Мировой опыт и современные тенденции приватизационных процессов за рубежом

В 1995 г. приватизация вдруг резко закончилась. Не по­тому, что стало нечего приватизировать, а из-за отсутствия в стране достаточных капиталов для денежной приватизации и недовольства народа итогами приватизации и вообще ре­форм. Власть взяла паузу для общественного успокоения. Единственным исключением стали залоговые аукционы пе­ред избранием Б.Н. Ельцина на второй срок в конце 1995 г.

Маятник общественных настроений в России качнулся в сторону ностальгии по прошлому. Выборы в Госдуму 1993 г. и 1995 г. это однозначно подтвердили - партия власти про­игрывает, большинство получают левые силы. В 1996 г. пред­стояли выборы президента России. Было принято решение: сохранение власти в обмен на собственность. Отсюда и ро­дилась идея залоговых аукционов, с помощью которых уби­валось много «зайцев». Главное, что крупнейшие банковские структуры становились заложниками победы Б.Н. Ельцина на предстоящих выборах. Ведь при победе коммунистов го­сударство могло получить назад госсобственность, вернув по­лученные деньги. Кроме того, бюджет получал перед выбора­ми неплохую подпитку для погашения долгов по зарплате и пенсиям. Были и технические преимущества: заниженность цен при приватизации получала дополнительное основание.

С 4 ноября по 28 декабря 1995 г. Министерство финансов заключило 12 договоров кредита под залог акций с победите­лями аукционов на право заключения договоров кредита" [12, с.24].

Хорошо известны скандалы, сопровождавшие большинство сделок. Контрольные пакеты «ЮКОСа» и «Сибнефти» при­обрел (формально - выступил кредитором) банк «Менатеп», 38% «Норникеля» и 51% «Сиданко» - «ОНЭКСИМбанк» и т.д. Пожалуй, наиболее бесконфликтно прошли продажи заложенных пакетов акций «Сургутнефтегаза» и «ЛУКойла», представлявшие тривиальный самовыкуп акций компаниями-эмитентами через посредничество управляющих компаний их пенсионных фондов.

Реальной конкуренции практически не было, из 12 аукци­онов лишь в четырех сумма кредита существенно превысила начальную цену. В остальных случаях начальная цена была превышена чисто символически, при этом или оба участника имели одного и того же гаранта, или один из участников был гарантом остальных, или оба участника являлись гаран­тами друг друга.

Но гораздо больше возмутила общественное мнение не за­ниженность цен (которую трудно доказать при отсутствии ликвидного фондового рынка). Счетная палата в конце 1995 г. по итогам комплексной проверки деятельности органов при­ватизации отметила, что сумма кредитов, полученных от пе­редачи в залог федерального имущества, была эквивалентна сумме временно свободных валютных средств федераль­ного бюджета, размещенных в это время Минфином на депозитных счетах коммерческих банков, ставших затем победителями в залоговых аукционах. Так, например, временно свободные средства Минфина были размещены: в АБ «Империал» - в размере 80 млн дол. при общей сумме в двух договорах кредита в 48,3 млн дол., в «Столичном банке сбережений» - 137,1 млн дол. при сумме кредита в 100,3 млн дол., в банке «Менатеп» - 120 млн дол. при сум­ме двух договоров кредита в 163 и 125 млн дол.

Даже обычно спокойная Счетная палата сделала радикаль­ный вывод: «...сделки кредитования Российской Федерации под залог акций государственных предприятий могут считать­ся притворными, поскольку банки фактически "кредитовали" государство государственными же деньгами».

Впрочем, победители аукционов должны были вернуть де­позиты Минфину. Они и возвращали - часто за счет средств полученных компаний. Бюджет в конце концов получал доход, пусть не от покупателя, а от продаваемого. Состояв­шиеся 12 аукционов в совокупности принесли в бюджет 3,6 трлн руб., а также 1,5 трлн руб. погашенной задолженнос­ти проданных предприятий государству.

Акции приватизируемых предприятий тогда не котирова­лись на бирже и не имели рыночной цены. Сравнивать их с ценами, которые они получили 5-7 лет спустя на бирже - некорректно. И все же сам способ проведения сделок и скан­далы вокруг них очевидно показывают, что акции уходили по дешёвке.

В бюджете-96 деньги на выкуп заложенных акций не были предусмотрены. В сентябре 1996 г. правительство и Совет безопасности приняли совместное решение, подтвердившее пра­во банков продавать заложенные пакеты акций. Право выбора было предоставлено самим банкам-победителям. Они оконча­тельно приобрели заложенные госпакеты акций в свою пользу через аффилированных лиц опять-таки по неконкурентным процедурам. Так закончилась залоговая приватизация  [6, с.3].

Приватизация возобновилась только летом 1997 г. по но­вому закону о приватизации. Он упразднял инвестиционные конкурсы, существенно затруднял коммерческие и фактичес­ки ориентировал на продажу госимущества через аукционы. Целью приватизации было объявлено увеличение доходов бюджета. Это, конечно, большой шаг вперед по сравнению с периодом массовой приватизации и залоговыми аукциона­ми. И заслуга в этом принадлежит, несомненно, правитель­ству «молодых реформаторов» - А.Б. Чубайса и Б.Е. Немцо­ва. Сам факт проведения хотя бы нескольких конкурентных крупных приватизационных сделок со сравнительно честны­ми правилами игры - уже большое достижение. Впрочем, бли­зость к власти по-прежнему предопределяла высокие скидки при приватизации.

Вот крупнейшие приватизационные сделки этого периода:

- 40% ОАО «ТНК» куплено на инвестконкурсе за 25 млн дол. с обязательством выпол­нить инвестпрограмму в 810 млн дол. (1997 г.) Сделка сопровождалась беспрецедент­ным скандалом из-за сходства способа размещения акций «ТНК» с залоговыми аукци­онами. Дважды ее проверяла Счетная палата РФ и даже было возбуждено уголовное дело по статье «мошенничество» (впоследствии закрытое). Возможно, этот скандал и привел к отмене инвестиционных конкурсов в законе;

- 25%+1 акцию «Связьинвеста» за 1,87 млрд дол. (1997 г.). Первая действительно до­ходная сделка - она одна принесла бюджету вдвое больше денег, чем все залоговые аукционы. Б.А Березовский, проигравший эту сделку и не пожелавший платить столь большие деньги, в отместку начал информационную атаку на «молодых реформато­ров», которая во многом способствовала их последующей отставке;

- 45% ОАО «ВНК» за 0,8 млрд дол. в пользу «ЮКОСа» (1997 г.);

- 2,5% акций «Газпрома» в пользу Ruhrgas AG за 660 млн дол. (1998 г.);

- 85% акций НК «ОНАКО» в пользу «ТНК» за 1,08 млрд дол. (2000 г.),

- 75% «Славнефти» за 1,9 млрд дол. (декабрь 2002 г.). Считается, что если бы эта сделка прошла не в пользу «Сибнефти» Р.А. Абрамовича, а на рыночных условиях, то она принесла бы не менее 4 млрд дол. доходов бюджету;

- размещение 6% акций «ЛУКойла» на Лондонской фондовой бирже в конце 2002 г., за 800 млн.дол.;

- продажа 7,6% акций «ЛУКойла» Conoco за 2 млрд дол. в сентябре 2004 г. Самый крупный доход бюджета от одной приватизационной сделки в России.

Конец приватизации положило, несомненно, дело «ЮКОСа», а точнее, изменение отношения власти к приватизации. Она перестала видеть в ней смысл.

Для доходов бюджета приватизация была уже не нужна - бюджет в «тучные годы» сводился с огромным профицитом. Сокращать присутствие государства в экономике власть не хотела, наоборот, ей нравилось расширение возможностей «ручного управления» и засылки «докторов» к крупному бизнесу.

В «тучные» годы бюджетного профицита планы привати­зации в стране были не особенно амбициозными, да и вы­полнялись лишь наполовину, так как на торги выставлялись в основном неликвидные активы. Так и не были проданы «СГ-Транс», «КамАЗ», «Центральный телеграф», которые «ко­чевали» из одной программы приватизации в другую.

А в кризисные годы, когда акции значительно упали, приватизировать оказалось невыгодно. Приватизация с се­редины нулевых годов по настоящее время фактически при­остановлена, и даже начался обратный процесс - национа­лизация формальная (доля в собственности) и фактичес­кая (определяющее влияние на управление). С кризисом 2008-2009 гг. масштаб процессов национализации резко уси­лился - в ходе «мероприятий по спасению из кризиса» доля государства в госбанках значительно выросла (за счет докапитализации в разных формах, которую на десятки миллиар­дов долларов получали именно государственные банки). А са­ми госбанки существенно нарастили свое влияние на эконо­мику. Под контроль госбанков переходят огромные куски ранее частной собственности.

Ползучая национализация продолжается до сих пор. Из последних примеров: покупка инвестиционной компании «Тройка-Диалог» Сбербанком означает, в числе прочего, что «АвтоВАЗ» вновь становится государственным - доля госсоб­ственности в нем превышает 50%.

В таблице и на рис. 1 и рис. 2 приведены данные по доходам консолидированного бюджета от приватизации. По ним легко периодизировать приватизацию в России.

Таблица -  Доходы консолидированного бюджета РФ от приватизации

Продолжение таблицы