в “Декартовых координатах” и т.д.,- а также крупным физиком-теоретиком и физиологом, страстно ненавидел схоластику и схоластов, чем, прежде всего и покорил своего великого почитателя. Именно у Декарта Локк перенял отвращение к заумному пустословию и всю жизнь стремился излагать свои мысли ясным и простым языком, живо и увлекательно. Его литературный стиль, чувство слова до сих пор остаются недосягаемым образцом не только в педагогике, но и в философии. 

Блестяще  завершив обучение в Оксфорде, Локк пару лет преподаёт в нём древние  языки, но вскоре оставляет эту работу и принимает предложение лидера пропарламентской партии вигов лорда, а затем и графа Энтони Эшли Купера Шефстбери (1621-1683), одного из крупнейших политиков Англии, будущим лорд-канцлером (эту должность занимал в своё время и Фрэнсис Бэкон (1521-1626), направивший Яну Амосу Коменскому (1592-1670) приглашение в Лондон) в качестве домашнего врача и воспитателя его двух сыновей. 

Оставляя  за скобками дипломатическую, философскую  и политическую сторону биографии  Локка (упомянем лишь о том, что именно Локк первым выдвинул и обосновал  принцип разделения властей на законодательную  в лице народных избранников, и исполнительную в лице короля и судейского корпуса, принцип, который начисто исключает возможность абсолютизма в любом его виде - классическим примером может служить государственное устройство как самой Англии, так и её бывшей колонии США),- коротко остановимся на его гениальном педагогическом труде “Мысли о воспитании”, который с полным основанием можно рассматривать как эстафету научной, природосообразной педагогики, принятой от Коменского. 

Локк  не случайно назвал свою книгу всего  лишь мыслями. Дело в том, что в его планы, как это следует из письма Эдварду Клэрку, вообще не входило сочинение какого-либо педагогического трактата, подобного его грандиозным философским трудам. Книга сложилась как бы сама собой из писем, которые он несколько лет подряд посылал Клэрку и в которых на многих страницах, обстоятельно извещал своего друга о своих педагогических размышлениях, связанных с его воспитательной деятельностью в семье графа Шефстбери. Клэрк же эти письма не только читал, но и старался вникнуть в их содержание, хорошо сознавая, кто их ему посылает. Он-то и пришёл к заключению (великое ему за это спасибо), что письма эти более, чем необычные и что адресованы они не столько ему, сколько всему человечеству. Поскольку же Бог одарил Локка не только способностью широко и глубоко мыслить, но и превосходным литературным талантом, то всё остальное было уже делом техники. 

Не подлежит сомнению, что обрабатывая свои письма, Локк просто не мог не воспользоваться  теми впечатлениями, которые наверняка  запали ему в память ещё с того времени, когда он сам был ребёнком и когда его самого тоже воспитывали. Не мог он не воспользоваться и более широким опытом английского народного воспитания, а также историческими свидетельствами о воспитании у других народов. Всё это он хорошо продумал, привёл в систему, мастерски вмонтировал в неё личную точку зрения и в результате получились не “мысли”, которые у посредственных авторов всегда приобретают форму размышлизмов,- а ещё чаще - форму бездарных, заумных и пустопорожних “размышлизмов”, которые не то, что читать - противно и в руки брать, - а вышел самый что ни на есть истинно научный трактат на вечную, во все эпохи животрепещущую тему. И какой трактат: ещё раз подчёркиваю - гениальный и общечеловеческий, как всё классическое! 

Сто с  небольшим лет назад, а если совсем точно, то в 1896 году два издателя - Ф.А.Брокгауз (Лейпциг) и И.А.Ефрон выпустили том XVIIа своего энциклопедического словаря. В статье, посвящённой Локку, в той части, где речь идёт о “Мыслях о воспитании” (стр. 919), автор, подписавшийся буквами “И.Г.” заключает: “Мысли о воспитании” - столь же полезная книга теперь, как и двести лет тому назад”. Сегодня в эту оценку можно внести только одну поправку: вместо слова “двести” написать слово “триста”, а ещё через сто лет - слово “четыреста” и так до бесконечности, пока нашу планету населяют люди. Имея под руками  “трактаты” Коменского, Локка, Песталоцци, Дистервега, Ушинского и Макаренко только  глупцы, невежды, патологические нахалы и беспардонные шарлатаны могут морочить нам голову “инновационными” шарлатанскими “доктринами” и “концепциями”, безумными реформами и прочей белибердой, а точнее бредятиной, за которую, как говорят в народе, в базарный день гроша не дадут, да ещё натурально отлупят. Впрочем, судите сами, Аксиомы Локка перед вами. 

Валентин  Кумарин, д.п.н., проф.                         

  

  

  

  

М Ы С Л  И   О   В О С П И  Т А Н И И 

  

  

Аксиома 1 

Аксиома 2 

Аксиома 3 

Аксиома 4 

Аксиома 5 

Аксиома 6 

Аксиома 7 

Аксиома 8 

Аксиома 9 

Аксиома 10 

Аксиома 11 

Аксиома 12 

Аксиома 13 

Аксиома 14 

Аксиома 15 

Аксиома 16 

Аксиома 17 

Аксиома 18 

Аксиома 19 

Аксиома 20 

Аксиома 21 

Аксиома 22 

Аксиома 23 

Аксиома 24 

Аксиома 25 

Аксиома 26 

Аксиома 27 

Аксиома 28 

Аксиома 29 

Аксиома 30 

Аксиома 31 

Аксиома 32 

Аксиома 33 

  

  

 

Аксиома 1 

Здоровый дух  в здоровом теле - вот краткое, но полное описание счастливого состояния  в этом мире. Кто обладает и тем  и другим, тому остаётся желать немногого; а кто лишён хотя бы одного, того лишь мало может восполнить что бы то ни было иное. Счастье или несчастье человека, большей частью, является делом его собственных рук. Тот, чей дух - неразумный руководитель, никогда не найдёт правильного пути; а тот, у кого тело нездоровое и слабое, никогда не будет в состоянии продвигаться вперёд по этому пути. Правда, есть люди, обладающие столь крепкой и столь хорошо от природы слаженной конституцией - как физической так и духовной,- что они нуждаются лишь в небольшой помощи со стороны других, что одна только сила их природной одарённости, от самой колыбели, влечёт их к прекрасному, что благодаря преимуществу их счастливой природной организации они способны делать чудеса. Но примеры такого рода немногочисленны, и можно, мне думается, сказать, что девять десятых тех людей, с которыми мы встречаемся, являются тем, что они есть - добрыми или злыми, полезными или бесполезными - благодаря своему воспитанию. Именно оно и создаёт большие различия между людьми[1]. (с. 72). 

  

 

Аксиома 2 

Я думаю, что  детскую душу так же легко направить  по тому или иному пути, как и речную воду; но хотя в этом и заключается основная задача воспитания и наша забота должна быть уделена главным образом внутренней стороне человека, однако не следует оставлять без внимания и бренную оболочку (Clay-cottage). С последней я поэтому начну и прежде всего рассмотрю вопросы, касающиеся здоровья тела.  

...Насколько  здоровье необходимо нам для  профессиональной деятельности  и счастья и насколько каждому,  кто желает играть какую-либо  роль в мире, нужна крепкая  конституция, способная переносить лишения и усталость,- слишком ясно, чтобы требовались какие-либо доказательства (с. 73-73). 

 

Аксиома 3 

В Англии есть люди, которые носят одну и ту же одежду и зимою и летом без всяких дурных последствий, и не ощущая холода в большей мере, чем другие. Но если в отношении мороза или снега приходится делать уступку матери из-за того, что она боится вреда, а отцу из-за того, что он боится осуждения, то пусть по крайней мере зимнее платье мальчика не будет слишком тёплым. И вы должны, между прочим, помнить, что если природа так хорошо прикрыла его голову волосами и настолько укрепила их за первые год-два его жизни, что он в состоянии почти целый день бегать с открытой головой, то лучше всего и на ночь оставлять его голову неприкрытой; ведь ничто так не предрасполагает к головным болям, к простуде, катарам, кашлю и разным другим заболеваниям, как привычка держать голову в тепле. 

Высказывая изложенное, я имел в виду мальчика, потому что  главная цель моего рассуждения  заключается в выяснении надлежащих методов воспитания молодого джентльмена, начиная с детских лет. Эти методы не могут во всём подходить к воспитанию дочерей; однако нетрудно будет разобрать, в чём различие пола требует применения различных приёмов воспитания. (с. 74). 

 

Аксиома 4 

Упоминание о девочках заставляет меня вспомнить одну вещь, о которой не следует забывать, именно - что платье вашего ребёнка не должно делаться слишком тесным, особенно в груди. Предоставим природе возможность формировать тело, как она считает лучшим: предоставленная самой себе, природа работает гораздо лучше и точнее, чем если бы следовала нашим указаниям. И если бы женщинам приходилось самим формировать тела своих детей в своих утробах, как они часто пытаются исправлять их формы уже после рождения, мы наверное имели бы так же мало детей, хорошо сложенных от рождения, как мало встречаем таких детей среди тех, которые подвергаются тесной шнуровке или другим искусственным воздействиям. Я думаю, что эти соображения должны были бы удержать серьёзных людей (я не говорю о невежественных нянях и корсетных мастерах) от вмешательства в дело, которого они не понимают; они бы должны были остерегаться отклонять природу от её путей в формировании членов тела, раз они не знают, как устроен хотя бы самый незначительный и наименее важных из них. Между тем я видел так много детей, страдающих от тесной шнуровки, что остаётся сделать следующий вывод: кроме обезьян, есть, по-видимому, и другие создания, которые, будучи немного разумнее обезьян, губят своих детей бессмысленной нежностью и чрезмерными объятиями. 

Узкая грудь, короткое и неприятно пахнущее дыхание, больные  лёгкие и искривление позвоночника - вот естественные и почти постоянные результаты ношения жёсткого корсета  и тесного платья. Этот способ создавать  тонкую талию и красивую фигуру приводит только к большему их уродованию. (с. 77). 

 

Аксиома 5 

Что касается пищи, то она должна быть совсем обыкновенной и простой; и я бы советовал, пока ребёнок ходит в детском платьице, или, по крайней мере, до двух- или  трёхлетнего возраста, вовсе не давать ему мяса. Но как это ни полезно для его здоровья или силы в настоящем или в будущем, я боюсь, что родители с этим не согласятся, так как они сбиты с толку собственной привычкой есть слишком много мяса: они готовы думать, что их дети, как и они сами, если они не будут иметь мяса по крайней мере два раза в день, будут подвергаться опасности умереть с голода. Я уверен, что зубы у детей прорезывались бы с гораздо меньшей опасностью для них, что они гораздо менее были бы подвержены болезням в младенческом возрасте и у них закладывалась бы более надёжная основа здорового и сильного организма, если бы нежные матери и неразумная прислуга их не закармливали так и в первые три или четыре года совсем не давали бы им мяса. (с. 78).