Экономическое бремя суицидов в Российской Федерации

На долю мужчин пришлось 89% потерь в связи с самоубийствами, так как риск «мужского суицида» выше во всех возрастных группах, и пик суицидов приходится на молодой возраст (54% бремени суицидов мужчин трудоспособного возраста) (рис. 3).

Рис. 3. Потери лет продуктивной жизни в связи с суицидами мужчин и женщин РФ

 

Потери продуктивной жизни в связи со смертностью от внешних причин россиян составляют не менее 40% объема общих потерь (у мужчин более ½); потери в связи с самоубийствами составляют до ½ бремени смертей от внешних причин; бремя самоубийств мужчин ожидаемо превышает таковое у женщин в 4,5 раз (табл. 4)

Таблица 4

Потерянные  годы трудоспособной жизни в связи с причинами смерти в РФ

	Мужчины	Женщины	Оба пола
Всего	2.549.258	572.253	3.121.511
На 100.000. человек  до 60 (мужчины) и 55 лет (женщины).	4449,3	1049,8	2791,9
В том числе  от смертности в связи с внешними причинами	1.523.690	282.203	1.315.618
Доля потерь от таких смертей (%)	59,8	49,3	42,1
На 100.000. чел. до 60 (мужчины) или 55 лет (женщины).	2659,4	517,7	1176,7
Количество  потерянных лет жизни в связи  с суицидами на 100.000 чел. до 60 (мужчины) или 55 лет (женщины).	997,6	134.8	576.9
Доля суицида  в объеме смертей от внешних причин (%)	37,5	26,0	49,0

 

Региональные отличия. По YLL от самоубийств мужчин и женщин лидируют Приволжский и Сибирский ФО (табл. 5) за счет Республик Башкортостан и Татарстан, Пермского края (Приволжский ФО) и Красноярского края, Иркутской и Кемеровской областей (в Сибирском ФО).

Таблица 5

Национальные  и региональные потери в связи с суицидами мужчин и женщин

Территория	Мужчины			Женщины
	YLL	Потери  ВВП (млрд. руб.)	Потери ВРП (%)	YLL	Потери  ВВП (млрд. руб.)	Потери ВВП (%)
РФ	571.575	129,180	0,403	73.486	16,608	0,052
ФО	YLL	Потери  ВРП (млрд. руб.)	Потери  ВРП (%)	YLL	Потери ВРП (млрд. руб.)	Потери ВРП (%)
Центральный ФО	81.448	25,113	0,219	10.033	3,093	0,027
Северо-Западный ФО	45.138	11,430	0,336	7.008	1,775	0,052
Южный ФО	49.652	7,200	0,362	6.494	0,942	0,047
Приволжский ФО	161.155	26,312	0,535	17.687	2,888	0,059
Уральский ФО	63.412	22,726	0,517	7.666	2,747	0,062
Сибирский ФО	130.878	22,692	0,669	19.553	3,390	0,100
Дальневосточный ФО	39.892	10,705	0,618	6.155	1,652	0,095

Итак, «цена» YLL вследствие суицида мужчины и женщины, совершенного до  пенсионного возраста, соответствует308.331,7 и 226.002,3 руб., а каждый суицид мужчины и женщины оборачивается потерями в 4.961.782,2 и 806.939,7 руб. соответственно. Суммарные потери России в связи с принципиально обратимой смертностью от суицидов составили 145,788 млрд. руб., или с учетом средневзвешенного курса (31,7 руб.) – 4,6 млрд. долларов США. В США потери продуктивности в связи с суицидами достаточно стабильны и составили $11,8 млрд. в год [15]. При учете паритетов покупательской способности (последний раунд сравнения в 2005 г.) соотношение ВВП России и США 1:12,74. Таким образом, экономические потери в связи с суицидами трудоспособного населения превышают в 5 раз таковые в США за счет более высокого уровня самоубийств (втрое для мужчин, на которых приходится основной вклад в экономическое бремя суицида).

Заключение

По пессимальному демографическому прогнозу Росстата [4], страну в 2030 г. ждет депопуляция (минус 993,2 тыс. чел.) при надежде на неиссякаемый миграционный прирост; при оптимальном сценарии – возможно увеличение населения на 182,4 тыс. человек, также частично за счет мигрантов. Доля трудоспособного населения составит не более 54,1% (в 2009г. – 62,9%). При тренде к снижению среднестатистических показателей суицидов в последние годы (различия между ними на региональном уровне, однако, превышают два порядка), среди умерших россиян в 2009 г. было 1,9% самоубийц, то есть каждый пятидесятый гражданин уходил из жизни добровольно, каждые 14 минут. Средний возраст самоубийцы-мужчины 42,5 г., женщины – 43,7 лет, а вероятность смерти от суицида в течение жизни составила 606,4 на 100.000 родившихся в анализируемом году граждан РФ [4]. Если бы не самоубийства, разрыв между смертностью и рождаемостью в стране был бы меньше на 15,1%. Суициды составили 16,7% объема смертности россиян от внешних причин. Количество самоубийц больше в 1,25 раза, чем погибших от всех видов транспортных несчастных случаев (в 1,8 раза более, чем жертв ДТП) и лишь на 2,6% меньше, чем погибших от повреждений с неопределенными намерениями, среди которых (как и среди иных смертей от внешних причин), видимо, существенен вклад завуалированных суицидов. Жертв суицида в РФ в 1,8 раза больше, чем погибших от рук убийц. Возможно, более полным показателем уровня социальной патологии выступает суммированный уровень самоубийств и убийств. Так, в 1988-1993 г. этот интегральный индикатор состояния общества вырос в РФ более чем вдвое, тогда как, например, в Австрии, Дании, Канаде, Франции он пошел на спад. Тренды снижения самоубийств и убийств в последние годы отмечены и в РФ. При учете убийств, бремя насильственной смерти мужчин увеличивается на 50%, а у женщин – почти на 100% (табл. 3). Бремя смертности от внешних причин (ее структура высвечивает острейшие национальные проблемы) в стране и суицидов в частности определено смертями молодых, которым суждено строить Россию ХХI века. У самоубийств осязаемые (подлежащие учету и анализу) социально-экономические последствия [2, 7, 28] как отражение эпидемиологических и демографических характеристик суицидального поведения населения.

Экономисты, юристы, философы пытаются определить «ценность жизни» [3, 9]. Результаты исследования привлекает внимание к «цене россиянина», которая пока косвенно определена мизерными страховыми бонусами. Экономическая оценка последствий суицидов становится унифицированным знаменателем биопсихосоциального феномена, сводимого к невосполнимым, но принципиально предотвратимым социальным потерям. При любой преждевременной смерти опустошаются трудовые резервы, обесценены инвестиции в человека. Уровни суицидов и их динамика - общепринятый показатель социально-психологического благополучия страны, а также косвенный показатель нуждающихся в неотложной лечебно-профилактической суицидологической помощи. Многопрофессиональная и межведомственная проблема [1] вписана в стратегическую задачу общественного здравоохранения и интегрированной в ее систему новой парадигмы психиатрии: сбережение и приумножение «социального капитала» народа через сохранение и укрепление физического и душевного здоровья человека как первостепенной личной и общественной ценности, снижение риска предотвратимой преждевременной смертности. Государственные и региональные стратегии превенции суицидов должны включить целевые программы с учетом характеристик и особых нужд возрастных, профессиональных и клинических групп населения с высоким риском суицида, определяющих диспропорционально высокий вклад в бремя самоубийства. Важен клинико-экрономический анализ эффективности любых мероприятий по снижению риска суицидов [13, 20, 21, 39]. Так, ресурсосберегающий результат программы при предотвращении 1/3 суицидов в стране составит около 50 млрд. руб.

Ограничения исследования связаны с методологией расчета YLL [3, 36]: показатель не учитывает бремя семьи суицидента, указывает гипотетические социально-экономические издержки суицида; «дискриминированы» лица нетрудового возраста. В работе указан нижний полюс масштаба потерь при использовании порога пенсионного возраста по старости (что более подходит для экономического анализа), тогда как в зарубежных анализах оценены потери до прогнозируемого возраста дожития (75 лет в странах ЕЭС – 85 лет в США), что подчеркивает ценность любой «здоровой» жизни для общества. Возраст ожидаемого дожития в РФ выше пенсионного по старости: для мужчин 62,8, для женщин 74,7 лет (2009г.), хотя продолжительность жизни мужчин в РФ (на которых приходится львиная доля бремени суицида) не достигла уровня 1964г., когда она, единственный раз за историю России, превысила 65 лет. В результате соотношение женщин и мужчин в возрасте 30-60 лет неуклонно возрастает, достигая 1,4:1. Предположено, что все суициденты были бы заняты трудом до пенсии, и их вклад в ВВП (ВРП) неизменен, что поднимает вопрос о ценности незанятой полезным трудом жизни. Не учтены (за отсутствием детализированных данных) различия потерь в связи с суицидами городского и сельского населения и «отсроченная» трудоспособность учащихся (студентов). В связи с малой предсказуемостью инфляционных процессов в России и сложностью прогнозирования доходов в пользу государства граждан не проведено дисконтирование (обычно 3-6%) для эквивалентной оценки «социальной ценности» года жизни в разных возрастах, ведь YLL отнесены к будущим годам [25]. Желателен в дальнейших работах анализ чувствительности с учетом 0-10% коэффициента дисконтирования. Однако высокий уровень скидки не в пользу вмешательствам, чей эффект отставлен, как в программах превенции суицидов. Индикатор YLL обосновывает первоочередное направление ресурсов для предупреждения суицидов работающего населения, но у безработных и инвалидов еще более высок риск суицида. Дисконтирование и «социальная ценность» года жизни в разных возрастах указывает на предпочтения общества: сохранение жизни молодого человека желательнее (что служит руководством при медицинской сортировке), нежели старика или ребенка. С опорой на концепцию YLL мужчины средних лет могут составить целевую группу для мер по сокращению разрушительных и опустошительных последствий суицида, тогда как пожилые и подростки (определяют первый и последний пики суицидального риска в течение жизни) окажутся вне фокуса внимания. Образовательный ценз и доход больного не отражен в подсчете YLL, хотя эти показатели - типовые критерии благополучного общества

Литература:

1. Амбрумова А.Г. Теоретико-методологические и организационные проблемы суицидологической превенции. / Проблемы профилактики и реабилитации в суицидологии. М., 1984. С. 8-26.
2. Гулин К.А., Фалалеева О.И., Ослопова Ю.Е. Проблемы психического здоровья населения. Вологда: Вологодский научно-координационный центр ЦЭМИ РАН, 2003. 71 с.
3. Гурович И.Я., Любов Е.Б. Фармакоэпидемиология и фармакоэкономика в психиатрии. М.: Медпрактика, 2003. 264 с.
4. Демографический ежегодник России 2010:Стат.сб. Росстат, М.:2010. 525 с.
5. Дженкинс Р., МакКаллок Э., Фридли Л., Паркер К. Вопросы разработки национальной политики в области психического здоровья. Пер. с англ. М: МЕДПРАКТИКА-М., 2005. 228 с.
6. Молодежь в России. 2010: Стат. сб./ЮНИСЕФ, Росстат. М.: ИИЦ «Статистика России», 2010. 166 с.
7. Морев М.В. Социально-экономические и демографические аспекты суицидального поведения населения на примере Вологодской области. Автореф. дисс. …  канд. эконом. наук. Вологда, 2009 г.  27 с.
8. Сенцов В.Г., Бровкин М.В., Ножкина Н.В. и др. Преждевременная смертность, обусловленная острыми суицидальными отравлениями в Свердловской области  и ее социально-экономические последствия. // Уральский медицинский журнал. 2010, № 9 (74). С. 118- 123.
9. Arnesen T., Nord E. The value of DAILY life: problems with ethics and validity of disability adjusted life years. // BMJ. 1999. Vol. 319: P. 1423-1425.
10. Clayton D., Barceló A. The cost of suicide mortality in New Brunswick, 1996. // Chronic. Diseases in Canada. 2000.Vol. 20. P. 89-95.
11. Corso P.S., Mercy J.A., Simon T.R. et al. Medical costs and productivity losses due to interpersonal and self-directed violence in the US. // Am.. J. Prevent. Med.. 2007. Vol. 32, № 6. P. 474-482.
12. Cox K. Miller T.R. The costs of youth suicide and medically –treated attempts by state / Children’s Safety  Network , Landover, 1999.
13. The Estimation of the Economic Cost of Suicide to Australia. ConNetica Consulting for SPA, Lifeline, OzHelp, Inspire, Salvation Army, the Mental Health Council of Australia & the Brain and Mind Research Institute: University of Sydney, 2009.. 11 p.
14. A Health Status Indicator for Targeting Federal Aid to States (GAO report no. GAO/HEHS-97–13). Gaithersburg, MD: General Accounting Office; 1996.
15. Goldsmith S.K., Pellmar T.C., Kleinman A.M. et al., eds. Reducing suicide: a national imperative. National Academies Press: Washington, DC, 2002.
16. Insel T.R. Assessing the Economic Costs of Serious Mental Illness. // Am. J. Psychiatry. 2008. 165: P 663-665.
17. Knox K.L., Caine E.D. Establishing priorities for reducing suicide and its antecedents in the United States. // Am. J. Publ. Health. 2005. Vol. 95. P.1898-1903.
18. Law C.K., Yip P.S., Chen Y.Y. The economic and potential years of life lost from suicide in Taiwan, 1997-2007.// Crisis. 2011. Vol. 32, № 3. P.152-159.
19. Law CK, Yip PS, Huo Y. Assessing the quantitative impact of suicide on life expectancy in Hong Kong: 1986-2006.  // Arch Suicide Res. 2010. Vol. 14, № 3. P 284-290.
20. Mann J. J., Apter А., Bertolote J. et al. Suicide Prevention Strategies: A Systematic Review. // JA36MA. 2005. 294, № 16. P.2064-2074.
21. Mathers C.D., Bernard C., Iburg K.M. et al. Global Programme on Evidence for Health Policy discussion paper no 54. Geneva, Switzerland: World Health Organization; 2003. Global burden of disease in 2002: data sources, methods and results.
22. Mathers CD, Loncar D. Projections of global mortality and burden of disease from 2002 to 2030. PLoS Med. 2006;3:e442. Electronic article.
23. McDaid D., Kennelly B. An economic perspective on suicide across the five continents. / Oxford textbook of suicidology and suicide prevention. D. Wasserman, C. Wasserman, eds. Oxford University Press, 2009. P.359-367.
24. Miller T., Covington K., Jenson A. Costs of injury by major cause, United States, 1995: Cobbling together estimates in measuring the burden of injuries. Proceedings of a conference in Noordwijkerhout; 1998 May 13-15; Noordwijkerhout, Netherlands, 1999.
25. Murray C.J., Lopez A.D.,eds. The Global Burden of Disease: a comprehensive assessment of mortality and disability from diseases, injuries, and risk factors in 1990 and projected to 2020. Cambridge: Harvard University Press, 1996. P.6–39.
26. National Burden of Disease Manual Supplementary Files. WHO website: http://www3.who.int/whosis/menu.cfm?path=whosis,burden,burden_manual,burden_
27. Romeder J.M., McWhinnie J.R. Potential years of life lost between ages 1 and 70: an indicator of premature mortality for health planning. // Int. J. Epidemiol. 1977. Vol..6. P. 143–151.
28. Suicide prevention. / Mental health: facing the challenges, building solutions: report from WHO European Ministerial Conference. WHO Regional Office for Europe: Copenhagen, 2005. P.75-82.
29. O'Dea D., Tucker S. The Cost of Suicide to Society. Wellington: Ministry of Health NZ, 2005. 52 р.
30. Suicide-related deaths in an enlarged European Union. / European Project ANAMORT Monographs, 2008
31. Thomas C., Morris S. Cost of depression among adults in England in 2000. // Br. J. Psychiatry. 2003. Vol.183. P. 514-519.
32. Watson L.L., Ozanne-Smith J. The cost of injury to Victoria. / Monash University, Victoria, 1997.
33. World Health Organization: The World Health Report 2001. Mental health: new understanding, new hope. Geneva: WHO, 2001. 178р.
34. World Health Organization: World Health Report 2003: Shaping the Future. Geneva, Switzerland: World Health Organization; 2003. Available at: http://www.who.int/whr/2003/en/whr03_en.pdf. обновить?
35. Suicide prevention. / World Health Organization: Mental health: facing the challenges, building solutions. WHO, 2005. P.75-82.
36. World Health Organization: Dollars, DALYs and decisions: economic aspects of the mental health system. WHO, 2006. 56 р.
37. World Health Organization. Suicide prevention (SUPRE) Geneva, Switzerland: World Health Organization; 2007. http://www.who.int/mental_health/prevention/suicide/suicideprevent/en/
38. World Health Organization. The global burden of disease: 2004 update. Geneva, Switzerland: World Health Organisation; 2008.
39. World Health Organization: Suicide prevention,  2009 http://www.who.int/topics/suicide/en/
40. World Health Organization: World Suicide Prevention Day. 10 September 2006: Many faces, many places: Suicide prevention across the world, 2010.
41. Yip P.S., Liu K.Y., Law C.K., Law Y.W. Social and economic burden of suicides in Hong Kong SAR. // J. Crisis Interv. Suicide. Prevention. 2005. Vol.26. P. 156-159.
42. Yip P.S., Liu K.Y., Law C.K. Years of life lost from suicide in China, 1990-2000. // Crisis. 2008. Vol.29, № 3. P. 131-136.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ БРЕМЯ  СУИЦИДОВ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Е.Б. Любов, М.В. Морев, О.И. Фалалеева

Ключевые слова: суицид, экономическое бремя

Суммарные годы потерянной трудоспособной жизни вследствие суицидов (YLL) в России составили 723 на 100 тыс. населения трудоспособного и моложе трудоспособного возраста; или 0,46% ВВП; на долю мужчин пришлось 89%. На группу лиц 15-29 лет пришлось 1008 YLL на 100.000 населения, или более 30% суммарных YLL. Cуициды лидируют в ранжире бремени от смертей молодежи в связи с внешними причинами. Суммарные потери вследствие суицидов составили 145,788 млрд. руб. 2009г. (4,6 млрд. долларов США), или 0,46% ВВП. .Поэтому можно предполагать ресурсосберегающий эффект профилактических программ суицидов на национальном и региональном уровнях.

The economic suicide burden in Russian Federation

E.B. Lyubov, M.V. Morev, O.I. Falaleeva

Keywords: suicide, еconomic burden

The magnitude of economic burden of premature death from suicides of Russian residents before age 55 (for women) and 60 (for men) in 2009 and for the specific groups of youth and young adults was assessed using the years-of-life-lost (YLL) method. The total of YLL was 723 per 100.000 population (89% for men) or 0.46 GDP. The high burden is particularly notable in the 15-29 age group (i.e., 1008 per 100.000 age specific population) where up to 30% of the total YLL are due to suicide. Suicide ranks first as a burden of external death among youth. The total cost of suicidal mortality was estimated as 145,788 milliard Rub. (2009) or 4,6 milliard. USD (0.46% GDP). So we can assume cost-saving effect of national or regional suicide prevention programs.

¹ Авторы благодарят сотрудников Федеральной службы государственной статистики.