Концепция массовой культуры Ортеги-и-Гассета

Концепция  массовой культуры Ортеги-и-Гассета

Хосе́ Орте́га-и-Гассе́т (исп. José Ortega y Gasset, 9 мая 1883, Мадрид — 18 октября 1955) — испанский философ и социолог, сын известного литератора Ортеги-и-Мунийа.

В центре внимания Ортега-и-Гассета  стояли социальные проблемы. В своих  работах «Дегуманизация искусства» (1925) и «Восстание масс» (1929) учёный впервые  в западной философии изложил  основные принципы доктрины «массового общества», под которым он понимал  духовную атмосферу, сложившуюся на Западе в результате кризиса буржуазной демократии, бюрократизации общественных институтов, распространения денежно-меновых  отношений на все формы межличностных  контактов.

Складывается система  общественных связей, внутри которой  каждый человек чувствует себя статистом, исполнителем извне навязанной ему  роли, частицей безличного начала —  толпы.

Ортега-и-Гассет критикует  данную духовную ситуацию «справа», считая её неизбежным результатом развязывания демократической активности масс и  видит выход в создании новой, аристократической элиты — людей, способных на произвольный «выбор», руководствующихся только непосредственным «жизненным порывом» (категория, близкая  ницшеанской «воле к власти»).

Рационализм Ортега-и-Гассет считает своеобразным интеллектуальным стилем «массового общества». Он призывает  вернуться к донаучным формам ориентации в мире, к древней, ещё  не расчленённой «любви к мудрости».

      Одной из самых распространенных культурологических концепций нашего времени является концепция игровой культуры. Наиболее ярким представителем этой концепции  является голландский культуролог  Й. Хейзинга (1872—1945).Игра, в концепции Хейзинга, — это культурно-историческая универсалия. В своей работе «Homo ludens» — «Человек играющий» он поднимает самые глубокие пласты истории и развития культуры — игровые. «Культура, — пишет он, — не происходит из игры, как живой плод, который отделяется от материнского тела, — она развивается в игре и как игра. Все культурное творчество есть игра: и поэзия, и музыка, и человеческая мысль, и мораль, и все возможные формы культуры».

      Различные версии такой концепции обнаруживаются в творчестве Е. Финка, X. Ортеги-и-Гассета, Г. Гадамера и других культурологов XX века. Можно проследить точки совпадения и точки расхождения Й. Хейзинги как с авторами-современниками, так  и с философами более раннего  периода.

      Голландский исследователь в своих трудах опирается на исходящую от Канта  и продолженную Шиллером и йенскими романтиками традицию истолкования искусства из игры как спонтанной, незаинтересованной деятельности, которая приятна сама по себе и независима от какой-либо цели. Хейзинга рассматривает игровое начало не только как свойство художественной деятельности, но и как основание всей культуры. Игра старше культуры. Все основные черты игры были сформированы еще до возникновения человеческого сообщества и присутствуют в игровых поведениях животных. Игра сопровождает культуру на всем протяжении ее истории и характеризует многие культурные формы. «Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются с игрой. Человечество все снова и снова творит рядом с миром природы второй, измышленный мир. В мифе и культуре рождаются движущие силы культурной жизни» (См. Гуревич А. Философия культуры. — М., 1994).

      Культуроформирующее свойство игры связано с тем, что  для изменения окружающей среды  посредством любой материальной действительности человек должен был  совершить предварительно аналогичную  работу в собственном воображении, т. е. своего рода «проиграть» деятельностный процесс. Однако Хейзинга не сводит игровой  элемент только к духовному проявлению. Игра присутствует и во всех сферах материальной культуры и определяет содержание ее форм.

      Немаловажную  функцию в реализации игрового начала выполняют идеалы социальной жизни, определяющие духовную жизнь общества. В определенные моменты истории  игра выполняет роль драматургической основы в реализации высшего социального  сюжета, социально-нравственной идеи. Общественные идеалы, несомненно, содержат много игрового, так как они  связаны с областью мечты, фантазии, утопических представлений и могут быть выражены лишь в игровом пространстве культуры. Согласно концепции Хейзинги, целые эпохи «играют» в воплощение идеала, как, например, культура Ренессанса, стремившаяся к возрождению идеалов античности, а не к созданию принципиально новых, «своих» ориентиров.

      Роль  игры в истории культуры не всегда была одинаково велика. По мере культурного  развития игровой элемент отступает  на второй план, растворяется, ассимилируется сакральной сферой, кристаллизуется  в учености и в поэзии, в правовых отношениях, в формах политической деятельности. Но игровой инстинкт, по мысли Хейзинги, может проявиться в любой момент, вовлекая в процесс  игры и отдельного индивидуума и  человеческие массы. Вытеснение игры началось в XVIII веке, когда обществом овладело трезвое, прозаическое понятие пользы, что и привело к утрате свободного духа культуры. Эта ситуация является наилучшим показателем кризиса  европейской культуры, достигшего в XX веке полного своего выражения.

      Анализ  современного культурного состояния  в аспекте игры предпринял испанский  философ X. Ортега-и-Гассет. Являясь  беспощадным критиком массовой культуры, захлестнувшей Европу в нынешнем столетии, Ортега-и-Гассет противопоставляет  ей подлинную «живую» культуру, которую  человек делает личным достоянием, обращаясь к ней в силу спонтанной внутренней потребности. Характеристика «живой» культуры, данная испанским  философом, созвучна критериям игры Хейзинги. Сущность культуры, по мнению этих мыслителей, составляют спонтанность и отсутствие прагматической установки. Из конкретных элементов такой культуры.складывается «элитарный» пласт культурного  процесса, противостоящий натиску массовой культуры.

      Игра  рассматривается как важнейший  феномен человеческого бытия  в числе четырех других — смерти, труда, господства и любви — немецким философом Е. Финком. Игровое начало пронизывает всю человеческую жизнь  и определяет способ понимания бытия. В отличие от Хейзинги Финк считает  игру важнейшим способом реализации человеческой деятельности, не свойственной животному миру. Фантазия как способ оперирования воображаемым присуща  только человеку. В игре, основанием которой служит фантазия, он реализует  высокие духовные потенции. Так происходит возвышение человека над природой и  рождение культуры.

      Игровой принцип не раз будет использоваться исследователями при решении  общетеоретических вопросов культуры, для анализа частных явлений  культурной практики, ее различных  форм, социальных феноменов и т. д. Например, при сравнении с игрой  языка (идеи Ф. де Соссюра и Л. Витгенштейна), при обнаружении четырех типов  игр в социальной семиотике (Р. Кайюа), при использовании игрового принципа в теории постмодернизма (Ж. Деррида).