Роман рассказывает о преступлениях одной из наиболее громких скин-банд в истории новейшей России. Действие повествования разворачивается в Петербурге 2003-2006 годов. В постскриптуме к этой книге сказано: «Сложной оказалась судьба и самой книги. Вышло так, что большая часть тиража была изъята из магазинов и уничтожена. Именно по этой причине данное издание выходит в несколько измененном виде. Но самое главное в ней осталось без изменений». Перед нами документальный роман. Все, о чем здесь написано, происходило на самом деле, и от этого становится не по себе, потому что из официальных новостей о преступлениях скинхедов мы узнавали слишком мало. Книга начинается с убийства сенегальского студента Ланмпсара Самбы, которое произошло в апреле 2006 года на 5-й Красноармейской улице. Тогда это событие имело большой резонанс. Студента убили выстрелом в затылок, и средства массовой информации поспешили сделать неутешительный для нашего города вывод: в Петербурге больше чем где бы то ни было убивают чернокожих студентов. Многим тогда казалось, что преступление было совершено специально для того, чтобы бросить тень на город Петра. Об этом писали в блогах и говорили за бутылкой пива. Но это было неправдой²¹...

     Для того, чтобы сделать «новости» полноценной книгой Илья Стогов расположил события по канонам детективного жанра. На это указывает и завязка – убийство сенегальского студента Ланмпсара Самбы совершенное неизвестными. Преступление раскрывается постепенно.

     Автор предоставил слово сотрудникам милиции, которые в его книге рассказывают, как они шаг за шагом раскрывали эти преступления, как им порой не хватало улик, как им приходилось трудно, когда каждый новый день приносил новые не слишком приятные события, и как в итоге им удалось обезвредить две крупные банды и усадить виновных на скамью подсудимых²².

     В этой книге концепт агрессивно стремиться к пропозиции. Стогов являет нам первичную реальность без мыслей и эмоций, словно Хемингуэй, передававший чувства без их описания. Аффекты и персекты приходят отдельно. Они вызваны исключительной правдивостью и бескомпромиссностью повествования.

     «Перед нами документальный роман. Все, о чем здесь написано, происходило на самом деле, и от этого становится не по себе… Книга, после прочтения которой невозможно сказать, что она доставила читателю удовольствие»²³..

     Здесь Стогов действительно предстает скорее журналистом, нежели писателем. Он не создает «вторичной реальности», и это становится сильнейшим фактором воздействия без всяких литературных приемов и выдуманных персонажей («Вини Пухов и Евгениев Онегиных» ²⁴). И если «интенсионал» означает то, что подразумевает под собой фраза, то документальный роман «Skinheads» представляет собой большой интенсионал без всяких дополнительных значений и подтексов. Художественный образ отсутствует в принципе. Все выводы читатель делает самостоятельно. Детективная форма помогает читать книгу с интересом.    
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

РАЗДЕЛ 4

     Особый интерес представляют  книги Стогова о современном  искусстве, культуре и субкультуре. Например, в книге «Бронзовый рок», проведя параллели с «золотым» и «серебряным» веками русской поэзии, автор выражает свое видение эволюции русского искусства. Истории таких групп как «Санкт-Петербург», «Аквариум», «Кино» рассказаны самими участниками. Здесь Стогов так же практически не говорит от себя. И воздействие так же не становится слабее.

     Читательский интерес можно объяснить  известностью личностей, от лица которых идет повествование, но необходимо заметить, что Стогов, вероятно, один из первых обратил внимание на то, что русский рок является продолжением русской литературной и художественной традиции.

     В интернете на сайтах книжных  магазинов можно найти следующую  аннотацию данной книги:

     «Было бы даже странно, если питерец Стогоff не взялся бы рассказать о русском рок-н-ролле. Причем сделал он это весьма оригинальным образом — составил небольшую антологию из мемуарных произведений ряда небезызвестных личностей в русской рок-культуре конца 60-х — начала "нулевых" и написал к ней ироничное предисловие — "Путешествие из "Санкт-Петербурга" в "Ленинград"".

     Для тех, кто не знает: одна из первых советских рок-групп называлась "Санкт-Петербург". Из воспоминаний ("Кайф") ее лидера Владимира Рекшана и состоит Часть первая данной Истории рок-н-ролла в СССР. Надо сказать, что, выбирая авторов для "Антологии" среди персонажей рок-тусовки, Стогоff поступил мудро и не стал привлекать "громких имен", а вместо этого дал слово людям, вроде бы знакомым (понаслышке) широкой аудитории, но в то же время явно обойденным славой и подлинным признанием.

     Частая язвительность и едкий  снобизм участников "Бронзового  рока" как раз и обусловлен  их статусом незаслуженно сброшенных  с парохода рок-современности.  Такие они творческие личности, а все почести достались Гребенщикову, Макаревичу, Цою и прочим "героям", от легендарности которых мемуаристы "Антологии" постарались не оставить камня на камне — в общем, рассказали все, как было.

     Нельзя не согласиться со Стогоffым, что история культуры ХХ века — это несколько мифов. Зато очень красивых. Вот, к примеру, питерская легенда о Серебряном веке: "Туман над каналами. Прекрасные фасады отражаются в серой воде.

     Изможденные кокаином и шампанским  поэты в обнимку с балеринами  Императорских театров бредут  под утро из найт-клаба "Бродячая  собака". Именно по этому шаблону были слеплены все прочие мифы ХХ века. Парижские художники 20-х… Американские битники 1940-х… Британские рок-н-роллеры 1960-х. То, что сегодня изучают в университетах как культуру ХХ века, изначально было лишь приятельскими компаниями.

     Члены этих компаний беспробудно  пили. И не только пили — употребляли вещества и позабористее…" Русский рок — не исключение. Так, человек 20-30, а вращалось все вокруг БГ.

     Когда страна торжественно отмечала юбилей группы "Аквариум", то ни на один из концертов лично я так и не сходил. Зачем? И так ясно, что время Гребенщикова далеко в прошлом. Но именно поэтому сегодня любой понимает: это была последняя Великая эпоха»²⁵.

     Даже рецензия наталкивает на  размышления о массовой культуре, превратившей искусство в «фабрику» по бесперебойному производству продуктов, условно говоря, «интеллектуальной» собственности. Книга «Бронзовый рок» рассказывает о том, как люди творили в «то время». Из этой книги молодые люди узнают, что такое рок-клуб, и зачем он был нужен, узнают что такое «квартирник» или милицейское преследование после концерта. Эта книга не просто о музыке – это новейшая история России, которая дает понимание о том, что есть русский народ и культура в современном состоянии, и почему русские такие, какие они есть.

     Стогов и здесь предстает вдумчивым  эссеистом и талантливым журналистом  в одном лице. Стремление, условно  говоря, к «первичной реальности», как всегда, высокое, и концепт «со-бытие» играет важнейшую роль в моделировании произведения. Наблюдается «сосуществование» всех обстоятельств, реальных, можно сказать, исторических лиц в определенных условиях и в рамках длительности, важнейшей составляющей «со-бытия» по Хайдеггеру.

     Модус повседневности, явленный  через детали, коими в большей степени изобилует «Мачо не плачут», и здесь близок к воссозданию первичной реальности, к моделированию реального «присутствия». Бытийное понимание самого себя, коим располагает всякое осознанное присутствие, здесь стремится не к личностному самосознанию, а скорее к самосознанию более общему, относящемуся к русскому народу, к тем, кому близка культура, описанная в романе.

     «Рассвет» русского рока –  эпоха группы с вызывающим  для того времени названием  «Санкт-Петербург», группы «Аквариум»  с неповторимым Борисом Гребенщиковым, группы «Кино», во главе которой стоял скромный «Витька Цой». Вместо выражения скорби о «Закате» белым по черному напечатаны жутковатые рассказы и стихотворения Сергея Шнурова, символизирующие своеобразную «жизнь после смерти» русского рока.  

     Вспомним теоретическую часть:

    «Концепт – это  как  бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек - рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» - сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее».

     В этой книге культура вошла в ментальный мир читателя в той степени, в  какой он сам вошел в культуру. «Таинство» работы концепта в романе «Бронзовый рок» позволило читателю сопереживать культуре, вызвало у него своеобразную скорбь по погибшей эпохе, которая первоначально была возведена на пьедестал русского искусства и встала в один ряд с творцами Золотого века и Серебряного века. Заняло место «бронзового».

     Иная  ситуация наблюдается в романе Стогова  «Песни западных славян: Вопли Відоплясова и Ляпис Трубецкой». Здесь присутствует рассказчик, своеобразный историограф, повествующий об известных рок-группах Беларуси и Украины. Несмотря на музыкальную тематику, эта книга, пожалуй, самая политическая, если не считать «Камикадзе».

     «Книга рассказывает о творчестве украинских и белорусских рок-групп, наиболее популярных в России XXI века. Киевляне "Вопли Видоплясова", жители Львова "Океан Эльзы" и минчане "Ляпис Трубецкой" поделятся секретами своего успеха»²⁶.

     Через призму судеб нескольких рок-групп  мы узнаем о жизни братских россиянам народов, об особенностях их политической жизни. Автор (обозначенный в книге и в рецензиях как «составитель») собрал биографические данные участников групп, построил занятное повествование (воссоздал «со-бытие») и добавил выдержки из интервью. Но «событие» отличается от «события» в «Бронзовом роке» хотя бы потому, что модус повседневности ослаблен за счет появления рассказчика. История стала скорее биографической, нежели «автобиографической».

     К тому же народы Беларуси и Украины обозначены, как чужие (хоть и братские), то есть их «бытие-в-мире» касается исключительно их самосознания, но никак не русского. Автор отделяет их ментальность от собственной, и в конце романа, как бы подводит итог: «Украина выбрала свой путь, Беларусь – свой, а моя страна пока ничего не выбрала»²⁷.   

      Концепт «событие» здесь присутствует на уровне слов автора. Размышления, построенные на базе «первичной реальности», имеют меньшее семантическое значение, чем может показаться. Основной элемент романа – это интервью и явленные в них личности, осознающие себя частями разных народов. Особый интерес представляет то, как они воспринимают культуру, как культура воспринимает их, и, в конечном счете, как они воздействуют на нее.

     Украинские коллективы представлены весьма успешными. Либеральная политика их правительства, отсутствие особых ограничений явлены через собирательные образы сотрудников правоохранительных органов и пограничников. Собирательные же образы белорусских пограничников явлены хладнокровными, суровыми и строгими. Улицы чистые, города скучные, и советская действительность все еще просвечивается за новостройками молодой республики.

     Позиция автора нейтральна –  он не поддерживает «голодную  и веселую Украину» и не  поддерживает «сытую, но скучную  Беларусь». Его в большей степени интересует личность «белоруса». Такой «особой» личностью в романе стал Сергей Михалок, лидер группы «Ляпис Трубецкой». Он считает, что никто не в силах лишить человека свободы, и особый политический режим в Беларуси ему не мешает.

     Яркая и местами тяжелая судьба этого человека демонстрирует и своеобразную эволюцию менталитета и культурного роста населения нашей страны. Как и в «Бронзовом роке» рок-музыка противопоставляется популярной. Но в этом романе нет скорби по мертвому рок-н-роллу. Музыка продолжает жить и совершенствоваться. Позиция весельчака Михалка следующая: он с юмором относится к поп-музыке и ее дешевой атрибутике, будь то пиар, или бездарные исполнители, штампующие «хиты»:

     «Если вы имеете в виду эталон, на который ныне ровняется  прогрессивная молодежь, - золотые цепи, банковский счет, то нет у меня капитала! Я считаю, что «жир» - это путь в никуда. Сегодня успешный человек – это тот, кто задавил всех вокруг и насосался деньгами. Непонятно, откуда взялись эти представления. Но под всем этим гипнозом живем. А чтобы выйти из-под гипноза, над лавсаном надо стебаться! Над деньгами нужно ржать! «Стань чемпионом!», «Вломи кому-нибудь! Выиграй миллион!» Это что, единственный возможный вариант? Я смеюсь над этим «жиром», альбом «Капитал» об этом. Меня вот интересуют совсем другие вещи. Я уверен, что Ван Гог велик, Кен Кизи – отличный писатель, а Боб Марлей – это важно. Но вокруг меня начинается мир, в котором на смену великим идет Сергей Зверев со своими губами, Маша Малиновская с громадным бюстом, и – дуф, дуф, дуф – ты должен знать это, парень! Вы знаете, когда Наполеон родился? Вот что должно быть интересно.

     Я всегда был социумный изгой,  андерграундный персонаж. Нарциссизмом  не болею. Слава на уровне  заголовков типа «Надежда Бабкина  откусила голову Филиппу Киркорову» меня не интересует. Уж лучше никакой славы, чем вот такая»²⁸.