Мужские состязательные игры в контексте традиционно-бытовой культуры

Необходимо иметь виду, что в каждой местности интен­сивность боев могла быть различной. Например, если в селе Ачки Сергачевского уезда бои проводились зимой «во все воскресные и праздничные дни», то в других селах этого уезда бились лишь в «зимние праздники». Снижение ин­тенсивности боев вместе с постепенным уменьшением их мас­штабов — характерные черты ослабления традиции вплоть до ее полного упадка. При этом, согласно нашим данным, дольше всего она сохранялась на престольных праздниках, в масленицу и в Рождество.

Кулачные бои представляли собой одновременно и празд­ник, и спортивное состязание, и азартное зрелище, увидеть которое, «поболеть» приходила многочисленная публика. «О месте и времени побоища, — писал мемуарист в первой по­ловине XIX века, — становилось известным всякому, кто инте­ресовался им, по крайней мере дня за два, так что к созер­цанию грандиозного зрелища собиралась буквально со всей Москвы масса любителей воинственных ощущений»[17]. В экипажах, колясках, санях приезжали богатые купцы, офицеры, фабриканты, которые заключали между собой па­ри на будущих победителей, вызывали бойцов на единобор­ство, бросали в толпу деньги. Здесь же — по-праздничному одетые дамы и публика попроще: жены, невесты, сестры бой­цов. Среди собравшихся ходили торговцы со всевозможными на­питками, сладостями, пирогами. Сражение могло продолжаться целый день с утра до ве­чера, с перерывами. Оно состояло из целого ряда отдельных боев, во время которых инициатива переходила от одних противников к другим. Каждый такой бой продолжался ми­нут тридцать — час. Самый апофеоз схватки наступал часов после трех, ближе к вечеру. По свидетельству Н. И. Ко­стомарова, для поднятия боевого духа в XVI—XVII вв. били в накры (литавры) или бубны, свистели в свистки. В бо­лее позднее время подобные музыкальные инструменты бы­ли заменены возгласами типа, «дай бою, дай бою!» или просто «стенки сходились, и вот... со страшным гулом, сви­стом, криками, как прорвавший плотину поток, стремитель­но бросалась стенка на стенку — начинался настоящий бой»[18]. Со второй половины XIX в. азарт бойцов и зри­телей поддерживался одним или несколькими гармонистами, во весь голос певшими особые частушки под драку (образ­цы подобных частушек еще в 40—70-х гг. нынешнего столе­тия записывались в Псковской н Ленинградской областях).

Только в России на время кулачных сражений, ко­торые могли продолжаться целый день, а то и целую неделю, участники и зрители оставляли в стороне все домашние и общественные работы. Кулачная «горячка» охватывала города и села, крестьян, мастеровых, семинаристов, купцов, чиновников, офицеров и генералов, представителей высше­го дворянства. Так, в Москве и Петербурге страстными по­клонниками боев, их организаторами были братья Орловы — граф  Алексей  Григорьевич  и  любимец  Екатерины  II  князь Григорий Григорьевич, не только наблюдавшие за сраже­ниями, но и нередко принимавшие в них непосредственное участие. Участвовал в боях и граф Ф. В. Ростопчин, который учился боксу в Англии. Свои «силачи» были в каждой деревне, рабо­чем квартале, профессии. В своем кругу они пользовались большим уважением.

Знатные аристократы окружали се­бя фаворитами-силачами, всячески холили и поощряли их. История сохранила имена некоторых из них: невзрачный чиновник Ботин, такой же худенький поджарый фабричный; Соколик и имевший богатырский облик фабричный Семен Трещало, о котором писал известный баснописец А. Е. Из­майлов. Поощряли бойцов и богатые купцы, иметь у себя в магазине, на складе, на фабрике, в мастер­ской хорошего бойца считалось престижным.

После боя особо отличившихся бойцов толпа болельщи­ков с почетом вела по улицам в питейный дом. Силач поль­зовался большим уважением среди окружающих, с ним здо­ровались первыми, называли по имени-отчеству. Из поколе­ния в поколение передавались предания об атлетах, которые смотрели на кулачные бои «не как на забаву, а как на дело, к которому они предназначены самой судьбой, как артист смотрит на подмостки, и к этому делу относились с суро­вой,  добросовестной  педантичностью...»[19].

Виды кулачного боя

К XIX — началу XX в. постепенно сложились основные виды боев, правила их проведения, бойцовская тактика, образовалась особая терминология, своеобразный бойцовский жаргон.

Кулачные бои подчинялись традиционным правилам, со­державшим следующие основные положения: не иметь «серд­ца» (злобы) на противника; «лежачего» не быот, мазку (на ком кровь) не бьют; не бить сзади; «закладок» (тяжелых предметов, усиливающих удар. — Б. Г.) в руки не брать»; «не бить с подножкой», не бить ногами. Эти неписаные пра­вила отражали традиционные морально-этические нормы и в определенной мере способствовали безопасности бойцов. Обычно перед боем правила напоминались, а их нарушение жестоко каралось: виновного били «не на живот, а на смерть» и своя и чужая стороны, и он с позором изгонялся с поля боя.

Существовало несколько видов боя, отличавшихся друг от друга тем, что в каждом из них наряду с общими име­лись особые, изменявшие характер игры правила.

1. Бой «один на один» («одиночный бой», «сам на сам», «охотничий бой», «сам друг», «бон поодиночке») представ­лял собой единоборство двух бойцов. Наряду с общими тре­бованиями, предъявляемыми к игре, здесь действовало и еще одно правило: «Двое дерутся, третий не лезь». Бой начинал­ся вызовом одного из бойцов и продолжался либо до первой крови, либо до тех пор, пока один из них оказывался сби­тым на землю. Часто договаривались биться «до трех раз», В одиночку» бились только с противником, считавшимся равным по силам, возрасту и искусству ведения боя. Биться неровней считалось позорным.

Необходимо упомянуть о варианте боя «один на один; имевшего название «выйти на одну руку». Это означал «драться с противником одной рукой, в то время как друга плотно привязана кушаком к туловищу бойца. Противник же действует обеими руками». Участвовать в схватке такого рода могли позволить себе лишь исключительно сильные и ис­кусные бойцы.

2.  Бой «раз  на  раз»   («раз за  раз»,  «бой через черту») также  представлял  собой  поединок.  На  земле  проводилась черта, по разные стороны от которой друг против друга становились противники. По жребию один из них наносил удар первым,  другой  боец  в  это  время  мог  лишь  защищаться, приложив  руки  к уязвимым  местам   (сердце,  «подмикитки» и др.). При этом уклоняться от удара запрещалось. Затем наносил удар его противник. Борьба продолжалась до тех пор, пока  кто-либо из  них  оказывался  на  земле  или  признавал свое поражение. Иногда условливались наносить по три уда­ра. Естественно, что процесс схватки подчинялся общим пра­вилам кулачного боя.

3. Бой «сцеплянка-свалка» («свальной бой», «сцеплянка». «свалка»,  «сцепельный   бой»).   Это  было  массовое  противо­борство двух партий, когда «противники шли в бой врассып­ную   и   тузились   в   толпе».   «Сцеплянка»   впервые   описана С. Герберштейном[20]. Все авторы, описывающие «сцеплянку»,  единодушно отмечают, что в XIX в, этот вид боя встречался достаточно редко. Тем не менее «в старину» он, по-видимому, имел значительное распространение. Цель боя состояла в том, чтобы противника обратить в бегство.  При этом  неукоснительно  соблюдались  основные  правила   игры.

4.  Бой «стенка на стенку»   («стена на стену», «бой сте­ною», «стеночный бой», «стенной бой», «стенки»)   был наи­более распространенным. Он состоял в противоборстве двух партий, наступавших друг на друга «стеной». Последняя пред­ставляла собой «плотно сомкнутый ряд, строй бойцов». Цель боя заключалась в удержании своей территории и оконча­тельном вытеснении противной «стенки» с поля боя. Тради­ционные правила боя содержали следующие положения:

— «лежачий в драку не ходит», в силу чего боец, сбитый на землю в ходе наступления противной «стенки» («лежа­чий»), не имел права, поднявшись в тылу ее, снова вступать.

В ряде мест Центральной России разрешались удары головой в грудь противника. В Орловском уезде вместе с правилом: «Лежачего не бить» — существовало положение: «Кто присядет, тоже не бить». В ряде мест для обеспечения успеха в бою бойцы прибегали к заговорам. Любопытно, что в некоторых местах еще в конце XIX в. заговоры сопровождались ритуально-магическими дей­ствиями.

Игра «стенка на стенку» состояла   из нескольких этапов. «Зачин  (завязка, «затравка»)  — начало боя — открывался «заигрышем»   («задиранием»), в ходе которого противники, стояли на расстоянии, взаимно подзадоривали друг друга,, рас­певая частушки, прибаутки, припевки. В последних содержа­лись насмешки по отношению к противнику, подчеркивались собственные достоинства. Кроме этого,  раздавались  боевые кличи, имевшие целью поднять дух своих товарищей, напри­мер: «Давай бою!», «Давай, давай на кулак!», «Поддай бою!». Далее «зачин»  мог развиваться двумя  путями.  В  одном случае после «заигрышей» с обеих сторон сходились подро­стки  13—15 лет и начинали одиночные поединки между со­бой   — «сшибки»,  после  чего  они  постепенно  собирались в «стенки» или продолжали биться врассыпную[21]. После то­го как определялся перевес одной из сторон, в бой, как бы защищая  своих,  вступали  юноши   16—18 лет   («выростки»), наступавшие друг на друга «стенками», состоявшими из одной или двух шеренг. Тесня противника, один из отрядов встре­чу на своем пути «стенку» взрослых бойцов и, не вступая с ней в соприкосновение, выходил из боя.

В другом случае после «заигрышей» происходил поеди­нок сильнейших представителей двух сторон. Перед выстро­ившимися «стенками» взрослых бойцов на свободное прост­ранство выходил «охотник», он делал вызов противнику, вы­крикивая, например: «Давай бойца с того конца!». Ход пое­динка вызывал живейшие отклики соперников. Победа од­ного из бойцов задавала тон игре и служила сигналом к ее продолжению.

В некоторых местах бытовал «зачин», сочетавший в себе оба варианта: после боя между партиями подростков и юно­шей происходил бой «один на один», в котором принимали участие «охотники» из взрослых. После «зачина» начиналась основная часть игры. Первые Шеренги «стенки» («ряды»), в большинстве случаев состояли из молодежи 19—24 лет («женихи», «холостые», «возрастные парни»). Они первыми вступали в бой и через некоторое время перегруппировывались на «крылья» следующих за ни­ми шеренг взрослых («женатых»). Число бойцов в «стенке», могло колебаться от десятков до нескольких сотен и даже тысяч человек.

В зависимости от местности могли быть отклонении от описанного классического варианта построения «стенки» и вступления отдельных ее подразделений в бой. Эти откло­нения в основном касались числа возрастных подразделений: вместо четырех («подростки», «выростки», «холостые», «же­натые») бон могли вести три, две или даже одна группа бойцов.

«Стенки» строились по семейно-родственному, территори­альному, профессиональному, социальному или этническому признакам. В ней четко различались центр («середка», «грудь», «лицо», «чело»), фланги («бока», «крылья»), тыл («Зад»), а также часто резерв («запас»). У стенки был ру­ководитель («вожак», «атаман»), обязанный накануне боя держать совет с ближайшими помощниками и сильнейшими бойцами, на котором обсуждался план построения «стенки» и тактика боя. «Вожак» принимал непосредственное участие в схватке, определял моменты и направления решительных ударов, маневров, подбадривал бойцов. В этом виде состязательной игры применялись различные тактические приемы: удар клином, наступление на одном или обоих флангах, их сочетания. Красочное описание такой так­тики есть у М. Горького («Жизнь Матвея Кожемякина»): «Городские ведут бой с хитростями, выдвинут из своей стенки против груди слобожан пяток хороших вояк, и; когда слобожане, напирая на них, невольно вытянутся клином, город дружно ударит с боков, пытаясь смять врага. Но сло­бодские привыкли к этим ухваткам: живо отступив, они са­ми охватывают горожан полукольцом...»

Не всегда можно было четко разграничить виды боя. Кулачное сражение могло начаться с боя «один на один», и уж только после победы одного из противников начиналась «стенка». Бывали случаи, когда быстрое и безоговорочное поражение одного из единоборцев расстраивало и обращало в бегство возглавляемое им войско. Однако чаще всего «за­писные», т. е. всем известные, прославленные, бойцы всту­пали в схватку лишь в самый критический момент. Счита­лось особым шиком ввязаться в бой только тогда, когда, казалось бы, победа одной из сторон была неоспоримой: бойцы, сбившись в кучу, не оказывая сопротивления, бежали с ристалища. Тут только наступал черед знаменитого силача, который направо и налево валил в снег противную «стен­ку». Увидев успех своего предводителя, проигравшая было сторона воодушевлялась и снова бросалась в бой уже не беспорядочной толпой, а четко организованной «стенкой», тесня и обращая в бегство противника. Если отступавшие не находили своего достойного кулачника, то сражение окан­чивалось, если же находили — схватка возобновлялась с новой силой.

«Сцеплялка-свалка» наиболее характерна для детского и подросткового боя, но этот вид бытовал и среди взрослых, обычно в самом конце сражения, когда азарт бойцов дости­гал наивысшего предела, «стена» уже не соблюдалась, и все дрались, «столпившись в одну кучу, не разбирая ни родных, ни друзей, ни знакомых»[22].

Проведенный анализ традиционных правил позво­лил обнаружить существенные различия между отдельными видами игры, закрепленными в народном быту в традицион­ных названиях. Можно утверждать, что на сегодняшний день у  русских выявлено три вида кулачного боя. В зависимости от той или иной территориальной общности традиционные правила могли несколько варьироваться, не вменяя при этом общего характера игры того или иного ви­да, а лишь расширяя или сужая в определенных пределах свободу действий бойцов.

Кодекс чести и жаргон кулачного бойца

Существовал целый неписаный кодекс чести кулачного бойца: 1) тот, кто бился за одну сторону, не имел права в этот же день выступать за другую; 2) нельзя бить прохо­жих, зрителей, не принимающих участия в бою; 3) когда дерутся какие-либо бойцы «сам на сам», другие не ввязы­ваются, в потасовку; 4) нельзя класть в рукавицы тяжелых предметов (за нарушение данного правила, которое встре­чалось особенно часто, жестоко наказывали и свои, и чу­жие); 5) не разрешалось бить лежащих (именно отсюда воз­никла пословица: «Лежачего не бьют»). Упавший от страха перед сильным противником или от удара считался выбыв­шим из боя («лежачий в драку не ходит»); 6) кулак — единственное оружие, т. е. нельзя драться ногами, кольями, дубинами. Другие же правила либо соблюдались не столь строго, либо носили сугубо местный характер: нельзя бить в спину убегающих; нельзя бить противника, который со льда вступил на любой берег; «мазку», т. е. избитого в кровь, не трогают; нельзя битв соперника в лицо, в висок и т. д.

Кулачные бойцы пользовались также и особым жаргоном. Так, «дать блоху» — означало ударить в шею; «пустить звона­ря» — ударить в ухо; «пустить гриба в живот» или «дать под микитки» — нанести удар в грудобрюшную область, в результате которого у пострадавшего временно приостанав­ливалось дыхание и он выбывал из боя; «заехать (ударить или съездить)   по мусалам   (сусалам)»  — ударить в скулу и так далее.   Сам   бой   назывался   в  разных  местах   по-разному «буй», «бык», «войнишка», «кулачки».

«Кулачки» устраивались на городских и сельских площа­дях,  улицах,  переулках, перекрестках,  а  главным   образом на льду рек, прудов, озер. Победившей считалась та сторона, которая обратила  в  бегство противника, вытеснила  его со льда на берег.

С течением времени почти повсеместно сложилась после­довательность сражения. «Начинали бой мальчишки-подростки. С задорным заскакиванием вперед и с криками «да­вай, давай!» они вызывали противную сторону, бросались снежками. Это задирание мальчишками противной стороны иногда продолжалось очень долго, пока, наконец, между подростками не начиналась свалка, за которой взрослые той и другой стороны наблюдали некоторое время спокой­но. Но когда какая-нибудь партия начинала брать явный перевес, на помощь избиваемым ввязывалось несколько взрослых, но противная сторона также не оставалась в дол­гу и спешила на помощь к своим, и бой завязывался «уже среди взрослых» [23].