Концепт судьбы в контексте культур

Вся жизнь человека предначертана  от рождения, в ней нет места  для таких понятий, как «каприз  судьбы» или «неумолимый рок», заранее исключена возможность  как-либо повлиять на ход событий, скажем, с помощью магических средств. Именно на Древнем Ближнем Востоке была выработана мифологическая концепция жесткого детерминизма человеческой жизни. Вместе с тем, в отличие от древнеегипетской мифологии, не знающей ни Эдема, ни прошедшего Золотого века, ни Армагеддона, в мифологии культур Двуречья известны мифы о Золотом веке человечества и райской жизни, вошедшие затем в состав религиозных представлений народов Передней Азии и библейской мифологической литературы. Мы видим, что в рамках культуры Двуречья человек делает попытку нравственно преодолеть смерть, осуществляет бунт против смерти.

ВЗГЛЯД НА СУДЬБУ В  СТРАНАХ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

Идея Судьбы не появилась  на буддийском Востоке, ибо не было того, что породило эту идею в  Греции, в частности не было представления об изначальном Хаосе, следствием которого явилась вера в непредсказуемость и неотвратимость рока с вытекающими отсюда последствиями (фатализм, детерминизм, стоическая жертвенность - трагическое мироощущение).

Б.А. Успенский делает вывод: "Судьба - это хаос, энтропия, то, чего мы не ожидаем". Но закон энтропии работает в замкнутой системе и, действительно, идея судьбы реализуется в замкнутой системе и не действует в открытой, что подтверждается духовным опытом Востока. Восток и Запад, две половины Целого, самопознаются друг в друге, в понимании судьбы в том числе. Неразрешимое для Запада противоречие между Свободой и Необходимостью не могло возникнуть на Востоке, ибо ничто ничему принципиально не противопоставлялось; мир изначально Един, недвойствен, и потому не постигаем расчленением, анализом и синтезом. Все расчлененное утрачивает свою природу, и потому о нем нельзя иметь достоверного знания. Поэтому основной мировоззренческой и познавательной установкой становится принцип "не-два" (санскр. адвайта), непротивопоставления одного другому; не отступать от Пути (кит. Дао), онтологической Справедливости, ибо мир изначально Един и совершенен.

А коли так, и не могло  появиться на буддийском Востоке  всего того, что характеризует  образ мышления человека Запада, ни фатализма, ни детерминизма, ни аксиоматики, ни стоической жертвенности, ни трагического мироощущения, так как эта система представлений разомкнута в Небытие, в котором есть все, все существует в непроявленном виде.

Иногда переводят как "судьбу" понятие "воля Неба" (кит. тянь мин), но это не слепая сила, не рок, а высшее предначертание, которое человеку предстоит выполнить, если он хочет следовать правильному пути, ведущему его к освобождению от зависимости всякого рода. В отличие от греческого "тюхе" (букв. "попадание", удача, случайность), во что верили эллины, и то, что римляне называли "фортуной", китайцы считали, что если и подвернется удача, то нужно еще подумать, следует ли ею воспользоваться, не принесет ли это большую беду, если воспользуешься тем, что тебе не предназначено. "Если на роду написана бедность, - размышляет Ванчун, - но напряжением сил достигнешь богатства, то, достигнув его, умрешь. Когда силой таланта достигают богатства и знатности, судьба не в силах их принять. Это подобно вместимости сосуда. Если сосуд рассчитан на одну меру, то мера наполняет его до краев: будешь наполнять дальше - все прольется!"

От самого человека зависит  его судьба: если он нарушает предначертание, идет против своей природы, врожденного дара, то идет против воли Неба, совершает самый великий грех, - убивает в себе атмана, свое истинное Я, свое предназначение. Если же нечто отпадает от Целого, то отторгается им как чужеродное, не содействующее общему замыслу - восхождения к Добру, совершенной Гармонии. И это предопределило мировоззренческую парадигму, дух культуры. В XX в. японский писатель Акутагава Рюноскэ скажет: "Не только свобода воли и рок, но бог и дьявол, красота и безобразие, смелость и трусость, разум и вера - отношение этого должны уравновешиваться, как чаши весов. Древние называли это золотой серединой - "тюе". В переводе на английский это - good sense. Я уверен, что без этого не достичь счастья. А если и достигнешь, такое счастье обернется злом, как если в жаркий день поддерживать огонь или в холод обмахиваться веером" ("Слова пигмея"). В законе подвижного равновесия (ва) - код японской культуры, образа мышления и поведения. Умение принимать во внимание подвижность обстоятельств, перемены привело к ситуационной этике: разумный человек соизмеряет свои слова и поступки с обстоятельствами.

Таков и Дао-Человек, свободен и вездесущ. И неудивительно, чань буддизм (япон. дзэн) вобрал в себя даосские черты. Но в буддизме больше значения придается личной ответственности за свои деяния, идее Кармы. И это слово по неведению переводят порой, как "судьба". Но есть принципиальное отличие: в карме абсолютно отсутствует момент случайности. Карма - это нажитое в прежних существованиях, наработанное, содеянное (от санскр. корня "кри" - делать; дело, поступок), унаследованное человеком в его настоящем рождении. Можно сказать, это абсолютная Справедливость, нравственный закон (нравственный императив, по Канту), генетическая память, которая совершенно беспристрастна, ибо образуется подсознательно. Поступки прошлой жизни слагают элементы дхармы нового существования, входят в субстрат данной личности. После промежуточного бытия вновь накапливается энергия для дальнейшего существования, предоставляющего человеку, который ведает, что творит, искупить или отработать свою карму, избавляясь сознательно от плохого осадка, от греха на нашем языке, от тварности. По определению буддолога О.О. Розенберга, карма - формирующая сила, активность сознания, располагает элементы вместе с переживаемым личностью материальным миром, который есть составной элемент личности, результат индивидуальной кармы. "Карма иногда сближается с понятием судьбы, рока, и, действительно, она отчасти напоминает наше понятие "удела", "доли": человек страдает и живет в таких-то условиях - "такова его карма". При этом имеется в виду, что каждый поступок имеет определенную этическую ценность, положительную или отрицательную, соответственно которой человек будет награжден или наказан либо уже в этой жизни, либо в будущей... Карма определяется как "четана" и ее производное. Так называемая "четана" указывает на то, что происходит в сознании, прежде чем мы совершаем какой-либо телесный или словесный акт... в мыслях уже имеется что-то, что потом принимает форму того или другого движения или слова. Это что-то есть мысленная карма".

Учение о карме напоминает человеку: он не должен забывать о том, что его развитие продолжается и  после того, как данное существование  закончилось, и что придется за все  отвечать, и ни одно его деяние не останется незамеченным.

Карма и есть память, которая  не дает покоя душе (сознанию) и возвращает ее на землю до тех пор, пока душа совсем не очистится и не будет  в ней один Свет, пока не гармонизируются  все связи, ибо основная причина  страдания (дукхи) дисгармония сущего. Цель буддизма, таким образом, не отсутствие бытия, а отсутствие суетности, ложного бытия, вибраций дхарм, - достижение покоя. Бытия в Покое, который изначален, как и Свет, что и предполагает избавление от кармических клеш. Существует личная, национальная, космическая карма, и об этом можно сказать словами Вильгельма фон Гумбольдта: "Субъективность отдельного индивида снимается, смягчается и расширяется субъективностью народа, субъективность народа - предшествующими и нынешними поколениями, а субъективность этих последних - субъективностью человечества вообще". Отработать личную карму - значит, избавиться от эгоцентризма, сосредоточенности на себе, на своем маленьком, вторичном "я". Сосредоточиваясь на себе, эгоцентрик приходит в противоречие с законом Целого и рано или поздно выпадает из Бытия, отторгается им как чуждый элемент. И то же самое с человечеством: если человечество берет на себя право бездумно вторгаться в космическое пространство, не считаясь с его законами, то неизбежно отторгается им. То есть, одно не может посягать на Свободу другого, на индивидуальную природу сущего, ибо у каждого свое предназначение, свой Путь, следуя которому мир восходит к Добру, которое изначально (как и Благо неоплатоников).

Тогда приходит избавление от Судьбы, слепого Рока, когда приходит осознание того, что невозможно ущемлять природу отдельного, ибо через неповторимую, индивидуальную душу происходит всемирное общение и достигается Гармония. Лишь через полное раскрытие индивидуальной природы, внутренней формы, достижимо царство Свободы, Единство высшего порядка, или положительное Всеединство (по Вл. Соловьеву).

ИНДИЯ

Учение Будды  провозглашало всех людей равными вне зависимости от принадлежности к касте. Каждый мог продвинуться в духовном развитии настолько, чтобы прекратить круговорот рождений и достичь нирваны. Это 
противоречило интересам высших индийских каст и их противодействие не дало учению Будды укорениться на родине.

В чём же заключалось  Учение? Прежде, чем приступить к  его 
изложению, необходимо разобраться в том, что для Будды было 
понятиями самими по себе разумеющимися. Речь идет о реинкарнации 
и карме. В индийской традиции понятие реинкарнации сложилось задолго до 
возникновения буддизма. О реинкарнации говорится еще в индуизме, 
истоки которого теряются в веках. По самым поверхностным оценкам 
время возникновения индуистской культуры относится к четвертому 
тысячелетию до нашей эры, то есть ей не менее шести тысяч лет. 
(9.с.13). Поэтому ко времени жизни Будды многие философско- 
религиозные понятия уже сложились и были понятны любому индийцу. К 
сожалению, для нас, принадлежащих другой культуре и другому 
bpelemh, эти термины не столь понятны. Это дает возможность 
спекулировать на них, истолковывая в удобном направлении. Так, 
можно слышать, как термин “карма” часто употребляется как синоним 
слову “судьба”. Правильно ли это? Начнем с того, что буддизмом 
понятие “судьба” не принимается. Судьба, как ее привыкли 
рассматривать европейцы, складывается из многих составляющих 
это привычки, страсти, желания, привязанности, настроение, роль в 
обществе и т.д., то есть то, что человек при помощи своих знаний и 
воли может менять по своему усмотрению. Рассуждая таким образом 
можно придти к логическому выводу: судьбы как заранее 
обусловленных жизненных событий не существует. (5.5-24). Что же 
касается кармы, то, как мы увидим ниже, это понятие настолько 
тесно связано с понятием “реинкарнация”, что говорить отдельно о 
каком-то из них просто невозможно. Слово “реинкарнация” обычно переводится как “перерождение”. В определенном смысле это верно, но здесь мы сталкиваемся с кажущимся парадоксом. Дело в том, что буддизм отрицает не только переселение душ, но и существование какой-либо вечной души вообще! Ключ к пониманию этого можно найти только разобравшись в 
терминологии. Парадокс исчезает как только мы поймём, что 
буддисты и христиане в понятие “душа” вкладывают разный смысл. 
Дело в том, что христианское понятие “душа” включает в себя “Я” 
человека, осознание его целостности и самости. В этом смысле 
“души” в буддизме не существует, равно как и переселения душ. 
Говоря о реинкарнации буддисты имеют в виду несколько иное. 
С точки зрения буддизма “Я” понятие субъективное, существующие 
только по-видимому. Существует множество представлений и множество 
состояний сознания, но отдельно существующего носителя этих 
представлений и состояний найти невозможно. В этом случае “Я” 
лишь совокупность свойств или состояний индивидуума. Однако если 
существование “Я” человека субъективно, то существование канд (на 
санскр. - сканд) психических феноменов, составляющих человека, 
достаточно объективно. (На самом деле разделение на субъект-объект 
существует только в умах европейцев и буддисты используют эту 
терминологию только для того, чтобы объяснение было более 
понятным людям, воспитанным на европейской культуре. На Востоке 
какой-то линии, разделяющей мир на субъективные и объективные 
феномены, не существует). После смерти человека матрица суммирует информацию, давая начало новой “душе”. На прекращение бесконечной цепочки перерождений и было направлено Учение Будды. Сам он, по преданиям, перерождался в этом мире 555 раз (цепочку его перерождений можно проследить в “Джатаках”). Практически все учение было представлено в знаменитой бенаресской проповеди. Вот ее текст: 
“Отверзните ваши уши, монахи; избавление от смерти найдено! Я 
поучаю вас, я проповедую учение. Если вы будете поступать 
сообразно с моим учением, то ещё в этой жизни познаете мудрость и 
узрите её лицом к лицу...

Буддизм, как и джайнизм, был реакцией небрахманских слоев  древнеиндийского общества на брахманизм. Основы его учения изложены и бенаресской проповеди Будды, суть их такова: жизнь есть страдание. Рождение и старение, болезнь и смерть, разлука с любимым и союз с нелюбимым, не достигнутая цель и неудовлетворенное желание — все это страдание. Оно происходит от жажды бытия, наслаждений, созидания, власти, вечной жизни и т.п. Уничтожить эту ненасытную жажду, отказаться от желаний, отрешиться от земной суетности — вот путь к уничтожению страданий. Именно за этим путем лежит полное освобождение — нирвана. Исстрадавшимся людям не могло не импонировать учение о том, что наша жизнь — страдание (аналогичный тезис, как известно, в немалой степени обеспечил успех и раннему христианству), и что все страдания проистекают от страстей. Желание умерить свои страсти, быть добрым и благожелательным — и это перед каждым (а не только перед посвященными брахманами, как в брахманизме) открывает путь к истине, а в итоге и к нирване. Понятно, почему буддизм стал наиболее влиятельным и популярным в Древней Индии.

КИТАЙ

Если Индия — царство религий, а религиозное мышление индийца насыщено метафизическими спекуляциями, то Китай являет собой культуру иного типа. Если в Индии индивид стремился раствориться в духовном Абсолюте и этим спасти свою бессмертную душу от оков материи, то истинный китаец выше всего ценил именно материальное тело, т. е. свою жизнь. Статус китайца мог меняться на протяжении его жизни. Простолюдин в Китае не раз становился даже императором, тем более он мог стать даосом, буддийским монахом, а позже мусульманином или христианином.

Понятия, которыми оперировали  конфуцианцы, не отличались от понятий  других школ в силу единой семантической  обусловленности письменного языка, развитие которого сохраняет преемственность  с первых гадательных надписей середины 2-го тыс. до н.э. (конфуцианцы — преемники гадателей-скрибов). Смысл этих понятий реконструируется на основании трех типов документов, в общем хронологически сменяющих друг друга.

В этой системе понятий, как и в древнекитайском языке, есть только один аналог понятия "судьба" — иероглиф ming. Его бытовое понимание как участи, доли остается на периферии этой системы. Тем не менее общеизвестна процитированная у Конфуция поговорка "В жизни и смерти есть судьба, богатство и знатность — на Небе". Такая судьба-доля сохранилась до наших дней в виде малораспространенного сочетания ming fen и фразеологизмов типа "слушаться Неба, следовать судьбе".  

   В системе древнекитайских протонаучных понятий иероглиф ming прежде всего входит в один ряд с иероглифами tian "Небо", "природа", "высшее начало" и xing — природа человека, его врожденные свойства (минимальная конкретизация этого понятия — "пол")⁵. Далее ming, как правило, будет передаваться через слово "судьба" (но иногда "предначертание"), tian — через слово "Небо", а xing — через слово "натура".

Соотношение судьбы и  Неба задается прежде всего формулировкой  Мэнцзы:

Когда нечто  никем не делается, а делается —  это Небо! 
Когда нечто ничем не каузируется, а происходит, — это судьба. 

   В традиционной китайской системе понятий справедливое и должное составляют единое понятие, а фиксирующий это понятие иероглиф уi имеет еще значение "смысл". Так судьба приобретает явный оттенок смысловой детерминации. Впрочем, телеологичность китайской судьбы в специальных доказательствах не нуждается — достаточно вспомнить заявление Конфуция о том, что важнейшим, но не последним этапом становления его личности было познание им в 50 лет Мандата Неба (2.4), или его положение о том, что, не познав судьбы, нельзя стать благородным мужем. 

   Китайская судьба — это еще предопределение человека, его "мандат на жизнь" sheng ming. В смертельной опасности китаец вместо "Помогите!" кричит "Спасите судьбу!".

Протознак судьбы состоит  из угла вершиной вверх с перекладиной (сверху) и фигуры человека, сидящего на согнутых ногах (снизу). Верхний элемент принято интерпретировать либо как камень (но в камне стороны угла совпадают со сторонами иероглифа), либо как рот (но у рта угол закруглен и обращен не вверх, а вниз). В то время как наличие рта удовлетворяет представлению о приказании, наличие камня маловразумительно (если только не вспомнить о ветхой стене).

Анализ комплекса знаков с таким  элементом сверху (здесь он опускается) и сопоставление с древними изображениями  позволяет идентифицировать верхний  элемент как угольник — основной древнекитайский измерительный прибор и эталон для выправления. А поскольку человек в указанной позе — это человек-деятель (последнее также вытекает из опущенного анализа комплекса протознаков с этим элементом), протознак судьбы прежде всего выражает идею регуляции человеческой деятельности.

Однако ни общество в  целом, ни человек в отдельности, как бы ни были они окованы официальными догмами конфуцианства, не могли  всегда руководствоваться только ими. Ведь за пределами конфуцианства оставалось мистическое и иррациональное, к чему всегда притягивает человека. Экзистенциальная функция религии в этих условиях выпала на долю даосизма (философия Лао-Цзы, старшего современника Конфуция) — учения, ставившего своей целью раскрыть перед человеком тайны мироздания, вечные проблемы жизни и смерти. В центре даосизма — учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте, господствующем везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него; невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете; даже великое Небо следует Дао.