Образ главной героини романа Джона Кинга «Белое отребье»

 

А после работы едет с друзьями в паб или в клуб, на дискотеку:

 

• Ты выглядишь уставшей, Руби, - замечает Боксер, - Ты ночью не спала?
• Я спала и выспалась, просто пришла поздно, вот и все. Я в порядке.
• Ты пила. Тебе не следует много пить. Тебе это вредно. (с. 33)

 

По мнению Руби, именно это и есть настоящая жизнь, отдыхать с друзьями, такими же, как она, и даже не важно, о чем говорить под грохот музыки, главное – удовольствие:

 

Она приняла душ и вымыла голову, накрасила ногти на руках и на ногах, нарядилась перед зеркалом. Вне работы ее жизнь била ключом, она жила полной жизнью, усталость уходила прочь, сладкий мандраж приходит ровно в тот момент, когда она запрыгивает на заднее сиденье, усаживаясь рядом с Полой. …Руби не слышала слов Полы, потому что музыка была оглушительной, но они все же кивали друг другу и вертели головами, заранее точно зная, что подразумевалось в разговоре. Так оно и происходило, в пабе или клубе, они говорили часами, не слыша ни слова, вместо этого просто читали мысли друг друга. (с 62-63)

 

Так же проходят и выходные, все просто, можно радоваться просто солнцу и просто вкусу обыкновенной пищи:

 

Неважно, что она вспотела и не почистила утром зубы. Они были обычными неряхами. Руби вытерла сухой пот, оставшийся от танцев, от сна, и солнечной ванны, ее руки покраснели. Солнце стояло высоко в небе, а они пили свой сидр и ели свои сэндвичи, джем в губке шоколадных рулетов, Руби и Пола и один из самых прекрасных дней. (с. 107)

 

И даже когда Руби встречает свою любовь, образ ее жизни почти не меняется, ко всему тому же добавляется еще и Чарли:

 

Чарли провел ее в паб, людное место, там сидят в основном запойные мужчины, приходят сюда сразу после работы, и еще несколько женщин с мужьями или бойфрендами, шумная компания из пяти разряженных блондинок, сидящих за столом и стреляющих глазками, симпатичные… Она подождала, когда принесут выпивку, и узнала одно или 2 лица… (с. 265-266)

 

Но ведь на самом деле это и есть счастье – найти свою вторую половинку, такого же, кто будет смотреть не только на тебя, а в одну с тобой сторону. Примерно так и думает Руби.

 

Отношение к людям и к самой себе

 

Доброе отношение к людям делает Руби ответственной:

 

Она не может позволить себе проспать. Люди зависят от нее. (с. 22)

 

И в то же время

 

Она не религиозна… (с. 22)

 

Это врожденная доброта, вызванная не страхом перед небесной карой, а особым свойством не замечать дурного в жизни. Вот и по дороге на работу Руби

 

…уже начинает скучать по своим больным, рассматривает цвета, изо всех сил стараясь видеть хорошее в плохом, бороться, как делала это всегда. (с. 27)

 

У Дилли, содержащей что-то вроде булочной, она покупает пирожки на завтрак и радуется, глядя на эту сильную дородную женщину:

 

Руби никогда не казалось, что толстые люди безобразны, никогда она так не думала про людей, - Дилли большая, и сильная, и добрая. (с. 29)

 

Проходя по улице, она встречает знакомых скинхедов-мусорщиков, скучающих около мусорных баков, и приветливо улыбается им:

 

Ей нравятся ежики на их головах, белая кожа, просвечивающая сквозь индивидуальный подшерсток, черный, коричневый и серый, сбритый напрочь подшерсток. Тот, который свистит, - самый привлекательный из них, красный крест красуется на его предплечье, когда он подносит полистироловую чашу ко рту. Парень как будто посылает волны энергии другому, старому мужчине, сидящему радом, с головой-коробкой, но кажется, что тот больше заинтересован фотографиями моделей в газете, чем проходящей мимо медсестрой. (с. 30)

 

А когда в госпиталь доставляют парня, порезанного в драке, она всей душой сочувствуя ему, все же думает:

 

Но вся эта жестокость, ножи и стекла, это все-таки редкие случаи, если сравнить с тем добром, которое продолжает твориться, с тем, как люди помогают друг другу и общаются друг с другом. (с. 64.)

 

Но Руби никак нельзя назвать блаженной дурочкой, в упор не видящей ничего, кроме улыбок. Она – простой человек, и ничто человеческое ей не чуждо, в том числе и чувство справедливости. Добродушного, но немного глуповатого от рождения и совсем неграмотного санитара по прозвищу Боксер медсестры по-своему любили и никогда не обежали. А вот один пациент:

 

Ему не нравилась еда, не нравились ирландцы и не нравились пакистанцы, не нравились пидоры, которые о нем заботятся, - никто и ничего ему не нравилось, и Руби так старалась ему угодить, а потом все-таки поняла, что ему просто-напросто не нравилось жить, она всегда очень по-доброму с ним говорила, но когда он назвал Боксера дурачком, было обидно, потому, что Маурин, и Давинда, и Клайв не могли с этим ничего сделать, но – только не Боксер, и однажды, когда Боксер ушел, она пошла и дала изо всех сил пациенту пощечину и сказала ему все, что о нем думает, прямо перед всеми. Он настучал на нее. Это грозило неприятностями, но белая ложь Маурин спасла ее от увольнения, она сказала, что тот первый начал приставать… (с. 74)

 

В порыве эмоций Руби заступилась за Боксера, и это снова говорит о ней, как о человеке с живой и доброй душой, деятельно, а не пассивно доброй.

Как и любой человек, Руби не чужда и самоанализа, она думает о себе так же хорошо, как и о других, но вовсе не гордится собой, просто она довольна своей жизнью, счастлива тем, что имеет:

 

…может, она была эгоисткой, что так хорошо о себе думала, думала, что она изменяет мир к лучшему, но она действительно в это верила, не в том смысле, что она являлась важной особой, она ей не была, она была одним из этих маленьких людей, но это же хорошо – быть обычной, она не хотела быть знаменитой, это совсем другой мир, а она имела дело с тем, что было прямо под рукой, прямо сейчас и здесь, вот такой она была, частью своего генетического вида, смеха, отпечатков пальцев… (с. 77)

 

Да, она любит жизнь во всех известных ей проявлениях, любит птиц, щебечущих под окном:

 

Она уже сбилась с ног, но все равно помнила, что нужно выставить воду, всегда делала так, когда было жарко, начиная с зимы, тогда она купила в зоомагазине орехи, помогала птицам пережить холодные месяцы, когда невозможно найти пропитание. (с. 295)

 

Руби не ставит перед собой глобальных вопросов, а если они и приходят ей на ум – и не пытается искать ответов:

 

Она не могла знать наверняка, действительно не могла, небеса и ад ничего для нее не значили… (с. 347)

 

Она живет сегодняшним днем, очень далеко от рая, ада и всего того, что нельзя увидеть, услышать или потрогать руками.

 

Руби и мама

 

Но жизнь молодой медсестры не настолько уж безоблачна, как может показаться. Ее единственная беда и проблема – ее мама. Маме только пятьдесят шесть, но у нее болезнь Альцгеймера, так называемое предстарческое слабоумие. Руби любит маму, что свойственно любой обыкновенной дочери по отношению к любой обыкновенной матери, но это трудная любовь:

 

Руби улыбнулась, чувствуя себя виноватой за то, что ей вдруг захотелось, чтобы ее мама вот так взяла и умерла, ужасная мысль, ей было стыдно за себя, она просто ненавидела ходить к маме в дом престарелых. Она знала, говорили, что болезнь Альцгеймера значит то, что мама не знает, где она находится, что она не переживает ни о прошлом, ни о будущем, потому что она даже не знает, что существует прошлое и будущее. (с 222-223)

 

Понимая, что ее мысли о маминой смерти достойны осуждения, Руби снова упрекает себя в эгоизме:

 

Да, она ведет себя как эгоистка, и если бы это было физическое заболевание, она могла бы сидеть со своей мамой, даже если это было бы болезнью на конечной стадии, по крайней мере, она могла бы за ней следить, пока та не отправится в мир иной… (с 223)

 

Но Руби ведь обыкновенная, не святая, она любит ту маму, которая растила и воспитывала ее, читала ей сказки, принесла щенка, а теперь мать не то что другая, она даже не личность, и это ничего не оправдывает, ничего не объясняет – просто причиняет боль.

 

После каждого визита Руби ходила разбитая целыми днями, какой смысл туда ездить, если мама даже не знает, кем она ей приходится, но Руби все же ездила, сама для себя, причиняя себе этим боль. (с. 224)

 

И все-таки у Руби очень здоровая психики, на мрачных мыслях она не зацикливается, она любит жизнь, но не может подарить ее маме, и свои мысли о маминой смерти не считает ужасными…

 

Для нее умирание было самой жуткой вещью, жизнь была прекрасна, каждая секунда драгоценна, и она знала, что временами хотела, чтобы ее мама ускользнула прочь во сне, может, даже мечтала об эвтаназии… (с. 347)

 

Практически в любой ситуации Руби умудряется сохранять душевное равновесие.

 

Так какой же мы видим Руби Джеймс по прочтении почти двух третей романа? Наверно, немного простоватой. В свои двадцать пять-двадцать семь она ведет совсем молодежный образ жизни, любит развлечения, музыку и танцы, выпивку, легкое приятельское общение. Она не читает книг, не задумывается о чем-то глобальном, не стремится к какой-то цели, даже не строит планов на будущее – просто живет в свое удовольствие и дает жить другим.

Да, она любит свою работу, и за небольшую оплату работает честно, но таких тоже немало. Может быть, в этом (любовь к серьезной работе и несерьезному отдыху) и кроется некая противоречивость ее натуры, но такие противоречия есть у каждого, без них немыслим ни один человек. Единственное, что немного отличает Руби от окружающих – это неисправимый оптимизм, доброта и умение видеть во всех и во всём исключительно хорошее. Но это просто следствие того, что Руби не встретилась в жизни ни с кем, кто причинил бы ей личное, конкретное и очевидное зло. А в целом Руби выглядит как одна из многих.

 

4. РУБИ И  ДЖОНАТАН ДЖЕФФРИС

 

Главный антигерой романа – доктор Джонатан Джеффрис, работает в той же клинике, что и Руби, кроме того – он чиновник, разработчик одного из государственных проектов по здравоохранению. Профессиональная деятельность Джеффриса мало отражена в романе, больше внимания автор уделяет его личности. Джеффрис – выходец из семьи, принадлежащей к элите английского общества, он блестяще образован и гордится своим происхождением и образованием. Его можно назвать современным ницшеанцем: склонный обобщать и философствовать, он считает, что в жизни побеждает и властвует сильнейший, имея в виду не физическую силу, конечно, а силу разума и умение контролировать свои поступки и эмоции. Джеффрис достигает в этом умении высоких результатов, весь его день подчинен строгому распорядку, жизнь – творению Добра. Всеобщее Добро он видит в экономической целесообразности, Зло – в непродуманном использовании ресурсов, в том числе и человеческих. Люди, в большинстве своем живущие под руководством собственных желаний и не имеющие, подобно ему, обширных знаний об окружающем мире и высоконравственной жизненной цели, видятся ему не более чем ресурсами, статистическими единицами. Но разумное меньшинство определяет судьбы человечества ради его же блага.

Джеффрис считает себя знатоком человеческих душ, его суждения о людях вроде бы и верны, но слишком однобоки, джентльмен не знает, что у каждой медали есть 2 стороны.

 

Ему было интересно, читали ли они классиков? Тексты Сократа, де Сада и Ницше? Если каким-то чудесным образом так случилось, что они читали, был ли рядом с ними сиятельно профессиональный разум, который мог бы растолковать им истинное значение слов? Слушали ли они великих композиторов, творения которых играли лучшие оркестры мира? Видели ли они шедевры живописи? Пили ли чай в «Ритце»? Осмеливались ли ходить в театры в Вест-Энде и бутики в Найтсбридже? Нет, они пили кока-колу в «Макдональдсе», и смотрели футбольные матчи, и искали пива со скидкой, и делали покупки на дешевых базарах. В этом разница между высокой и низкой культурой, последняя точка, суммирующая качество, которого на самом деле нет. Там нет культуры, только высасывающая энергию посредственность, разряженная в пестрые сантименты. (с. 240-241)

 

Никакой индивидуальности, только посредственность, от глупости своей творящая бессмыслицу и зло. Сюжетная линия доктора Джеффриса выделена в романе курсивом, и с каждой новой страницей автор все более обнажает истинное лицо профессора через его мысли и поступки. Неизбежное соприкосновение со злым лишенным логики миром «скинхедов и крашеных блондинок» эстетически ранит Джеффриса.

 

Они все были мусором. Белым сбродом. Белыми ниггерами, которые осаждают любую цивилизованную нацию. Он презирал их всех. (с. 316-317)

 

Но профессор не ограничивается одним только презрением к «ним всем» - обыкновенным людям, большинству, на которое, собственно, и указывает название романа: «Белое отребье».

 

У Джонатана Джеффриса есть реальный прототип:

«Самое непостижимое, что после выхода романа вдруг получило огласку дело Гарольда Шипмана, английского врача, который убил порядка трех сотен людей. В основном стариков. Делал им смертельные инъекции. …люди, читавшие роман, утверждают, что это правдивая история. Что существует определенная прослойка населения, на которую уходят деньги из государственного бюджета, и это очень не по душе государству. Что избавляться от больных, стариков и инвалидов – часть государственной политики» - говорит писатель в одном из своих интервью. (Интервью с Джоном Кингом. vookstock.narod.ru/king.htm)

 

Только в самом конце читатель начинает понимать, что к чему. Итак, доктор Джеффрис, с уст которого в жизни не сходит слово «добро», и есть то самое «настоящее зло», с которым однажды приходится столкнуться главной героине романа.

Глубоко опечаленная неожиданной смертью пациента, восьмидесятичетырехлетнего мистера Доуза, ставшего ей добрым другом, Руби сталкивается в коридоре клиники с доктором Джеффрисом, и замечает, что выпавшие из его кармана часы очень похожи на часы покойного старика, о чем и сообщает профессору – просто чтобы поговорить, она ищет сочувствия в своем горе. Вежливо ответив медсестре, Джеффрис покидает клинику совершенно взволнованным:

 

Медсестра Джеймс видела часы и даже сравнила их с часами Доуза. Сколько времени ей понадобится, чтобы осознать, что это и есть часы старика? Знала ли она уже правду и придерживала язык, строя против него заговор? У женщин такого сора первобытная хитрость. Она истребит его без озлобленности, из-за его позиции и интеллекта. Политика зависти взрастила еще одну злую душу. Она была дешевой дурехой. Мертвый мозг и равнодушие. (с. 316)

 

По дороге домой он продолжает думать об этом, и все более ощущает небезопасность своего положения. Глупая медсестра может стать причиной крушения его бесценной жизни.

 

Обыкновенная, как говно. Со своими бесконечными улыбочками и дружелюбными манерами, лживая скромница. Он ненавидел ее. (с. 316)