Джон Леннон

«Популярнее Иисуса»: «горячий» 1966 

Когда летом 1966 года "Битлз" приехали в Мемфис, они  узнали, что в день их концерта в  городе состоится демонстрация местных  христиан, организованная сотней священников-фундаменталистов. Все дело было в Джоне. Незадолго  до того он заявил, что "Битлз" "более  популярны, чем Иисус". В марте 1966 года Леннон в интервью лондонской газете Evening Standard обронил неосторожную фразу, во многом повлиявшую как на будущее Beatles в целом, так и для  Джона Леннона в частности, сказав следующее:       «Христианство  уйдет. Оно исчезнет и усохнет. Не нужно спорить; я прав и будущее  это докажет. Сейчас мы более популярны, чем Иисус; я не знаю, что исчезнет раньше — рок-н-ролл или христианство. Иисус был ничего, но его последователи  тупы и заурядны. И именно их извращение губит христианство во мне». Англичане  со свойственным им спокойствием сочли, что так оно и есть. Но в богобоязненных Соединенных Штатах религиозные  правые обвинили Леннона в "богохульстве" и ринулись на него, точно стая волков, - на потеху прессе. Лидер мемфисских священников преподобный Джимми Строуд издал суровую прокламацию, где уверял сограждан, что христианская демонстрация даст молодежи Юга возможность  убедиться: Иисус куда популярнее "Битлз". Пока Джон не упомянул об Иисусе, "Битлз" считались пай-мальчиками рок-музыки и не шли ни в какое сравнение  с ужасными и сексуально-агрессивными "Роллинг стоунз". Взрослые называли "Битлз" веселыми и безобидными. Ребят из Ливерпуля любил Эд Сэлливен. Но американские священники-ортодоксы  восприняли их в совершенно ином свете. "Что же такого сказали или  сделали "Битлз", если их репутация  настолько повысилась в глазах тех, кто спит и видит революцию? - вопрошал Дэвид Нобел, автор антибитловских статей, регулярно появлявшихся в  печати с 1965 года. - Главная ценность "Битлз" для «левых» заключается  в том, что они способствуют отвращению молодежи от веры в Бога". Нобел  тщательно проштудировал все  произведения Джона и обнаружил  в них неопровержимые доказательства того, что его выпад против Иисуса явился лишь одним из проявлений куда более опасного комплекса неслыханных  идей. В книге Леннона "Испанец  за работой" он нашел фразу: "Отец, Носок и Майкл Моуст". (Майкл  Моуст был продюсером группы "Херманз  хермитс".) Эта фраза, по разумению  Нобела, в существенной степени способствовала подрыву веры молодых людей в  Бога и его единородного Сына. Городской  совет Мемфиса поддержал своих духовных пастырей. Официальный документ муниципалитета гласил: "Мемфис отказывается принимать "Битлз"". Мемфис, где Элвис записал свои первые пластинки, пробудившие Джона Леннона от его мальчишеских грез; Мемфис, которому посвящен классический рок-н-ролл Чака Берри, исполнявшийся "Битлз" еще в самом начале их карьеры; Мемфис, где Джерри Ли Льюис пел о том, как "все вокруг ходит ходуном"; Мемфис, столица черной музыки, где летом 1966 года Карла Томас записала рок-хит "Позволь мне быть хорошей", а Сэм и Дейв – свой забойный шлягер "Гляди-ка, вот и я!". Как же Мемфис мог не принимать "Битлз"? На следующий день после того, как отцы города издали сие постановление, менеджер "Битлз" Брайен Эпстайн уже выработал стратегию поведения: извиниться за все. Он разослал во все газеты телеграммы, где заверял "жителей Мемфиса и всего Среднего Юга, что "Битлз" ни словами, ни поступками, ни иным каким-либо образом не будут оскорблять или высмеивать религиозную веру во время своих гастрольных концертов... Кроме того, Джон Леннон глубоко и искренне сожалеет о том оскорблении, которое он, возможно, нанес общественности". За неделю до начала концертов в местной печати разгорелась жаркая полемика. Среди прочих писем и заявлений было напечатано обращение нескольких священников, осуждавших готовящуюся фундаменталистами акцию "антибитловского" протеста. А ректор местной епископальной церкви Святой Троицы писал: "Мне нет дела до "Битлз". Я на их концерт идти не собираюсь. Я не уверен, что производимый ими на сцене шум и грохот можно отнести к тому, что мы привыкли называть музыкой. Однако истинность заявления Джона Леннона едва ли подлежит сомнению..." Некий методистский пастор процитировал заявление Джона на пресс-конференции в Чикаго и признал, что в нем точно характеризовались мемфисские преследователи "Битлз": "Иисус был праведник, а его ученики на поверку оказались слишком земными и недостойными своего учителя. Они-то и извратили нашу веру". В одной мемфисской газете было также помещено письмо студента Луизианского университета, который писал, что "отцы города должны наконец раз и навсегда отказаться от своего представления, будто любой, кто появляется в Мемфисе без креста на шее, совершает великий грех. Неужели ваша религия настолько беспомощна, что четыре рок-музыканта способны потрясти ее основы?" По мере приближения даты прибытия "Битлз" в Мемфис их команда все больше нервничала. Когда они покидали Лондон, фанаты, собравшиеся в аэропорту, кричали: "Джон, пожалуйста, не уезжай - они убьют тебя!" И Джон боялся, что так оно и случится. Впоследствии он вспоминал: "Я не хотел ехать на эти гастроли. Я был уверен, что меня там пристрелят. Они ведь там вообще все слишком серьезно воспринимают. Сначала тебе пустят пулю в лоб, а потом спохватятся, что напрасно, поскольку дело не стоило выеденного яйца. Словом, не хотелось мне ехать. Но Брайен и Пол меня уговорили. Только я здорово «перетрухал». И не он один. По словам ассистента "Битлз" Питера Брауна, Пол Маккартни не исключал, что и его могут застрелить во время выступления. Когда "Битлз" сошли с борта самолета в мемфисском аэропорту, Пол иронически заметил: "Мы забыли повесить мишени себе на грудь". Опасаясь, что среди публики может оказаться снайпер, устроители концерта попросили местную полицию усилить наблюдение за зрителями, чтобы никто не пронес огнестрельное оружие в зал. Последующие рассказы о том, что произошло во время концерта "Битлз" и на демонстрации протеста мемфисских христиан, весьма разноречивы. Как написано в одной из летописей "Битлз", в то самое время как ливерпульские ребята готовились к выходу на сцену, на улице перед концертным залом ку-клукс-клан "проводил восьмитысячную антибитловскую демонстрацию". В действительности же число участников "клановской" акции вряд ли насчитывало больше восьми человек, но уж никак не восемь тысяч! Правда, это были самые настоящие ку-клукс-клановцы в белом облачении. Такое никогда не случалось с Миком Джеггером, хотя он и старался эпатировать публику. Так что в каком-то смысле Джону можно было позавидовать: он оказался единственным белым рок-музыкантом, который спровоцировал ку-клукс-клановский демарш. В самый разгар их выступления раздался звук, похожий на выстрел. По лицу "битлов" промелькнула тень ужаса. Как потом признавался Джон, "мы посмотрели друг на друга: каждый подумал, что кого-то из нас подстрелили. Это было ужасно. Не представляю, как я еще там на ногах устоял". Переглянувшись и увидев, что все целы и невредимы, они продолжали играть как ни в чем не бывало. Потом выяснилось, что в зрительном зале взорвалась обыкновенная хлопушка. Итак, двенадцать тысяч зрителей присутствовали на концерте "Битлз", а восемь тысяч прошли через весь город в колоннах демонстрации протеста, причем половину ее участников составляли люди в возрасте. И они не производили впечатления мощной силы в битве за умы и сердца молодежи Среднего Юга. Так что преподобный Строуд косвенным образом все же подтвердил правоту Джона: Христос уступал в популярности "Битлз" даже в Мемфисе! Впрочем, Строуд издал новую прокламацию, где уверял, будто "эта демонстрация неопровержимо доказала всему миру, что христианств неизбывно". По крайней мере в этом пункте Джон Леннон был посрамлен... С самого начала истории рок-н-ролла церковники-ортодоксы и белые расисты выступали против новой музыки. В 1956 году "Нью-Йорк таймс" сообщила, что в Новом Орлеане белые христиане пытались запретить рок с его "негритянским стилем" под предлогом того, что он оказывает дурное влияние на белых подростков. В Алабаме "Совет белых граждан", возникший для борьбы с движением черных за гражданские права, тоже выступил против рок-н-ролла, назвав его "средством низведения белого человека до уровня негра". Как утверждали "белые граждане" Алабамы, рок-музыка была "составной частью заговора с целью подорвать моральные устои молодого поколения нации". В том же 1956 году члены "Совета белых граждан" во время концерта Ната Кинга Коула в Бирмингеме напали на певца и избили его. Десять лет спустя высказывание Джона Леннона об Иисусе побудило те же общественные силы вновь заявить о себе. Мемфис оказался не единственным городом, где прошли выступления протеста против Леннона. Первые антиленноновские демонстрации состоялись в Бирмингеме, городе, который в 1966году стал символом грубейшего нарушения гражданских прав черных. Тремя годами ранее бирмингемская полиция напала на участников марша в защиту гражданских прав и в течение последующей недели арестовала более двух с половиной тысяч его участников. Тогда же, в 1963 году, в негритянской церкви города взорвалась бомба, и в результате взрыва погибли четыре девочки. И вот теперь, в конце июля 1966 года, за две недели до начала четвертых гастролей "Битлз" в США, пресса опять вспомнила о Бирмингеме: здесь местный диск-жокей Томми Чарлз собрал митинг, участники которого бросали пластинки "Битлз" в пасть огромного лесопильного агрегата, где они превращались в пластмассовую труху...В течение последующих нескольких дней тридцать радиостанций страны объявили о бойкоте музыки "Битлз". В основном это были радиостанции южных штатов, но к кампании бойкота быстро присоединились также станции Бостона и Нью-Йорка. В том числе и "Даблъю-эм-битл-эс", которая одной из первых в Соединенных Штатах начала насаждать "битломанию". Все газеты опубликовали фотографии коротко стриженных юнцов, веселящихся вокруг костров, где горели пластинки "Великолепной четверки". А в одной из передач вечерних теленовостей показали, как девочка-школьница радостно раздирает в клочки книжку Леннона "В своем праве" и бросает ее останки в костер. Великий дракон ку-клукс-клана Южной Каролины устроил церемонию, во время которой прикрепил к огромному деревянному кресту диск "Битлз" и произвел его сожжение. Мало кто обратил внимание на двусмысленный образ этого аутодафе: "Битлз" распяты на кресте. Но самое поразительное событие произошло в городке Лонг-вью штата Техас. В пятницу 13 августа там состоялось ритуальное сожжение "битловских" пластинок. Инициаторами этой акции были руководители местной радиостанции. На следующий день в её передатчик ударила молния, и станция надолго замолчала. Лидеры антибитловской кампании, впрочем, не сделали должных выводов. Прошедшие в Америке демонстрации получили международную поддержку у правых режимов: во франкистской Испании и в Южной Африке музыка "Битлз" была запрещена. В ЮАР запрет отменили только в 1970 году после распада ансамбля, но песни Джона Леннона оставались в черных списках и впоследствии. На первой пресс-конференции "Битлз", которую они провели 12 августа в Чикаго, журналистов в основном волновал скандал вокруг Леннона, позволившего себе столь вызывающий отзыв об Иисусе Христе. В июле Мартин Лютер Кинг организовал в этом городе сорокатысячную демонстрацию протеста против расовой дискриминации. То была его первая попытка борьбы с институциализированным расизмом на Севере. За неделю до приезда "Битлз" в Чикаго четырехтысячная толпа белых, возглавляемая членами Американской нацистской партии и ку-клукс-клана, напала на семитысячную демонстрацию черных и жестоко избила многих ее участников, включая самого Кинга. После побоища тот заявил: "Я участвовал во многих демонстрациях на Юге, но никогда не был свидетелем подобной жестокости и ненависти". Для прессы, однако, главным событием 12 августа оказались не расовые волнения, а извинения Джона, адресованные американским христианам. "Если бы я сказал, что телевидение популярнее Иисуса, на это не обратили бы внимания... Но что сказано, то сказано, и я признаю, что был не прав или неправильно понят, и теперь давайте об этом забудем", - сказал он. Репортеров этот ответ не удовлетворил. Леннону задали следующий вопрос: "Готовы ли вы принести извинения?" Джон начал опять: "Я не против Бога, не против Христа, не против религии. Я же не утверждаю, что мы лучше или важнее. Я и сам верю в Бога, но не как в некое существо, не в старика на небесах. Я верю: то, что люди называют Богом, находится внутри нас. Я верю: всё, что говорили Иисус, Магомет, Будда и все прочие, - это все верно. Просто их слова не всегда правильно переводили. Я же не имел в виду, что "Битлз" лучше Бога или Иисуса. Я упомянул о "Битлз", потому что мне просто легче говорить именно о "Битлз"". Репортеры продолжали наступать: "Вы сожалеете о том, что сказали по поводу Христа?" - "Я не говорил того, что мне приписывают... Я сожалею, что сказал так, - правда. Я не думал, что это будет воспринято как грубое антирелигиозное заявление...Я прошу прошения, если уж вам именно это так хочется услышать. Я до сих пор не понимаю, что же я такого сказал. Я пытаюсь вам все объяснить, и если вам уж так хочется и вас это успокоит, то ладно - я прошу прошения..." Извиняться перед репортерами и отвечать на их вопросы, касающиеся его религиозных убеждений, было для Джона унизительным. Он вел себя словно прилежный мальчик, который не желает никого обидеть. Но Джон вовсе не хотел, чтобы его "извинения" расценили именно в таком плане. Не отвечая искренне на все вопросы, он пытался сохранить чувство собственного достоинства. Он вспомнил о прочитанном когда-то "Пасхальном заговоре" Питера Шёнфилда, где утверждалось, что "ученики Иисуса извратили смысл его поучений из корыстных соображений". Эта книга, доказывал Джон, убедила его, что апостолы были, как он выразился, отвечая на вопрос газеты "Ивнинг стандард", "обычными толстокожими обывателями". Когда его спросили, верит ли он в Христа, он ответил, что верит в Иисуса, но скорее как в человека, нежели в Спасителя. Впрочем, его сравнение Иисуса с Буддой и Магометом прозвучало весьма вызывающе для христиан-фундаменталистов. Джон мог бы вообще отказаться от гастролей. В деньгах он не нуждался. Но что его задело, так это публичное сожжение пластинок "Битлз". Почему такое безобидное увлечение молодежи, как интерес к современной музыке, вызвало столь ожесточенный конфликт в обществе? По его словам, он понял, что должен сделать все возможное, чтобы погасить этот конфликт. В конце чикагской пресс-конференции Джон заговорил о "неприятностях, которые начинаются, стоит тебе хоть раз быть искренним". "Всегда ведь надеешься, что если ты с кем-то откровенен, то и тебя не станут ловить на слове, а тоже будут играть в открытую и все будет хорошо, но тут выясняется, что все играют в свои игры, и ты частенько оказываешься в дураках или стоишь голым перед сворой злых собак". Этот выразительный символ предвосхищает программную тему творчества Джона после распада "Битлз", фотографии голых Джона и Йоко на конвертах альбомов "Двое невинных" и "Пластик Оно бэнд" символизировали его стремление всегда и во всем говорить о себе голую правду. То, что эта тема появляется у него уже в 1966 году, доказывает, что он не позаимствовал ее у Йоко, как многие потом думали. Однако его отношения с ней, конечно, способствовали тому, что идея самообнажения стала центральным мотивом его творчества. Хотя все внимание общественности тем летом было приковано к скандалу вокруг Джона, столь нелицеприятно отозвавшегося о Христе, "Битлз" оказались в эпицентре еще одного политического конфликта, который для Джона имел куда более серьезное значение. Речь идет о войне во Вьетнаме. За два месяца до мемфисских событий американские диск-жокеи получили новый альбом "Битлз" ""Вчера"... и сегодня". На конверте были изображены "битлы" среди окровавленных кусков мяса и обезглавленных кукол. Журнал "Тайм" писал, что этот конверт "обнаруживает полное отсутствие вкуса". Перепуганные боссы студии "Кэпитол рекордз" сделали заявление для печати с публичными извинениями за, как они выразились, "попытку поп-сатиры". Отвечая на вопросы репортеров, Джон говорил, что изображение кровавой бойни на конверте их диска "имеет прямое отношение к Вьетнаму". Он не шутил, а говорил вполне серьезно: "Битлз", возможно, и не предполагали, что конверт их нового альбома будет ассоциироваться с бойней, устроенной Соединенными Штатами во Вьетнаме, но, уж коли обложка вызвала у кого-то негодование, Джон решил подлить масла в огонь. Это его заявление впервые показало, что Вьетнам для него являлся болезненной темой: эта война тревожила его мысли. Во время турне "Битлз" по США в 1966 году администрация Джонсона приняла решение об эскалации военных действий. В июне Соединенные Штаты начали бомбить Ханой и объявили о плане систематических массированных бомбардировок всей территории Северного Вьетнама. В стране стало нарастать антивоенное движение. В 1965 году ассоциация "Студенты за демократическое общество" организовала первый марш антивоенного протеста на Вашингтон. В марше участвовало двадцать пять тысяч человек. Вскоре после этого студенты Беркли устроили тридцатишестичасовую сидячую антивоенную забастовку, в которой приняли участие двенадцать тысяч человек. В 1966 году антивоенное движение докатилось и до университетов, никогда прежде не слывших центрами политического активизма. Когда весной 1966 года Джонсон приехал в Принстон, чтобы там изложить свою программу эскалации вьетнамской войны, его встретила мощная демонстрация протеста. Джон внимательно следил за новостями. Воздух, казалось, был напоен запахом войны. Когда "Битлз" проводили пресс-конференцию в Нью-Йорке, первый же репортер попросил их высказать свое отношение к войне во Вьетнаме. Они отвечали в унисон: "Мы против войны. Война - это ужасно". Это было смело и рискованно - Брайен Эпстайн всегда просил их воздерживаться от подобных демаршей. А Джон заявил о своей поддержке студентов - участников антивоенного движения. Причем он знал, что, согласно опросам общественного мнения, в то время лишь 10% населения Соединенных Штатов одобряли действия студентов. Тогда это был беспрецедентный случай: рок-группа имела свою политическую позицию. Такое себе могли в то время позволить разве что Боб Дилан и Фил Окс... В 1966 году контраст с их прежними нью-йоркскими пресс-конференциями был разительным. Никаких игривых шуточек, никаких веселых улыбочек. "Великолепная четверка" выглядела, по словам "Нью-Йорк таймс", "усталой и бледной". Они втягивались в разгоравшийся в Америке политический конфликт. 24 августа 1966 года, в день, когда "Битлз" во второй раз должны были выступать с концертом на стадионе "Шей", американская печать сообщила, что комиссия палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности предложила ввести уголовное наказание за "публичную критику вьетнамской войны". В частности, комиссия занялась выяснением подробностей о разработанном Джерри Рубином "плане Беркли" - кампании по сбору медикаментов для отправки в Северный Вьетнам. В тот же день Стокли Кармайкл объявил о новой политической стратегии студенческого координационного комитета ненасильственных действий "Черная власть": "Мы должны создавать наши собственные институты власти - финансовые союзы, кооперативы, политические партии - и сами творить свою историю!" Кармайкл призвал белых активистов комитета покинуть его и внедриться в другие общественные организации для борьбы с расизмом. В тот же день газеты сообщили, что "красногвардейцы культурной революции" Мао провели первую крупную манифестацию в Пекине. Антивоенное движение, "Черная власть" и маоизм - каждому из этих трех идеолого-политических течений суждено было занять важное место в жизни и творчестве Джона. Сначала в песне "Революция" (1968) он обвинил радикалов в том, что они носят значки с изображением Мао, а потом, в 1971 году, сам появился в Нью-Йорке с портретиком Мао в петлице и вместе с Джерри Рубином и представителями "Черной власти" принял участие в радикальном митинге "новых левых"... Как и предполагал Джон, пресса тотчас раструбила, что "Битлз" присоединились к антивоенному движению. Хотя публика жадно набрасывалась на любые сообщения о "Битлз", Брайену Эпстайну, строго говоря, не следовало особенно беспокоиться. Антивоенное заявление "Битлз" было опубликовано только в нью-йоркских газетах, но даже там их словам не придали большого значения. "Дейли ньюс" посвятила "Битлз" шесть полос и лишь одну строчку их осуждению войны. Журналы "Тайм" и "Ньюсуик" напечатали большие статьи, в которых подробно остановились на скандале вокруг Джона и его замечании об Иисусе, но ни словом не обмолвились о высказываниях музыкантов против войны. Джона изображали как наглого и самовлюбленного выскочку, которого разгневанные граждане поставили-таки на место. "Леннон получил прощение", - язвил "Ньюсуик", пропустив самое главное событие в его биографии: музыкант вышел из роли простецкого ливерпульского паренька и стал политическим радикалом. Много позже Джон приучил журналистов внимательнее относиться к его политическим заявлениям. Выступление "Битлз" против войны в 1966 году не удивило левую прессу, где о них уже не раз писали - например, в журнале "Синг-аут", который пропагандировал идеи движения за гражданские права среди фолк-музыкантов. Логично было ожидать от "Синг-аут" критики "Битлз", по крайней мере такой участи подвергалась любая группа из "десятки лучших". Но в статье о "Битлз", появившейся еще в январском номере "Синг-аут" за 1964 год, ливерпульский квартет хвалили за радикальное содержание их музыки. "Их наслаждение жизнью - это мощный протест, это альтернатива обществу поджигателей войны, это удар по бюрократическим правительствам..." Американские коммунисты пошли еще дальше, объявив "Битлз" составной частью международного левого движения. Одна из самых серьезных оценок творчества "Битлз" в прессе "новых левых" принадлежала Терри Иглтону. Тогда еще студент Оксфордского университета, впоследствии он стал ведущим литературным критиком-марксистом. В 1964 году "Битлз" показались ему значительным явлением, потому что "в большей степени, чем остальные поп-группы, они стерли классовые границы в молодежной культуре, сблизив студенчество и рабочих, и сплотили их вместе в протесте против безответственного мира родителей"... Серьезные статьи Иглтона о "Битлз" резко выделялись на фоне переполнявших страницы печати легковесных отзывов о ливерпульской четверке. В газетах, например, часто писали, что длинные волосы делают их женственными, в чем неизменно находили повод для потехи. Диск-жокеи называли их "ребятами, у которых чубы свисают на глаза". Телевизионные комики надевали парики с прическами "под битлов" и этим вызывали смех публики. Подшучивал над ними и Эд Сэлливен. А преподобный Билли Грэм говорил репортерам: "Надеюсь, когда они повзрослеют, они подстригутся". Даже президент Линдон Джонсон пытался острить на их счет. На встрече с британским премьер-министром он заметил: "Вам не кажется, что ребятам не мешает постричься?" Раньше "Битлз" реагировали на все эти укусы с юмором. "Как вы называете свою прическу?" - "Артур". - "Вы считаете себя участниками движения социального протеста против предшествующего поколения?" - "Это грязная ложь и клевета". Джон обычно отвечал более грубо - особенно когда собеседник интересовался, как их отличать друг от друга. Как-то на приеме в посольстве в Вашингтоне британский посол поприветствовал его: "Привет, Джон!" Он ответил: "Я не Джон, я Чарли. А Джон - вон там" - и указал на Джорджа Харрисона... Во время гастролей "Битлз" по Америке летом 1966 года Джон начал впервые отвечать на вопросы серьезно и искренне. Сначала он сказал все, что думал о войне во Вьетнаме. Позднее он с гордостью вспоминал о своем решении говорить всегда только правду. Он назвал это "довольно-таки радикальным поступком - особенно для Великолепной четверки... Я постепенно проникался ощущением, что в мире происходит что-то очень важное, и мне стало вдруг стыдно, что я все время несу какую-то чушь. И я решил - хватит! Потому что больше не мог играть в эти игры". И уж коли Джон решил говорить все, что у него на уме, отступать было нельзя. Вся глубина пережитого им тем летом душевного кризиса стала понятна осенью 1966 года, когда он дал пространное интервью журналу "Лук". Его размышления о классовых взаимоотношениях в обществе, о политике, о молодежной культуре почти полностью совпадают с мыслями, которые он четырьмя годами позже высказал в знаменитом интервью "Леннон вспоминает". Начиная с 1966 года Леннон стал высказывать идеи, которые и в 1970 году еще могли кому-то показаться необычными и даже шокирующими: он настойчиво утверждал, что контркультура не принесла реальных социальных перемен, выказывал острую враждебность к высшим слоям британского общества, испытывал смешанное чувство негодования и стыда оттого, что "Битлз" изжили присущий их раннему творчеству дух протеста, и, наконец, признавался в своей твердой решимости отныне быть предельно искренним в публичных высказываниях. Американские гастроли 1966 года стали для Джона первым шагом в сторону политического радикализма. Но каковы были последствия данного «шага»: драматичными, наполненными лютой ненавистью к человеку, пытающемуся честно высказать своё мнение. 

1971-1980 годы 

Радикальное движение «Новые левые», существующее в США, заметно стала «сдавать» в  своей активности к началу 80х  годов. Эта бесконечная борьба с  системой вымотала многих радикалов. В  политическом контексте 1971 года тем  не менее вышедшая новая песня  Джона, "Вообрази себе", из альбома  «Imagine» 1971 года, ставшей самой популярной и часто исполняемой его послебитловской  композицией, многим радикалам показалась гимном потерпевшим поражение "новым  левым". К осени того же года движение уже полностью себя исчерпало  и почти распалось... Невзирая на мощнейшие в американской истории  выступления антивоенного протеста и яростные массовые акции гражданского неповиновения, Никсон крепко держался в седле и, судя по всему, готовился  без труда выиграть очередные  президентские выборы. В ту суровую  зиму 1971-1972 годов радикалы, сидя по домам  возле своих стереосистем и покуривая  травку, наверное, слушали "Вообрази себе" и размышляли о том, сколь  немногого они добились. Песня  напоминала им о высоких целях, которые  придавали смысл их борьбе - безуспешной, как это было уже очевидно. И "Вообрази себе" стала песней, которая могла  бы помочь возродить эту борьбу в  будущем. Конечно, песня была утопичной, а утопическое мироощущение являлось краеугольным камнем философии "новых  левых", расходившейся с традиционным социалистическим земным идеалом хлеба  с маслом. "Вообрази себе", как  и "Герой рабочего класса" из альбома "Пластик Оно бэнд", выразила позицию "нового левого" движения, которую пропагандировал Герберт  Маркузе: потенциальные возможности  рабочего класса подрываются репрессивной культурой, поэтому возврат к  утопическому воображению - важнейшее  условие трансформации общества. Первая песня на оборотной стороне альбома «Imagine» 1971 года - "Скажи мне правду". Это ошарашивающе яростный словесный поток в духе "джойсовских" каламбуров, собранных в "Ежедневном вое". Политиков, повинных в продолжающейся вьетнамской войне, Джон именовал "коротковолосыми желтопузыми детишками шалунишки-хреновчика". Даже Дилану, виртуозу рок-н-ролльной ядовитой сатиры, не удавалось создать ничего подобного. Композиция выдержана в стиле тяжелого рока с необычной сменой аккордов и замечательным гитарным соло Джорджа Харрисона. В следующем десятилетии только одна вещь в музыкальном и политическом отношении сможет сравниться с ней - "Ты ничего не добьешься" Стиви Уандера. "Скажи мне правду" вкупе с "Вообрази себе" подводила итог политической эволюции Джона за два предыдущих года: гнев, обращенный на события настоящего, контрастировал с надеждой на будущее, мощная энергия контрастировала с мягким лиризмом, глубина мысли и горечь контрастировали с безыскусной красотой. Эта песня стала подлинной удачей Джона. "Вообрази себе" стал первым альбомом Джона послебитловской поры, занявшим первое место в хит-параде, и - наиболее удачным. "Пластик Оно бэнд" в английском хит-параде занял восьмое место. "Вообрази себе" три недели возглавлял список хитов, а весной 1973 года, шестнадцать месяцев спустя после выхода, все еще фигурировал в "тридцатке лучших". В Соединенных Штатах наблюдалась такая же картина. "Пластик Оно бэнд" четыре недели оставался в "десятке лучших". "Вообрази себе" – двенадцать недель, причем фанаты тут же вспомнили о предыдущей пластинке: "Пластик Оно бэнд" еще на пять недель вернулась в списки популярности. Ни один альбом Джона вплоть до "Двойной фантазии" не имел такого успеха. Все эти факты означали, что Джон выполнил свою задачу. Он развил личные и политические темы альбома "Пластик Оно бэнд" и создал музыку, которую хотела слушать массовая аудитория. По словам Дэна Рихтера, личного секретаря Джона и Йоко, "Джон успешно использовал свой талант и прошел по тонкому канату, связывающему поп и высокое искусство. Он добился того, чегораньше ему не удавалось. Так был достигнут и пройден важный рубеж". Критики из лагеря "новых левых" могли согласиться с такой оценкой. Роберт Кристгау, впрочем, сделал несколько критических выпадов. "Джону постоянно надо напоминать самому себе о своем поп-музыкальном происхождении, чтобы как-то обуздать классовое чувство и бремя эдипова комплекса". В целом же, по его мнению, альбом представлял собой "вдохновляющий пример для всех нас - тех, кто всю жизнь пытался соединить рок и политику. В лучших песнях этот альбом богаче и интереснее, чем "Пластик Оно бэнд"". Синдикат прессы андерграунда вынес безапелляционное суждение: «Джон Леннон по-настоящему повзрослел. Он теперь стал поэтом, пророком, радикалом и мужчиной». Благодаря своим связям с редакцией газеты "Ред моул" Джон впервые узнал, что такое классическая борьба индустриальных рабочих за свои права. В августе 1971 года восемь тысяч рабочих судостроительной верфи "Аппер Клайдсайд шипбилдерс" в Шотландии отказались покинуть рабочие места после того, как правительство объявило о локауте "старых" предприятий. Рабочие заняли территорию верфи и цехов, бросив дерзкий вызов властям. Левые - как "старые", так и "новые" - возглавили общенациональную кампанию солидарности с бастующими. "Ред моул" посвятил этой стачке целый номер. На обложке спецвыпуска газеты был изображен старый плакат – мерзкий толстяк буржуй стоит нос к носу с восставшим рабочим. На протяжении XX века судостроительные верфи всегда оставались центром политического радикализма, здесь проходил передний край борьбы шотландского рабочего класса. "Занятие цехов фактически является акцией рабочего контроля на предприятиях, - утверждали редакторы "Ред моул". – Не прекращение работы в цехах приведет от требований не допускать их закрытия к требованию их национализации под контролем рабочих". Джон заявил о своей безоговорочной поддержке рабочих "Клайдсайда". По сообщению газеты "Таймс", Джон и Йоко послали тысячу фунтов в фонд борьбы профсоюза судостроителей и – большой букет роз... Но сотрудничество Джона с английскими левыми оказалось недолгим. "Он внезапно собрался и уехал в Нью-Йорк, - вспоминал Тарик Али, давнишний знакомый Джона, возглавлявший британское «Движение солидарности с Вьетнамом» (VSC) . - Мы с ним разговаривали за две недели до этого - и он ни словом не обмолвился об отъезде. А потом я ему позвонил, и он мне вдруг говорит: «Мы уезжаем в Нью-Йорк. С меня хватит!» После этого, Джон больше не вернется на родину. Джон и Йоко уезжали в Соединенные Штаты, чтобы разыскать там семилетнюю дочку Йоко - Кьоко. Отец девочки Тони Кокс забрал ее вопреки решению суда о разводе. В течение всего 1970 года он иногда звонил Йоко с просьбой оплатить его счета. Она посылала ему деньги, и он позволял ей некоторое время проводить с дочерью. А в середине 1971 года он вдруг вообще исчез. Джон и Йоко наняли частных детективов, следивших за перемещениями Кокса по континентам. Они выяснили, что Кьоко находится под присмотром учеников Махариши в детском лагере на острове Майорка, в то время как сам Кокс занимался медитацией со своим гуру. В июле Джон и Йоко отправились в суд Вирджинских островов, где Йоко в 1969 году получила развод, и подали иск о передаче Кьоко под опеку матери. Кокс, понимая, что это дело он проиграет, тотчас подал апелляцию в суд Хьюстона (Техас). Поскольку дело должно было решаться в американском суде, а Кокс с дочерью находились в Техасе, Джон и Йоко решили отправиться в Соединенные Штаты. Итак, Джон покинул Англию по личным причинам, но, сделав этот шаг, он покидал людей и отказывался от многих проектов, которым себя посвятил. Впрочем, его обязательства не были слишком жесткими, хотя для него самого они, безусловно, имели очень важное значение. Ведь он вошел в настоящую серьезную политическую борьбу. Если бы Джон остался тогда в Англии, а не уехал в Нью-Йорк к Джерри Рубину и Эбби Хоффману, то, как считает Робин Блэкберн, его вклад в политический радикализм оказался бы куда значительнее, да и ему самому его деятельность могла принести больше радости. Ведь "новое левое" движение в Соединенных Штатах вступило уже в период кризиса и распада. А в Англии в начале 70-х годов радикальное движение продолжало развиваться и шириться, включившись в борьбу рабочего класса…Останься Джон в Англии, он смог бы найти единомышленников, которые, как и он, стремились соединить рок и политический радикализм. Осязаемый политический подтекст присутствовал в панк-роке, особенно в творчестве группы "Клэш" или в песне "Боже, храни королеву" группы "Секс пистолз", выпущенной в 1977 году к серебряному юбилею царствования королевы Елизаветы II. Многие из этих музыкантов в конце 70-х объединились для участия в кампании "Рок против расизма". Так что Джон мог найти для себя на родине более эффективные формы политической борьбы, которые принесли бы ему больше удовлетворения, чем исполнение песни про Анджелу Дэвис для американских телезрителей. За время общения с английскими "новыми левыми" Джон выпустил альбом "Вообрази себе" и песню "Власть - народу!". Результатом же его переезда в США стал очень слабый альбом "Однажды в Нью-Йорке". Его творчество пошло на спад не тогда, когда он покинул "Битлз" и начал сочинять политическую музыку, как утверждали многие его оппоненты, но когда он расстался с британской политической жизнью и окунулся в американскую политику. Ему нравилось жить в Нью-Йорке, но как политически ангажированный художник он добился наивысших творческих достижений в Лондоне. Но мог ли Джон развиваться как политически ангажированный музыкант в Британии, могла ли его творческая жизнь на родине принести ему удовлетворение? В конце 70-х годов британская политическая жизнь была для него, пожалуй, чересчур "правильной". На протяжении всего десятилетия страну раздирали традиционные битвы между трудом и капиталом. Да и жизненные стили разных социальных слоев в Англии оставались в строгих рамках традиции. Границы между классами оставались довольно жесткими. Быть в Англии мультимиллионером-социалистом, не говоря уж о том, чтобы быть социалистом - политическим активистом, являлось делом очень непростым. А для Джона эти противоречия могли оказаться и вовсе невыносимыми. Нью-Йорк же, по контрасту, предлагал ему оказаться в открытом обществе, где существовал мощный анклав богемы, в котором он, поп-звезда из пролетариев, мог прекрасно ужиться. "Все считают "Битлз" детьми Британии", - говорил Джон. И он покинул свое общество, изгнанный им, испытывая тягу к открытости Америки. В Америке он получил возможность развиваться как художник и как личность. В Америке ему суждено было стать жертвой преследований со стороны администрации Никсона. В Америке ему суждено было погибнуть. 

В начале 1973 года власти США выдали Йоко Оно официальное  разрешение на проживание в стране, а Леннону, напротив, предписали в  двухмесячный срок покинуть Соединенные  Штаты. Вскоре после этого супруги  расстались больше чем на год. Джон сбежал к секретарше Йоко Мэй Пэнг. Разлука с женой и творческий упадок снова привели к психологическому кризису. До лета 1974 Леннон практически  бездействовал, и к началу записи нового альбома в августе у  него была готова только одна песня. В  октябре 1974 новый альбом вышел под  названием «Walls And Bridges». Через год  был выпущен «Rock’n’Roll», альбом песен, которые Beatles пели ещё до прихода  славы. 9 октября 1975, в тридцать пятый  день рождения Леннона, у него родился  сын, названный Шоном. После этого  Леннон заявил о том, что завершает  музыкальную карьеру и следующие 5 лет посвятил сыну. За все эти  годы он только один раз появился на публике — когда ему наконец  было дано официальное разрешение на проживание в США. Это произошло  в 1975 году, также 9 октября. Также он был приглашён на частный приём  президента США Джимми Картера вместе с Йоко. Следующий альбом Леннона  увидел свет только в 1980 году. Он назывался  «Double Fantasy» и получил хорошие  отзывы критиков. Этому диску суждено  было стать последним в творчестве Джона Леннона, жизнь которого оборвалась спустя несколько недель после выхода пластинки. Йоко Оно выступила как  соавтор альбома. Когда я это  сочинил, - говорил Джон, - я представлял  себе людей своего поколения, поколения 60-х, которым сейчас за тридцать, около  сорока - как мне, у кого есть семья, дети, которые уже через многое прошли в жизни. Я пою для них..." Итак, Джон по-прежнему ощущал ответственность  перед своей аудиторией, что и  делало его подлинным лидером. Он по-прежнему оставался верным своим  слушателям и стремился воспользоваться  своим музыкальным талантом, своей  славой, чтобы говорить правду о  событиях современной истории. "Двойная  фантазия" стала столь же мощным выражением этой приверженности, что  и "Дайте миру шанс" двенадцать лет назад. Ни Мик Джеггер, ни Боб  Дилан не сумели сохранить верность своим идеалам, благодаря которым  они стали героями 60-х годов. После  Алтамонта ( когда на бесплатном концерте «Ролинг Стоунз» белые ребята убили чернокожего) Джеггер вовсе  уклонился от ответственности, предпочтя  удел просто выжившего - музыканта, которому хотя бы иногда удавалось сочинять талантливые песни. Что же до Боба Дилана, то после 1964 года он то и дело "предавал" своих поклонников, пытаясь избежать какой-либо ответственности. В больших интервью 1980 года, которые  Джон давал, рекламируя "Двойную  фантазию", у него часто спрашивали, как он оценивает собственную  общественную активность в 70-е годы. Он отвечал по-разному. Еще в 1970 году в интервью "Леннон вспоминает" он говорил: "Я возлагаю большие  надежды на свое творчество, и в  то же время меня часто посещает отчаяние при мысли, что все мои  сочинения - просто говно". Десять лет  спустя он лелеял те же самые надежды  и испытывал те же опасения. Журнал "Ньюсуик" опубликовал первое за пять лет интервью с Джоном, где  тот признавался, что "все это  просто говно". "Этот мой радикализм был фальшивкой... Какого черта я  боролся с американским правительством - только из-за того, что Джерри Рубин  не всегда получал то, к чему стремился, - приличную чистенькую работу?" (Рубин  в то время получил должность  в одном из банков на Уолл-стрит, чем вызвал бурный восторг реакционеров.) А Джон словно забыл, ради чего он боролся: не ради Джерри Рубина, а чтобы приблизить конец войны во Вьетнаме, за гражданские права женщин. Джон, наверное, думал: "Я запродался - но вот Джерри запродался еще дороже", однако это было слабое утешение. Что бы там Джон ни воображал, это заявление не делало ему чести, было плохой прелюдией его возвращения в рок. А в это время Джон и Йоко в Нью-Йорке дали очередное интервью-рекламу "Двойной фантазии". Джону задали вопрос о песне "Власть - народу!". Теперь, преисполненный новых надежд, он говорил о том, как на протяжении десятилетия сумел сохранить старые идеалы и приверженность радикализму: "Оглядываясь назад, я думаю, что, если бы мне пришлось сегодня говорить то же самое, я бы сказал, что у народа есть власть. Не власть оружия – у народа достаточно власти, чтобы создать то общество, какое он хочет". Он подтвердил приверженность феминизму: "Сегодня я больше феминист, чем тогда, когда пел "Женщина – что черномазый...". Я был тогда феминист рассудком, а теперь я феминист в душе... Я пытался жить по заповедям, которые проповедовал. По-моему, нам пора отказаться от идеи мужского превосходства. Смотрите, к чему мы пришли за тысячи и тысячи лет! Мы что же, так и будем продолжать дубасить друг друга до смерти? Неужели мне надо обязательно мериться с вами силой мускулов, чтобы между нами установились нормальные отношения? Неужели мне обязательно надо тащить ее в койку только потому, что она - женщина? Неужели нельзя строить наши отношения каким-то иным образом? Не хочу я жить и притворяться, что я Джеймс Дин или Марлон Брандо!" Это было его последнее интервью. Через шесть часов Джон Леннон был убит... 
 

Смерть 

леннон beatles певец  политический 

8 декабря 1980 года  Джон Леннон был убит гражданином  США Марком Чэпменом. В день  смерти Леннон дал своё последнее  интервью американским журналистам,  а в 22 часа 50 минут, когда Джон  и Йоко входили под арку  своего дома, возвратившись из  студии звукозаписи Hit Factory, Чепмен, ранее в этот же день взявший  у Леннона автограф на обложку  нового альбома «Double Fantasy», сделал  пять выстрелов ему в спину,  из которых четыре достигли  цели. Полицейской машиной, вызванной  привратником «Дакоты», Леннон буквально  за несколько минут был доставлен  в госпиталь Рузвельта. Но попытки  врачей спасти Леннона были  тщетны — из-за большой потери  крови он скончался, официальное  время смерти 23 часа 15 минут. Он  был кремирован в Нью-Йорке,  прах Леннона был передан Йоко  Оно. Марк Чепмен отбывает пожизненное  заключение в Нью-Йоркской тюрьме  за своё преступление. Уже шесть  раз он подавал прошение о  досрочном освобождении (последний  раз в сентябре 2010), но каждый  раз эти прошения отклонялись.  Йоко Оно в 2000 году послала  письмо в Департамент по освобождению  штата Нью-Йорк, в котором призывала  не освобождать Чепмена досрочно. В 1984 в свет вышел посмертный  альбом Джона Леннона «Milk and Honey».  Песни были записаны в последние  месяцы жизни Леннона. В основном  он состоит из сессий для  «Двойной фантазии» 

Борьба Марка Дэвида Чэпмена 

Судьба связала  Марка Дэвида Чэпмена с Джоном Ленноном далеко не случайно. Как музыкант и личность Джон много значил для  молодых людей, чье детство, отрочество и юность пришлись на 60-е годы. Чэпмен был одним из них. В здоровом состоянии  Чэпмен являлся страстным поклонником  Леннона. Но когда он оказался во власти душевной болезни, фигура Леннона. приобрела  для него поистине устрашающее значение... Отношение Чэпмена к Леннону  сформировала информационная культура, чье влияние прослеживается во всех сферах жизни нашего общества. За пределами  повседневности, ограниченной семейным кругом, работой, общением с друзьями, наша пресса создает как бы вторую реальность: мир знаменитостей и  звезд - людей, которые становятся нашими хорошими знакомыми - словно соседи или  близкие приятели. Поклонники получают подробные сведения о жизни и  увлечениях своих кумиров. В итоге  фанатам начинает казаться, что они  знают о своих идолах больше, чем  о собственных друзьях и соседях. Это ощущение близости к "звездам" тревожно даже для тех из нас, кто  обладает сильной психикой. Для тех  же, кто лишен теплоты и близости отношений с реальными людьми, кто утратил связь со своей  семьей, со своими друзьями, воображаемая близость к кумирам может стать  всепоглощающим заменителем пустой, бессодержательной и даже страшной повседневности. Эмоциональное воздействие  знаменитостей на поклонников проистекает  даже не только от сведений об их жизни: идолы популярной культуры становятся олицетворением фантазий и желаний  обывателей. Поп-звездам в жизни  дано все: красота, талант, энергия, удача. Они отдаются творчеству и страстным  любовным увлечениям. Они на короткой ноге со всем миром. Для тех же, кому собственные желания представляются недостижимыми, идолы, персонифицирующие  эти желания, могут приобрести колоссальное значение. Кумиры становятся для поклонников  не просто олицетворением желаний - они  создают ожидания. Голливудские красотки должны всегда оставаться красивыми, боксер должен всегда побеждать. Когда же ожидания не оправдываются, большинство поклонников  испытывают разочарование. Те же, кто  утратил связь с реальностью, испытывают в буквальном смысле ужас - кумиры, персонифицирующие их затаенные  желания, превращают их в кошмар. Джон Леннон в роли кумира не знал себе равных. Он не предлагал своим поклонникам  стандартный вариант биографии  и любовных похождений рок-звезды. Напротив, он открывал им – во всяком случае, старался открыть - свои подлинные чувства. Он давал им понять, что не похож  на прочих рок-звезд, он не был на короткой ноге со всем миром, его обуревали  страхи, он испытывал чувство слабости, которое упорно стремился побороть. В то время, когда отношения между  родителями и детьми переживали кризис, он дал пример глубоко интимных отношений  с близкими. Он дал пример откровенной  исповеди. Леннон персонифицировал некоторые  очень глубокие и неотвязные желания  своих фанатов: не просто стремление иметь эффектную внешность или  вести увлекательную жизнь, но и  быть искренним, правдивым в своих  взаимоотношениях с окружающими. Для  многих поклонников Джона его  борьба явилась подтверждением их идеалов. Его жизнь была важна не только как источник новых этических  ценностей, но, скорее, как яркое  воплощение этих ценностей, получивших широкое хождение в культуре 60-х  годов. В результате Джон нес на своих  плечах особенно тяжкое бремя ожиданий. Именно в силу особой интенсивности  связанных с его личностью  ожиданий и эмоционального отношения  к нему и возникла, так сказать, "предательская литература" о  нем - книги, статьи, мемуары, в которых  содержалась попытка доказать, будто  он является поддельным богом, будто  он лгал, фальшивил и "запродавался" всю жизнь. Марк Дэвид Чэпмен ощущал близость к Джону. Джон воплощал его  внутренние желания, которые приобрели  извращенный характер под воздействием психической болезни. Как заявил судебно-медицинский эксперт, "он обожествлял и обожал Леннона". Но ощущение близости представляет опасность для параноиков, а Чэпмен был форменным параноиком. Он убедил себя, что "Джон оказался "липовым"! Он решил, что человек, воплощавший его затаенные мечты и желания, его предал. И он купил пистолет и отправился к "Дакоте". Чэпмен родился 10 мая 1955 года и вырос в пригороде Атланты. В 1965 году, в самый разгар битломании, десятилетний Чэпмен впервые ощутил свой разлад с внешним миром. Во время следствия он рассказывал психиатру, что в детстве создал воображаемый мир человечков, которые жили на обоях в гостиной родительского дома. Он главенствовал над ними, и они "почитали его как короля". Чтобы доказать свою благодетельность, он "устраивал для своих подданных концерты". В этих придуманных концертах принимали участие "Битлз". Итак, уже тогда "Битлз" ассоциировались в его сознании с благом. Как вспоминал его бывший одноклассник, Чэпмен в школе был уверен, что Леннон - самый одаренный из "Битлз".. Чэпмен заканчивал некоторые письма к друзьям цитатами из Леннона. Чэпмен научился играть на гитаре. За год до того в прессе много писали об употреблении Ленноном ЛСД - и Чэпмен стал принимать ЛСД и другие галлюциногены и, как говорили его приятели, "чуть не окочурился". В пятнадцати- или шестнадцатилетнем возрасте Чэпмен увлекся религией, стал поклонником новомодного культа Иисуса. Он распродал свои "битловские" пластинки, постригся и проклял Леннона за его заявление о том, что "Битлз" популярнее Иисуса. В школьном христианском хоре он пел: "Вообразите себе, что Леннон мертв". Приятели Чэпмена вспоминали, что в это время он "заболел" проблемой противоборства добра и зла: "Он хотел доказать, что он - хороший человек, чуждый порока". Так Чэпмен причастился к своему параноидальному миру, весьма далекому от культуры 60-х. Он определял для себя добро в категориях нравственной чистоты, самопожертвования и святости. Леннон же проповедовал прямо противоположное мировоззрение. С его точки зрения, мир не делился на святых и грешников. Как он не раз заявлял: "В этой жизни мы все в одной компании". Он считал, что все люди имеют возможность творить как добро, так и разрушение и что все мы обязаны стремиться к самосовершенствованию и все несем ответственность друг перед другом. "Ассоциация молодых христиан" открыла перед Чэпменом путь к творению добра, как он его понимал. Он стал активным членом этой организации и в 1975 году, в возрасте двадцати лет, поехал в Ливан работать в Бейрутском представительстве АМХ. Но через две недели началась война, и он был вынужден покинуть страну. Тогда он поступил на работу в центр социальной помощи вьетнамским беженцам в Форт-Уэффе, штат Арканзас. По словам его тамошнего начальника, он зарекомендовал себя "великолепным работником", все свое время посвящал заботам о беженцах. В декабре 1975 года его контракт истек, и Чэпмен впал в глубокую депрессию. Он бросил колледж, расстался со своей девушкой, вышел из АМХ и увлекся оружием. На протяжении всего следующего года он, по словам его психиатра, "предавался политическим и философским размышлениям и пришел к выводу, что миром правит кучка корыстных эгоистов". Ему было необходимо найти источник своей депрессии, и он нашел его - "корыстные эгоисты". "Многие вещи вызывали у него неподдельные страдания - например, он болезненно воспринимал судьбу вьетнамских детей, умирающих в огне напалма. Он глубоко переживал свое открытие, что в мире царят фальшь и продажность". В 1977 году Чэпмен переехал на Гавайи, где его мать поселилась после развода с отцом. Здесь же он, по-видимому, пришел к выводу, что источником его несчастий являются фальшь и зло, таящиеся в нем самом, а не в окружающем мире. Он пыталсяпокончить с собой, после чего его поместили в местную психиатрическую лечебницу. В 1978 году душевное состояние Чэпмена улучшилось, и он получил работу в больнице, где находился на излечении. Снова реализовалась его мечта стать хорошим. Его бывший начальник вспоминал на суде, что "Марк очень сочувствовал старикам... Он ухаживал за ними так, как никто из персонала. Некоторые из них годами не раскрывали рта, но Марк их разговорил". В 1979 году он женился на американской японке Глории Абэ, которая была на четыре года его старше (Йоко была старше Джона на шесть лет). Но тут ему опять стало худо. Он поменял место работы и стал сотрудником службы безопасности, вспомнив, видимо, о своей давней страсти к оружию. Сослуживцы не раз видели у него на груди именную бляху, на которой поверх его настоящего имени была наклеена лента со словами "Джон Леннон". Иногда он осознавал, что с ним происходит. В сентябре 1980 года он написал приятелю в письме: "Я схожу с ума". Его жена зарабатывала достаточно, чтобы прокормить их обоих, и Чэпмен решил уйти с работы и, подобно Леннону, предоставил жене вести все финансовые дела семьи. Увольняясь с работы, 23 октября он вновь записался в документах как "Джон Леннон". Разумеется, сидеть дома, пока жена на работе, для Чэпмена было маленькой радостью. Безделье лишь усугубило его депрессию и стимулировало параноические измышления. Видимо, тогда Чэпмену и попался на глаза ноябрьский номер журнала "Эсквайр" со статьей, являвшей пример того самого "предательского" журнализма, который тщился развенчать Леннона. Статья возымела действие. Ее автор Лоренс Шеймс писал, что отправился на поиски Леннона, "совести нашей эпохи", а обнаружил "сорокалетнего бизнесмена в налоговых оковах". Он расписал все дома, которыми владел Леннон, его коров, его бассейны, его яхту, его многомиллионное состояние. Джон отказался дать ему интервью, а Шеймс писал, что намеревался задать ему лишь один-единственный вопрос: "Это правда, Джон? Ты сдался?" В этой статье Чэпмен нашел объяснение всем своим страданиям: Джон, считал он, оказался "липовым". Во всех бедах был повинен не он, а его кумир. Ему теперь не надо было убивать себя, как он пытался сделать раньше. Ему следовало убить виновника всех своих невзгод. Статья словно непосредственно обращалась к Чэпмену - особенно когда автор называл Леннона "совестью эпохи" и осуждал его за коррумпированность. 27 октября Чэпмен купил пистолет и на следующий день отправился в Нью-Йорк. Уже находясь в двухстах метрах от "Дакоты" с пистолетом в кармане, Чэпмен еще сомневался в правильности своего решения. Потом, в тюремной камере, он говорил священнику, что в душе своей ощущал борение сил добра и зла. А судебному психиатру заявил, что ощущал, как демоны Сатаны витали над ним. "Я чувствую их мысли. Слышу их мысли. Слышу их разговор - но не снаружи, а внутри". Все это свидетельствует о том, что Чэпмен являлся типичным шизопараноиком. Тогда, в начале ноября, он одолел своих демонов. Вместо того чтобы убить Леннона, он уехал в Атланту, свой родной город, - посетить места прошлых жизненных поражений. Потом вернулся в Нью-Йорк. Совершив убийство, Чэпмен сообщил полиции, что объяснение его поступку можно найти в романе Д. Сэлинджера "Над пропастью во ржи". Во время убийства эта книга была у него с собой, и, когда полиция прибыла на место преступления, он стоял и читал ее. По мысли главного героя романа Холдена Колфилда, худшее проявление человеческой природы - "липа". Мир, окружающий Холдена Колфилда, - это сплошная "липа": пустышки, лжецы, лицемеры, люди, притворяющиеся правдивыми, хотя сами они знают, что таковыми не являются.Когда судья перед вынесением приговора Чэпмену предоставил ему последнее слово, тот прочитал фрагмент из романа, в котором дается объяснение названию книги. Холден Колфилд часто представлял себе такую картину: малыши играют в ржаном поле, бегут на край - а он ловит их, не давая им упасть с крутого обрыва в пропасть. Чэпмен мечтал спасать слабых от падения в пропасть. Но более всего он хотел спасти себя. Чэпмен заявил, что мечтал стать Холденом Колфилдом – это здравое желание: Колфилд был одинок и несчастен, но обладал здоровой психикой. Чэпмен лишь на мгновение обрел душевное здоровье, когда в конце ноября вернулся из Атланты в Нью-Йорк. Он позвонил жене и сообщил ей: "Я одержал крупную победу. Я возвращаюсь домой". И он записался на прием к врачу в психиатрическую лечебницу в Гонолулу - на 26 ноября. Он был прав: это решение означало победу здоровья над терзавшими его демонами безумия. Но победа оказалась хрупкой. Он так и не вернулся на Гавайи и через неделю начал бродить вокруг "Дакоты". Марк Дэвид Чэпмен потерпел поражение в своей жизненной битве. Теперь он был готов положить конец жизненным баталиям Леннона. 
 

Факты и достижения 

·  В честь Джона  Леннона был назван лунный кратер. 

·  Худшими своими песнями Леннон считал «Run for Your Life и  «It’s Only Love» (Джон Робертсон. Полный путеводитель по музыке «The Beatles»). 

·  В 1967 году Леннон приобрёл остров в заливе Клю у  берегов Ирландии. 

·  Песня «Imagine»  была запрещена в религиозных  англиканских школах из-за слов «And no religion too» («И никакой религии»). 

·  Знаменитая фотография Джона Леннона и Йоко Оно выставлена на торги. 

·  В 2005 году рукопись песни «All You Need Is Love» была продана  на аукционе за 600 000 фунтов стерлингов. 

·  За Ленноном следило  ФБР (рассекречено в июне 2007 года). 

·  Во многих опросах  «Imagine» считается лучшей песней всех времен. В 2004 году журнал Rolling Stone опубликовал 500 лучших песен мира, в котором  «Imagine» заняла 3-е место. 

·  Альбом Plastic Ono Band занял 22 место среди лучших из лучших по версии журнала Rolling Stone. 

·  Песня «A Day in the Life» признана лучшей британской песней всех времён. Это решение экспертного  совета журнала Q подоспело в удивительно  подходящий момент — цитирующий заголовки сразу двух «битловских» треков сборник «HELP: A Day in the Life» как раз начал штурмовать вершины чартов. 

·  Классическая песня  Джона Леннона «Imagine» была названа  «лучшей композицией всех времен и народов» профессиональным американским изданием «Performing Songwriter». По итогам опроса, проведенного журналом, этот гимн миру во всем мире обошёл даже стандарт «Stardust»  Хоги Кармайкла, а также «What’s Going On» Марвина Гея. Эти композиции заняли второе и третье место соответственно. С 2006 года «Imagine» звучит в последние  минуты уходящего «старого» года на площади Таймс-Сквер в Нью-Йорке. 

·  В честь Джона  Леннона был назван астероид «(4147) Леннон». 

·  Джон Леннон получил  звезду на голливудской аллее славы. 

·  Джон считал своим  любимым числом число 9. 

Память о Ленноне 

·  Мемориал «Земляничные Поля» (названный в честь песни Strawberry Fields Forever, в свою очередь названной  в честь приюта в Ливерпуле) находится  в Центральном Парке Нью-Йорка, неподалёку от здания «Дакота» (на углу 72-й улицы и авеню Сентрал  Парк Вест), где жил Леннон. 

·  Ливерпульский  аэропорт носит имя Джона Леннона, девиз аэропорта: «Above us only sky» («Над нами только небо») — строка из песни  «Imagine».