Теоретические основания исследования пионерии как культуры детства

Г.С.Абрамова вводит понятие «философия жизни» в контексте детства. Она пишет, что с момента рождения ребенок сталкивается с конкретными формами «философии жизни», задающими границы между жизнью и смертью, между живым и неживым. Она отмечает, что встреча ребенка с феноменом смерти связана с появлением в картине мира важнейшего ее качества – времени.

Время становится осязаемым, физически присутствующим в виде преобразований свойств живого в неживое. Мертвый человек, мертвый жук, мертвая собака, мертвый цветок останавливают для ребенка время, делают его измеряемым самой глобальной единицей жизни – смерти, обозначающей начало и конец. Понятие «философия жизни» конкретизируется в переживаниях. Ценности жизни ребенка, ценности жизни другого человека, ценности жизни вообще, а также в другом ряде переживаний – ответственность за жизнь, за живое, переживания по поводу источников собственной жизни[9].

Мир Детства – неотъемлемая часть образа жизни и культуры любого отдельно взятого народа и человечества в целом.

В историко-социологическом и этнографическом изучении детства И.С. Кон выделяет три автономных аспекта:

                  положение детей в обществе, их социальный статус, способы жизнедеятельности, отношения со взрослыми, институты и методы воспитания;

                  символические образы ребенка в культуре и массовом сознании, социо-нормативные представления о возрастных свойствах, критериях зрелости;

                  собственно культура детства, внутренний мир ребенка, направленность его интересов, детское восприятие взрослого общества, фольклор и т. д.

Все эти аспекты взаимосвязаны, и каждый из них может быть предметом разнообразных психологических, социологических, исторических и этнографических изысканий. Познание детства в научной или художественной форме неотделимо от истории общества и его социального самосознания[10]. Отдельные элементы субкультуры Детства имеются в трудах по социальной истории, истории семьи, истории культуры и повседневности, а также в исторических биографиях. Однако эти данные фрагментарны, не систематичны и теоретически слабо осмысленны.

Ф. Ариеса и его многочисленных последователей интересует не столько исторический ребенок или реальное прошлое Детства, сколько социальные установки, отношение взрослого к детям и Детству. То, как общество воспринимает и воспитывает своих детей, по Ф. Ариесу, – одна из главных характеристик культур в целом[11].

И.С. Кон отмечает, что самой широкой и честолюбивой психоаналитической концепцией истории детства является «психогенная теория истории» американского психоаналитика, социолога и историка Демоза Л. Психоистория, по Л. Демозу, – это независимая отрасль знания, которая не описывает отдельные исторические периоды и факты, а устанавливает общие законы и причины исторического развития, коренящиеся во взаимоотношениях детей и родителей.

В соответствии со своими идеями Л. Демоз подразделяет всю историю Детства на шесть периодов, каждому их которых соответствует определенный стиль воспитания и форма взаимоотношений между родителями и детьми:

1. Инфантицидный стиль (с древности до IV в. н.э.) характеризуется массовым детоубийством, а те дети, которые выживали, часто становились жертвами насилия. Символом этого стиля служит образ Медеи.

2. Бросающий стиль (IV–XIII вв.). Как только культура признает наличие у ребенка души, инфантицид снижается, но ребенок остается для родителей объектом проекций, реактивных образований и т.д. Главное средство избавления от них – оставление ребенка, стремление сбыть его с рук. Младенца сбывают кормилице, либо отдают в монастырь или на воспитание в чужую семью, либо держат заброшенным и угнетенным в собственном доме. Символом этого стиля может служить Гризельда, оставившая своих детей ради доказательства любви к мужу.

3. Амбивалентный стиль (XIV–XVII вв.) характеризуется тем, что ребенку уже дозволено войти в эмоциональную жизнь родителей и его начинают окружать вниманием, однако ему еще отказывают в самостоятельном духовном существовании. Типичный педагогический образ этой эпохи – «лепка» характера, как если бы ребенок был сделан из мягкого воска или глины. Если же он сопротивляется, его беспощадно бьют, «выколачивая» своеволие как злое начало.

4. Навязчивый стиль (XVII в.). Ребенка уже не считают опасным существом или простым объектом физического ухода, родители становятся к нему значительно ближе. Однако это сопровождается навязчивым стремлением полностью контролировать не только поведение, но и внутренний мир, мысли и волю ребенка. Это усиливает конфликты отцов и детей.

5. Социализирующий стиль (XIX – середина XX в.) делает целью воспитания не столько завоевание и подчинение ребенка, сколько тренировку его воли, подготовку к будущей самостоятельной жизни. Ребенок мыслится, скорее, объектом, чем субъектом социализации.

6. Помогающий стиль (с середины XX в.) предполагает, что ребенок лучше родителей знает, что ему нужно на каждой стадии жизни. Поэтому родители стремятся не столько дисциплинировать или «формировать» его личность, сколько помогать индивидуальному развитию. Отсюда – стремление к эмоциональной близости с детьми, понимаю, эмпатии[12].

Хотя взятая в целом «психогенная теория истории» весьма односторонняя, она способствовала активизации исследований истории детства.

Таким образом, детство есть культурно-исторический феномен, который можно понять лишь с учетом возрастного символизма, т.е. системы представлений и образов, в которых культура воспринимает, осмысливает и легитимирует жизненный путь индивида и возрастную стратификацию общества. Анализ работ по истории культуры показал, что мир детства представляет собой уникальный и неповторимый образ жизни человека на определенном этапе и история детства не может существовать вне широкого социокультурного контекста, учитывающего эволюцию способов производства, половозрастной стратификации, типов семьи, системы межличностных отношений, а также ценностных ориентаций культуры.

2. Культурантропологическое осмысление

мира детства: поиск метода

Детство – это особый период жизни человека, особая фаза не только в психофизическом, но и социальном созревании, когда определяются основные линии развития индивида, формируется и закладывается фундамент личности. Детство – это период становления ребенка полноценным членом человеческого сообщества. Несмотря на огромную значимость детства в системе жизненного пути человека, интерес к изучаемому феномену появился довольно поздно, лишь в XVII веке, причем отношение к детям со стороны общества, символическое значение детства и его место в структуре жизненного пути личности в разные периоды истории менялись весьма существенно. Продолжительность детства – это продукт истории, подверженный изменению. Так, вряд ли можно говорить о какой-либо продолжительности детства в первобытном обществе, а продолжительность детства в Средневековье не равна продолжительности детства в наши дни. Поэтому нельзя изучать процесс взросления ребенка, не анализируя развитие человеческого общества: продолжительность детства находится в прямой зависимости от уровня его материальной и духовной культуры.

При описании феномена детства в социологии, необходимо помнить, что интерес к нему появляется лишь на определенном этапе общественного развития, свидетельствуя об осознании ценности данного периода. Детство является стартовым потенциалом в определении будущей жизненной траектории каждой личности и отличается постоянной ориентацией на взрослый мир. От численности детей в конкретном обществе, от условий, при которых совершается процесс их социализации, процесс формирования личности, зависит будущее этого общества.

На наш взгляд, социологическая перспектива изучения детства представлена двумя относительно самостоятельными направлениями анализа данного феномена. В рамках первого можно выделить работы, рассматривающие детство как определенную культурно-историческую ценность. Так, в работах Ф. Ариеса, Ф. Боаса, М. Мид, Б. Малиновского, Л. Демоза, Э. Эриксона и других представлена эволюция детства, особенности изменения содержания детства в истории развития общества.

В рамках второго направления детство рассматривается как часть социальной структуры общества. Как объект специального социологического анализа детство в его структурном выражении находится в центре внимания немногих ученых. Прежде всего, это зарубежные исследователи: Е. Болдинг, Дж. Гарбарино, К. Дэвис, Дж. Квортруп, С. Фрис, Ф. Элкин, также отчасти этот аспект затронут в работах Ш. Айзенштадта и Т. Парсонса. В отечественной социологии отдельные аспекты детства как социального феномена исследуются в работах И.С. Кона, Е.Л. Омельченко, М.В. Осориной, С.Н. Щегловой, В.Н. Ярской и других.

Эволюционистские концепции развития детства акцентируют внимание на содержании понятия «детство», его изменении в истории общества, что представлено в работах Обуховой Л.Ф.  Детство считалось периодом малоценным и быстро проходящим[13]. Это же отмечал и родоначальник современной истории детства Ф. Ариес, но сновным недостатком его концепции, как указывает И.С. Кон, является то, что французский демограф описывает историю детства вне связи с социально-экономическим уровнем развития общества. Вместе с тем, И.С. Кон подчеркивает, что принципиальная новизна исследований Ф. Ариеса состоит в том, что «он впервые конкретно показал, что детство – не просто естественная универсальная фаза человеческого развития, а понятие, имеющее сложное, неодинаковое в разные эпохи социальное и культурное содержание»[14].

Особый интерес представляют концепции эволюции детства Л. Демоза, М. Мид, Б. Малиновского, Э.А. Куруленко: Л.Демоз, американский психоаналитик, социолог и историк, указывает на общие закономерности развития детства и увеличения степени его независимости от взрослого мира, причины которых он видит в характере взаимоотношений родителей и детей. Ученый подразделяет всю историю человечества на периоды, каждому из которых соответствует определенный стиль воспитания и форма взаимоотношений между родителями и детьми.

М.Мид и Б.Малиновский говорят о большом значении социокультурных факторов в процессе взросления человека. Так, М. Мид доказывает, что в любом обществе ребенок рождается с некоторыми универсальными биологическими предпосылками (беспомощность, зависимость от взрослых, особенности пола, темперамента и так далее), но каждая культура использует эти «ключи» по-своему.

Концепция М.Мид основана на выделении трех форм культуры, в основе которых характер связи межпоколенных отношений и темпа общественного развития, отражающих определенное отношение к детям: постфигуративные, в которых дети учатся главным образом у своих предков; кофигуративные, в которых и дети, и взрослые учатся, прежде всего, у равных, сверстников; префигуративные, в которых взрослые учатся также у своих детей[15].

Э.А.Куруленко рассматривает эволюцию детства в аспекте соотношения репродуктивных и креативных механизмов социализации в социокультурном контексте, подчеркивая, что эволюция содержания и методов социализации детей неразрывно связана с изменением социально-экономической структуры и форм общественной деятельности людей. По мере усложнения и обогащения культуры объем передаваемых из поколения в поколение знаний, умений и навыков увеличивается, а сами формы их передачи дифференцируются и специализируются. По мнению автора культура детства двухслойна, один слой – культурные формы, создаваемые взрослыми для ребенка, второй – формы его собственной деятельности. Она указывает на три главные макросоциальные тенденции в пространстве детства в современном мире, обеспечивающие предпосылки для формирования более сложной, творческой личности:

1. Увеличение количества социальных институтов и изменение значимости конкретных актов социализации.

2. Повышение активности, избирательности, субъективности, креативности самого ребенка.

3. Усложнение и изменение целей и методов социализации, что существенно меняет структуру, функции и потенциальный эффект социализации.

Э.А. Куруленко выделяет три формы подражания в эволюции детства: копирование, имитацию и моделирование – и приходит к выводу, что в настоящее время творчество, а не подражание во всех его формах превращается в непременный атрибут адаптации подрастающего поколения к постоянно изменяющимся социокультурным условиям жизни[16].

Анализ данных концепций эволюции детства демонстрирует растущую автономию пространства детства от взрослого сообщества на уровне филогенеза, указывает на увеличение степени его независимости, признание за ним позиции субъекта общественных отношений, на которого в не меньшей степени, что и на взрослое сообщество оказывают влияния все изменения, происходящие в мире.

Таким образом, мир детства – обособленная общность, которая в процессе социогенеза становится значимой частью общества.

Особое место в ряду эволюционистских теорий занимают концепции трансформации детства в современном обществе. С.Н. Щеглова, анализируя методики изучения детства, предлагает следующую типологию концепций, отражающих изменение содержания детства на рубеже XX–XXI веков[17].

1. Концепция «эмансипации детства» (У. Бек и Х. Попитц), под которой понимается приобретение ребенком все более значимого места в семье, учреждениях образования и вообще в обществе, что подтверждается развитием идей по поддержке прав детей.

2. Концепция разрыва между ранним и поздним детством (Л.Розенмайер и др.) появилась в начале 90-х годов, основывается на идее о постепенном углублении разрыва между ранним детством, которое еще сохраняет свою сущность, и подростковым периодом, полностью подвергшимся индивидуализации.      

3. Концепция исчезновения детства (Н. Постман, Х. Хенгст, М. Виннс и другие), выдвинутая в начале 80-х годов XX века, опирается в качестве доказательства на примеры об увеличении информированности детей по вопросам секса, смерти, болезней, денег и т.п. Свои рассуждения приверженцы идеи исчезновения детства склонны подтверждать объективными демографическими тенденциями развития детства в развитых странах, такие как, снижение рождаемости, уменьшение числа детей в расчете на одну семью и т.д.

Германский профессор Д. Рихтер считает, что сегодня мы наблюдаем тенденцию не исчезновения детства, а стирания границ между детством и взрослостью, своеобразное «слияние детства и взрослого мира». Ученый выделяет растущую похожесть детей и взрослых в отношении одежды, моды.