Теория Шелдона

В ходе десятилетнего исследования 200 малолетних правонарушителей в детской колонии Шелдон (48) пришел к выводу о том, что в этой группе преобладали эндоморфные мезоморфы. Поскольку мезоморфы и эндоморфы представляют собой крайние соматотипы, большинство членов колонии находилось ближе к мезоморфам. Почти совсем не было эктоморфов. Шелдон считает, что эти данные лишний раз подтверждают его гипотезу, поскольку господствующим соматотипом в группе правонарушителей оказался тот, который в его системе связан с цереб-ропенией, или с несдержанностью. В то же время соматотип не может рассматриваться как показатель преступных наклонностей. Как отмечает сам Шелдон, эндоморфными мезоморфами являются также знаменитые генералы, государственные деятели и руководители крупных компаний. Более того, Сазерленд (54) в ходе повторного анализа опубликованных Шелдоном данных не обнаружил значимой связи между соматотипом и степенью криминальности, что вытекает из историй правонарушений.

В одном из наиболее строго проведенных исследований Глюки (22) сравнили 500 мальчиков, совершивших правонарушения, с 500 мальчиками, правонарушения не совершавших, но близких к правонарушителям по своему возрасту, IQ и имевшими соответствующую национальность и непривилегированное соседство рядом с их местом жительства. Полученные сведения о телосложении в целом подтвердили данные Шелдона. Среди правонарушителей процент мезоморфов был существенно выше, чем в контрольной группе, а процент эктоморфов — ниже. Эндоморфных мезоморфов среди обитателей колонии оказалось в четыре раза больше, чем в контрольной группе, что является самым большим групповым отличием.

Свидетельства, приведенные Шелдоном в пользу своей системы классификации личностных свойств, так же как и данные, показывающие наличие тесной взаимосвязи между телосложением и личностными свойствами, должны быть тщательно проверены. Мы уже упоминали о возможности воздействия галоэффекта, когда телосложение и темперамент оцениваются одним и тем же наблюдателем. Кроме этого, следует обратить внимание на такие неконтролируемые при исследовании психиатрических пациентов факторы, как возраст и социоэкономический уровень.

Изначальная идентификация трех компонентов темперамента (висцеротонического, соматотонического и церебротонического) может быть также оспорена из-за несоответствия данных (ср. 1). В конечном счете вся структура фактов, свидетельствующих в пользу этих трех компонентов, сохраняется или рушится в зависимости от их адекватности результатам изначального эксперимента с 33 юношами — студентами колледжа. Конечно, последующие исследования проводились на больших группах. Но целью этих исследований было просто стремление дополнить, уточнить и применить изначально отобранный список из 22 «черт», предложенных для измерения трех типов темперамента, а не проверка адекватности самих типов. На это ясно указывает процедура, используемая автором. Критерием для добавления в список новой черты было наличие ее сильной и положительной корреляции с другими чертами в пределах одной из изначальных групп и отрицательной корреляции с чертами в двух остальных группах. Таким образом, последующее изменение или добавление черт, так или иначе, зависело от результатов изначального эксперимента. Малое количество испытуемых и их крайняя нерепрезентативность в этом изначальном эксперименте, едва ли позволяет приписывать ему такое фундаментальное значение для развития всей системы классификации темпераментов.

Кроме того, техника идентификации компонентов, основанная на наблюдении за корреляцией листов таблицы, приводит к слишком субъективным суждениям. Истинным вкладом работы Шелдона является то, что он делал акцент на компонентах, а не на типах, и для достижения истинной идентификации компонентов должны применяться лучшие из известных объективных методик. Эти методики, известные под общим названием «факторного анализа», основаны на дальнейшем статистическом анализе таблицы интеркорреляций — более подробно они будут рассматриваться нами в главе 10. Здесь же достаточно отметить, что другие исследователи начали применять эти методики для анализа как телосложения, так и личностных свойств; их результаты мало соответствуют трехчастной классификации Шелдона. Еще более заставляет задуматься полученный Ягодиным (36) вывод о том, что в опубликованной Шелдоном таблице взаимозависимостей оценок темперамента, некоторые из коэффициентов арифметически невозможны. Это означает, что основные данные, из которых компоненты темперамента были выведены, содержат в вычислениях ошибки!

В отношении классификации телосложения уместно заметить, что возраст (38) и питание (4) влияют на соматотип, несмотря на то что Шелдон изначально утверждал обратное. Шел-дон писал, например, что потеря веса не сделает эндоморфа мезоморфом или эктоморфом: «они станут просто истощенными эндоморфами» (50, с. 8). В своих более поздних работах он стал утверждать, что соматотип является показателем телосложения индивида «в стандартных условиях питания и при отсутствии существенной патологии» (49, с. 19).

Помимо специальной критики в отношении представленных данных, возникают более фундаментальные вопросы, которые относятся в целом к подходу Шелдона. Является ли трех-компонентная схема классификации телосложения и личностных свойств людей наиболее эффективной? Являются ли наблюдавшиеся взаимосвязи между телосложением и поведенческими свойствами — настолько, насколько они действительно существуют — отражениями основной наследственной, «конституциональной» связи, как утверждает Шелдон? Или же существуют альтернативные объяснения проявленных соответствий, например, такие, о которых шла речь в главе 5? Эти вопросы мы рассмотрим в следующих двух разделах, обращаясь при этом не только к теории Шелдона, но и к конституциональной типологии в целом.

Заключение

Профессиональные труды Шелдона представляют единый поток. За исключением двух любопытных отклонений, они отражают попытку определить и описать основные компоненты человеческого тела ("The varieties of human physique", 1940), основные компоненты темперамента ("The varieties of temperament", 1942) и применение этих открытий к проблемам делинквентности ("Varieties of delinquent youth", 1949). Шелдон вернулся к проблемам описания телосложения в своем "Atlas of men" (1954) и в нескольких публикациях, отражающих совершенствование его метода соматотипизации (Sheldon, 1969). Первая его работа ("Psychology and the Promethean will", 1936) – вызывающее эссе о роли религии в современной жизни. В этой работе он подчеркивает и то, что считает главным источником конфликтов среди современных людей. Другой книгой, не связанной тесно с конституциональной психологией, является его работа по таксономии монет ("Early American cents, 1793-1814", 1949), в которой Шелдон проявляет себя как адепт классифицирования старых монет, подобно человеческому телосложению.

Широта образования Шелдона не дает возможности точно определить те отдельные фигуры, которые повлияли на его профессиональное развитие. Однако и в своих письменных трудах, и в исследованиях он показывает, что в долгу перед предшественниками на поприще конституциональной психологии, особенно Кречмером и Виолой. Далее, хотя он и высказывал едкие замечания относительно фрейдовского вклада в психологию, есть данные о некотором влиянии с этой стороны и со стороны работ Карла Юнга. Работы Уильяма Джеймса, крестного отца Шелдона, оказали на него явное влияние. Медицинское образование Шелдона и его ранние интересы в области животноводства явно отражены в его подходе к биологическим и наследственным факторам поведения. Наконец, изощренность Стивенса в области измерительных процедур повлияла на Шелдона в период их сотрудничества.

В теории Шелдона ярко и энергично выражена идея о том, что структура тела играет важнейшую роль как первичная детерминанта поведения. Кроме того он определяет ряд объективных переменных, которые могут служить плацдармом для описания телосложения и поведения. В область, где использование типов – то, что Уайтхед назвал "домом на полпути к измерению", – было правилом, Шелдон вводит и отстаивает представление о непрерывных переменных. Более того, его методики измерения структурных характеристик тела предполагают использование стандартных фотографий и гораздо более тщательно разработанных и воспроизводимых процедур, чем у его предшественников.

За этим вниманием к телосложению и его измерению стоит глубокое убеждение, что наследственные биологические факторы имеют огромное значение в детерминации поведения, и вера в то, что загадка человека будет разрешаться, только углублением знаний об этих факторах. Полноценная психология не может существовать в биологическом вакууме. Таким образом, в психологическом мире, фиксированном на проблемах транзакций в среде, мы обнаруживаем Шелдона, отворачивающегося от внешнего мира и вглядывающегося вместо этого в телесные структуры, стоящие за всеми поведенческими феноменами. Его допущение состоит в том, что именно здесь, в телосложении, психолог может найти константы, прочные субструктуры, столь необходимые, чтобы в изучение человеческого поведения внести регулярность и согласованность. Это обозначено в следующем утверждении:

"Становилось все более  ясно, что ситуация взывает к  биологически ориентированной психологии  или же такой, которая в качестве операциональной системы координат берет обоснованное описание структуры, (вместе с поведением) самого человеческого организма. Наверное, равносильно сказать, что психология нуждается для своей поддержки в конституциональной антропологии, сформулированной в терминах компонентов, или переменных, которые могут быть измерены и количественно описаны как со структурной, так и с поведенческой – антропологической и психологической – стороны структурно-поведенческого континуума, составляющего человеческую личность" (1949).

Шелдон – ученый, любящий крайние утверждения и умеющий подбирать словесные образы, чтобы их отстоять. Таким образом, мы имеем комбинацию неутомимого исследователя и полемически ориентированного индивида, отстаивающего позицию, бедно представленную в современной американской психологии.