Древнее Искусство Японии

переднем плане. Более условны, почти как маски театра Но,  напряженные  лица

самураев на заднем плане. Но и они  поданы в броске, в движении.  Развеваются

красные ленты за шлемом бегущего слева воина с колчаном  стрел  за  плечами,

напряженно прижат к груди локоть его  левой  руки.  Мастерство  художника  в

передаче движения, жеста не может  не  вызвать  восхищения.  И  при  этом  —

свободное владение всем многообразием  цветовых  оттенков,  профессиональная

точность в воспроизведении  деталей  самурайских  доспехов,  оружия,  конской

сбруи.

    В отличие от  индивидуальных  портретов  самурайских  военачальников  —

сёгунов, фактических правителей страны,  где  поэтизируется  внутренний  мир

самурая, здесь, в рассмотренном  фрагменте «Битвы  у  Рокухара»,  воспевается

внешняя сторона «самурайства»  — храбрость, натиск, агрессия,  безжалостность

к  себе  и  к  другим.  Это  противоречие  самурайской  эстетики   и   этики

замечательно сформулировал живший в XVII веке  поэт  М.  Кёрай  в  одном  из

своих трехстиший — хокку:

                      Как же это, друзья?

                      Человек глядит на вишни в  цвету —

                      А на поясе длинный меч.

                      (Перевод В. Марковой)

 

    Впрочем, противоречие  ли это?  Может  быть,  здесь,  на  новом  уровне,

воспроизводится извечная для японского духа и  искусства  гармония  хаоса  и

космоса,  красоты  и   беспорядка,   кротости   и   жестокости,   ярости   и

умиротворенности? Причем каждое из полярных качеств,  свойств  души  и  мира

доводится  художником  до  максимального   напряжения  и   подобно   тетиве

натянутого лука. Да, воинам во всем мире — не  в  одной  стране  Восходящего

Солнца — приходилось не только любоваться цветущей сакурой  или  хризантемой

в монастырском саду, но и  выполнять  «черную  работу»  Истории  —  воевать,

борясь за  объединение  страны,  защищая  ее  от  врагов.  И  высокий  смысл

искусства Камакура — времени расцвета бусидо  и  слияния  его  с  философией

дзэн — состоит в том, что  оно воспевало очистительную,  всепоглощающую  силу

долга, исполняемого и перед  лицом смерти.

    Ярким  свидетельством  появления  светских  мотивов   в  живописи  стало

состоящее из четырех свитков известное  эмакимоно «Тёдзю  гига»  —  сцены  из

жизни животных, в том  числе  животных,  подражающих  людям.  Это  эмакимоно

написано тушью. Выдающимся по экспрессивности и технике исполнения  является

относящееся к  XIII  веку  эмакимоно  «Ямай-но  соси»,  изображающее  людей,

пораженных  различными  болезнями.  Рисунки  на  этих   свитках   проникнуты

своеобразным юмором. Известно историческое эмакимоно «Повесть о  монгольском

нашествии». В  период  Муромати  (1392—1578)  соотношение  между  буддийской

живописью, живописью в японском стиле  и  монохромной  живописью  решительно

сдвигается в пользу последней.  Но  с  течением  времени  в  ней  появляются

контурные  линии.  В  буддийской  живописи  также  появляются  новые  формы.

Например, выдающийся мастер монохромной  живописи Као Нин-га писал  сильными,

грубыми мазками. Стиль  известного  художника  Минтё,  писавшего  свитки  на

буддийские  темы,  представляет  собой нечто среднее между   традиционной

буддийской живописью и монохромной  живописью.

    Величайшим художником  периода  Муромати  является  Сэссю  (1420—1506),

который  создал  свой  собственный   стиль.   Ему   принадлежит   выдающееся

произведение японской  живописи  «Длинный  пейзажный  свиток»,  датированное

1486 г., имеющее в длину 17 м при  ширине 4 м. На  свитке  изображены  четыре

времени  года.  Сэссю  был  отличный  портретист,  о   чем   свидетельствует

написанный им портрет Масуда Канэтака.

    В последние десятилетия  периода Муромати происходит  процесс интенсивной

профессионализации живописи. В  начале XVI века  возникает  знаменитая  школа

Кано,  основанная  Кано  Масанобу  (1434—1530),   который   заложил   основы

декоративного направления в живописи. Одним из ранних произведений  жанровой

живописи школы Кано  является  роспись  художником  Хидэёри  ширмы  на  тему

«Любование кленами в Такао».

    С конца XVI  века  основными  формами  живописи  становятся  стенопись,

картины  на  складных  ширмах.   Произведения   живописи   украшают   дворцы

аристократов,  дома  горожан,   монастыри   и   храмы.   Развивается   стиль

декоративных панно  —  да-ми-э.  Такие  панно  писали  сочными  красками  на

золотой фольге.

    Признаком высокого уровня развития живописи  является  существование  в

конце XVI века ряда живописных школ, в  том числе Кано, Тоса,  Ункоку,  Сога,

Хасэгава, Кайхо. Выдающиеся картины, созданные в  этот  период,  принадлежат

не только известным живописцам, но и оставшимся безвестными мастерам.

    В течение XVII—XIX веков  исчезает ряд некогда прославленных  школ, но их

место занимают новые, такие, как  школа  гравюры  на  дереве  укиё-э,  школы

Маруяма-Сидзё, Нанга, европейской  живописи, а  также  школа,  ратовавшая  за

возрождение в живописи стиля ямато-э, т. е. старого японского стиля.

    Центрами культуры и  искусства позднего средневековья  (оно затянулось  в

Японии практически до XIX века) становятся наряду с древними  городами  Нара

и Киото новая  столица  Эдо  (современный  Токио),  Осака,  Нагасаки  и  др.

Расцвет специфической городской  культуры  и  сопутствующих  видов  искусства

определил основное  направление  развития  японского  искусства  в  XVII—XIX

веках. При этом подверглись изменению  как формы «бытования»  искусства,  так

и его общественная функция. Например, в архитектуре  утратило  свою  ведущую

роль культовое  зодчество,  зато  была  создана  четкая  отработанная  форма

жилого  дома,   имеющая   не   только   практический,   но   и   несомненный

художественный смысл. Соответственно в живописи возросла  роль  декоративных

интерьеров, росписей. Высочайшего  уровня достигла также гравюра  на  дереве,

ставшая в XVIII—XIX веках главных  видом японского искусства.

    Вообще  искусство   эпохи   Эдо   (1615—1868)   характеризуется   особым

демократизмом (потребителями его  являются  самые  широкие  круги  горожан  —

третьего сословия) и сочетанием художественного и функционального.  Примером

такого сочетания является живопись на ширмах. Ширма — вещь,  имеющая  точное

функциональное  назначение  в  интерьере  японского  жилища,  предмет  быта.

Одновременно   это   —   картина,   произведение   искусства,   определяющее

эмоциональный тонус жилища,  предмет  эстетического  созерцания.  Именно  на

парных ширмах написаны «Красные и белые цветы сливы» — самое значительное  и

знаменитое из сохранившихся произведений  великого  художника  Огата  Корина

(1658—1716), шедевр, по праву причисляемый  к  лучшим  созданиям  не  только

японской, но  и  мировой  живописи.  Одним  из  наиболее  популярных  жанров

японской мелкой пластики были нэцкэ. Происхождение  их  чисто  практическое:

поскольку традиционная одежда японцев  не  знает  карманов,  все  необходимые

мелкие предметы прикреплялись  к поясу с помощью небольших  брелоков —  нэцкэ.

Вместе с тем, сохранив свое функциональное назначение, нэцкэ превратились  в

силу непреходящих эстетических потребностей народа  в  разновидность  тонкой

миниатюрной скульптуры.

    В нэцке преломился  художественный канон  средневековья   в  сочетании  с

ренессансной  раскованностью  искусств  в  эпоху   Эдо.   Эти   произведения

миниатюрной пластики как бы сфокусировали  в себе  тысячелетия  пластического

опыта Японии:

    от диковатых догу  Дзёмона,  ханива  Поздних  Курганов  до  канонической

культуры  средневековья,  каменных   будд   и   живого   дерева   Энку.   Из

классического наследия  заимствовали  мастера  нэцкэ  богатство  экспрессии,

чувство меры, завершенность и  точность  композиции,  совершенство  деталей.

Материал для нэцкэ был самым  различным:  дерево,  слоновая  кость,  металл,

янтарь, лак, фарфор. Над каждой  вещью  (как  правило,  не  более  10  см  в

высоту)  мастер  трудился  иногда  целые  годы.  Тематика  их  варьировалась

безгранично:  изображения  людей,   животных,   богов,   исторических   лиц,

персонажей  народных  поверий.   Расцвет   этого   чисто   городского   вида

прикладного искусства приходится на вторую половину XVIII века.

    Интересна судьба упомянутой  выше гравюры на дереве  —   укиё-э.  В  свое

время, в прошлом столетии, Европа, а затем и  Россия  именно  через  гравюру

впервые познакомились с феноменом  японского искусства.  Между  тем  в  самой

Японии гравюру на дереве первоначально  вообще не считали искусством,  таким,

как живопись на ширмах или  на  свитках.  Возникшая  на  стыке  искусства  и

ремесла,  японская  гравюра  действительно  имела  все   признаки   массовой

культуры — тираж, доступность, дешевизну. Не случайно ее  так  и  назвали  —

«укиё-э» (слово «укиё» означает в  переводе  «земное,  мирское,  обиходное»).

Мастера укиё-э добивались максимальной простоты и доходчивости как в  выборе

сюжетов, так и в их воплощении. Сюжетами гравюр  были  в  основном  жанровые

сценки из повседневной жизни города и его обитателей:  торговцев,  артистов,

гейш.

   Укиё-э,  как особая  художественная   школа,   выдвинула   целый   ряд

первоклассных мастеров. Начальный  этап в развитии сюжетной гравюры  связан  с

именем Хисикава Моронобу (1618—1694). Первым мастером  многоцветной  гравюры

был Судзуки Харунобу, творивший в середине XVIII века.  Главные  мотивы  его

творчества — лирические сцены  с преимущественным вниманием не к действию,  а

к передаче чувств и настроений: нежности, грусти,  любви.  Подобно  древнему

изысканному  искусству  эпохи  Хэйан,  мастера  укиё-э  возрождали  в новой

городской среде своеобразный культ  утонченной женской красоты, с той  только

разницей, что вместо гордых хэйанских  аристократок  героинями  гравюр  стали

изящные гейши из увеселительных кварталов  Эдо. Художник Утамаро  (1753—1806)

представляет собой,  может  быть,  уникальный  в  истории  мировой  живописи

пример  мастера,  безраздельно  посвятившего  свое  творчество   изображению

женщин —  в  разных  жизненных  обстоятельствах,  в  разнообразных  позах  и

туалетах. Одна из лучших его работ — «Гейша Осама»  находится  в  Москве,  в

Музее изобразительных  искусств  им.  А.  С.  Пушкина.  Необыкновенно  тонко

передано художником единство  жеста  и  настроения,  освещения  и  выражения

лица.

    Высочайшего уровня жанр  японской гравюры достиг в  творчестве  Кацусика

Хокусая (1760—1849). Ему свойственны  неизвестные ранее в японском  искусстве

полнота охвата жизни, интерес ко всем ее сторонам  —  от  случайной  уличной

сцены  до  величественных  явлений  природы.   Творческая   судьба   Хокусая

необычна. Плодовитейший мастер, —  ему принадлежит свыше 30  тысяч  гравюр  и

рисунков,  более  500  иллюстрированных  книг,   —   он   обрел   творческую

индивидуальность  лишь  в  преклонном  возрасте,  накопив  за  долгую  жизнь

великое множество знаний, навыков, умений, достигнув  подлинной  мудрости  в

видении мира и человека. В  возрасте  70  лет  Хокусай  создает  свою  самую

знаменитую серию гравюр «36 видов  Фудзи», за нею последовали серии  «Мосты»,

«Большие цветы»,  «Путешествия  по  водопадам  страны»,  альбом  «100  видов

Фудзи». Каждая гравюра — ценный памятник живописного искусства,  а  серии  в

целом  дают  глубокую,  своеобразную  концепцию  бытия,  мироздания,   места

человека в нем, традиционную в  лучшем смысле  слова,  т.  е.  укорененную  в

тысячелетней  истории  японского  художественного  мышления,  и   совершенно

новаторскую, временами дерзкую, по средствам исполнения.

    «36 видов  Фудзи»,  представляющие  священную  гору  японцев  в  разные

времена года и суток, при разном  освещении,  из  различных  мест  страны  —

издалека, вблизи, с  моря,  сквозь  заросли  бамбука,  явились  по  существу

первым в  японском  искусстве  образом  родины,  одновременно  конкретным  и

обобщенно-символическим. Творчество Хокусая достойно связывает  многовековые

художественные традиции Японии с  современными  установками  художественного

творчества и его восприятия. Блистательно возродив пейзажный жанр, давший  в

средние века такие шедевры, как  «Зимний пейзаж» Сэссю, Хокусай  вывел его  из

канона средневековья прямо в художественную практику XIX—XX веков, оказав  и

оказывая   влияние   не   только   на    французских    импрессионистов    и

постимпрессионистов (Ван-Гога, Гогена, Матисса), но и на русских  художников

«Мира искусства» и другие, уже  современные нам школы.

    Искусство цветной гравюры  укиё-э явилось в целом прекрасным  итогом  и,

может быть,  даже  своеобразным  завершением  неповторимых  путей  японского

изобразительного творчества.

    Итак, мы познакомились  с основными направлениями   в  истории  японского

искусства. Вопреки распространенным суждениям,  мы  увидели,  как  органично

связано  развитие  художественной  культуры  Японии  с  развитием   культуры