Мифологические образы несказочной прозы

    Домовой, согласно поверьям, способствует богатству и благополучию в доме: «Однажды вечером, когда жаловался бедняк на свою нищету, дидько достал из печки и подарил ему целый котел денег⁵²». И всё же самый желанный для крестьянина подарок – это неразменный рубль, никогда не переводящийся. Его, по рассказам, удается получить от домового или эквивалентного ему мифического существа различными способами: «Например, в качестве платы за угощение».

    Крестьянину, дружному с домовым, способствует удача.

3. ДВОРОВОЙ.

    В роли персонажей, которые отвечают на вопросы гадающих, выступает и  дворовой, часто отождествляемый  как с домовым, так и с хлебником. В быличках и бывальщинах дворовой–хлевник фигурирует в качестве оракула довольно часто. Локализация дворового, а подчас и домового, именно в хлеву достаточно устойчиво.

    Гадают  по домашним животным накануне Рождества, под новый год. Девушки ходят  в хлев и обвязывают вокруг шеи  своим поясами находящихся там  животных, а наутро смотрят: если обвязанная той или иной из гадающих корова (овца) стоит головой к дверям, девушка в наступающему году выйдет замуж. Если же задом или боком – придется ещё год просидеть в ожидании жениха⁵³. Гадают и в ночь на Ивана Купалу. Девушка впотьмах в хлеву ловит животное. Если первая пойманная в хлеве овца мохнатая, то и жених будет богатый, а если стриженная – бедный⁵⁴.

    В севернорусской традиции распространена и орнитомантия. Самым могущественным оракулом считается петух-курица –  птица, посвященная дворовому (домовому) и олицетворяющая его. Наиболее распространенный тип гадания с участием петуха состоит в следующем. Вначале в избе на полу мелом или углем чертят круг. После этого в разных местах в круге размещают тот или иной набор атрибутов гадания: насыпают горсти овса, на них кладут крупу (хлеб), ножницы, золу, лук, уголь. Если петух начнет клевать крупу или хлеб – суженый будет богатый; если ножницы – портной; золу – курящий; лук – пьяница; уголь – девушка вовсе не выйдет замуж⁵⁵.

    Также был распространен обычай ходить в полночь в курятник, ловить петуха, и по цвету его перьев определять цвет волос будущего мужа⁵⁶.

    В качестве персонажей, способных предсказать  будущее, в быличках и бывальщинах  фигурируют овинник и гуменник.

    Впрочем, тот или иной персонаж подчас является, чтобы изгнать пришедших гадать в его владения. Гадание не может состояться, если со стороны «хозяина» нет благоволения, и если не все условия были соблюдены. Пример гадания. Девушка просовывает ночью в окно руку или становится к нему задом, подняв сарафан, и произносит: «Суженый-ряженый, погладь меня⁵⁷».

    В бывальщинах дать ответ на вопросы  гадающих может и гуменник. И поэтому  гумно тоже является излюбленным  местом ворожбы.

    Ещё домовой-дворовой-хлевник оберегает  животных от болезней, хранит от хищных зверей, когда домашний скот ходит в стаде или табуне.    

    ГЛАВА II. 

    2.1. ЛЕШИЙ.

    Лес в крестьянском быту и верованиях. Появление лесных мифических в быличках, бывальщинах, поверьях изображается на сугубо бытовом фоне. С лесом была связана и от него зависела вся жизнь охотника, рыбака, земледельца. Неслучайно одно из племен, известных по «Повести временных лет», называлось Древлянами.

    Испокон веков лес для крестьянина  – это охотничьи угодья. Одновременно лес с небольшими озерками и речками был и местом рыбного промысла. Неподалеку от воды строились и лесные избушки, которые служили пристанищем не только для рыбаков или охотников, но и для работающих на пожне или нивке. Лес привлекал человека и своими грибными, ягодными угодьями, на которые отправлялись в основном женщины и дети.

    Там же совершался и весь цикл земледельческих  работ. Разумеется, там, где сохранилось  огневое подсечное земледелие. В  разное время года в лес отправлялись и по другим крестьянским нуждам: то вывезти дерево, то материал для промыслов, то дрова, то собранный урожай, то сено.

    Наконец, в лесу совершались многие языческие  обряды. Или же отсюда брали магические атрибуты, чтобы исполнить определенные действа или обряды у себя дома, в избе, во дворе, в деревне. Причем персонажем, к которому апеллировали участники ритуала, к которому обращались они за покровительством, часто оказывался дух-«хозяин» лесных угодий, называемый по-разному: лес, лес праведный, лес честной, лесной, лесной дедушка, лесной дядя, лесной житель, лесной хозяин, лесовик, лесовик-боровичок, лешак, но чаще всего леший.

    Облик лешего. В дошедших до нас рассказах и поверьях леший нередко изображается в виде дерева, куста, пня. Он довольно часто уподобляется хвойным деревьям. Его голова покрыта длинными кудрями, так что напоминает верхушку сосны. «Сам весь еловый, и руки, и голова». Дух-«хозяин»⁵⁸ этой стихии может иметь также облик березы. Представление лешего сосной, елью, березой или дубом основывается на почитаемом в той или иной местности дереве.

    Повествуя о внешнем облике данного мифологического  персонажа, рассказчики не всегда конкретизируют породу дерева, персонифицирующего этот дух. Иногда леший изображается ростом с большое дерево, толщины такой, что «девки вокруг него хоть хороводы води»⁵⁹. Подчас он имеет как будто уже человеческий облик, но может вернуться к своему первоначальному состоянию и обратиться в пень. Вообще, пень в качестве эмблемы лешего встречается в рассказах довольно часто. Названный дух-«хозяин» бывает похожим и на куст, густо покрытый ветвями. Случается, что былую древесную форму духов леса символизируют лишь их атрибуты. За ним сохраняются такие характерные признаки, как зеленая борода и зеленые глаза. Иногда в этом персонаже обнаруживаются некоторые образы Бога грозы Перуна. Поёт он с такой силой, как «шумит лес в бурю»⁶⁰. Хохот напоминает раскаты грома: «Да как захохочет. Только по лесу раздалось, покатилось. Потом повторилось и пошло той же дорогой»⁶¹.

    Так или иначе, этот фитоантропоморфный персонаж с перевесом тех или иных признаков в каждой конкретной реализации образа. И всё же в его истоках обнаруживается полностью фитоморфный архетип. В этом образе персонифицируется сам лес. Это дополняет и звуковой портрет. Леший идет, «шум раздается, деревья гнутся, лес гудит». Вместе с тем леший изображается и в зооморфном виде. Причем его эманациями могут быть как дикие, так и домашние животные. Зооморфные черты лешего в значительной мере уже стерты, но могут быть реконструированы по совокупности его атрибутов. Например, одежда – медвежья шкура, рычит, как медведь, который в русской традиции относится к числу почитаемых животных, и это почитание восходит к культу тотемных предков.

    Не  менее характерно и изображение  лешего в виде волка. Он показывается серым волком, «волком воет». Такой персонаж восходит к своему архетипу, к образу предка-родоначальника, покровительствующего той группе животных, к которой он сам относится, и людям той родовой общины, у которой почитается в качестве тотема.

    В различных локальных традициях  фигурируют те или иные животные, ставшие эманациями лешего либо его атрибутами. Под воздействием представлений, связанных с домашними духами и обусловленных их общими истоками, леший может принимать и облик домашних животных. В начале видят «черную собачку», а затем кого-то, «который смотрит-смотрит, да как захохочет»⁶². Некоторые зооморфные формы лешего восстанавливаются из присловья, произносимого при его появлении: «Овечья морда, овечья шерсть». ⁶³

    Известны  и орнитоморфные проявления лешего: он сорокой «цокочет», то называется черным вороном, глаза у этого персонажа «горят, как у совы».

    Но  всё-таки чаще всего это зооантропоморфное  существо, причем с перевесом человеческих признаков. Об изначальном его облике напоминает лишь волосатость, шерстистость, мохнатость, которая в поздней традиции вытесняется одеждой из звериной шкуры. По сравнению с обычным человеком данный мифологический персонаж нередко имеет некоторые гиперболические признаки. Он огромен или очень мал. Он обладает необыкновенной силой. Как и другие духи, этот персонаж может быть необыкновенно тяжелым: «Лошадка едва тащит телегу или сани, либо вовсе останавливается, когда на них садится леший»⁶⁴.

    «Хозяину» леса присущ набор зооантропоморфных и гиперболических признаков, которыми определяется образ великана, чье формирование обусловлено представлениями о горах, скалах, камнях. Такое сходство неслучайно: оно объясняется преемственной связью данных персонажей с одним и тем же тотемным предком, а общность генетической связи в какой-то мере – тождеством в семантике образов леса и горы в мифологии⁶⁵. Вследствие этого произошла частичная гиперболизация зооморфного в истоках персонажа.

    Наряду  с этим образом в мифологической традиции сложился и другой: леший  по своему облику ничем не отличается от обычных людей. Поэтому за него часто принимают и просто прохожего. Вместе с тем в облике лешего обнаруживаются и некоторые необычные признаки. Он не показывает своего лица: «бровей и ресниц у него не видно»⁶⁶. Левая сторона – характерный знак-символ лешего. Например, левую ногу он накидывает на правую. Или левая пола наверху, а не наоборот, как все носят. Правый лапоть у него надет на левую ногу, а левый – на правую. Вообще, вопрос о соотношении правого и левого как символов чистого и нечистого, доброго и злого применительно к лешему решается с перевесом последнего, и особенно в поздней традиции.

    Существует  поверье, что леший не имеет тени. Так как он сам – тень, то есть душа, дух, который принимает тот  или иной облик, но может и не принять  никакого. «Хозяин леса» с длинной  седой (или зеленой) бородой и длинными волосами, что символизирует полноту его магической силы и власти: «Волосье-то на голове долгое-долгое, а всё эдак растрепалось, как холмина»⁶⁷; «волосы у него ниже плеч и длиннее, чем у попов»⁶⁸, к тому же они зачесаны налево. Иногда лешего видят совершенно голым: «Голый, вот как есть человек»⁶⁹.

    Образ лешего в мифологической традиции зачастую синкретичен. Это одновременно и  дух, который может принимать  тот или иной облик, и зверь, и  птица, и дерево, и человек. Этот персонаж то поёт песни, то лает собакой, то кричит птицей, «перемещается разными манерами»⁷⁰. Такой визуальный и звуковой портрет данного мифологического персонажа.

    Таким образом, леший-дух, который в момент реинкарнации может обрести зоо-, орнито-, фито- и антропоморфные очертания в различных сочетаниях и пропорциях.

    Функции лешего. Согласно мифологическим рассказам и поверьям, одной из многочисленных функций лешего является охрана и защита леса. Подчас он не позволяет человеку даже въехать в свои владения. Встает впереди коня, и тот не может сдвинуться с места. Оставшегося же ночевать в лесу «хозяин» старается изгнать любыми способами. Особенно недоброжелателен леший по отношению к человеку. Опасна своими последствиями для людей рубка дерева, служившего жильем лешему. Как стражу леса, ему в народных поверьях приписывается песня: «Ах, как жаль в сыром бору стройну ёлочку рубить»⁷¹.

    Вообще  покровитель леса не любит, когда здесь шумят, ругаются. Вот почему крестьяне, отправляясь на сплав или рубку, вооружаются различного рода оберегами. В своём заговоре дровосеки, лесорубы, сплавщики жалуются на «праведного леса», причинившего им вред, и просят избавить от беды. В противном случае, по их словам, «будет послана грамотка царю в Москву, и царское величество пришлет два приказа московских стрельцов, да две сотни донских казаков, и вырубят они лес в пень»⁷².

    О противоборстве человека и лесной стихии, о поисках компромисса между  ними повествуют многие былички, бывальщины и поверья. Впрочем, в поздней  традиции, в условиях негативного переосмысления лешего, дровосек избавляется от напастей со стороны этого существа, защемив его когтистую лапу в расщелине дерева⁷³. Будучи восприемником функций тотемного предка, леший нередко изображается, как покровитель одного из видов диких животных: в русской традиции чаще всего волков, которым отводилась особая роль в мифологических представлениях многих народов Евразии и Северной Америки.

    По  мере антропоморфизации духа леса на смену персонажу, имеющему облик животного или отдельные его признаки, всё чаще появляется старик, пасущий волков с плетью в руках. Аналогом, подобными лешему, служат в украинской традиции «лесун». В югославской – волчий пастырь (бог только этого дикого зверя). Со временем в русской мифологической традиции формируется образ волчьего пастыря Егория, преемственно связанного с образом лешего.