Автор: Пользователь скрыл имя, 01 Декабря 2011 в 14:58, курсовая работа
Цель работы – определить особенности исполнительской интерпретации 8-ой сонаты С. Прокофьева.
Эта цель обуславливает следующие задачи: определить особенности
исполнительской интерпретации музыкального сочинения, проанализировать
стилистические особенности 8-ой сонаты, а именно:
Ø способы развития мелодических линий;
Ø особенности ритмической организации;
Ø особенности гармонических созвучий;
Ø соотношение тембров;
Ø взаимодействие всех смысловых пластов сочинения.
Введение 3
1. Характерные черты сонатного мышления С. Прокофьева 5
2. Эволюция жанра сонаты в творчестве Прокофьева 9
3. Исполнительская интерпретация 8-ой сонаты Прокофьева 17
3.1. Некоторые теоретические аспекты исполнительской интерпретации
музыкального сочинения 17
3.2. Стилистические особенности 8-ой сонаты Прокофьева
(исполнительский аспект) 18
Заключение 31
Литература 33
Нотное приложение 35
Каждый крупный художник живет в своем времени. Каждая эпоха имеет свои особенности духовного и социального общения между людьми, и выражаются они в произведениях искусства языком, характерным для своего времени. Так, для каждого стилистического направления в музыке характерны свои приемы развития музыкальных идей и способы их формования. Исполнитель должен знать способы и приемы развития музыкальных мыслей, характерные как для каждого композитора в отдельности, так и стиля, в котором он работает.
Отсюда проистекает самая главная определяющая проблема музыкального искусства – исполнительское интонирование.
Если композитор развивал свои музыкальные идеи, не упуская из виду конечный результат, целостность сочинения, то исполнитель, приступая к его освоению, идет словно обратным путем. Осваивая и осмысляя части, он постепенно приходит к воссозданию целого. В этом процессе важно осознать, что все элементы музыкальной речи сочинения находятся между собой в сложном смысловом взаимодействии, как по горизонтали, так и по вертикали. Именно оно рождает богатый, эмоциональный мир произведения. В музыкальном сочинении постоянно взаимодействуют:
Так же находятся в сложном смысловом взаимодействии все части музыкальной формы, от более мелких до крупных построений.
Сила этих сопряжений и создает стихийную мощь музыкального сочинения, заключенную в строгие скрепы музыкальной формы. Задача исполнителя – воссоздать в процессе формования сущность этих взаимодействий, следуя за логикой композитора. Тогда исполнитель сможет по праву считаться сотворцом сочинения.
Попробуем с этих позиций рассмотреть стилистические особенности 8-ой сонаты Прокофьева.
3.2. Стилистические особенности 8-ой сонаты Прокофьева
(исполнительский аспект)
Восьмая соната, созданная в 1994 году, отличается многогранностью и масштабностью охвата действительности, глубиною художественного замысла, симфоническим размахом развития образов.
Первым ее исполнителем был Эмиль Гилельс; также она была исполнена самим автором в Союзе композиторов. Высоко ценил это сочинение С. Рихтер, который включил ее в свою программу на Всесоюзном конкурсе пианистов. «Из всех прокофьевских сонат она самая богатая. В ней сложная внутренняя жизнь с глубоким противопоставлением. Временами она словно цепенеет, прислушиваясь к неумолимому ходу времени. Соната несколько тяжела для восприятия, но тяжела от богатства – как дерево, отягченное плодами».14
Эмоциональный мир музыки композитора – от радостной классичности до трагических потрясений, связанных с событиями современности, от сосредоточенной лирики до театральных образов-масок карнавала, от эпического спокойствия и повествовательности до ритмически напористой токкатности, увлекающей в водоворот событий, – воплощен в оригинальной сонатной форме.
Это сочинение – характерное явление в творчестве Прокофьева, и вместе с тем в нем много нового. Яркая динамика действия прежних сонат в восьмой уступает место сосредоточенным размышлениям. По характеру движения, по образному содержанию I часть 8-ой сонаты скорее напоминает Andante из классического цикла (темп ее Andante dolce), чем Allegro; преобладает в ней интеллектуальное начало, созерцательность.
Главная партия восьмой фортепианной сонаты – одна из вершин прокофьевской лирики. Необыкновенной красоты мелодическая линия свободно развивается на широком дыхании. Ее одухотворенность и нежность наполнены любовью к родной земле.
Остальные пласты фактуры главной партии также полны выразительности и красоты. Однако их смысловое наполнение иное, нежели в главной мелодической линии. Глубокие басы придают лирическому звучанию оттенок эпичности, а обилие хроматизмов в более суровом звучании средних голосов словно предвосхищает будущее драматическое развитие в
разработке.
Главная партия (тт. 1-34) имеет трехчастную форму. В ее среднем разделе (тт. 10-25) более явно прослушивается напряженность и драматизация. Мелодическая линия этого построения более динамичная, напряженная, нежели в начале. В нижних голосах появляется триольный ритм, активизирующий движение. В комплексном звучании всех пластов фактуры усиливается напряженность, экспрессия данного раздела:
В репризе главной партии мелодия звучит иначе, чем в начале. Она насыщена большей внутренней напряженностью.
Связующая партия (т. 35) обозначена автором Poco piu animato. Своим развитием она должна привести к появлению побочной. И композитор делает это мастерски. Связующая партия имеет явно разработочный характер. Ее интонационное ядро _________________ вырастает из главной темы (т. 3).
Диалогичность коротких мотивов связующей партии, их стреттное проведение проявляют взволнованность этого эпизода. На этом фоне главная тема, проходящая в басовой партии звучит более драматично, сурово (тт. 46-52).
Эпизод Andante I возвращает в образную сферу главной партии. Но здесь она воспринимается как постепенный переход по восходящим интонациям от сумрачного звучания низкого регистра к прозрачной,
хрупкой, светлой побочной партии:
Однако суровое звучание в низком регистре интонации малой ноны, контрастирующее с нежной мелодией побочной партии впервые обнажают тот драматичный конфликт в музыке первой части сонаты, который с огромной силой, с симфоническим размахом развивается в разработке. Эта интонация вклинивается как “тема судьбы” в широкий песенный разлив побочной партии с яркой кульминацией (т. 82).
Все контрапунктические линии побочной партии имеют самостоятельное смысловое значение. «Тема судьбы», колокольные басы и певучие средние голоса во взаимодействии с главной мелодией создают сложный музыкальный образ побочной партии, в котором прорастает зерно будущего драматизма разработки.
Заканчивается побочная партия речитативной интонацией мажорной терции, звучащей спокойно, умиротворенно:
Впервые эта интонация появляется в связующей партии (т. 44). Как у всех больших мастеров каждая интонация Прокофьева имеет важное значение.
В грандиозной разработке первой части восьмой сонаты, написанной с симфоническим размахом, интенсивному развитию, преобразованию подвергаются все музыкальные образы экспозиции. При этом наибольшей трансформации подвергается главная тема. Уже в начале разработки на фоне тревожно звучащих шестнадцатых, идущих от связующей партии интонаций главной темы звучат в нижнем голосе затаенно, сурово. В
процессе развития они постепенно приобретают героические черты.
Неожиданно наступающий эпизод quasi meno mosso (тт.111-115) возвращает нас к лирическим интонациям связующей партии. В нем сопоставляются звучащие в низком регистре интонации побочной и главной партии. Эти мотивы звучат как напоминание об исходных музыкальных образах первой части, которые после пройденного этапа развития приобрели новые черты.
Второй этап разработки (Теmро І - т. 116) наступает также внезапно, как и первый. В нем с эпическим размахом интенсивно развиваются в нижнем голосе интонации главной темы. Этот масштабный эпизод завершается яркой кульминацией, в которой лирические интонации второго элемента связующей партии (Andante І) (т.54), преобразуются в грандиозный на FF плач в перекличке верхних и нижних голосов:
Оканчивается кульминация колокольным набатным звоном, всегда обвещающим беду в России.
Далее наступает центральный эпизод в разработке (тт.141-142). В нем главную роль в драматургии играет второй элемент главной партии, изначально более экспрессивный, тревожный. Здесь он звучит как тема гнева, протеста, которая постоянно повторяется в разных тональностях с разных нот, и эти повторения, постоянно повышаясь, предельно концентрируют драматическое напряжение.
В тематическом развитии центрального эпизода происходят также внезапные сопоставления этой темы, звучащей marcatissimo c первым более лиричным, элементом главной партии. В разработке он звучит legato более эпично, распевно, проходит в расширении (тт. 155-158). Также в этом разделе возвращается во взаимодействии с лирической темброво окрашенной более ярко побочной партией и «тема судьбы» – интервал малой ноны (т. 169).
Эти контрасты между основной темой (второй элемент главной партии), рассматриваемого эпизода в разработке (тт. 141-182) и широкими, распевными, наполненными романтической экспрессией лирическими мелодиями главной и побочной партии являются основным драматическим зерном данного раздела.
Как и вся соната в целом эпизод симфонизирован. Его контрапунктические голоса имеют самостоятельное значение. Сохраняют набатную силу колокольные басы. Очень ярко звучит в среднем голосе «тема гнева, протеста», данная в расширении (т. 150). В дальнейшем ее экспрессия усиливается за счет резко диссонирующих аккордов:
В лирически окрашенных проведениях главной темы (тт. 165 - 167) усложняется ритмический рисунок контрапунктов, появляются более мелкие длительности, хроматизмы. Они усиливают экспрессию основных интонаций, являясь нервом распевных и речитативных мотивов и иным контрастным тревожным музыкальным образом.
Кульминацией этого раздела разработки является звучащая фортиссимо «тема судьбы»:
Сопряженная с ней побочная партия звучит здесь широко, привольно как тема Родины. Колокольные аккорды в этих тактах подчеркивают драматизм (тт. 170 - 177) эпизода.
Связующий эпизод allargando приводит к заключительному разделу разработки Andante (тт. 183 - 195), который воспринимается как апофеоз, торжественное завершение предыдущих «событий». Andante разработки написано с симфоническим размахом. Главную роль в нем играет преобразованная «тема судьбы». Здесь она звучит как героический монолог «тромбонов» в сопровождении пассажей «струнных», подчеркивающих экспрессивность монолога:
Триольный ostinat´ный ритм аккордов воспринимается как торжественный хорал. Во взаимодействии с декламационной пунктирной интонацией «тромбонов» и пассажами «струнных» создается музыкальный образ, наполненный экспрессией и энергией непреодолимой силы.
То, что Прокофьев мыслил оркестрово, указывает ремарка guasi Timpani, угасающая в триольном ostinato.
Общая динамическая волна, в которую вовлечены все элементы эпизода, приводит к коде разработки (тт. 196 - 205), в которой вновь появляется терцовый мотив, утешения, просветления. Впервые, вычлененный из связующей партии, он появляется в конце побочной партии перед разработкой.
В ходе разработки этот элемент также преобразован. Он дается в расширении. Терцовая интонация звучит в низком регистре. Во взаимодействии с хоральными аккордами она воспринимается как реквием.
Таким образом, связав с гениальным мастерством преобразованные, данные в развитии все музыкальные образы экспозиции первой части сонаты, в напряженном драматическом взаимодействии, композитор создал целостный масштабный образ о трагичной судьбе многострадальной прекрасной родины.
Информация о работе Исполнительская интерпретация 8-ой сонаты С.Прокофьева