Причины деградации научно-технических школ

Важным фактором, объединяющим ученых в научную школу, является стиль научного мышления. Как отмечает американский социолог науки Д. Раветц, понятие стиля проливает свет на целый ряд социальных и психологических аспектов научной деятельности и на функционирование научной школы. Стиль учителя передается его ученикам, определяет способ межличностного общения в НШ, мотивацию научной деятельности ее членов. По мнению Д. Раветца, некоторые характерные черты НШ. могут быть идентифицированы на основе неформального понимания стиля.

Вместе с тем, деятельность отдельного ученого, принадлежащего к научному сообществу, может быть относительно автономной в том смысле, что он может самостоятельно разрабатывать определенный аспект научной проблемы, "собственную делянку" общего исследовательского поля, используя исследовательскую программу и категориальный аппарат, выработанный школой. Результаты же деятельности ученого будут его собственным вкладом в достижения НШ и будут интегрированы в общий результат решения проблемы. Одним из важных моментов, составляющих мотивацию научной деятельности, является признание этого вклада другими учеными и прежде всего теми, кто принадлежит к той же научной школе.

Научная школа может превратиться в форму определенной изоляции ученых от остальной части научного сообщества, если она ограничивает коммуникации ученых с представителями других НШ, что влечет за собой сужение научного кругозора, творческих идей, игнорирование других, альтернативных подходов к решению научных проблем. В тех случаях, когда изоляционизм, борьба за выживание своей исследовательской программы и за самосохранение НШ начинают доминировать над творческим подходом и исследовательскими целями, наступает кризис данной НШ, который с неизбежностью приводит к ее распаду.

Развитие научной школы в России.

В российской литературе еще в 60 гг., ранее, чем на западе, сложилось направление, названное наукой о науке. В рамках этого направления философы, психологи, историки разработали концепцию объяснения закономерностей научного развития, которые только позже привлекли интерес мирового научного сообщества. Поэтому представления о такой категории, как научная школа в СССР и в России формировалось в рамках соответствующих научных дисциплин, для которых характерно пристальное внимание к историческому контексту развития явлений. Поскольку для этих подходов были типичными представления о патерналистском, особенном характере научных школ России и уникальных отношениях, складывающихся в таких коллективах, которые апеллировали к научным традициям Х1Х-начала ХХ в. когда в науке России активно работали гиганты, уникальные ученые, которых окружали преданные ученики, хранившие их традиции. Сложившееся представление о научных школах как об оригинальном явлении, не имеющем аналогов в других странах, мешало развитию объективного и возможно количественного анализа этого вида организаций в науке.

Поэтому, когда в 1996 году в рамках государственной политики, направленной на сохранение научного потенциала России была принята Программа поддержки ведущих научных школ, представители власти и научного сообщества оказались не готовыми к тому, чтобы сформулировать точные и объективные критерии, по которым следовало бы выбирать объекты поддержки, называемые ведущими научными школами. В настоящее время, когда такая поддержка существует уже более 10 лет, анализ результатов этой программы представляется весьма важным для определения ее будущего и возможных направлений совершенствования кадровой политики в науке в целом.

Однако для того, чтобы выявить и обосновать экономические мероприятия, способные поддерживать и развивать научный потенциал школ, необходимы новые, более прагматические подходы к выбору научных школ, а следовательно и к критериям, принадлежности коллективов ученых к этой группе.

Под ведущей научной школой понималась исторически сложившаяся в России форма совместной научной деятельности коллектива исследователей разного возраста и квалификации, руководимых признанным лидером, объединяемых общим направлением работ, обеспечивающих эффективность процесса исследований и рост квалификации сотрудников.

При этом главными признаками научной школы были определены:

1. наличие нескольких поколений в связках учитель - ученик, объединяемых общим, ярко выраженным лидером, авторитет которого признан научным сообществом;

2. общность научных интересов, определяемых продуктивной программой исследований;
3. в общем единый, оригинальный исследовательский подход, отличающийся от других, принятых в данной области;
4. постоянный рост квалификации участников школы и воспитание в процессе проведения исследований самостоятельно и критически мыслящих учёных;
5. постоянное поддержание и расширение интереса (публикациями, семинарами, конференциями) к теоретико-методологическим проблемам данного направления науки (Левин, 2002).

Позднее понятие научной школы было модифицировано, и в настоящее время в инструктивных материалах Роснауки понятие ведущей научной школы определяется следующим образом: «Ведущей научной школой Российской Федерации считается сложившийся коллектив исследователей различных возрастных групп и научной квалификации, связанных проведением исследований по общему научному направлению и объединенных совместной научной деятельностью».

Как видно из сравнения определений ведущих научных школ, произошло размывание ее понятия: исчез критерий наличия лидера школы, равно как и отсылка к историческим традициям организации научных исследований в российской науке. Новое определение позволяет идентифицировать в качестве научной школы практически любой коллектив, совместно (в том числе временно) работающий над научным проектом.

На первом этапе реализации программы гранты на поддержку научных школ воспринимались учеными как престижные, несмотря на то, что финансирование по ним было скромным, и из-за дефицита средств школы были разделены на несколько групп, с неодинаковыми объемами финансирования проектов. В конце 90-х, когда поддерживались первые школы, общее финансовое положение науки было тяжелым, и любое субсидирование научных коллективов имело большое значение для их сохранения. Поэтому уровень первого конкурса на соискание грантов по поддержке ведущих научных школ был самым высоким за свою историю данной инициативы (таблица 3.1). Данная программа и была, по сути, формой финансовой поддержки коллективов исследователей в тяжелое для науки время, о чем ясно свидетельствует высказывание бывшего руководителя отдела научных школ РФФИ А.С.Левина: «...название данного гранта - всего лишь формы финансовой поддержки коллектива, именующего себя ведущей научной школой или только претендующего на это наименование, почти поголовно стало восприниматься как некий скромный аналог Нобелевской премии, или нечто подобное» (Левин, 2002).

В свою очередь, число грантополучателей определялось квотой, которая рассчитывалась как частное от деления общего лимита финансирования, выделявшегося из госбюджета, на средний размер гранта.

Несмотря на многокритериальность определения ведущих научных школ, главными признаками, которые в первую очередь учитывались при отборе соискателей на получение финансирования, были - обязательная поддержка молодых (до 33 лет) в рамках программы с соответствующим индикатором динамики изменения числа молодых участников программы, и подготовка кадров. По этому показателю успех был достигнут, поскольку средний возраст ученых в «школах-победителях» постоянно снижается.

К сожалению, статистика поддержанных научных школ неполная и противоречивая. Отчасти это произошло потому, что, начиная с конкурса 2003 г. программа была передана из ведения РФФИ в Министерство науки, где финансирование отобранных научных школ стало осуществляться из двух источников: субвенций на гранты в области науки, культуры, искусства и средств массовой информации и финансовых средств, предусмотренных в рамках ФЦНТП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития науки и технологий» и ее последующей модификации - ФЦП «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно- технологического комплекса России на 2007-2012 годы».

Как показывают данные статистики по Программе, обновление состава научных школ происходит неравномерно, и варьируется в границах 24-32%, то есть в общем числе победителей каждого конкурса ведущих научных школ от четверти до трети составляют новые школы - те, которые не были победителями в предшествующем конкурсе. Отчасти обновление происходит ввиду естественной убыли пожилых руководителей научных школ.

Характерна также достаточно высокая степень концентрации научных школ - в региональном и ведомственном разрезах. Растущее число ведущих научных школ субсидируется в Москве и Петербурге (московские научные школы составляли 49% всех поддержанных научных школ в 2006г. и 54% - в 2008г.). Большинство научных школ сосредоточено в академических научных организациях (более 50%) и МГУ (10-11%). Причем в динамике это соотношение менялось мало. Так, в 2000г. в МГУ было 10,5% всех поддержанных научных школ, в 2008г. - 11,57%. Из этих данных можно сделать вывод,

что научные школы - это коллективы, стабильно и стационарно функционирующие в рамках определенных организационных структур.

Продолжающееся финансирование одних и тех же научных школ из конкурса в конкурс может интерпретироваться двояко. С одной стороны, - и это официальная точка зрения Роснауки - незначительное обновление состава школ свидетельствует, что они изначально были выбраны правильно, и что качество экспертного отбора было высоким. С другой стороны, сложившуюся систему субвенционной поддержки ведущих научных школ можно рассматривать как консервативную, поскольку она на 2/3 осуществляется по принципу пожизненной ренты для руководителей, фактически за их прошлые заслуги. Действительно, среди руководителей научных школ в период 1996-2000гг. около четверти составляли директора научных организаций (Левин, 2002), которым в силу возложенного на них объема административных обязанностей практически некогда заниматься научной работой. Со временем ситуация изменилась мало: так, по итогам конкурса 2008г. в области общественных и гуманитарных наук около 30% руководителей - это директора институтов. Характерно также, что, согласно условиям программы, члены экспертных советов (среди которых значительное число академиков и руководителей науки) могли быть грантополучателями. Это является очевидным конфликтом интересов, и объясняет значительное присутствие начальников среди руководителей научных школ.

Главными показателями результативности были число публикаций в ведущих научных журналах, число патентов, защищенных диссертаций, данные о проведенных конференциях, семинарах, организованных школой. При этом в последние годы были заданы ориентиры ожидаемых количественных результатов программы. В качестве примера можно рассмотреть индикаторы выполнения программы за 2007 год.

Следует отметить, что показатели результативности в виде публикаций и числа защищенных диссертаций (введенные с самого первого конкурса) как измерители эффективности условны, поскольку их рост не может быть напрямую отнесен к тому, что коллектив получил поддержку в качестве ведущей школы. Только данные о конференциях и семинарах, организованных школой, могут рассматриваться в качестве некоторого показателя деятельности школы, и как организационной структуры, и как возможного сетевого развития. Судить об успехе программы можно было бы по таким показателям, как: число молодых ученых, поддержанных в составе школы, продолживших карьеру в науке, ставших руководителями своих (самостоятельных) проектов, объемы дополнительно привлеченного финансирования, в том числе молодыми учеными.

Наконец, если поделить ожидавшиеся результаты публикационной активности и патентования на число участников научных школ (5376 - в 2007 году), то становится очевидным, что планка результатов была задана очень низкой. Так, публикационная активность ожидалась на уровне 0,2 статьи на человека в год или 1,8 статьи из расчета на научную школу. Из этого можно сделать вывод, что поддержка остается квазипроектной, и по сути продолжается субсидирование групп персоналий при слабой зависимости от их научных результатов.

В рамках программы было установлено два жестких требования - о выплате по крайней мере половины средств, предусмотренных на заработную плату, молодым участникам школ, и необходимость работы не менее 9 месяцев в году в России. Таким образом, главными фактическими целями программы, помимо субсидирования ученых, была поддержка молодых и закрепление их в науке, и предотвращение, в той мере, в какой это возможно, «утечки умов». С этой точки зрения одна из целей программы была достигнута - как свидетельствуют статистические данные, происходило постоянное «омоложение» состава научных школ. Это, однако, не является свидетельством улучшения возрастной структуры науки, а лишь откликом на условия финансирования в рамках программы. Действительно, возрастная структура научных кадров продолжает ухудшаться, что проявляется в формировании двух полюсов - растущей численности исследователей старше 60 лет и группы самых молодых - до 30 лет, которые затем покидают науку.

Постепенно популярность программы падала. Это объяснялось в первую очередь финансовыми причинами. Средний размер гранта ведущей научной школе составил в 2008г. 400 тыс. руб. на группу из 25 человек (стабильный и практически не меняющийся со временем средний размер научной школы). В то же время гранты РФФИ, которые, в свою очередь, являются неизмеримо меньше, чем конкурсные проекты, финансируемые Министерством образования и науки и другими ведомствами в рамках федеральных целевых программ, составляют 400-450 тыс. руб. на группу из 5-6 человек.