Концепт судьбы в контексте культур

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

 

ВВЕДЕНИЕ

Процессы глобализации на планете, связанные с неконтролируемым развитием техногенной цивилизации, с триумфом информационных технологий, с невероятным динамизмом в сфере  телекоммуникаций, носят объективный  характер и оказывают все более доминирующее влияние на человека. Террористические акты, уносящие тысячи жизней, ощущение постоянной угрозы и незащищенности, страх перед будущим, которого может и не быть, — все это неизбежно вызывает изменения в массовом и индивидуальном самосознании, в социальной ориентации.

Проблема судьбы человека, которая решалась в социальной психологии при помощи передачи способности  к сохранению социального целого, взаимодополнению и взаимодействию в системе общего организма, потеряла свою теоретическую опору. Возникла острая необходимость философско-антропологического анализа и устранения «бездны неопределенности» в жизни.

Концепт судьбы присутствует в мифологических, религиозных, философских  и этических системах, представлен  в истории культур мифами, персонификациями; притчами, аллегориями, астрологической и иной символикой, профетическими, и ритуальными действиями, гаданиями, народными приметами, знаками, богатыми семантическими полями. С темой судьбы связан широчайший круг проблем. Это, во-первых, содержание понятия «судьба» и его место в философских и религиозных системах. Во-вторых, тема, судьбы занимает привилегированное место в контексте традиции иррационализма и в неклассической философии: поздний романтизм, учение о судьбе «как видимой преднамеренности» у А. Шопенгауэра, «любовь к року» Ф. Ницше. В воззрениях Ф.В. Шеллинга судьба проходит три этапа - от «слепой» к «провидению».

Объектом исследования данной работы выступает понятие «судьба», рассматриваемое в контексте различных временно-культурных пластов.

Предметом исследования является эволюция вышеупомянутого понятия, связываемая с различием в религиозном, социальном и общественном устройстве общества.

Цель данной работы состоит  в анализе различных подходов к понятию «судьба человека» и различных восприятий этого понятия.

 Для достижения поставленной; цели предполагается решение следующих исследовательских задач:

- уточнить сущностные  характеристики понятия «судьба»;

- рассмотреть различные  (религиозные, общественные, философские,  этнические) подходы к данному понятию;

- рассмотреть проблему  постижения своей судьбы как процесс формирования культуры самосознания и поиска духовной истины.

 

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ  «СУДЬБА, ФАТУМ»

 

Для того, чтобы не «заблудиться»  в философских категориях, наиболее точно отобрать материал, необходимо определить, что же такое «судьба». В современном русском языке это слово в разных источниках имеет ряд общих значений.

Словарь под редакцией  С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой дает следующее  определение этому понятию:

 СУДЬБА —

1. Стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека, ход жизненных событий.

2. Доля, участь.

3. История существования кого-чего–н. .

4. Будущее, то, что случится, произойдёт (книжн.).

5. в знач. сказ., кому с неопр., обычно с отриц. То же, что суждено (см. судить ²)¹.

Интернет-энциклопедия «Википедия»² предлагает такое толкование: «Судьба — совокупность всех событий и обстоятельств, которые влияют и не могут не влиять на бытие человека, народа и т.п.; предопределённость событий, поступков; рок, фатум; высшая сила, которая может мыслиться в виде природы или божества; древние греки персонифицировали судьбу в виде: Мойры (Клото, Лахезис, Атропос), Тиха, Ате, Адрастеи, Хеймармене, Ананке; древние римляне — в виде Парки (Нона, Децима, Морта); слово, часто встречающееся в биографических текстах. Существует мнение, что судьба - это псевдоним Бога», а Энциклопедический словарь: «СУДЬБА, в мифологии, в иррационалистических философских системах, в обыденном сознании неразумная и непостижимая предопределенность событий и поступков. В античности выступала как слепая, безличная справедливость (древнегреческая Мойра), как удача и случайность (древнегреческая Тюхе ), как всеохватывающая непреложная предопределенность (фатум). Вера в судьбу часто связывалась с астрологией. Христианство противопоставило идее судьбы веру в божественное провидение. В конце 19 в. понятие судьбы получило распространение в философии жизни. В обыденной речи часто означает: участь, доля, жизненный путь, стечение обстоятельств»³.

Мы видим, что даже на сегодняшний день нет однозначно точного толкования понятия «судьба», но все определения сходятся в  том, что судьба - это совокупность событий, которая может оказывать  влияние на жизнь человека.

Сейчас подошли уже к тому ясному пониманию, что судьба как воля человека к осмысленности, это понятие должно было неизбежно пройти через кризис, через эволюцию, через вырождение и т.д. Действительно, этот процесс в мировой мысли произошел. Категория судьбы со времен античного мифа крайне демократизировалась, мы можем говорить о судьбе плотника, о судьбе столяра, нелегкой судьбе матери-одиночки. Но дело не в этом. Произошла странная подмена: судьба, которая была утверждением свободы внутри человеческого бытия, превратилась в синоним предопределенности. Что же произошло? Человек инстинктивно воспринимает негатив, бездну рока как хаос, судьбу, то есть Божественное смысловое дополнение жизни, как некую определенность,  организацию. По мере того, как он думает и созерцает эту организацию, он все больше и больше акцентирует там не смысловую, а жестко организованную, предопределенную сторону. В конечном счете он начинает рассматривать судьбу чуть ли ни как определенный физический закон, аналог некоего физического закона, который заранее управляет его действиями, заранее их предопределяет, заранее схватывает. Это происходит на довольно раннем этапе. Греческая трагедия, шекспировская драма, - все построены на интуиции того, что организованность начинает быть враждебной человеку и становится вторым порядком хаоса. Судьба, которая раньше была выражением свободы, становится инструментом бессмысленности, инструментом столкновения человека с невозможностью перешагнуть определенный порог.

И сейчас мы попытаемся проследить, как изменялся концепт судьбы в разные времена у разных народов.

 

ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ

 

В первобытном  обществе, где человек был вынужден слепо повиноваться законам и  капризам природы, вопроса о выборе судьбы не существовало. Родовой строй  вынуждал человека воспринимать все  происходящее с ним как данность и неизбежность. Проблема выживания в суровых условиях не способствовала анализу и рефлексии мышления человека родового строя. Описания и анализ первобытной культуры показывают, что жизнь собирателя и охотника была принудительной игрой по жестоким правилам, регулируемой добыванием пищи, размножением и самозащитой - основными функциями человеческого поведения.

С появлением социального расслоения, возникновением Государства появляется и особый подход к земному предназначению человека, т.е. судьбе. И особого внимания заслуживает взгляд прародителей мировой культуры - египтян.

В отличие  от других народов, населявших в древности  Ближний Восток, жизнь египтян  была на редкость «современной». Все люди были здесь равны перед Создателем и, как правило, объясняли свои достижения мудрым выбором фараона. Человека определяло имя его родителей и титул, соответствовавший его месту в административной системе. Мужчина и женщина были равны перед законом, хотя женщина обычно входила в дом мужа, где ей отводилась почетная роль «хозяйки дома», исполнение которой и становилось ее основным занятием.

Жизнь и ее ценности настолько ценились в эту эпоху, что они были распространены на загробный мир, в котором люди должны вести такую же жизнь, что  и на земле. Не случайно знаменитая «Книга мертвых» основана в значительной степени на принципах учения Птахотепа.

В начале Древнего царства только фараоны  могли войти в загробный мир, и только гораздо позже это  стало доступно всем египтянам. Следует  подчеркнуть, что фундаментальным принципом древнеегипетской культуры является вера в вечную жизнь, индивидуальное бессмертие. Благодаря этому принципу древнеегипетское мировоззрение, сконцентрированное на власти фараона, оставляло простым людям возможность самовыражения, и они, призвав на помощь всю магическую силу искусства, письма и обряда, старались увековечить свои мумии, имена, свою покидающую тело душу (каи) и свою жизненную силу (ка). Их ждала вечная жизнь, поистине царская (каждый превратится в Осириса) и поистине божественная (каждый станет спутником Солнца). Со времен Среднего царства считалось, что достижение этого блаженства зависит от личных качеств человека. И если в храмах только фараон мог говорить от имени всего общества, зато каждый египтянин, в зависимости от своих средств и заслуг, мог выразить себя, воздвигнув собственную гробницу.

Верховный принцип древнеегипетской этики воплощался в «Маат», особом качестве мира, созданном богами в  момент творения (в нем содержатся такие идеи, как «порядок», «истина», «справедливость» и «добродетель»), оно репрезентировало волю богов. Индивид стремился действовать в соответствии с божественной волей, потому что это был единственный способ гармонизировать отношения с богами. Для древнеегипетского крестьянина Маат означало тяжелую и истинную работу, для должностного лица — справедливое решение. Маат выступало в качестве хранителя неизменного мира и общества. Его основная функция состояла в предотвращении любой попытки поставить под сомнение структуру общества или любой возможности изменить его. Мир и все в нем таковы, какими были созданы в момент творения, поэтому все фиксировано, вечно и правильно. Войны, эпидемии и засухи считались временными нарушениями установленного космического порядка. Неизменность мира означала отсутствие хороших и плохих времен. Не случайно в древнеегипетской мифологии не было ни Эдема, ни прошедшего Золотого века, ни Армагеддона. Сфера духовной жизни цивилизации Древнего Египта была ориентирована на идею бессмертия, однако в ней существовала и антитеза этой идеи, о чем свидетельствует так называемая «Песнь арфиста», совокупность текстов, появившихся в эпоху Среднего царства и Нового царства.

Все на земле бренно, утверждается в «Песне», решительно все обречено на исчезновение; испокон веков поколения  людей одно за другим нисходят в могилы, надгробные памятники разрушаются и исчезают, и от этих людей не остается даже воспоминания; о мудрецах древности Импхотепе и Джедефхоре помнят только потому, что все знают их изречения и повторяют их; никто из умерших не явился из потустороннего мира, чтобы сказать живым об ожидающей их участи; а потому надо использовать все блага жизни — веселиться и наслаждаться, ибо ничто не отвратит неизбежную смерть. «Песнь» не просто высоко оценивает земную жизнь, но и полна неприкрытого скептицизма по отношению к загробным верованиям.

Таким образом, можно  отметить, что в Египте судьба рассматривалась  как нечто данное свыше, неизменное, определенное раз и навсегда. А  отсюда и вывод: бесполезно бороться с судьбой, если изменить ее невозможно.

Многие древнеегипетские религиозные представления восприняты христианством лишь в слегка измененном виде; таковы, например, представления  о вечной жизни после смерти, о  загробном суде.

 

МЕЖДУРЕЧЬЕ

Шумерская мифология  ориентирована на земное, прекрасно гармонирует с рациональным и логическим началом, воплощенными в этиологическом мифе. Его основная черта — рациональность мышления, подход к событиям с позиций логики, хотя и не всегда близкой к современной, и поэтому не всегда понятной. Этиологический миф отвечает на вопросы — как? почему? для чего? Такой миф — результат мыслительного процесса, а мыслительный процесс — вторичное явление по отношению к эмоциям. Миф же, созданный традицией, не объясняет причин того или иного действия. Интеллектуальная концепция всегда вторична по отношению к чувству, в этом смысле этиологический миф и есть определенная вторичность.

Одной из таких интеллектуальных концепций является мифологема человека в Двуречье — из глины сотворен, на крови бога замешан. 
Особенно выразительно данная формула звучит в вавилонском мифе об Атрахасисе: «Воистину божье и человечье соединяется, Смешавшись в глине! Чтоб вечно мы слышали стуки сердца, Да живет разум во плоти бога, Да знает живущий знак своей жизни, Не забывал бы, что имеет разум!» 
Человек был создан для того, чтобы трудиться вместо богов и на богов, а также и для того, чтобы вкушать продукты богинь Лохар—овцы и Ашнан—зерна, которые почему-то не могли есть боги.

В культуре, которая рассматривает  всю вселенную как государство, послушание должно необходимым образом выступать первейшей добродетелью, ибо государство построено на послушании, на безоговорочном принятии власти. Поэтому неудивительно, что в Месопотамии «добронравная жизнь» была «послушной жизнью». Индивидуум стоял в центре всерасширяющихся кругов власти, которая ограничивала свободу его действий. Человек ведь был создан для рабской службы богам. Он их слуга. Так вот, усердный и послушный слуга может рассчитывать на продвижение, на знаки милости и награды со стороны своего хозяина. Нерадивый, непослушный слуга, с другой стороны, не может рассчитывать ни на что подобное.

Таким образом, путь послушания, службы и почитания есть путь для  обретения защиты, путь к земному успеху, к высочайшим ценностям месопотамской жизни: к здоровью и долголетию, к почетному положению в общине, к богатству и обилию сыновей.

Другой фундаментальной  проблемой месопотамской культуры является правомерность смерти, которая  представляет собой зло и есть, по существу, высшее наказание. Почему человек должен быть наказан смертью, если он не совершил ничего дурного? Тем более что в условиях культуры Двуречья реалистический подход к природе человека исключал какую-либо надежду на счастливую загробную жизнь. В знаменитом эпосе о Гильгамеше (начало II тысячелетия до н.э.) его герой говорит: «Кто, мой друг, вознесся на небо? Только боги с Солнцем пребудут вечно, А человек — сочтены его годы, Что б он ни делал, — все ветер!»

Основная идея эпоса  — мечта о вечной славе, заменившая мечту о бессмертии, во имя чего совершались великие подвиги. Эпос представляет собой гимн славным деяниям человека. В нем проводится мысль о том, что смерть — это зло, но она не может перечеркнуть ценность жизни. Человеческая жизнь по сути своей прекрасна, и это проявляется 
во всех сторонах обыденной жизни: в радости победы, в любви к женщине, в дружбе.

Смерть же знаменует  конец жизненного пути индивида. Более того, она как бы стимулирует человека жить мудро и осмысленно, чтобы оставить о себе память в сердцах людей. Следует умирать в борьбе со злом, даже в борьбе со смертью. В этом и состоит бессмертие человека, смысл его жизни.