Не  вина моя, а судьба, 
И в такие годы живу.

   Авторское мировоззрение не находит места  в этом веке, и часто обращается в своем творчестве к древности. Образы, речь, средства выразительности  чаще принадлежат минувшим векам, от нынешнего века осталось лишь одиночество  и вечная тоска, безыдейность и скука.

   Но  сам факт того, что есть такие  поэты, способные увидеть и осознать проблему апокалипкического состояния  общества, не дает надежде умереть  в наших душах.   
 
 
 
 
 
 

Подозрение 

 С  реки, неистовый и жгучий,

Дул ветер, задувал в посад,

Гудел, колебля палисад,

И дом  раскачивал над кручей.

Ночь  косу Млечного Пути

Над крышей заносила криво,

И тополь на краю обрыва

Зажал созвездие в горсти.

Там у  ворот стояли сани,

Обиты красною камкой,

И кони в упряжи плясали,

Как будто  потеряв покой.

Купец для милой не скупился,

Привёз  и серебра, и бус,

Но  заходить не торопился,

В раздумьи дёргал сивый ус.

Неверен жёлтый свет окошек,

В саду - смятение теней,

И рот  калитки перекошен,

А речи скверные у ней:

"Поверь, напрасно в дом над бездной 

Идёшь ты - то недобрый дом.

Хозяйкин  давешний любезный

Уж  стынет в речке подо льдом.

Она кошель его и платье

Смеясь  припрятала в ларе,

И двое - ей они не братья, -

Когда стемнело на дворе,

Спокойные и деловые,

Стащили тело на мороз.

Тянулись  борозды кривые

От  бледных стоп, носками врозь,

От  рук раскинутых и ломкой,

В крови, замёрзшей бороды.

Гляди, гляди! Ещё следы 

Не  все заметены позёмкой.

Не  колыхнулась полынья,

И тело кануло без всплеска,

Лишь  поднялась из перелеска 

Лениво  стая воронья,

Роняя мокрый снег пластами

С тяжёлых  крыльев и ветвей,

И заклубилась  над крестами

Одетых  сумраком церквей.

Так прочь  беги, беги от лиха!.."

Купец не слушал, хмурил лоб.

"Люблю  её", - промолвил тихо.

Толкнул калитку. "Всё поклёп". 

Нина  Демичева

     В стихотворении автор возрождает сентиментальные принципы – лирический герой в раздумье, его внутренние переживания отражает природная  стихия ( для этого автор использует психологический параллелизм). Описание вьюжной зимней ночи, завывание ветра, изображение «недоброго дома над бездной» в его устрашающих скрипах создает напряженную атмосферу сопереживания герою. Звуковое содержание стихотворения создается при помощи аллитерации на «д», «г», «р» - благодаря им мы слышим этот зловещий ветер, раскачивающий деревянные ворота, калитку, надсадные звуки крыши, останавливающие героя у входа в дом «милой». Ассонанс на «у» и «о», растягивая звучание слов, позволяет нам услышать этот вой ветра.

     Основная  часть стихотворения построена на типичном для поэтического творчества эпохи сентиментализма – олицетворении. Калитка «рассказывает» купцу о недобрых делах, творящихся в усадьбе, где и находит его взгляд поэта-художника. Неодушевленный предмет «сопереживает» герою и пытается оградить его от ожидающих несчастий. В этом контексте используется контрастное противопоставление «духовности» неодушевленного и «бездуховности» живого человека, безжалостной женщины, напоминающей по образу героиню лесковской «Леди Макбет Мценского уезда». Реальный образ возлюбленной героя не дается, она изображена лишь в «словах» калитки дома, останавливающей героя.

     В этом и состоит основная, на наш  взгляд, психологическая дилемма  – решится ли герой переступить  порог, или же поддастся увещеваниям  старых зловеще скрипящих затворов, которые не что иное, как подсознательные переживания героя, вырвавшиеся наружу, когда фантазия дорисовывает мрачную картину таинственными образами «кривых борозд», взлетающей вороньей стаи, падающего мокрого снега и церковных крестов

     Злой  рок не преследует его – он предостерегает. Однако герой, смутившись лишь на мгновение, отгоняет дурные мысли и ступает во двор, переборов страх одной лишь фразой – «люблю её», прошептанной как молитва. Именно в это самое мгновение и застывает время, когда взгляд поэта находит нашего героя.

     Таким образом, открывается новая идея – всепобеждающая любовь, уже даже безумная и безрассудная (если всерьез воспринять вырывающееся наружу подсознание, пораженное и скованное минутным страхом).

     Исхода  у этой ситуации нет, но нам дан  нравственный выбор героя; все что  кроется за страшными воротами уже  выходит за рамки поставленной автором проблемы. Там начинается новая история, которая скрыта от нашего взора.

     В этом стихотворении нет развития собственно реального действия, весь процесс происходит в глубинах подсознания  человека, стоящего на пороге нравственного выбора, который автор извлекает и выбрасывает в холодную ночь, представляя нашему взгляду мрачную картину внутреннего состояния героя в более привычных образах жестокой стихии.

     Если  же отследить ритм и общее звучание стиха, обратить внимание на форму изложения, то мы заметим динамичность, нарастающую  скорость одновременно с нарастающим  напряжением – так передается быстротечность мысли накаливающегося  сознания.

     Стоит сказать о лексике этого произведения – это преимущественно устаревший стиль, позволяющий воссоздать ту историческую обстановку в которой автор находит героя. Россия семнадцатого – начала восемнадцатого века, эпоха развития купечества, когда каждый дом представлял собой некий макрокосм – закрытая от чужого взгляда усадьба, где творится неизведанное, что и послужило на тот момент основой сюжета многих произведений восемнадцатого века (та же «Леди Макбет Мценского уезда» Н.С.Лескова, «Гроза» А.Н.Островского).

     Стихотворение украшено множеством эпитетов (неистовый  и жгучий, красная, желтый, скверные, недобрый, спокойные и деловые, кривые, бледные, ломкая, замерзшая, в крови, мокрый, тяжелые), обращением сознания в образе калитки ( «И рот калитки  перекошен, А речи скверные у ней…») к герою посредством риторических восклицаний, призывов, эмоционально окрашенной лексики («Гляди, гляди!», «Так прочь  беги, беги от лиха!..»). Представленные образы настолько живы и реалистичны, что мгновенно рисуют в сознании читателя яркие картины. Зима, ночь, дом над кручей, тополь, звезды, сани, тяжело дышащие кони, богатый купец, желтый свет окон. И вдруг являются новые образы – жестокая женщина-убийца, двое ее помощников, обманутый и убитый предшественник героя.. Кровь, черная вода, молча поглотившая бледное тело несчастного, карканье ворон, тяжелый мокрый снег, сумрак, окутавший церкви…Чувствуется тяжелое угнетенное состояние души героя, мы всеми чувствами ему сопереживаем... Но вот внезапно обрывается речь и наш герой, все так же хмур, отвергает все сомнения, и тихонько толкает калитку… И на этом мы прощаемся с героем, оставив его наедине с темнотой двора, среди мелькающих теней, но с твердой верою в груди. Прав ли герой? Мы не знаем. Таков его выбор. 
 
 
 

Заключение

     Таким образом, мы видим, что остались еще поэты-пророки в нашем обществе, поэты, не уронившие честь своего звания, помнящие о своем важнейшем призвании – быть зеркалом «души» нашего общества. И такие поэты не позволят нам погрязнуть в бездуховности и безнравственности, в потоке «чернухи», льющейся на наши уши и глаза, а следовательно и души, с экранов телевизоров, из прессы и самостоятельных печатных изданий, так как сегодня издавать свое «творчество» может каждый, даже не давая себе отчета в том, какое действие оно возымеет, и какие отклики душ призовет.

     В наш век полнейшей вседозволенности в области искусства каждый выражает свою «духовность» как пожелает, что порой приводит к ужасным последствиям. «Грязь» и «чернота», наполнившие «цеха» искусства, наполняют тем же содержанием и наши сердца, вольно и невольно, и это действует как скрытая манипуляция, даже если и у нее не было причин и идей.

     Сегодня для каждого потребителя важно  стать разумным приемником посылаемой в массы информации и культуры. Важно сформировать в себе стержневую основу принципов и на этой основе выбирать те идеи «духовности», которые  этого достойны. Сложная работа предстоит  ныне читателю, но иначе не справиться с безумным потоком новобранцев  литературы и искусства вобщем. Конечно  проще потребить то, что разжевано  и совпадает с природным инстинктом, но гораздо важнее – учиться морали и нравственности. Скучные слова? Быть может. Но без них мы теряем в себе человека. 
 
 
 
 
 
 
 

Литература

1. В.В.Кусков. История  древнерусской литературы [текст] / В.В.Кусков, М.: Высшая школа, 1966. - 232 с.
2. И.П.Щеблыкин. История русской литературы (XI- XIX вв.) [текст] / И.П.Щеблыкин, М.: Высшая школа, 1985. - 512 с.
3. Л.Е.Татаринова. Русская литература и журналистика XVIII века [текст] / Л.Е.Татаринова, М.: Проспект, 2001. - 368 с.
4. Н.И.Якушин. Русская литература XIX век (первая половина) [текст] / Н.И.Якушин и др., М.: Гуманитарный издательский центр «Владос», 2001. -256 с.
5. С.И.Тимина. Современная русская литература (1990-е гг – начало XXI в.) [текст] / С.И.Тимина, В.Е.Васильев, О.Ю.Воронина и др., М.: Академия, 2005. - 352 с.
6. Н.Л.Лейдерман, М.Н.Липовецкий. Современная русская литература 1950-1990-е гг. в двух томах. Том I (1953 – 1968) [текст] / Н.Л.Лейдерман, М.Н.Липовецкий, М.: Академия, 2003. -416 с.
7. Н.Л.Лейдерман, М.Н.Липовецкий. Современная русская литература 1950-1990-е гг. в двух томах. Том II (1968 – 1990) [текст] / Н.Л.Лейдерман, М.Н.Липовецкий, М.: Академия, 2003/ -688 c.
8. В.П.Кожевников и П.А.Николаева. Литературный энциклопедический словарь [текст] / ред.коллегия Л.Г.Андреев, Н.И.Балашов, А.Г.Бочаров и др., М.: Советская энциклопедия, 1987.
9. С.В.Тураев. Литература. Справочные материалы [текст] / Л.И.Тураев, Л.И.Тимофеева, К.Д.Вишневский и др., М.: Просвещение, 1988. -335 с.
10. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Literat/Korm/01.php [интернет-источник]
11. http://prosepoetry.narod.ru/noviestihi.html [интернет-источник]
12. http://www.rvb.ru/18vek/poety18veka/04article/vol1/article.htm [интернет-источник]